– Сока налить? Саша вишневого принес.
– Твой любимый! Умничка какой: не забыл! – похвалила я Александра. И ведь сработало!
– У него память – что надо! – выдала моя Царевна—Несмеяна. И улыбнулась по-настоящему: во все тридцать два зуба!
– Налетай! – распорядилась Марья. Уселась напротив, придвинув себе тарелку с семью штучками получившихся «разварюх».
– А почему себе так мало сварила?
– Наедаться на ночь глядя? Ну ты даешь! Ты хоть жуй их что ли!
– Есть хочу! – известила я ее с полным ртом. – Очень!
– Тебя что, неделю не кормили?
– Почему неделю? – прожевав, спросила я.
– Глотаешь как баклан, – проговорила она и взглянула на меня с сочувствием.
– У меня в стрессе аппетит всегда волчий, – поделилась я, жуя очередной пельмень, – С детства. Так Полина говорит.
– Ясно… Блиин! Не увиливай от темы! – резво вернули меня к повестке «допроса», – Что ты этому Каменнолицему по отцу ответила?
– Правду, Маш. Нельзя вспомнить того, чего не знаешь.
– Подожди. Может, Гринёв следил за Жаровым?
– Может и так, – предположила я, подцепив на вилку очередной, подостывший пельмеш.
– Значит, сам Орлов «светиться» не стал. Служку прислал.
– Гринёв – не служка, Маш. Думаю, он его правая рука.
– Не буду спорить. Ладно, что мы имеем в сухом остатке?
– Что, о Мыслитель?
– Не льсти мне! – усмехнулась «заноза».
– И не думала! Ты помогаешь мне взглянуть на всё под другим углом, – ответила я, постепенно «оживая». Взглянула в свою тарелку, а там десятка пельменей – как не бывало!
– Ладно, – не стала спорить моя строптивица, – приму за правду. Итак, в сухом остатке всё крутится вокруг твоего отца. Всё и все они. Отсюда вопрос: чем твой отец им всем «насолил»?
– Почему сразу «насолил»? – встрепенулась я.
– А как иначе то, Кать? Или скажешь, они от большой любви хороводы вокруг него выписывают, да?
Я молча пожала плечами и услышала:
– Слушай, может, он им всем денег должен, а?
– С чего вдруг? Он у меня не бизнесмен. Он военный.
– Ну, чтобы денег задолжать не обязательно быть бизнесменом. К тому же, был военным – стал бизнесменом, чё не так-то? Вон мой дедуля тоже военным был, а теперь – блогер. Вот и твой отец, может, – так же, а ты просто не в курсях?
– Не думаю…
– А ты подумай! Что у тебя сегодня с соображалкой-то?
– Отключается она у меня, Маш… От усталости, – пожаловалась я.
– Рано спать! Еще не всё выяснили! Короче, если твой предок всех их на бабки кинул и слинял, то это всё объясняет.
– Что «всё объясняет»?
– Его бешеную популярность среди них всех! Ну, Кать, включи уже мозги хоть на секундочку, а! А что, вполне себе рабочая версия!
– Нет, Маш. Думаю, тут что-то другое… Отец и бизнес… Нет… Если бы он был им денег должен, то они бы на дедушку надавили. Он же единственный родственник папы. К тому же совсем не бедствует. А они не давят, понимаешь?
– Не давят, потому что на него хрен надавишь, Кать! Он сам кого угодно додавит так, что в порошок сотрет. Если захочет, канеш. Вот они и решили, что легче самого смутьяна отрыть и на счетчик поставить!
– Боже мой, Маш, что ты мелешь! Ну, хватит уже в конце-то концов!
– А чего ты заистерила-то? Это ж просто версия. Одна из.
– Вижу, ты хочешь сделать ее основной! Да что там – уже сделала!
– С чего ты взяла-то? Я просто поставила ее в один ряд с другими.
– Каким другими?
– Другие я ещё не проанализировала. Начала анализ с этой. И только потому, что она лежит на поверхности!
– На твоей искаженной поверхности, Маш!
– Это почему же на «искаженной»?
– Хотя бы потому, что Каменнолицему деньги не нужны!
– Ошибаешься! Деньги нужны всем. И Каменнолицему твоему – тоже!
