«Вот о чём я имею в виду»
Министр иностранных дел Сергей Лавров: «Мы обсуждали О ТОМ, как наиболее эффективно…»
Журналист Александр Хинштейн: «Я не соглашусь с вами О ТОМ, что…»
Директор (бывший) ФСБ Александр Бортников: «Мы понимаем О ТОМ, что…»
Корреспондент «Вести ФМ» Регина Севастьянова: «Можно предположить О ТОМ, что…» Она же, Регина Севастьянова: «Члены делегации отправятся на Украину, чтобы там на месте наблюдать О ТОМ, что…» Она же: «Политик разъяснил О ТОМ, что…»
Глава «Газпрома» А. Миллер: «Нужно, чтобы наши правящие круги поняли О ТОМ, ЧТО…»
Глава партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов: «Я гарантирую О ТОМ, что наша фракция…»
Главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев: «Вот О ЧЁМ я имею в виду».
Нужны ли комментарии?
«Слышно, как по миру время идёт»
Немного истории. К 1920 году в России оставалась неграмотной примерно треть народа. Ещё как минимум треть могла только писать каракулями и совсем не читала.
Простой народ говорил как бог на душу положит. Мать называли мамашей, зарплату – получкой. Вместо «опять» говорили «обратно». Лингвисты предупреждали: говорить «Маша обратно родила» ни в коем случае нельзя!
На радио уважение к русскому языку было подчёркнутым. Дикторы показывали образцы орфоэпии. Юрий Левитан, Ольга Высоцкая… Кто сейчас так произносит слово «великий», как они? Последнее «и» они выговаривали, как «ы», отчего слово это звучало не только торжественно, но и изысканно.
То и дело издавались книги лингвистов в защиту языка от «паразитов речи». Безусловно, выполнялся государственный заказ. Но книжки эти, выходившие стотысячными тиражами, на полках магазинов не залёживались. Тяга к культуре была всеобщей.
Особенно в этих книгах доставалось пролетарским поэтам и писателям, которые подавали простому народу дурной пример. Подборки неправильностей напоминали репертуар эстрадной юмористической программы.
«Слышно, как по миру время идёт», – написал какой-то новоиспечённый поэт.
«Мы решили посетить музей и вынести из него всё самое ценное», – писали активисты культурной революции.
«Убрать воровские слова – наша обязанность перед… потомками (?!)», – писали противники уголовного жаргона.
Шла борьба и с такими «паразитами речи»: период времени, прейскурант цен, внутренний интерьер, главный лейтмотив, адрес местожительства. Шла форменная война со словами кайф, блат, шанс, проблема, момент, ситуация, реакция. Осуждались даже «головной убор» и «осадки».
Борцом номер два за чистоту родного языка был писатель Константин Паустовский. В его рассуждениях о том, как люди говорят и пишут, гремели громы, сверкали молнии. Писатель остро переживал за наш язык. Но ему же принадлежат спокойные объяснения.
Как звучит русская речь
А ведь это интересно: как русская речь звучит в ушах тех, кто её не понимает?
Один американец нашёл в ней смесь (только без грассирования, а с раскатистым «р») немецкого, испанского и французского языков.
Австралиец высказался так: «Это язык настоящих мачо».
Англичанин: «Русская речь – это нечто среднее между рыком моржа и мелодией Брамса».
Ф. Энгельс, известный своей неприязнью к русским, тем не менее признавал: «Как красив русский язык! Все преимущества немецкого без его ужасной грубости».
Такие разные отзывы имеют своё объяснение, которое сформулировал К. Паустовский: «Среди великолепных качеств нашего языка есть одно совершенно удивительное и малозаметное. Оно состоит в том, что по своему звучанию он настолько многообразен, что заключает в себе звучание почти всех языков мира».
«Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок; всё зернисто, крупно, как сам жемчуг», – писал Н. Гоголь.
