Она качает головой своим каким-то, известным ей одной мыслям и говорит:
– Я не смешиваю работу и личную жизнь, Андрей Александрович.
– Принципиальная, значит, – усмехаюсь одними уголками губ.
– Да. С молодого преподавателя спрос больше и я не хочу лишиться работы, повинуясь вашему мимолетному желанию провести со мной пару-тройку… вечеров.
– Хорошего же вы обо мне мнения! Думаете, я не способен на настоящее чувство? Не ищу серьезных отношений?
– Главное, что их не ищу я, – ответила она и, глядя на мои удивленно вздернутые брови, продолжила: – Да и вы вполне комфортно чувствуете себя в одиночестве. Разве я не права?
– С чего вы взяли?
– Я неплохо разбираюсь в людях, – пожала плечами она. – Вы, Андрей, одиночка. Вас тяготит даже собственный ребенок.
Мне бы хотелось сказать ей что-то резкое в ответ, высмеять ее слова, но я промолчал, отчетливо понимая, что в данном случае молчание – золото.
С одной стороны, неприятно царапнул ее отказ, да еще и в такой высокомерной манере, а с другой – вызвал уважение. Мне определенно импонирует прямота Полины. Никакого кокетства, глупого хихиканья. Четко и по существу.
Сказала, что думала. Невероятная женщина…
И это в ней привлекает еще больше, окутывает ее образ ореолом тайны, что манит, притягивает, словно магнитом. Хочет ее разгадать, раскусить и познать.
Уверен, жизнь с такой, как Полина, никогда не наскучит, ибо за внешней холодностью скрывается страстная натура.
Ее рука слегка дрожит, выдавая волнение, тонкие ноздри трепещут в такт сбившемуся дыханию, а на дне глаз плещется холодное пламя.
Вот бы только раздуть этот костер!
Смотрю на нее с вызовом, легкой улыбкой и обещанием. Она знает, что не отступлюсь, и от этого злится все сильнее.
Красивая женщина втройне красива, когда в гневе.
– Пап, нам уроки пора делать. – В кухню залетает Макс, разрывая молчаливое противостояние наших взглядов. – Вы с Полиной Геннадьевной уже договорились?
– О чем? – чуть прочистив горло, интересуюсь я у отпрыска, что смотрит на нас как-то слишком хитро.
Полина, может, и не заметила, а я-то хорошо знаю эту хитрую морду!
– О моих дополнительных занятиях. Я хочу хорошо учиться, и только вы, Полина Геннадьевна, сможете мне помочь.
Вот, сына! Вот молодец!
– Я даже не знаю, Максим, – замялась с ответом учительница. – Я не…
– Я буду очень стараться! Честно-честно! – горячо воскликнул Макс, смотря на свою любимую Полину Геннадьевну умоляющими глазами.
Девушка перевела на меня беспомощный взгляд, в надежде, что я урезоню сына, но не на того напала.
Разве я могу упустить эту шикарную возможно сделать наши с ней встречи постоянными?
– Полина, вы сразу не отказывайте. Подумайте. Я не настаиваю, но вы найдете подход к Максиму гораздо быстрее, чем любой другой преподаватель. – И это была чистая правда из моих уст. – Пожалуйста! Я хорошо вам заплачу и…
– Это лишнее, – прервала меня девушка и повернула голову в сторону Макса. – Хорошо. Я подумаю. Давай поступим так, Максим: в течение следующей недели ты будешь стараться на уроках, поднимать руку, выходить к доске, а также делать домашнюю работу сам.
– Сам?! – ужаснулся мальчик, – Даже без папы?!
– С папой можно, с мамой нельзя. Так тебя устроит?
Малец закивал растрепанной головой.
– Если будешь стараться, то я тогда распишу на лето график наших занятий. Договорились?
– Ура!!! – завопил сынуля.
И я бы заорал вместе с ним, но кто-то из нас же должен быть взрослым?
Глава 7 Поля
Когда я, наконец, закрыла за Макаровыми дверь, на улице уже стемнело.
Это парочка – отец и сын – удивительно наглые личности. Не вытолкаешь за дверь, пока не добьются своего.
Сегодня я дважды изменила своим принципам: первый раз – когда позволила Андрею отвезти меня домой, а второй раз – согласилась стать репетитором Максу.
Лишь бы потом эта внезапная слабость не вышла мне боком. Отчего-то мне кажется, что госпожа Кутовая будет не сильно рада нашим занятиям. И надолго ли хватит самого Макарова в его внезапном порыве заниматься ребенком?
Время покажет. Могу лишь надеяться, что в своей характеристике Андрея я действительно ошибаюсь и из него выйдет любящий и заботливый отец.
Лучше поздно, чем никогда. Пацана должен воспитывать папа, и если Макаров захочет, то вполне справится с этой обязанностью.
Другое дело – интерес мужчины ко мне. Я покривлю душой, если скажу, что его слова оставили меня равнодушной. Я тоже женщина, и в глубине души мне приятно внимание. Но Макаров – последний мужчина, чье внимание мне необходимо, и дело даже не в том, что у нас с ним в прошлом было знакомство, а в том, что он мне действительно нравится. И если бы я не боялась вновь увязнуть в отношениях, то, возможно, согласилась бы на свидание с ним.
После Кирилла у меня долго не было мужчин.
Пусть он и считает меня предательницей, но его я по-своему любила.
