– Да, положение! – быстро сориентировалась в ситуации Бернингсен. – И что, ты рассказал об этом своей Цегель?
– Пока нет, – стер со лба ладонью несуществующую испарину Порожкин. – Мне крупно повезло, Цегель позвали в страховое, а я быстренько слинял в доставку.
– Ну и как, думаешь рассказать о посещении квартиры Долинской? Стоит ли? – Дергень говорила неторопливо, взвешивая слова.
– Я бы, может и скрыл, и даже, глядишь, всё было бы шито-крыто, но у нас есть оператор некая Гермионова. Так покойница, царствие ей небесное, в тот день позвонила на почту и расспрашивала у этой Гермионовой, укуси ее тарантул, работает ли такой почтальон Порожкин. Ну и т.д. и т.п.
– А ваша Гермионова, наверняка, не забудет и разболтает? – проницательности, по мнению автора, Бернингсен было явно не занимать.
– Да какое там наверняка! – яростно махнул рукой Евсей, чуть не сбив бутылку коньяка. – Разболтала она уже, разнесла по всей почте. Меня Октябрина, наша старейшая, в тот же день об этом расспросила. Короче, – уже с куда меньшей энергией сделал движение рукой почтальон, – ситуация не сахар. Боюсь, милиция придерется и попаду я на подозрение.
Подруги-медработницы с минуту молчали, обмозговывая положение.
– Да, дела у тебя так себе, – наконец сочувственно проговорила Бернингсен, протирая очки.
– Да я сам знаю. что так себе, – изверг из себя настоящий крик души Порожкин. – Делать-то что, Галя?!
Бернингсен и Дергень взглянули друг на друга и в глазах обеих, словно разбуженная его жалобным возгласом, мелькнула искра догадки-понимания.
– А что если… – начала участковая.
– Пожалуй что… – поддержала ее медсестра.
– Придумали что-то? – приободрился Евсей Анатольевич. – Ах, вы мои умницы! Ну, говорите скорее, что надо делать.
Бернингсен и Дергень посмотрели друг на друга и тогда Бернингсен кивнула.
– Есть у нас один знакомый, – начала Алла Михайловна.
– Да даже друг, – поправила Галина Ильинична.
– Друг, Галя, согласна! Так вот, он сыщик-любитель, настоящий виртуоз. Когда-то у нас главврача в поликлинике отравили. Так он преступника вычислил. Сложнейшая была история.
– Кажется, я что-то такое припоминаю, – оживился Евсей – Да, припоминаю…
– Потом будешь припоминать, – безжалостно перебила его Дергень. – Да, Галя, Петр точно тот человек, который поможет; сегодня же на ему позвонит, а тебе, Ёся, надо будет как можно быстрее с ним встретиться.
– Если он еще согласится, – несмело проговорил Порожкин.
– Согласится, куда он денется! – уверенно заявила Бернингсен. – Он любит упражнять мозги. В любом случае мы с Аллой его уговорим.
– Ну что ж, если это так, за это надо выпить, – и воодушевленный Порожкин разлил по рюмкам коньяк.
– Вздрогнули! – бодро провозгласил он.
– Вздрогнули! – хором повторили медички и все трое, аппетитно закусив лимоном с шоколадкой, принялись перемывать кости их общим знакомым.
***
– Еще кофе, Андрей? – предложила Лидия Валерьевна Седельцева и, когда Ракитин согласно кивнул, гостеприимнейшая хозяйка налила из кофейника дымящуюся цвета черного мрамора жидкость, при этом едва не смахнув чашку рукавом пушистого теплого халата.
– Значит, пока подозреваемых никаких? – полувопросительно-полуутвердительно уточнил прокурор Олег Васильевич Седельцев.
– Слушай, Олег, что ты переспрашиваешь одно и то же, – вмешалась супруга. – Пей лучше свой бледно-зеленый чай, пока не остыл.
Седельцев обиженно взглянул на жену и сделал глоток.
