– Эх, как же объяснить попроще, – вздохнула Саида и задумалась. – О! Вот представь: моя квартира – это твой первый дом. А я – Солнце, хозяин дома номер один. Но допустим, что я жила бы не здесь, а тоже снимала бы квартиру и работала бы там…
– Это бред. Зачем тебе снимать квартиру, если у тебя есть св…
– Тише, – она перебила меня. – А то мысль потеряешь. Итак, я снимаю квартиру номер три и работаю там. Так как у меня есть своя недвижимость, то я, конечно, буду стараться улучшать её. И деньги, которые я заработала в доме три, буду направлять в свой дом один. Улавливаешь?
– Типа хорошо поработай на рабочем месте, чтоб больше бабла принести в свой дом?
– Именно! Хм, а ты и правда схватываешь на лету. Это я по твоему Меркурию говорю.
Я заулыбалась. Это действительно так. Я обожаю учиться. Я была отличницей в школе. До… определённого времени.
– За что же отвечает третий дом? – заинтересовано спросила я.
– Обучение, общение и коммуникацию.
– То есть, чтобы мне проявиться как личности, мне нужно учиться и общаться с людьми?
– Почти. Это должно доставлять тебе радость. Ты ведь мечтала о том, чтобы учиться на архитектора?
– Да.
– Так ты же исполнила своё желание! Поступила туда, куда хотела сама, а не куда хотели родители.
– Да, но… – я закрыла лицо руками и устало потёрла глаза. – Мне кажется, что всё-таки надо было их послушать.
– В тебе сейчас говорит секстиль[7 - В астрологии – гармоничный аспект между планетами в шестьдесят градусов.] Солнца и Плутона в минусе, – она указала на одну из линий внутри круга, – отсутствие сил и энергии, тень на фоне других… Брось это всё. Чтобы раскрыться, тебе нужно проявить настойчивость, выходить из зоны комфорта и идти туда, где страшно. И ты обязательно получишь награду.
***
На преподавателя практических занятий по инженерной графике сразу положила глаз вся женская половина нашей группы. Он выглядел довольно молодым. Видимо, закончил магистратуру и работал ассистентом профессора. Арсен Мухамеджанович. Стрижка-британка, рубашка, пиджак. Понятно, почему девочки поплыли. Даже очки не портили его. В ход от девочек пошли стреляния глазками, улыбочки. Немного поправить волосы, расстегнуть ещё одну пуговицу. Это всё, наверное, работает. Но, видимо, не с ним. Я тоже не могла отвести от него взгляд: настолько он не соответствовал этим стенам, этой доске на стене и плакатам с чертежами. Словно здесь было ему не место. Арсен Мухамеджанович был довольно высоким, наверное почти два метра. Он медленно плыл между столами.
– У Вас вопрос? – спросил он, и я вдруг поняла, что он обращается ко мне.
Наверное, я пялилась на него слишком долго. Преподаватель подошёл, скрестив руки за спиной в ожидании.
– Н-нет, – ответила я и наконец смогла опустить глаза, чтобы он не заметил, как я густо залилась краской.
– Хорошо. Если что, спрашивайте, – он пошёл дальше по проходу.
Был ли Арсен Мухамеджанович тем преподом, который ставит хорошие оценки за красивые глазки? Кольца на пальце у него я не увидела. Но девушка точно должна быть. Ведь смотрел он на всех девчонок довольно холодно и равнодушно. Но я считала, что самое красивое в девушке – это мозги. Нужно показать себя – вот первостепенная задача, ведь Саида сказала, что это порадует планеты.
Чертежи – моя сильная сторона. Я на отлично справлялась с заданиями в школе. Значит, справлюсь и тут. Конечно, первые чертежи не были сложными. Но это всё равно дало повод одногруппницам строить из себя неумех, чтобы Арсен Мухамеджанович подсказал и помог. С их архитектурно-инженерными генами, доставшимися от родителей, бабушек и дедушек, это выглядело нелепо. Я не выделялась ни внешностью, ни родословной, так что приходилось рассчитывать только на то, что я умела.
Я обожала строгую геометрию. Правильные формы, прямые линии – это любовь. И пофиг, что некоторые считают их скучными. Если я всё-таки стану архитектором, то, пожалуй, предпочту создавать здания в минимализме и хай-теке. Рейсшина, угольники, транспортир, циркуль, механический карандаш – это первые материалы, которые я взяла для учёбы. Я потянулась за ластиком и столкнулась пальцами с рукой Глеба.
– Ой, это твой, – сказал он, взял ластик и дал мне.
– Благодарю, – ответила я и продолжила чертить.
– А ты прям в потоке.
