Шон присел на намокший пень, закрыв лицо ладонями, и полностью погрузился в свои мысли. “Что же я мог упустить? Нужно вспомнить все с самого начала”. Голову заполняли картинки, словно стоп-кадры фильмов. Стая собак сменялась заброшенными деревнями, место жуткого ритуала – силуэтом величественного медведя. “А вот и оно!” – раздался ликующий клич, завершивший недолгое раздумье. Перед Родригесом застыла картина маленького кирпичного дома, окруженного Драуграми. Это единственное помещение в этом небольшом городке, которое он не осматривал. Это то, что ему нужно. Без сомнений.
Не подавая виду, Шон вскочил с пня и уверенным, даже немного радостным шагом, направился к палатке.
Потертые ножницы звонко щелкали, с трудом отгрызали куски ткани. Распахнутый походный рюкзак, из которого вываливались нитки и маленький целлофановый пакет с иголками, лежал прямо у входа в палатку. Сосредоточив взгляд, Роза протыкала пальто, стараясь залепить логотип корпорации так, чтобы это было похоже на обычные латки на рваной одежде.
Полог резко распахнулся. Ужасно яркий после такой темноты свет озарил всю тайну. Роза испуганно отбросила пальто и иглу в сторону, стараясь прикрыть раскрытый рюкзак одеялом. Шон удивленно на нее взглянул, устремляя взгляд то на испуганную Розу, то на нелепо прикрытый рюкзак.
– Что ты делаешь? – Шон не нашел более подходящего вопроса, чем этот.
– Да так, ничего. В общем, да. Да! Да-да! Ничего. Ничего, э-э-э… Ничего такого, – выдавливая из себя улыбку, металась в разные стороны Роза.
– А это? – Родригес указал пальцем на свой рюкзак, с которого уже полностью слетело одеяло, оголив разбросанные рядом нитки и иголки.
– Это? Это, – старалась придумать хоть что-то отдаленно похожее на правду девушка, – Я тут прибраться захотела, у тебя же бардак в сумке.
– И навела еще больший, – уже почти смеясь говорил Шон.
Роза все-же не выдержала и тоже закатилась стыдливым смехом, опустив голову вниз и посматривая на Родригеса и его разбросанные вещи. Громкое хихиканье наверняка слышали большинство жителей Новоземелья.
– А на самом деле? – через некоторое время сквозь слезы смеха спросил Шон.
– Я решила зашить свой костюм. Прости, что не спросила разрешения и полезла в твою сумку.
– Все равно ты что-то не договариваешь. Я крайне сомневаюсь, что ты порвала пальто о воздух или одеяло.
– Ты детектив или врач? – снова развернув улыбку на все лицо, уточнила Роза. Шон указал пальцем на то место одежды, где ранее располагался бейдж, и слегка постучал по нему пальцем. – Похоже, детектив, – протянула девушка.
После недолгой паузы и секунды размышлений Роза рассказала правду:
– Я не хочу, чтобы на меня смотрели, как на какую-то шпионку или злодейку, разработавшую этот вирус. А с этими логотипами и бейджиками я так и выгляжу, ты сам в этом убедился!
– А где сам бейджик?
– Выбросила. В грязи валяется где-то.
Родригес присел рядом с ней, глотнул немного заваренного в поцарапанном термосе чая из смеси найденных им ароматных трав и вводил Розу в курс дела. Он рассказал про то здание, которое он так и не обыскал; про опрос жителей и странного старика-философа. Девушка внимала каждое произнесенное слово, снова залилась хохотом, выглянув из палатки, чтобы собственными глазами увидеть сумасшедшего, по рассказам Шона, старика.
Когда история подошла к концу, Роза удивленно, немного испуганно спросила:
– Ты собираешься идти один? Против мутантов?
– Разве у меня есть варианты?
Минутная пауза настала в палатке. Больше не слышен смех и рассказы. Полнейшая тишина. Только полог слегка шелестел от незаметно поднявшегося ветра.
Пора.
Шон попрощался с Розой, сказав, что вернется к утру, и побрел в сторону ворот. Красное солнце постепенно растворялось в густых темно-синих облаках вдалеке, образуя мягкий градиент заката. Ветер медленно завывал порывами. Аромат сырости сдавливал грудь, духота заставляла учащать дыхание.