– Значит так, Андрей, – деловито начала Лидия Валерьевна, подобрав рукава халата, чтобы они не елозили по столу. – Как я понимаю, ты внимательно изучил дело Маркелова. Ну и как? Что ты скажешь? Есть тут сходство с убийством Долинской?
– Пока, честно говоря, теряюсь в догадках, Лидия, – осторожно начал следователь, словно он наощупь пробирался по минному полю.
– А что тут теряться? – удивилась Седельцева. – Надо сопоставлять факты и не теряться. А факты просты: некий Маркелов Андрей Яковлевич, кстати, твой тезка (автор надеется, что читатель разделит с ним удовольствие от тонких колкостей супруги прокурора) проник в квартиру пенсионера Культяпкина и обворовал ее. Маркелов показал, что действовал по наводке почтальона Селезневой, которая всё отрицала и ей не предъявили обвинения за недоказанностью. Маркелов же не смог представить никаких фактов, что она замешана в деле. Я правильно изложила суть того, что ты нам сегодня поведал, Андрей?
– Да, коротко и ясно, Лида, – подтвердил Ракитин.
– В таком случае давайте разберемся, что общего в этих двух делах, – предложила Седельцева. – Как ты считаешь, Олег? – поинтересовалась она у мужа, который с видимым удовольствием потягивал чай.
– Насчет общего не знаю, – откликнулся прокурор, потянувшись к тонкому кусочку сыра на изящной фарфоровой тарелочке. – А вот разницу могу назвать. Насколько я понял, Андрей, из квартиры Долинской ничего не пропало?
– Пока я не знаю точно, – ответил Ракитин. – Но на данный момент ты прав, таких фактов у нас нет.
– Кстати, а кто наследник имущества? – вмешалась супруга прокурора. – Надеюсь это за пять дней ты выяснил? – в отличие от мужчин Седельцева из напитков выбрала белое вино.
– Да уж, успели, – несколько обиженно произнес Ракитин. – В Комсомольске-на-Амуре у Долинской проживает родная сестра Клавдия Григорьевна. Я связался с ней по межгороду и она сообщила, что есть завещание в ее пользу и назвала фамилию нотариуса, у которого это завещание лежит.
– И ты связался с нотариусом? – Седельцева была настолько заинтересована, что даже отставила недопитый бокал с вином.
– А как же! – изобразил праведное возмущение Ракитин.
– И что в итоге-то, Андрей? – не оценила его потуги Седельцева.
– В итоге нотариус Тяпкин подтвердил, что у него в конторе лежит завещание в пользу Клавдии Григорьевны. Ей достанется все имущество.
– А это квартира, ценности и, наверняка, какие-нибудь счета? – наконец-то допил свой чай муж-прокурор.
– Квартиру и то, что в ней, мы опечатали. А вот со счетами пока разбираемся.
– Ну а кто наследует этой Клавдии Григорьевне? – подлил себе чаю прокурор. – Кстати, сколько ей лет?
– Семьдесят пять, она старшая сестра. А насчет того, кто ей наследует, я обязательно выясню. Это конечно, важно.
– Да я на самом деле для проформы спросил, – закусил сыром прокурор. – Сестра, как я понимаю, сейчас находится у себя в Комсомольске. Ну не киллера же она наняла, это в конце концов смешно, Елисеич.
– Случаи разные бывают, Олег, но думаю, в нашем деле это маловероятно.
– А как здоровье уважаемой Долинской-старшей? – снова отдав должное вину, поинтересовалась Лидия Валерьевна.
– Пока не выяснил, – ответил Ракитин. – Если честно, я больше озабочен, как мне выйти на почтовую мафию.
– Действительно, Лида, – поддержал следователя прокурор. – Этот участковый, как его, Синичкин…
– Синицын, – поправил Ракитин.
– Да-да, Синицын. Нам вообще повезло, что мы теперь понимаем, в каком направлении копать. Жаль, что Долинская так мало рассказала участковому.