В первый год работы в школе за мной начал ухаживать молодой преподаватель географии Егор – симпатичный, веселый, неженатый. Он был хорош всем, кроме одного: не было в нем того внутреннего стержня, что всегда привлекал меня в мужчинах. Всего пара встреч, и я поняла, что внимание Егора меня тяготит.
– Дура ты! – высказалась как-то на корпоративе подвыпившая Анна Олеговна.
Весь бабский коллектив школы напряженно следил за нашими отношениями и искренне недоумевал: чего мне еще надо?
Я и сама не осознавала этого.
Просто в какой-то момент поняла, что не могу видеть добродушные, глядящие со щенячьей преданностью глаза Егора, отвечать на его поцелуи и пытаться изобразить в постели хоть какую-то страсть.
Наш неудавшийся роман довольно быстро закончился, а Егор вскоре утешился и женился на миловидной продавщице из продуктового магазина напротив.
Я же больше не хотела испытывать судьбу и завязывать отношения, даже для разового секса. Городок маленький – слухи быстро расползаются, а мне с детьми работать.
Ухажеры, конечно, были. На свидания приглашали, цветы дарили, но я привыкла отказывать с привычной вежливой улыбкой, ссылаясь на занятость.
И ведь ни капли не кривила душой!
Директриса, когда поняла, что я безотказная, стала заваливать меня работой по самые уши: то отчеты, то факультативы, кружки разные. Но я не жалуюсь. Работа с детьми мне в радость.
Едва я убрала со стола крошки, оставленные Максом, и отправила кружки в мойку, в дверь позвонили.
Гостей я сегодня не ждала, но был один человек, который мог ввалиться ко мне без предупреждения в любое время суток.
– Полька, привет! – с порога набросилась на меня с обнимашками Вика.
– Привет, – просипела я, отбиваясь от ее рук. – Пусти, задушишь.
– Не ворчи, – надула и без того надутые губы подруга. – Давно не виделись.
– Целую неделю, – ехидно заметила я. – Как Европа?
– Отпад!
Вика плюхнулась на табуретку, на которой всего полчаса назад сидел Макаров, и подозрительно прищурилась:
– У тебя мужик, что ли, появился?
– С чего ты взяла? – удивленно вскинула брови я.
Подружка ткнула пальцем с драконьим когтем в мойку с грязной посудой:
– Ты не одна пила кофе, и мужским одеколоном воняет. Или ты мне изменяешь с другой подругой?
– Да ты просто гений дедукции! – закатила глаза я. – Чай будешь?
– Не, – покачала темной макушкой Вика. – Я с собой принесла. Покрепче.
Она ловко выудила из модной сумки бутылку белого вина и приказала:
– Тащи стаканы! Будем мужикам кости мыть.
О, боже! Это точно надолго…
Пока я ищу штопор и вожусь с бутылкой, Вика становится у приоткрытой форточки и, прикурив тонкую сигарету, делает длинную затяжку.
– Хочешь? – спрашивает она, хотя знает, что я откажусь.
С той поры, когда мы вместе работали в ночном клубе, я поменяла многие свои привычки, в их числе был отказ от сигарет.
– Нет, – качаю головой я.
– А выглядишь так, словно хочешь, – ехидно поддевает она. – Ну, рассказывай, кто он – тот красавчик, что вьется вокруг тебя.
Я со вздохом опускаюсь на табурет и вымученно смотрю на Вику.
– Ты ведь не отвяжешься от меня? Да?
– Давай-давай выкладывай!
Пока вино тонкой струйкой течет из горлышка бутылки в бокал, я мысленно перебираю подробности нашего с Макаровым первого знакомства.
Он тогда только начал захаживать к нам в клуб и зависать в кабинете Кирилла, а я едва освоилась в должности администратора.
– Помнишь, мужик к нам по воскресеньям ходил? Мент в кожаной куртке.
Вика нахмурилась.
– Припоминаю такого. Андрей, кажется.
– Да, – киваю я, – Андрей. Так вот, он сейчас сына ко мне в класс водит. Представляешь?
– Вот так совпадение! – Вика округлила и без того большие глаза. – Это он, значит, к тебе клинья подбивает.
– Не то чтобы подбивает…
– Ох, ты, мать, не юли! Он еще тогда три года назад на тебя облизывался. Все у девочек выспрашивал, как бы с Элей поближе познакомиться. Они ему тактично объяснили, что ты с клиентами ни-ни. С боссом встречаешься.
– Вик, он меня не узнал, – сообщила я, отпив из бокала немного вина.
– Да ладно! – расхохоталась низким грудным смехом подруга. – Серьезно?! И ты, конечно, решила сохранить интригу, подруга?
Я только несмело кивнула, отчего-то чувствуя себя очень неловко.
– Ах, ты, лиса! Признайся: он тебе нравится?
Я молча смотрю на подругу и, чтобы прогнать мысли об Андрее, внимательно ее рассматриваю.
Она все так же красива той необычной яркой красотой, которую так любят мужчины. Высокая, стройная, гибкая, как лиана, с огромными кошачьими глазами и высокими скулами, копной вьющихся темно-каштановых волос, она кажется богиней, сошедшей на Землю. И лишь усталый, печальный взгляд да тлеющая сигарета, зажатая между пальцами, выдают ее земное происхождение.
– Вик, что стряслось?
Подруга тушит окурок о железную банку и, оттолкнувшись от подоконника, садится за стол. Залпом осушает свой бокал вина и говорит:
– Мы с Димкой расстались.
– Как?! – опешила я, – Как это расстались?!