– Нет, Маш. Ему не нужны. Думаю, он сидит на полном обеспечении Орлова. И потом…
– Что «потом»? – навострила ушки мой, сегодня не в меру приставучий «репей».
– Он – идейный, понимаешь?
– Не совсем… Но ты ж мне сейчас объяснишь, да?
– Попытаюсь…
– Ну, давай!
Наш разговор меня утомил. Усталость стала наваливаться волнами. Но я постаралась взять себя в руки и запихнула в рот пельмень – один из трех, оставшихся на тарелке.
– Ну! – не отставала с допросом Марья, – Так что же нужно этому твоему идейному?
– Думаю, он хочет видеть отца… мертвым, – предположила я, – Таким же, как его дочь и внучка.
– Бред какой!
– Нет…
– Ну, нафига ему это, скажи, пожалуйста?!
– Он… Он воюет с дедом, понимаешь. Полагаю, что воюет всю жизнь… Хочет причинить ему боль. Реальную, понимаешь? Настоящую…
– Ну с чего ты это себе напридумывала? Он же старик уже. Нафига ему этим заворачиваться то?! В его годы уже о вечном задумываются!
– Вот он и задумывается о вечном. Только не о своем…
– Ты от Громова—старшего паранойей заразилась, что ли?
– Нет, Маш. Просто подслушала один разговор Каменнолицего с Предсказательницей – и мне хватило!
– А предсказательница у нас кто?
– Жена, наверное.
– Это та брюнетка с налетом гламура? Ну, которая вечно с ним рядом, как приклеенная?
– Да.
– Ну-ка что за разговор был? Когда подслушать-то умудрилась?
– На выходных… Прошлых. В «Империале».
– Ну, давай колись! Только дословно всё вспомни, поняла! С этим своим… как его там? Погружением в тот день и тэдэ.
– Поняла, – вздохнула я и напрягала свою «закипающую» от нежданного мозгового штурма память. – Эти воспоминания скоро в дребезги разнесут мою несчастную черепушку, – едва слышно пожаловалась я и приступила к выполнению выданного Машкой задания: – Предсказательница говорит… Сейчас… Там было так:
«Ты хочешь отдалить от Дани единственного близкого ему человека, Жаров?»
«В идеале сделать их врагами».
«Не слишком ли?»
«Это будет для него достойной платой в моих глазах. Потому что это его уничтожит».
«Не думаю… Не думаю, что тебе это удастся. Полагаю, он правильно воспитал девочку».
«Да он пылинки с неё сдувает, а она верёвки из него вьёт».
«С чего ты взял?»
«Девчонка что хочет, то и делает. Вся в мать. И только тогда, когда она станет ему чужой, он почувствует, что такое настоящее одиночество».
«И какое же оно? На твой взгляд?»
«Одиночество в душЕ».
«Меня пугает твой настрой, дорогой. Очень смахивает на одержимость…»
«Ты же знаешь, я ждал столько лет!» Видишь, Жарову деньги не нужны. У него вендетта. Он хочет уничтожить всю мою семью, – сделала вывод я, очнувшись от воспоминаний.
– Мда… Странные дела… А по отцу он что-нибудь сказал?
Я снова напрягла память и выдала:
– Да. Сейчас… Сказал… Вернее, Предсказательница сказала:
«Пункт третий: зять. Тот тоже канул в Лету».
«А вот тут я чувствую подвох!»
«Какой ещё подвох? Ты же не нашёл его следов, так?»
«Полгода – небольшой срок, Эльвира. Чёртова болезнь дала мерзавцу фору в несколько лет! Не удивительно, что он успел замести следы. Но с зятем его что-то нечисто. Печёнкой чувствую!»
«И с чего ты это взял?»
«С того, что не чувствую его среди ушедших». Всё, закрыли тему, Маш! Устала, сил нет…
– Что значит «не чувствую его среди ушедших»?
– Ма-ша!
– Ладно, пошли спать. Утро вечера мудренее. Посуду завтра вымоешь!
– Слава богу! – воскликнула я, не поверив своим ушам. Скинула с себя ее кофту и запрыгнула в постель.
Глава 44 Орел или решка?
Я вертелась с бока на бок. Сон не шёл.