– Скорее всего, она на тот момент сама знала немногим больше, – предположила Седельцева. – А возможно, и не успела узнать.
– Так вот, ее и убили, чтобы не узнала, – сделал очередной глоток кофе Андрей. – Мотив вырисовывается четкий.
– Очень похоже, – согласился Олег. – Но не будем отметать и другие версии, так, во всяком случае, меня учили в университете, – наставительно добавил он. – Не будем сбрасывать со счетов соседей, мало ли там что у них было. Кстати, Елисеич, а чем ее в итоге ударили? Наш почтенный Авдюшко, надеюсь, установил?
– Чем-то железным, может быть, разводным ключом, а может, куском арматуры.
– Ну, если орудие убийства за пять дней не нашли, то вряд ли и найдете, – вмешалась Лидия. – Ну вот что, милые мои, – решительно допила она вино, – я берусь за это дело.
– Ты уже говорила мне, дорогая, – снисходительно полуусмехнулся супруг.
Усмехнуться полностью он, все же, поостерегся, так как не мог отказать жене в проницательности, да и остаться разок без ужина ему тоже не улыбалось. (Вдумчивый читатель мог бы подумать, что на элегантную светскую Седельцеву непохоже, чтобы она дома занималась готовкой, и был бы прав, но дело в том, что у Лидии Валерьевны были способности к кулинарии и ей нравилось это занятие.)
– А что, Лидок. – хитро глянул прокурор на Ракитина, отправляя в рот последний кусочек сыра. – Будешь привлекать в помощь своего Зубрикова? Помнишь, я рассказывал тебе о нем, Елисеич, пенсионер такой башковитый, помог раскрыть убийство в поликлинике?
– Не помог, а раскрыл, – строго поправила супруга. – А подмогу я очень вероятно, что и привлеку, дело-то сложное и обещает быть интересным.
– Ну ладно, друзья, посидели – и хватит, – сделал последний глоток уже не очень горячего, но все еще ароматного кофе Ракитин. – Завтра на работу, надо вгрызаться в дело. Пора вплотную заняться этим 248-м.
Супруги проводили гостя до двери, минут пять-семь еще пообсуждали нюансы дела, а потом сели смотреть на видео один из классических фильмов с Джеком Николсоном.
Глава 7
Петр Петрович Зубриков с комфортом устроился на мягком раздвижном диване в своей уютной двухкомнатной квартире на Благодатной, в руках у него был томик зарубежного детектива с романом малоизвестной английской писательницы первой половины двадцатого века Зенит Джоунс Браун, творившей под псевдонимом Френсис Фрэм. Петр Петрович с удовольствием, пожалуй даже, с наслаждением уже в третий, если не в четвертый раз перечитывал приключения старшего инспектора Хэмфри Булла и его помощника, бывшего квартирного хозяина инспектора, мистера Эвана Пинкертона, причем был еще большой вопрос, кто из этой пары является главным сыщиком.
Телефонный звонок, оторвавший Петра Петровича от увлекательного чтения, сначала вызвал у него легкое неудовольствие, но услышав в трубке бодрый неунывающий голос Аллы Михайловны Дергень, Зубриков с интересом приготовился слушать, что же ему скажет собеседница, у которой всегда были наготове свежие интересные новости.
– Привет, Петр, – озорно поздоровалась Дергень. – Ну что, небось, всё политикой интересуешься? Разобрался, наконец, с мотивами отставки Лужкова?
– Ты бы еще про лесные пожары летом вспомнила, – не то фыркнул, не то хмыкнул в трубку Зубриков. – А с Лужковым что разбираться, не сложились у него отношения с Медведевым, вот и всё!
– Поди ж ты с Медведевым, – неуверенно протянула собеседница. – По-моему ясно, что всё равно всё Путин решает, тебя, что же, обманула эта рокировочка?