И то правда. Чего стоят уменьшительно-ласкательные формы. Помимо слова «милый» есть ещё и «миленький». «Рядом» – «рядышком». А как волшебно изменяются существительные: голова – головка – головушка; волос – волосок – волосочек. Воля – вольность – волюшка… Утро – утречко, вечер – вечерок, день – денёк… Неслучайно считается, что для поэзии русский язык – самый подходящий. А что хорошо для поэзии, то хорошо и для прозы.
Всякий нерусский, кто читает книги на русском языке, вместе с его мелодикой проникается ещё и особым духом. «Есть мнение», что русский – вообще не национальность, а уникальное состояние души и ума. Русским может стать кто угодно. И это передаётся по большей части через язык. Хотя, с другой стороны, и духовно нерусским может стать любой русский, в ком нет русского духа.
«Болезнь эту, вот уже полтора столетия заразившую Россию, всё расширяющуюся и укореняющуюся… приличнее всего… назвать европейничаньем…» – писал Фёдор Достоевский. О, сколько сейчас развелось европейничающих! А «штатских»!
Но, признаем, есть в нашем языке и минусы. Почти все иностранцы отмечают обилие «р», шипящих, проглатывание гласных, отчего язык кажется жёстким. Хотя часто всё зависит от того, кто говорит: какая интонация, какой тембр голоса.
Максим Горький писал молодому писателю: «Русский язык довольно богат, однако у него есть свои недостатки, и один из них – шипящие звукосочетания: – вша, – вши, – вшу, – ща, – щей. На первой странице Вашего рассказа “вши” ползают в большом количестве: поработавший, говоривших, прибывшую. Вполне можно обойтись и без насекомых».
«Следует избегать некрасивых, неблагозвучных слов. Я не люблю слов с обилием шипящих и свистящих звуков, избегаю их», – писал Антон Чехов.
Видимо, он имел в виду окончания «тся», которые многие произносят, как «ца». Этих «цаканий» иногда бывает, прямо скажем, многовато. Ну почему не выговаривать слова с «тся», как они пишутся?
Существует странное заблуждение, будто только сегодня обучение русскому языку в школах поставлено неважно. Это не совсем так. Точнее, это совсем не так.
К. Паустовский: «В школах русский язык преподаётся большей частью скучно, равнодушно, а иной раз и без достаточного его знания самими преподавателями». И это само по себе было (и есть) ужасно.
К. Паустовский: «По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности. Истинная любовь к своей стране немыслима без любви к своему языку. Человек, равнодушный к родному языку, – дикарь. Он вредоносен по самой своей сути, потому что его безразличие к языку объясняется полнейшим безразличием к прошлому, настоящему и будущему своего народа».
К. Паустовский родился на Украине, хорошо знал характер украинцев и тех, кто пробирался во власть. Очень любопытна такая нарисованная им картинка.
«Иногда Скоропадский устраивал в Киеве парады своим войскам. Гетман принимал их, сидя на белом коне. Вокруг гетмана теснились немецкие генералы. Гвардейские полки гетмана, так называемые “его светлости ясновельможного пана гетмана сердюки”, лихо проходили мимо белого коня. Сердюков вербовали из киевских подонков, из так называемых “шулявских” и “соломенских” хлопцев. Это была мутная хулиганская вольница, но и она в глубине души знала настоящую цену своему гетману. Сердюки, проходя мимо гетмана, пели:
Милый гетман, милый наш,
Гетман наш босяцкий!
Гетман наш босяцкий —
Павло Скоропадский!
Скоропадский натянуто улыбался, отдавая честь и делая вид, что не слышит этого разухабистого пения. А немецкие генералы ухмылялись…»
Жаль, что ведущие наших политических ток-шоу ни разу ещё не прокомментировали парады в Киеве этим текстом К. Паустовского. Телезритель бы оценил.
«Не пиши мне добрых критик»
Язык творит народ – это мнение лингвистов бесспорно. Но есть смысл внести дополнение. А время? Разве само время не вынуждает народ вносить в язык изменения? Разве не время определяет, приживётся ли то или иное слово либо фигура речи? Разве не с течением времени какое-то слово приобретает своё окончательное значение?
