– Может, я хочу хоть немного на кого-то переложить ответственность за то, что такая слабая?! Тим, мне так плохо от того, что я не могу постоять за себя.
– Я могу постоять за тебя. Тебя кто-то обидел?
– Ты же не будешь рядом со мной круглосуточно, – хмыкнула я и снова чуть не упала.
Но Тим, как всегда, поймал меня и вдруг обнял за талию. Меня обдало волной приятных мурашек. А он так и ехал дальше, обнимая и чуть разгоняя. Я улыбнулась, мне нравилось, что он так близко.
– Фишка в том, что не всегда, когда тебя обижают, надо отвечать. Иногда это больше говорит об обидчике, чем о тебе. Так что проще простить и забыть. Сэкономишь себе кучу нервов.
– Мне кажется, когда всех прощаешь – это слабость. Тебя пинают, а ты всех прощаешь! Синдром жертвы какой-то.
– Кто тебя пинает? Жертвам обычно нравится, когда их обижают.
– Это образно, – вздохнула я, вспоминав токсичную тётку.
– Прощать на самом деле трудно. Я, например, долго отхожу, но и зацепить меня трудно. Мне нужно недели две, чтобы остыть. Может, это как раз твоя фишка, что ты легко прощаешь!
– А что, если это кто-то, кто недостоин прощения?
– Со временем всё становится достойно прощения, но для некоторых вещей нужно очень много времени.
Тим натолкнул меня на размышления. В чём-то он был прав, Ингу я простила уже на следующий день, тётку из магазина уже стала забывать. Не было никого в моей памяти, на кого бы я долго держала обиду. А может, в моей жизни не происходило ещё таких ситуаций, в которых я не смогла бы простить обидчика. Я хмурилась и, когда в очередной раз тяжко вздохнула, Тим рядом заговорил.
– Так, мы пришли кататься или грустить?! – он снова с улыбкой заглядывал мне в лицо. – Сейчас будет разгон! Никакая ты не слабая и не жертва! Выкинь из головы всю эту дичь. Даже представить себе не можешь, насколько ты классная! И я не вру! Ты лучшая!
Щёки вспыхнули от смущения. Тим, наверное, подумал, что я нытьём набиваю себе цену и напрашиваюсь на комплименты. Он, не дав мне опомниться, снова обхватил меня за талию и начал разгонять. По катку он не просто бежал, он летел. Сердце бешено стучало, я даже дыхание затаила. Через три круга Тим остановился, и я выдохнула. Это было так классно, словно ощущение полёта.
Тим всё время меня подгонял и подбадривал, и к концу катания я даже прибавила в скорости, настроение улучшилось. Все мои переживания стали какими-то мелкими и незначительными рядом с ним.
После катка мы, как обычно, расположились на фудкорте с бумажными стаканчиками горячих напитков. Тим взял кофе, а мне захотелось шоколада. Мне так нравилось, когда у Тима было хорошее настроение. Он всегда беззаботно болтал и много улыбался. Сегодня рассказывал про свою сестру Лику, которая старше его на семь лет. Она жила и работала в Москве и занималась организацией концертов. Тим пересказывал забавные и интересные случаи, вспоминал райдеры, которые подготавливала Лика. Тим очень тепло о ней отзывался, постоянно называл её «систер». Из его рассказа я поняла, что у них довольно близкие и доверительные отношения.
– Кстати, о концертах, пойдёшь со мной на «Драгонсов» десятого марта?
– Шутишь?! – я вытаращилась на него. – Это же моя мечта! На них билетов не достать, а если и достать, то стоят они как самолёт.
– Не парься, у меня есть билеты. Так пойдёшь?!
– Спрашиваешь?! Конечно!
Я чуть не кинулась обниматься с Тимом от переполняющей радости, но к нам вдруг нагло подсел парень с выбритыми висками и длинной высветленной чёлкой, закрывающей лоб.
– Даров, – парень широко заулыбался и протянул руку Тиму, они крепко скрепили ладони и ударились плечами.
Тим явно не ожидал его увидеть:
– Ты чего тут забыл?
– Тебя! Приехал проверить, из-за кого ты меня всё время кидаешь! – парень, кажется, был не особо доброжелателен.
– Это Яна, это Паштет, – равнодушно представил нас Тим.
Парень оценивающе посмотрел на меня и широко улыбнулся, протянул руку:
– Не Паштет, а Павел Александрович, но можешь называть меня просто Паша.
– Приятно познакомиться, – улыбнулась я. – Меня можно называть просто Яна.