Глеб почему-то решил сесть рядом со мной и, видимо, пытался вытянуть меня на разговор. Меня немного раздражало, что он отвлекает, но я не стала грубить: всё же он был милым. В аудитории стоял тихий гул от разговоров студентов, поэтому наш разговор не будет выделятся из общей массы.
– Да, так и есть.
– А знаешь, я недавно размышлял о том, почему твоя фамилия показалась мне знакомой. Полез гуглить, и до меня дошло. Мартынова Ульяна Валерьевна.
Это имя было мне знакомо. Я оторвалась от черчения и взглянула на соседа в ожидании, что он скажет дальше.
– Так и думал. Кто она тебе?
– Бабушка.
– Офигеть.
– Да, так уж вышло.
– Планируете работать в ней в тандеме? Семейный бизнес?
Я не знала, что ответить. Бабушка – известный в крупных городах риэлтор. Но я её почти не помнила. У меня остались обрывочные воспоминания. Потому что когда мне было около шести, она внезапно уехала. Мне говорили, что это по работе. И, судя по всему, бабуля была занята настолько, что совсем забыла о своей единственной внучке.
– Может быть, а может нет, – улыбнулась я. – Пока что я просто учусь.
– Офигеть, я за одной партой с внучкой Мартыновой…
– Говоришь так, будто я какая-то звезда. Хотя по факту сейчас я ничего из себя не представляю.
– А вот это уже синдром самозванца.
Мы тихо похихикали и продолжили выполнять задание.
– Мне кажется, ты умная и старательная.
– Сделал выводы по паре линий на моём чертеже?
– Может быть. Но работаешь ты чисто. И часто не пользуешься линейкой, потому что прямые линии твоя рука выводит сама по себе, не дрогнув. Это вау.
У меня внутри заклокотало от его слов. Обычно девушки радуются, когда умиляются их ямочкам на лице или длинным ресницам. А я аж дышать перестала от того, что Глеб похвалил мой чертёж.
– Спасибо, – сказала я, не поднимая головы. А у самой жар растекался по лицу.
***
Я зашла в кабинет, где у нас должна проходить пара по рисунку, и снова перестала ощущать, как бьётся сердце. Не думаю, что мои одногруппники испытывали похожие ощущения. Большинство из них ходило в художественную школу. Но у меня не было такого опыта. Всё здесь вызывало восторг: гипсовые бюсты на постаментах, мольберты, работы студентов прошлых лет на стенах… Я, осматриваясь, искала, какое место мне выбрать для работы. И остановилась у мольберта возле окна. Вошла, судя по всему, наша преподавательница по рисунку. Короткая кудрявая и объёмная стрижка, лёгкий цветастый шарфик на шее и туфли с длинными носами, которые совершенно несуразно смотрелись при её маленьком росте, – всё это выдавало в ней человека не от мира сего. А это означало, что я с удовольствием буду слушать её.
– Так, архитекторы, рассаживаемся, – говорила она по пути к своему столу, на котором оставила сумку. – Будем рисовать композицию из трёх фигур.
Она направилась к длинному столу вдоль одной из стен кабинета и принялась переставлять гипсовые фигуры, то расположив их друг на друге, то разместив рядом, пока результат не удовлетворил её.
– Берём лист формата А3, – все полезли за бумагой, отчего кабинет наполнился шуршанием. – Сегодня составлю список того, что вам ещё понадобится на занятиях… Карандаши у всех есть?
– Да, – хором ответили все.
– Молодцы. Можете пока заточить их. У кого заточены, листы кнопками прикрепляйте к мольберту и приступайте.
Я стала наблюдать за одногруппниками. Они полезли в сумки за инструментами. Почти у всех были целые наборы карандашей разной жёсткости в красивых металлических пеналах. У меня было только два вида: средней жёсткости и твёрдый. Я понятия не имела, для чего использовать каждый. И остальные виды, что были у других. Ребята по очереди стали подходить к урне, чтобы заточить карандаши. Они это делали канцелярским ножом. Почему просто нельзя использовать точилку? Я немного растерянно тоже подошла к урне. Глеб как раз закончил. Его карандаши больше напоминали орудия для убийства, чем инструменты для рисования.
– Одолжишь нож, пожалуйста? – спросила я.
– Конечно, – ответил он и протянул его мне ручкой вперёд.
Я кивнула, уселась на корточки и… не знала, с чего начать. Глеб до сих пор не ушёл и, видя моё замешательство, присел рядом.
– Тебе помочь?
– Пожалуй, да, – ответила я и почувствовала, как покраснела от стыда из-за того, что не умею точить карандаши.