«Ребятами» раньше называли солдат. Царские приказы начинались с обращения «Ребята!». Потом слово перешло в жаргон. «Ребятами» стали звать мазуриков (мошенников) с Сенной площади. Сегодня так называют и детей, и солдат, и просто молодых людей. И это многозначное значение, скорее всего, окончательное.
В одном из писем Александра Пушкина князю Вяземскому можно прочесть его шутливую просьбу: «Не пиши мне добрых критик». Странно, правда? А сегодня слово «критика» употребляется только в единственном числе.
Привередливый князь Вяземский считал, что русский язык может обойтись без таких новинок, как «пациент», «метаморфоза», «индивидуум», «популярность», «эра», «этюд». Даже такие слова, как «бездарность» и «талантливый», казались ему никуда не годными.
Вяземский был и против слова «фонтан», считая, что «водомёт» более подходит для русской речи. Представьте заголовок известного стихотворения Пушкина: не «Бахчисарайский фонтан», а «Бахчисарайский водомёт».
«Я полезу на нож за русское слово»
То, что первый наш толковый словарь составил, потратив на это 53 года, человек нерусского происхождения, тоже кое о чём говорит… «Я полезу на нож… за русское слово!» – писал Владимир Даль.
Был повод. Что-то происходило с русским языком уже в то время. Неслучайно же Владимир Иванович (Иоганнович) писал: «Пришла пора подорожить народным языком… Русской речи предстоит одно из двух: либо испошлеть донельзя, либо, образумясь, своротить на иной путь».
Что подразумевал он под «испошлением»? Трудно сказать, потому что мы даже приблизительно не можем представить, какой была пошлость в то время. Конечно, даже близко не такая, как сегодня. Скорее всего, пошлостью в представлении Даля была нелепость в построении устной и особенно, как ни странно, письменной речи. Ну так её и сегодня хватает.
Словарь Даля печатался частями в журналах. Каждый очередной выпуск публика ждала с нетерпением, читая с не меньшим интересом, чем новомодный французский роман. «Комната русского культурного человека – это стол, стул и Даль», – говорили потом целое столетие.
Провалы в эрудиции
Ведущий ток-шоу «Право знать!» однажды неожиданно сказал: «Американская поговорка гласит: “Ты умри сегодня, а я – завтра”». Один из участников дискуссии, Майкл Бом, встрепенулся, глаза стали квадратными. И было отчего. Американец знал, что это зэковская поговорка времён ГУЛАГа. Никак не мог не знать этого и ведущий. Но вот ведь как бывает – эрудицию заело.
Забавный диалог произошёл однажды на радио «Говорит Москва» между (ныне покойным, царство ему небесное) Сергеем Доренко и его напарницей по эфиру. Выяснилось, что Насте Онош-ко нравится какая-то современная песня о блохе, потому что её девичья фамилия Блоха. Но тут же оказалось, что Настя ничего не знает о знаменитой песне «Блоха» в исполнении Фёдора Шаляпина. Пришлось Доренко включить музыкальную запись, восполнить пробел напарницы, между прочим, родившейся и выросшей в России…
Писатель Михаил Веллер в программе «Особое мнение» на радио «Эхо Москвы»: «…Абакумов был бразильским шпионом, хотя он пытался возражать, что не знает бразильского языка, на котором говорят в Бразилии…» Бразильского языка не существует. Государственный язык в Бразилии – португальский.
Сергей Доренко: «“Нет”, – сказала она на своём пакистанском языке (после паузы, неуверенно), на пуштунском». Так и не угадал. В Пакистане говорят на английском, урду и пенджаби.
Радиослушатель – радиоведущему Алексею Гудошникову: «С таким, как Мутко, мы скоро станем на уровне Габона». Гудошников: «А что такое Габон?» Радиослушатель: «Государство в Африке». Гудошников (в замешательстве): «Ну, Габон так Габон».
Телекритик Ирина Петровская: «Бились исландцы (на чемпионате мира по футболу) как звери, волки… Не знаю, кто там ещё бьётся». В таких случаях говорят: бились как львы.
Телеведущий «Первого канала» Игорь Шарафутдинов с большим недоумением погрузился в молчание, когда его спросили, кто такой «щелкопёр».