У ворот Родригес увидел Язычника.
– Куда это ты? – удивился охотник.
– Похоже, я знаю, куда идти.
– Может тебе помочь? Все-таки Федор обещал.
– Да, помощь мне точно понадобиться, – задумчиво произнес Шон.
Язычник попросил подождать пару минут, вернувшись с рюкзаком. Охотник показал жест одному из охранников на вышке, и тот с помощью крутящегося колеса распахнул ворота, открыв неизвестные пути.
Звезда уже давно скрылась за горизонтом. Со всех сторон шелестели листья деревьев, трава. Порой по небу мельком пролетали птицы, садились на дорогу, резко поворачивали голову, словно роботизированную конечность, и, увидев приближающихся к ним людей, моментально улетали прочь, грациозно взмахнув крыльями. Шон постоянно задумывался насчет пернатых: вирус, зачастую, обходит их стороной. До просмотра сделанных корпорацией фотографий Родригес не замечал ни одну мутировавшую особь. Иногда птицы каркали, свистели, трещали где-то недалеко.
Вот и показалось маленькое кирпичное строение, сейчас есть гораздо больше времени, чтобы изучить его. Здание было нестандартным. По размеру оно напоминало типичный автомобильный гараж, да и по форме тоже. Никаких вывесок, творчества уличных художников, даже пресловутых оскорблений или признаний – просто пустые кирпичные стены. Одна единственная дверь, довольно массивная, из темного сверкающего материала, находится со стороны дороги. Первое предположение Шона – блокпост или что-то вроде будки охранника, только чуть больших размеров. Конечно, в таком случае напрашивался вопрос: “А для чего здесь, на пустом участке дороги в паре километров от города, охрана?”.
Вокруг здания все еще бродили, качаясь из стороны в сторону, Драугры. Даже показалось на мгновение, что они останавливались, полностью замирали на месте, но затем снова делали шаг, едва не потеряв равновесие.
Язычник потянул руку к поясу, плавно достав оттуда оружие. Шон, в свою очередь, обхватил ладонью рукоять доставшегося ему от Федора револьвера. Родригес предлагал вернуть оружие лидера деревни, но большинство охотников, на удивление, решили, что лучше Шону оставить его себе.
– Ты знаешь, как их убивать? – неожиданно спросил охотник.
– Думаю, их слабое место – жало. Даже тот медведь упал лишь после попадания туда.
Еще немного приблизившись к мутантам, оба поняли, что эти Драугры, в отличие от других, не раскрывают пасть, не показывают свои клыки. Сейчас это даже плохо – попасть в их слабое место будет крайне сложно. “Нужно их как-то отвлечь – начал размышлять Шон. – Заставить их перейти в атаку”. Родригес указал пальцем на невысокий забор перед зданием, намекая Язычнику, что ему нужно прикрытие. Охотник сразу же все понял и уже через мгновение сидел на корточках, прижавшись спиной к забору, и крепко сжимал в руках оружие. Шон не до конца понимал, что ему нужно сейчас сделать, чтобы отвлечь существ. Сердце колотилось твердыми рывками, точно ударяясь о грудь. Ноги сами по себе пошли в сторону Драугров. Глаза бегали из стороны в сторону, старались увидеть как можно больше; руки дрожали, к горлу подступил ком. Шон сделал нервный и грубый глоток, чуть не поперхнувшись от волнения, затем поднял револьвер и совершил громкий, точный выстрел. Вылетевшая из длинного ствола пуля попала прямиком в челюсть мутанта. Тот, не ожидав такого, упал спиной на землю. Две крупные, наполненные острыми клыками челюсти разъехались в разные стороны. Из жала тонкой, высокой струйкой текла темно-красная, практически черная жидкость, слабое место Драугра извивалось, точно змея, и после нескольких отчаянных движений склонилось набок, рухнув в предсмертных конвульсиях.
Остальные существа резко обернулись, устремились в сторону Шона, оголяя уже знакомые страшные клыки. Язычник поднялся из укрытия и меткими выстрелами поражал мутантов одного за другим. Жала разлетались на мелкие кусочки, и существа моментально падали на землю.