– Смотри, – он взял у меня один карандаш и нож. – Зажимаешь крепко одной рукой, – он так и сделал, – отступаешь пару сантиметров сверху и начинаешь счищать дерево, – Глеб срезал несколько кусочков. – Вот так. Попробуешь?
Я кивнула и приняла у него из рук инструменты. Попробовала повторить за ним и почувствовала, как острое лезвие впилось в мякоть верхней фаланги указательного пальца. Я вздрогнула, спина покрылась холодным потом, но я не произнесла ни звука. Капля крови выступила из раны и оказалась на полу.
– Так, сейчас. Зажми пока, – сказал Глеб, прошёлся до своего места и вернулся с бумажной салфеткой и пластырем.
– А ты предусмотрительный, – сказала я.
– Ты думаешь, у других не случается боевых ранений?
Он улыбнулся и вытер кровь с моего пальца. А затем распаковал пластырь и быстро заклеил порез.
– Вот и всё. Теперь давай я заточу твои карандаши, а то пара скоро кончится.
– Спасибо, – сказала я, улыбнувшись.
– Так, голубки, – услышали мы громкий писклявый голос преподавательницы и повернули головы. – Миловаться будете в коридоре. А мы тут искусством занимается вообще-то.
Глеб быстро справился с заточкой и отдал карандаши мне. Мы поднялись и разошлись по своим местам. Обычно на парах он садился где-то возле меня. А сейчас его место было скорее напротив. Причём наши мольберты не перегораживали наши лица. А кто он по гороскопу?..
Все уже принялись за построение. А я снова была в замешательстве: как вообще это делать? Я пришла сюда учиться. Но если я так и буду сидеть в ожидании чего-то, то не научусь ничему. Боже, Саида была права. Раньше я этого не замечала, но именно в тот момент остро почувствовала своё Солнце в Весах: оно делало меня нерешительной. Я сомневалась буквально в каждом своём шаге.
Спустя несколько минут колебаний я всё же подняла руку.
– Можно Вас?
Преподавательница подошла ко мне.
– Ваши имя и фамилия? – спросила она.
– Алина Мартынова.
– Так, Алина, какой у Вас вопрос?
– Я… не умею делать построение. Покажите, пожалуйста, как это делать.
Одногруппники стали тихо перешёптываться. Кто-то хихикал.
– Это хорошо, что Вы не боитесь спрашивать, Алина. Смелость – важная черта для творчества. Я помню Вашу работу на экзамене при поступлении. Построение страдало, конечно. Но это поправимо, давайте объясню…
***
Я прилетела домой, не ощущая земли под ногами. И кажется, что щёки уже сводило от улыбки.
– Ты чего такая счастливая? – спросила Саида, когда увидела меня, хлопочущую под музыку на кухне.
– Не знаю, – ответила я. – Кажется, это вдохновение. В универе ещё почувствовала. И до сих пор. Хотя уже вечер. Я просто решила включиться в учёбу и теперь не могу остановиться. Хочется творить. Аж готовить начала.
– Отлично, – улыбнулась Саида. – Не думала, что астрология сработает так быстро.
– Это чудеса какие-то. Я такого никогда не чувствовала.
Глава 4. Сатурн во Льве
Сатурн ослаблен, когда находится в знаке с чуждой энергией. Он может стать источником психических расстройств, несчастных случаев, длительных периодов вынужденной изоляции и эмиграции. Человек может страдать от вредных привычек и зависимостей.
Субботние пары заканчивались в два часа дня. И я почувствовала, как скручивается желудок. Я попила воды, чтобы немного успокоить его. Сегодня готовит Саида. Я не стала ничем перекусывать, а поехала сразу домой.
Дверь не открылась ключом. Похоже, Саида дома и закрылась изнутри. Я постучалась. Послышались шаги, дверь открылась и я увидела совсем не того, кого ожидала. Передо мной стоял парень в чёрной футболке. По всему лицу у него была намазана глиняная маска, похожая на ту, которой пользовалась Саида. На голове у него был ободок-пружинка, собравший все волосы назад. Я на всякий случай посмотрела номер квартиры на двери. Двадцать один, всё верно.
– Ты, наверное, укротительница планет? – спросил парень.
– Что? – не поняла я.
– Наслышан, – он ухмыльнулся.
– Можно, я зайду?
Парень сделал шаг назад и в сторону, встав спиной параллельно стене, тем самым пропуская меня внутрь, и закрыл за мной дверь. В коридоре стоял запах какой-то сладкой выпечки. Саида выбежала мне навстречу с прихватками на обеих руках.
– Приветик, прости, что не предупредила о гостях. Я сейчас, – она убежала на кухню. – А вы знакомьтесь пока, – крикнула она.