Но Паша как будто тут же забыл про меня, повернулся к Тиму и с воодушевлением заговорил:
– Короче, я тут одно место нашёл, просто пожар! Только что оттуда. Там недостроенная школа, заброшка, такая эстетика! Закачаешься! И всё как ты любишь, никакого стекла. Я прям уже вижу! – Паша провёл ладонью перед нашими лицами. Будто и мы можем рассмотреть, что он там видит. – Поехали прямо сейчас. Янку с собой бери, если вы никак не можете расстаться!
Он был какой-то взбудораженный, дёрганый, готовый сорваться и бежать. Говорил громко, эмоционально, размахивал руками.
– Паштет, ты очень невовремя. Сегодня, вообще-то, День святого Валентина, – Тим поморщился. – Да и Яна не в теме, чем мы с тобой занимаемся. Так что не впутывай её во всё это.
– Она не знает? И ты ей не рассказал?! Надо ж с козырей заходить, когда с девушкой хочешь замутить! – вылупил глаза Паша, а потом уставился на меня и громко заржал: – А ты точно его девушка?!
Я совершенно не понимала, что происходит, но, когда Паша назвал меня девушкой Тима, смутилась.
– Так, Паштет, – нахмурился и строго проговорил Тим. – Отстань от Яны. Если надо, съездим, но не сегодня. Мне же нужно переодеться.
Тут Паша обратил внимание на одежду Тима. Тот был опять в чёрной водолазке и джинсах:
– Ну ты типчик! Стильный лук[13 - Лук(сленг.) – (от англ. «look») – внешний вид, образ]. Короче, забежим к тебе, переоденешься – и поехали! До трени всё успеем, и погода в тему. Ян, ты с нами?
Я чувствовала себя не при делах. Тим вздохнул и закатил глаза, потом посмотрел на меня:
– От него теперь не отвяжешься. Думаю, тебе не в прикол лазить по заброшкам с нами. Я провожу тебя домой.
– Честно говоря, я вообще ничего не поняла.
– Пошли уже. А Янке по дороге всё расскажем, – Паша подскочил и поторапливал нас.
– Раз обещаете рассказать, тогда я с вами.
Мне стало любопытно, чем занимается Тим, и мы пошли к нему домой. Он жил в новостройках в двадцатиэтажке на одиннадцатом этаже. Я ни разу не была в новом ЖК. И мне у них нравилось: ухоженные высокие дома, небольшие ещё голые деревца, обилие магазинов и всяческих заведений на первых этажах, множество разнообразных детских и спортивных площадок, почти возле каждого дома. А домов в ЖК было порядка двадцати. И просто огромное количество машин вдоль тротуаров, не считая заполненной парковки на въезде.
По дороге Тим рассказал мне про тиктоки, которые они снимают с Пашей. Сначала только Паша снимал себя и свои кривляния, а потом одно время снимал Тима на тренировках, и это оказалось популярным, аудитория росла. Они сделали совместный канал, где выкладывали тренировки, воркаут, паркур, и за год набрали почти сто тысяч подписчиков. Затем стали делать ролики на заказ, для рекламы. И один их заказ полгода назад был на энергетики, который так завирусился в сети, что сделал их очень популярными.
– Как-то так, – подытожил Тим. – И если это начиналось как троллинг[14 - Троллинг(сленг.) – издеваться, подстрекать] меня на тренировке, то сейчас уже воспринимается как работа. И в тренде сейчас заброшки. Воркаут и паркур на заброшках выстреливают! Я не стал тебе говорить, потому что не очень горжусь всем этим позёрством[15 - Позер(сленг.) – это человек, который ведёт себя притворно и позирует для определённой цели]. Считай это моей тёмной стороной.
– Во заливает, – вставил Паша. – На самом деле Тимоха кайфует от всего этого, а не рассказал, потому что есть ролики, где он полный лузер. Но Тимоху в ТикТоке любят, он залипательный!
Тим пихнул Пашу в плечо, тот отскочил, а затем Тим догнал друга и отвесил щелбан. Паша захотел ответить, но Тим увернулся, затем уже Паша погнался за Тимом. Они бегали, отвешивали друг другу балдушки и пинки, как дети. Паша был такой шумный, крикливый, но весьма позитивный. А его громкий голос и оглушительный смех слышались, наверное, даже в другом доме.
А я понемногу переваривала информацию. Когда Тим начал рассказывать, у меня просто отвисла челюсть. Я и подумать не могла, что Тим – тиктокер. Так и смотрела на него с разинутым ртом и не могла в это поверить. Потом достала телефон и подписалась на их канал – PaTi_sport_workout. Не терпелось увидеть Тима в этой роли, но ролики смотреть пока не стала, ведь мы пришли к нему домой.