Алексей Гудошников: «Сдавая Австро-Венгрию, умиротворяли Германию раньше СССР». Австро-Венгрия распалась после Первой мировой войны.
Ведущие НТВ Егор Колыванов и Анна Янкина долго вели речь о гимне Великобритании, цитируя слова из него на свой лад: «Боже, СОХРАНИ королеву!». Нет такого слова в британском гимне. Есть слово «храни». Как и в российском гимне «Боже, царя ХРАНИ!»
Анфиса Чехова, которая считается журналисткой, никак не могла вспомнить, в каких отраслях науки работал Ломоносов. Чехова: «Помню только, что он куда-то пешком шёл».
Политик Борис Надеждин однажды назвал древнегреческого историка Геродота именем другого древнего грека, Герострата, известного скандальным поджогом храма Артемиды. И телевизионная аудитория никак не отреагировала, пока политика не поправил ведущий.
В каждой редакции и телестудии не мешало бы повесить на стенку совет А. Чехова: «Боже, не позволяй мне осуждать или говорить о том, чего я не знаю и не понимаю».
Фанаберия
Фанаберия, иногда скрытая, но чаще всего явная, так и бьёт фонтаном из некоторых наших вещателей. Похожие на петарды, они взрываются, искрят на каждодневном празднике эфира. Любовь к своей работе, позволяющая быть на одной ноге с сильными мира сего, густо замешана у них на любви к себе. Любовь к истине и правде – на любви к своей популярности. Привычка распознавать что-то не то в других изменяет им в оценке самих себя.
Армен Джигарханян в интервью «АиФ»: «Нас хотят поставить раком».
Александр Гордон в программе «Мужское/Женское» обращается к аудитории, возмущённой его поведением: «Ша!»
«Несколько сенаторов со мной встречалось», – роняет в передаче «Персонально ваш» Алексей Венедиктов, имея в виду американских сенаторов. Фанаберия в самом изящном исполнении.
«Не волнуйтесь, я всё объясню», – заверяет слушателей Сергей Пархоменко на радио «Эхо Москвы» в анонсе своей программы. Похоже, ему даже в голову не приходит, что кто-то из слушателей привык жить своим умом.
Чрезвычайно популярный сатирик глумится над дефектами речи известного нашего генсека и другими его недостатками, а также над деталями похорон, никак не учитывая, что у генсека есть внуки и правнуки, которым больно это слушать.
Владимир Соловьёв в своей книге «Путин» пишет: «Кстати, я уверен, во многом на личном опыте, что моя журналистская деятельность всё-таки влияет на события, на персоны, на общество. Этому есть масса примеров. Результаты уже есть и будут в дальнейшем».
Кто ещё из корифеев нашей журналистики называл свою работу деятельностью и выспренно говорил о её результатах?
Крутизна – «пароль» времени
Известный актёр и режиссёр Николай Губенко рассказывал, как он, готовясь к съёмкам фильма, мотался по стране, записывал речь простых людей. И очень при этом удивлялся: люди, как правило, говорили нелитературным языком, но не искажали слова, не пороли всякую чушь, лишь бы выпендриться.
Но как же нравится это кривлянье нашим вещателям… Сегодня в моде всё, что круто. Сказать о ком-то: «Он ненормальный» – пресно. Куда круче: «Он больной на голову».
Кто и когда первым сказал эту фразу, теперь уже не установить. Наверняка человек этот был не в ладах со стилистикой. Сказал коряво, но людям почему-то нравится.
«Вали» звучит гораздо выразительней, чем «убирайся». В слове «упаковать» больше художественности, чем в слове «арестовать».
«Выяснить отношения» – длинно, короче – «разобраться». «Беспорядок» тоже длиннее, чем «бардак».
«Побьём» – слабо, совсем другое дело – «порвём»! «Попасть впросак», «дать себя обмануть» – слишком литературно, другое дело – «повестись». «Чего-то не сообразить» – тоже слабо, куда круче – «тупить». «Напиться» – это вообще из словаря детей. «Нажраться»!