– Ох, ты, специалистка, – невидимо для приятельницы махнул рукой Петр. – И вообще, меня больше последние питерские новости сейчас интересуют: снег выпал, а обещают вообще в декабре сугробы по пояс. Кто их убирать-то будет, вот вопрос? Ладно, Алла, чего звонишь? Я тебя знаю, у тебя наверняка какое-то дело припасено помимо сплетен…
– Ты как всегда прав, – перешла на более серьезный тон медсестра. – Тут вот какая история. Требуется твоя помощь, Петр…
И Дергень коротко уверенными четкими мазками обрисовала ситуацию вокруг 248-го и в частности касательно Порожкина.
– Да, я приму его, пусть приходит, – пенсионер-детектив определенно заинтересовался. – Когда? Да хоть сейчас.
Порожкин появился на пороге квартиры Зубрикова меньше, чем через час.
– Евсей Анатольевич, – несмело представился гость.
– Петр Петрович, – отрекомендовался хозяин. – Да вы проходите, не стойте на пороге, – радушно распахнул он дверь.
Повесив темное пальто гостя на внушительный олений рог, Зубриков провел почтальона в уютную гостиную.
– Что-нибудь выпьете? – предложил хозяин.
– Да мне тут уже Галя, Галина Ильинична, то есть, – сбился он, – налила коньячку… Видите ли…
– Вижу, вижу, – доброжелательно перебил его Зубриков. – Насчет Гали, это знакомая тема. Думаю, – повнимательнее присмотрелся он к гостю. – Спиртного вам достаточно, а вот чаю, кофе или какао, по-моему, не помешает.
– В таком случае, какао, – все еще смущаясь согласился Порожкин.
Зубриков налил себе кофе, гостю – какао, подождал, когда тот сделает несколько глотков в меру горячего напитка и с неожиданной мягкостью проговорил:
– Ну, рассказывайте, Евсей Анатольевич, что у вас стряслось?
Порожкин слегка судорожно (автор понимает, как, наверняка, и читатель оправданное в данных обстоятельствах волнение своего персонажа, почему и употребляет относительно него такое наречие как "судорожно") поначалу слегка сбиваясь, изложил всю суть дела, начиная от первого разговора с Долинской по домофону.
– Да. история… – задумчиво проговорил слушатель-детектив. – Еще какао? – неожиданно предложил он смотревшему на него преданными глазами Порожкина.
Тот секунд тридцать не находил, что ответить, и Зубриков, не дождавшись, всё так же мягко проговорил:
– Ну, тогда я себе налью еще кофе.
– Итак, Евсей, – устроился поудобнее в кресле пенсионер-детектив и выполнив необходимые манипуляции с напитком, предложил: – Давайте, без отчеств, а?
И не дожидаясь реакции гостя, продолжил:
– Меня зовите просто Петр. Так вот, дело интересное и я возьмусь его расследовать. Ну и заодно вам помочь, если, конечно, – так же мягко, но чуть более задумчиво добавил Зубриков, – вы тут ни при чем.
При этих словах Петр Петрович внимательно вгляделся в гостя, но тот даже не вздрогнул.
– А теперь пейте, пейте какао, не стесняйтесь, я задам вам несколько вопросов. Каково ваше общее впечатление о Долинской, какой она вам показалась, например, уверенной в себе, любительницей посплетничать, рассудительной? – начал расспрашивать Зубриков.
– У нее, я бы сказал, были качества лидера.
– И в чем это выражалось? – заинтересованно наклонился вперед Петр.
– В жестах, информации, в том, как она держалась. Видели бы вы, как она буквально втащила меня в квартиру!
– Ну я, – увы!, – не видел, – суховато откликнулся частный детектив. – А каково, по-вашему, было ее отношение к почтовому ведомству в целом и к вашему отделению? Можно ли было понять это отношение из каких-либо ее слов?
Порожкин задумался не меньше, чем на несколько минут, машинально вертя в руках чашечку с какао.
– Ну, Долинская спрашивала, как мне работается, – медленно начал он. – Спрашивала про премии, ну, и про нашу операторшу Гермионову спросила.