Тим жил в просторной трёшке, дома у него никого не было. Он быстро провёл мне экскурсию: гостиная и по совместительству комната его сестры, спальня родителей и третья – его. У него было просторно, но больше половины помещения занимал спортивный комплекс: шведская стенка, турник, кольца, маты и что-то наподобие укороченного козла. В другом углу стоял диван, рядом узкий шкаф, в углублении компьютерный стол. А над ним несколько полок с кубками, медалями, грамотами – целая стена почёта.
Я не стала смущать Тима, пока он переодевался, и ушла на кухню, где был Паша. Тот достал из холодильника молоко и налил себе в кружку.
– Хочешь чего-нибудь? – спросил у меня.
Я покачала головой, осматриваясь. Ремонт у Тима в квартире дорогой, всё выглядело современно, со вкусом.
– Ты всегда такая тихая или только сегодня? – косился на меня Паша.
– С малознакомыми людьми обычно всегда, – призналась я.
– Да ладно, я ж свой! – Паша допил молоко, утёр тыльной стороной ладони губы и поставил бутылку назад в холодильник. – Я почему-то думал, что ты страшненькая, поэтому Тимоха всё скрывал, а ты прям зачётная! В его вкусе! О, Бомжара!
Паша одним рывком схватил большого белого кота, который имел неосторожность заглянуть на кухню. Сжал его в объятиях, тёрся о шерсть щекой и с довольной улыбкой наминал пушистые бока недовольного зверя. Я тоже подошла к коту и погладила. Тот умоляющими глазами посмотрел на меня и начал вырываться. Паша передал его мне. Котяра оказался огромным, тяжёлым и пах ароматизатором для кошачьего туалета.
В дверях показался Тим в спортивных штанах и худи, со спортивной сумкой на плече:
– Я готов! Ох, Ян, зря Бомжа взяла, теперь будешь вся в шерсти!
– И кто додумался назвать кота Бомжом? – усмехнулась я, когда мы ехали в лифте.
– Отец, – хмыкнул Тим.
– На самом деле мы назвали котёнка Фляк, – встрял Паша. – Пару лет назад он жил у нас в спортивном зале. Мы его всей командой подкармливали. Он спал в коробке рядом с вахтёршей. А один раз пришли, а коробка и он сам на улице. Оказалось, что кот нассал вахтёрше на кофту, и она его выкинула за это. А это январь, мороз. Забрать его домой никто не мог, а Тимоха забрал. Принёс к себе. Батя на него наехал, типа ты бы ещё бомжа в дом притащил. Тимоха и назвал кота Бомжом назло отцу.
Глава 15. Заброшка
Паша вызвал такси, и мы поехали куда-то в область. Паша опустился на переднее сиденье и всё время оборачивался к нам, а мы с Тимом расположились сзади. Я настолько была ошарашена новой ролью Тима, что даже не спросила, куда мы направляемся.
– Никогда бы не подумала, что ты звезда ТикТока.
– Это тема Паштета, не моя. У меня чисто материальный интерес. Сам не знаю почему, но ролики с моим участием выстреливают. Я люблю везде лазить, он любит снимать, так и сложился тандем. Ян, только, пожалуйста, не пали меня в школе? Не хочу, чтобы хоть кто-то в гимназии узнал.
Я кивнула.
– Кстати, Паштет, – позвал друга Тим. – А местные там как? Не насадят на вилы?
– Там вообще глушь, я пока бродил, одна машина только проехала. Нет никого.
Я вытащила из кармана рекламную листовку, которую мне всучили в «Маяке», и начала складывать из неё самолётик. Всегда так делала на автомате. И когда Паша вновь обернулся к нам, заметил самолётик в моих руках, и его лицо озарилось:
– О! Что я только что придумал! Короче, мы снимем ролик, где Янка типа такая с разбитым сердцем ходит по крыше, грустит, запускает самолётики, а потом прыгает. А в это время параллельно снимем Тима, как он бежит из последних сил и потом типа ловит Янку. И вы такие смотрите друг на друга, потом заблюриваетесь, и в последнем кадре самолётик на вашем фоне лежит на асфальте! – У Паши горели глаза, он чуть ли не подпрыгивал на сиденье. – Это будет бомба! Ещё и под музыку «Лимп Бизкита»!
– Паштет, блин! Какая Яна, прыгающая с крыши?! Иди в жопу! – нахмурился Тим. – Даже не думай впутывать её в свои идеи!
– Ладно тебе! Это будет круто! В этом шарфе, такая задумчивая, грустная! Это ж топ! – Паша просто горел от нетерпения. Не знаю, какие у него там образы мелькали в голове, но энтузиазмом он заражал. – Просто пушка!