Опустошив магазин, охотник расправился со всеми Драуграми и ловко подбежал к стоящему возле входной двери Родригесу. Шон дернул за ручку двери и с протяжным скрипом приоткрыл ее, совершая медленные размеренные шаги; держал в руках оружие, чтобы быть готовым к самому неожиданному нападению врага. Резкими поворотами охотники изучали одну единственную комнату – все чисто.
Внутри здание казалось еще меньше, чем снаружи. На полу лежал мусор всех сортов, казалось, что здесь можно найти все, начиная от простых бумажек и бутылок, заканчивая поломанной гитарой, порванными книгами и электроникой. Через одно единственное окно, расположенное в противоположном конце, в комнату попадал темно-синий лунный свет, растворяясь на стенах и бетонном полу, отражаясь и создавая протяжные блики. Небольшой деревянный стол криво стоял прямо под окном. Здесь Шон увидел то, что раньше видел только в музеях, – печатную машинку. Что она тут забыла? Родригес подошел к прибору и скрупулезно изучал каждый его болтик, словно ребенок. От нажатия на кнопки все же решил воздержаться. Еще раз покрутив головой, Шон обратил внимание на полностью закрытые газетами стены, где краской, с небольшими подтеками до пола, печатными буквами было написано: “изучай снимки”. Язычник также заметил эти слова, задержав взгляд на них, а после перевел его на Шона и тихим утвердительным голосом спросил:
– Я так понимаю, это то, что нам нужно? И что это дало?
Родригес даже не знал, что сказать. В любом случае, это подсказка – ясно дело. Но как его правильно понять? Нужно вспомнить, где же Шон мог найти какие-то снимки. Закрыв глаза и погрузившись в думу, Родригес сразу вспомнил про найденный в машине корпорации фотоаппарат.
– Нам нужно возвращаться. Кажется, я все понял.
– Как скажешь, барин, – одобрительно и даже безэмоционально пожал плечами Язычник.
Все охотники, с которыми Шону приходилось иметь дело, оставляли у него не совсем ясные впечатления. Когда смотришь на их тренировку в Оружейном, они становятся бравыми, аккуратными солдатами, их гладкие, пушистые шапки слегка сбиты набекрень; крепким хватом их тяжелые руки держат оружие, у некоторых на поясе качается, словно маятник, бьется о штанины подсумок; лица самых разных образов и натур настолько схожи, что сливаются меж собой, а головы ровно и гордо подняты вверх. Истинные воины.
Но так происходит далеко не всегда, даже, скорее, крайне редко. Когда кончаются тренировки и солдаты отправляются в Новоземелье, резко начинают гудеть местные пивные, стучать каблуками доски заведений, трещат струны гитар, дамы и подвыпившие мужики тяжелым пьяным воем тянут хоровые песни. Вот так опытные, строгие солдатики превращаются в излишне веселую толпу. Спиртной дурман спадает к утру, особенно, когда командиры с грохотом выбивали дверь трактира, поднимая хрюкающих в тарелках горе-воинов. Разумеется, Федор и его подопечные пробовали всевозможные методы борьбы с пьянством, но, как можно догадаться, успехом не обернулась ни одна методика. Что только ни запрещали: закрывали пивную на ночь, когда охотники возвращались с тренировки; ставили провинившихся на ночное дежурство у ворот, стараясь хоть как-то отбить желание у солдат обмывать каждый отстрелянный патрон; даже запрещали подавать наливку охотникам, грозя барменам исправительными работами.
Больше, чем методы борьбы с пьянством, Шона удивляло то, на какие ухищрения шли солдаты, дабы получить заветные капли в стакане: просили посторонних сделать заказ за них(но эту махинацию командиры подметили моментально); уверяли, что не пили с прошлого месяца, всегда отрицая тот факт, что еще вчера в нетрезвом состоянии напевали здесь песни; более смелые старались утащить бутылку прямо из-под носа официанта, а на случай провала имели одну и ту же отговорку: “Почудилось, что бутылка пуста. Мусор вынести хотел”. Само собой все прекрасно знали о всех способах добычи волшебной воды солдатами, но ограничивать их пьянство никто не собирался: уж больно все любили спиртные рассказы и завывания песен перед сном.
Язычник нерасторопно шагал, немного опережая Шона. Ноги одна за другой утопали в лужах, плескались темно-коричневой водой. Вновь повернувшись к Шону, охотник монотонно поинтересовался:
– И куда ты теперь?
– Что? – машинально спросил Родригес, хоть и четко услышал вопрос.
– Ты пришел сюда с каким-то письмом, расспросил всех, нашел что-то. Твои задачи здесь, наверняка, сделаны. Так куда ты пойдешь дальше?
– Пока еще сам не знаю. Мне так кажется, я понял, о чем шла речь в этой подсказке, – Шон сделал небольшую паузу, а после неуверенно добавил. – Но как-то не по себе. Неужели мой давний друг оставляет такие подсказки, вместо конкретики. Я не знаю… Может он чего-то боится.
Охотник вздохнул с открытым ртом, точно уставшая собака, и молча продолжил путь.
Тонкий огонек змеей извивался над свечкой, которую поставил перед собой на стол охранник. Словно мотор автомобиля, разносился храп. Язычник свирепо, но устало промычал, поднял с земли камень и что есть силы бросил в уснувшего солдата. Тот взвизгнул, схватившись за голову обеими руками, и принялся нащупывать ружье. Язычник недовольным тоном выругался, пригрозив охраннику, и потребовал раскрыть ворота.
Охотники вернулись гораздо раньше, чем ожидалось. Луна все еще светло-желтым пятном поблескивала на небе, отражаясь в окнах и лужах. Поселение совсем опустело, только едва слышимый шелест листьев создавал хоть какую-то иллюзию жизни. Все жители давным-давно уснули, только два охранника ходили из стороны в сторону.
Шон бесшумно забрался в палатку, улегся на скомканные простыни и достал найденный в машине корпорации фотоаппарат. Роза уже во всю сопела, протяжно выдыхая свистящие звуки. “Да нет, глупость какая-то, – все не верил в странные совпадения Родригес. – Не найди я фотоаппарат – ничего бы мне подсказка не дала. Что за игры? Нельзя ли в письме написать о месте и времени встречи?”. До ужаса странные события только и делали, что заставляли Шона нервничать. Кнопки фотоаппарата глухо клацали, заменяли один снимок другим. Те же самые кадры: мутанты, мутанты, еще раз мутанты. Драугры самых разных видов – выбирай, что нравится. Следующая на очереди фотография, наконец, заинтересовала Родригеса. Он рассматривал ее, старался переместиться в это место через дисплей, чтобы уловить каждую деталь. Перед ним была комната, где крупным планом выделялось большое разбитое окно. Обветшалые деревянные стены, казалось, вот-вот рухнут прямо на автора фотографии. За окном виднелся небольшой водоем, окруженный деревьями.
Еще несколько минут Шон рассматривал последнюю фотографию, но не находил больше никаких подсказок. Похоже, ему придется отправиться туда. Медлить больше нет смысла. Наверняка в поселении есть кто-то, кто сможет по снимку определить приблизительное местоположение. Хоть знатных картографов поблизости нет, главное – дать малейший намек.
Родригес вырубился почти сразу, как только отложил фотоаппарат в сторону. За весь день он сильно измотался, а перед неизвестной дорогой нужно было хорошо выспаться.
Когда единственные часы в поселении, висевшие на стене в трактире, показывали двадцать минут одиннадцатого, Шон разлепил глаза, потирая их обратной стороной ладони. Еще несколько минут он просто лежал, стараясь на мгновение освободиться от всех преследующих его мыслей.
Просто лежал и смотрел в никуда.
Роза не спала уже давно.
Здание трактира с самого утра забито посетителями, и тому есть объяснение: сегодня у солдат первый выходной. С Оружейного не слышно ни громких команд, ни грома тяжелых ботинок, ни глухих выстрелов.
Несколько крупных, грузных силуэтов плясали, постукивая по деревянным доскам, точно по барабану. Кто-то вел дискуссии, подпирая своим телом барную стойку; пара наряженных в старые камуфляжные куртки мужчин стучали кулаками по столу, перекрикивая речи друг друга. Сидевшие отдельно от других музыканты резкими движениями меняли аккорды, дергали струны и окидывали взором танцоров.