– Нет! – твёрдо заявил Тим. – Яну я не дам во всё это впутывать!
– Что ж ты такой душный!? – отвернулся от нас Паша.
– Поверь мне, это очень плохая идея. – Тим посмотрел на меня.
Мы съехали с трассы, вдоль узкой дороги мелькали лесополосы и поля. Минут через десять такси привезло нас в какое-то село. Было пасмурно: серое небо, грязный снег, бледные обшарпанные деревянные дома, смотревшие на нас угрюмо и неприветливо.
– Нам туда, – кивнул Паша в сторону небольшой рощи, где в зарослях виднелась крыша кирпичного здания без окон.
– И это эстетика?! – хмыкнула я, вспоминая слова Паши про это место.
Заброшенная двухэтажная школа выглядела жутко. Пустые оконные проёмы будто злобно скалились. На серых облезлых стенах, сплошь исписанных непонятными граффити, проявлялась плесень. Кругом валялись пустые бутылки, мусор. Хотелось побыстрее отсюда убраться.
– Главное – вайб[16 - Вайб(сленг.) – (от англ. Vibe – атмосфера) – атмосфера, возникающая при каких-либо обстоятельствах]! Ты посмотри, какая крипота[17 - Криповый(сленг.) – (от англ. Creepy – причудливый) – вызывающий чувство страха, пугающий] кругом! В Москве такого не найдёшь, и в этом самый кайф, эстетика ущербности, разрухи. Я тащусь от такого. Короче, – Паша по-хозяйски повёл нас за здание и поднял голову. – Здесь пожарная лестница, давай на ней тебя засниму, а потом ещё внутри. И там ещё есть выход с крыльцом с той стороны, можно прям с крыльца сигануть в снег. Думаю, будет круто. Как тебе?
Тим ходил вдоль стены, разминал запястья, примеривался к пожарной лестнице, которая начиналась гораздо выше его роста. Подпрыгнул, подтянулся, с лёгкостью залез, проверил края.
– Да, давай отсюда, и сразу на крышу влезу. Можно там ещё снять, – Тим кувыркнулся в воздухе и приземлился рядом.
– Я на крышу не полезу, – нахмурился Паша. – Там из школы нет прохода на крышу, если только из окна лезть или с пожарной лестницы.
– Ладно, давай снимать. Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим, – Тим скинул сумку, снял куртку и остался в худи.
Паша достал из рюкзака стабилизатор для телефона, закрепил на нём свой айфон, навёл камеру на лестницу:
– Раз, два, три! Гоу!
Тим высоко подпрыгнул, схватился одной рукой за край, чуть качнулся и схватился второй, моментально подтянулся. Первой рукой уже перехватил перила и с размаха перелетел через них боком. Но по лестнице не побежал. Снова встал на перила и так же прыгнул на следующий ярус, снова подтянулся, поднял ноги и опять перелетел через перила. Затем чуть разбежался, схватился за край крыши и, подтянувшись, залетел туда. Выглянул с крыши и показал нам лайк. Все движения чёткие, слаженные, быстрые. Ему потребовалось буквально пятнадцать секунд, он сделал это с ловкостью обезьяны. Я так и стояла с разинутым ртом и смотрела на крышу. Не было слов, одно немое восхищение.
– Давай теперь на крыльцо спускайся, а мы обойдём.
Я захватила с собой вещи Тима, и мы пошли с Пашей дальше. На заднем дворе оказался вход в школу, и там как раз располагалось крыльцо. Тим стоял на крыше и примерялся.
– Спрыгнешь? – крикнул Паша.
– Да, я готов.
– Снимаю! – махнул рукой Паша, наведя камеру на Тима.
Тот чуть разогнался и, сделав сальто в воздухе, приземлился на крыльцо и затем проделал такой же трюк, но уже с крыши крыльца. Это выглядело профессионально. И Тим делал это с такой лёгкостью, будто всю жизнь только этим занимался. Подошёл к Паше, тот поднял ладонь, и Тим дал ему пять.
– Это очень круто! – я не сдержала слов восхищения.
– Пошли внутрь, по перилам покувыркаешься, – Паша кивнул на вход.
Внутри также царила разруха: стены исписаны граффити, под ногами кучи бутылок. По спине ползли мурашки. Мне здесь не нравилось. Мы с Пашей остались внизу, Тим поднялся на второй этаж. И в этот раз он с помощью сальто, лишь притормаживая себя на перилах, перелетел сквозь два лестничных пролёта.
– Ты прям в отличной форме! – Паша снова дать Тиму пять. – Может, ещё где-нибудь?