Розе показалось, что никто даже не заметил, как она вошла в здание, громко хлопнув дверью, ибо та не закрывалась. Девушка медленно осматривала каждое лицо, выискивая более менее соображающего человека. За дальним столом, покручивая наполовину наполненный красной жидкостью стакан, с полным задумчивости лицом сидел высокий молодой парень. Его глаза смотрели ровно и взгляд отличался уверенностью. Черные волосы поднимались кверху, укладываясь на левую сторону. Бывало, он посмотрит куда-то, затем поднимет подбородок и взглянет на потолок. Его пальто очень сильно напоминало шинель, что носили военные в старину.
Роза, не обращая внимания на других посетителей, подошла к столику. Парень медленно повернул голову в ее сторону, подняв на нее свои яркие зеленые глаза.
– Присаживайтесь, – быстро, но отчетливо проговорил он, поняв, что девушка подошла именно к нему, и указал взглядом на стоящий против него стул. – Чем обязан?
Роза, поправив свое светлое пальто, присела на стул и неуверенно заговорила:
– Вы похожи на местного армейского командира.
– Допустим, – вновь посмотрел неизвестно куда парень.
– Где-то недалеко есть крупный лагерь выживших, даже, скорее, трудовой лагерь. Вам, наверняка, известно хотя бы что-то. Я хотела бы узнать о нем, точнее, где он находится. Вам что-то знакомо?
Парень задумался сильнее обычного, вновь взглянул на содержимое стакана и очень тихо, чтобы другие не слышали, начал:
– Я не совсем знаю, кто вы. Может быть, меня бы это так не тревожило. Но ваш вопрос разбудил во мне любопытство и некоторую осторожность, – говорил он красноречиво и метко. – Поэтому, начнем сначала. Кто вы?
– Я Роза Андерсон. У меня есть подозрения, что один из моих… – Роза неловко остановилась и глубоко вздохнула, – один из моих хороших знакомых попал в трудовой лагерь, что находится где-то здесь. Я все сказала. Ваша очередь.
Парень опустил руки на стол, сожмав их в кулак:
– Меня зовут Павел Березин. Да, как вы догадались, я командир у этой кучки алкашни, – он облокотился на спинку стула и снова продолжил. – Если ваш знакомый сейчас жив, то с большей вероятностью вы найдете его здесь, – Павел достал из кармана кусок бумаги и короткий карандаш, начеркав название города и его ориентиры. – Вот только не совсем это недалеко. Почти сто километров отсюда.
Роза удивленно раскрыла глаза, немного покрутила головой, выражая неприятное удивление. Парень поставил оба локтя на стол, снова взглянув на Розу, и прошептал:
– Но вы рассказали мне не все, – сказал он тихо, слегка улыбнувшись. – Мне важно знать, с кем ты сюда пришла, почему на тебе была одежда поганой корпорации, – Павел вздохнул и потянулся к карману шинели. – И вот еще что, Роза Андерсон, – он акцентировал речь на имени и фамилии, разворачивая лицом к Розе испачканный в засохшей грязи бейджик, – ваше?
Девушка немного засмущалась, опустила голову, еле заметно кивнув. Отчасти, она уже пожалела, что начала этот разговор. Но теперь от вопросов никуда не денешься – придется отвечать.
– Мое. Я переехала в Россию сразу после совершеннолетия. Хотела получить образование здесь. Училась на журналиста, но поработать в полной мере не получилось. А когда вот это все, – Роза обвела взглядом помещение, – началось, я подумала, что хорошей практикой для меня будет работа в корпорации. Да и это дало мне надежду, что я найду… своего знакомого, – Павел внимательно слушал речь и кивал, иногда направляя два грозных белка в чью-то сторону. – Что касаемо Шона, я сама о нем мало чего знаю. Просто он мне помог.
Павел неожиданно резко поднялся и быстрым тяжелым шагом подлетел к соседнему столу. Упитанный мужчина мерзкими узкими глазами посмотрел на Березина. Хитрая улыбка пропала с лица, а очередной стакан с мутной жидкостью опрокинулся, когда Павел схватил мужика за шею, блокируя его правую руку, тянущуюся к столовым приборам. Сильный ударом коленом повалил громадную тушу на пол, и командир, прижимая ногами каждую из конечностей оппонента, выворачивал карманы; наконец вырвал спрятанную в охотничьей куртке пачку с какими-то лекарствами. Павел медленно, пылая огнем ярости, выпрямился, показывая испуганной публике найденную улику. Некоторые заохали, прикрывали рты руками, злобно косились в сторону лежащего мужчины. Березин вновь повернулся к своей жертве, ударив тяжелым сапогом по лицу.
– Как у тебя еще совести хватило крутить ими прямо под моим носом? – кричал Павел. Он присел на корточки, приблизившись к лицу вора. – У нас в госпитале два человека при смерти! Из-за тебя! Из-за того, что ты, паскуда, украл наши последние запасы! – крича, брызгал слюной. – Ко мне постоянно врачи подходят, – обратился командир уже к публике, – твердят, мол нет больше антибиотиков, а народные методы уже не помогают. Я все думал, как это так? У нас же целая пачка была! – он вновь дико посмотрел на мужика. – А, оказалось, у нас тут завелся…
Все молчали, не могли вымолвить и слова. Вор дрожал, глядел подбитыми, наполненными кровью и слезами глазами, пытался что-то сказать в свою защиту, но вместо речи из уст вылетали невнятные мычания. Павел молниеносно поднялся, направив ствол пистолета на мужчину.
– Не стреляй! – рыдал тот. – Я все скажу! Я скажу, кто мне заплатил за это, хорошо заплатил! Только не стреляй!
– Да что ты мне сказать можешь? Что ты двух наших прямо сейчас похоронил? Я это и так знаю. Вот только патроны мне на тебя жалко тратить, – Березин повернулся к стоявшим позади него охотникам, нервно смотрящих на всю эту ситуацию, и уже тихим, спокойным, присущим ему голосом приказал. – Вешать.
Два громилы сразу вырвались из толпы, схватили за плечи вора и поволокли прочь. Все посетители переглядывались, слушая визги вора и наблюдая за попытками вырваться из рук охотников.
По лбу Павла стекала капля пота, то ли от драки, то ли от гнева. Он подошел к Розе, подбирая со стола меховую шапку:
– Что-то нужно будет – придешь в Оружейное. Здесь нам уже не поговорить, – тактично указал на смотрящую в их сторону толпу.
Девушка лишь одобрительно кивнула и вслед за ним выскочила из заведения, в первую очередь жадно вдохнув свежий, холодный воздух.
Когда Шон высунул голову из палатки, перед ним оказалась довольно странная и непонятная ему картина: два охотника вели, похоже, третьего, поочередно стукая кулаками ему по макушке. Сзади их догонял один из охотничьих командиров, крепко сжимающий в руке оружие. Родригес хотел было узнать, что происходит, но в последний момент решил не лезть в чужие дела.
Следом за толпой из деревянного здания вышла Роза; остановилась, закрыла глаза, подняв голову к небу, глубоко дышала приоткрытым ртом. Лицо ее выражало полное непонимание, неуверенность. Слегка дотронувшись кончиками бледных пальцев до своей розоватой щеки, она пошевелила тонкими губами, беззвучно сказав себе что-то. Краем глаза заметив приближающегося Шона, девушка повернулась к нему, иногда смотря на волочившуюся вдали толпу охотников. Родригес сразу поинтересовался, что случилось, но Роза продолжала молча хлопать глазами, постоянно переводя взгляд. Все так же молча, не проронив ни слова, она направилась к палатке, оставив Шона одного.
Озадаченные и испуганные лица людей в трактире заставили Родригеса отказаться от опросов насчет фотографии. Он попросил у человека за барной стойкой маленький стакан воды, и, опустошив его, срочно покинул здание. Лучше опросить знакомых ему людей, но, кроме Язычника, таковых не было. Владимир-Перун не из тех охотников, что дни и ночи проводит сидя за стаканом и закуской. Если он не на посту, значит тренируется в Оружейном. Шон еще не бывал в том районе поселения, но, по рассказам местных, там все не особо отличается от “истоков”. Еще раз взглянув на снимок, Родригес направился в другую область деревни.
С высокого деревянного столба свисала крепкая толстая веревка, завязанная петлей на шее бывшего охотника. По его опухшему лицу стекали обильными ручьями слезы, падая с подбородка на землю. Павел смотрел то на него, то на ходивших вокруг места казни помощников.
