– Как ты это поняла? – спокойно поинтересовалась она.
– Сейчас… – Я крадучись дошла до стола, бесшумно вытянула ящик и извлекла оттуда найденный глаз. – Вот это, по-твоему, что?
– Ого… – Брови Лиз изумленно взлетели вверх. – Это редкая штука, делается на заказ. Индивидуальное средство тайного слежения. Моя мама работает на заводе, где их производят. Можно взять? Попробую узнать серийный номер и выяснить имя приобретателя.
– Бери, – кивнула я.
Лиз посмотрела на часы, тяжело вздохнула:
– Мне, к сожалению, пора. А ты подумай, где можно собраться в спокойной обстановке. Может быть, где-то в саду? Он у вас большой. Я как-то слышала, что Эмма хвасталась подруге садовым домиком, который ей зачаровали втайне от домашних.
– У Эммы есть подруга? – переспросила я.
– Да. Ее зовут Мари-Клэр, и характер у нее еще почище, чем у тебя… Чем у Эммы.
– Вот бы поговорить с ней, выяснить кое-какие нюансы, которые вам моя предшественница точно не рассказывала.
– Идея хорошая, – поддержала Лиз, – но вот только, как мы поняли, вы с Мари-Клэр поссорились около месяца назад и из закадычных подруг стали чуть ли не лютейшими врагами.
– Вот как… – расстроилась я.
В коридоре раздались громкие тяжелые шаги. Вскоре в комнату заглянул господин Лир. Он недовольно посмотрел на Лиз и пробурчал сердито:
– Эмма больна. Ей нельзя много разговаривать. Передали задание? Свободны.
– Извините, – пискнула Лиз и, быстро кивнув на прощание, проскользнула мимо отца и исчезла за дверью.
Не очень-то вежливо получилось. Чем ему так Лиз не угодила?
– Эмма, ты помнишь, что у тебя сегодня важная встреча? – озабоченно напомнил мне господин Лир. – Не забыла? Подготовься. Сделай что-нибудь с волосами и повязку эту безобразную убери, поняла?
Пришлось согласиться:
– Поняла.
А что мне еще оставалось делать? Заботливый папочка сегодня не в духе. Лучше его не злить.
– Лара, Лорна! – крикнул он тем временем. – Займитесь Эммой немедленно. Жених будет у нас к полудню.
ГЛАВА 3. Жених не приходит нежданным
Лара и Лорна – они, к моему удивлению, оказались близняшками – постарались на славу. Итог их трудов не мог не радовать – из большого зеркала на меня смотрела новая Эмма (или новая я) весьма презентабельного вида.
Длинное платье с пышным подолом до пола подчеркивало фигуру. Сначала я даже обеспокоилась – не слишком ли подчеркивает? Я давно отвыкла от платьев и последние лет десять носила в основном удобные брючные костюмы даже на праздники. В быту предпочитала мягкий трикотаж… И все же отражение меня порадовало. Я так и в лучшие свои годы не выглядела, а тут – прямо звезда.
Особенно туго пришлось с волосами. После несчастного случая в туалете моя голова была не в лучшем состоянии. Волосы превратились в склеено-спутанный ком пакли. Ларе и Лорне пришлось повозиться, чтобы разобрать это безобразие на локоны, промыть, высушить и уложить кудрями. Но они справились.
Сказать по правде, вся эта процедура дико смущала меня. Не привыкла я к тому, что меня обслуживают. Мне было стыдно и неудобно за то, что меня, взрослую девушку, одевают и отмывают, как грудного беспомощного ребенка. Ну, разве это дело?
Но что поделать…
После долгих и кропотливых приготовлений я спустилась в зал для гостей.
Сама бы ни в жизнь до него не добралась. Спасибо Ларе – она заботливо проводила меня. От подножья башенки, где располагались покои Эммы, скрипучая лестница вела в самое сердце дома. Там находился огромный приемный зал-веранда с видом на сад. Посреди него стоял накрытый стол на… Три персоны? Я подумала, что это странно – такой длиннющий столище накрывать ради троих.
Отец уже ждал во главе стола. Он придирчиво осмотрел меня с ног до головы и, кажется, остался доволен. Кивнул на соседний стул с высокой спинкой.
– Присаживайся.
Я послушно села туда, куда сказали.
Застекленный ячеистый потолок пропускал внутрь лучи солнечного света, они отражались от хрустальных графинов и разбегались по стенам веселыми зайчиками. Где-то в глубине сада, в клубах лиловой сирени, пела птица. Из пышного розового куста, тесно прижавшегося к панорамному окну, выглядывало любопытное личико мраморной дриады.
За дверью раздались шаги.
Первым вошел дворецкий. Многозначительно кивнув господину Лиру, он почтительно пропустил вперед кого-то, идущего позади, а сам застыл сбоку от прохода, склонив голову и опустив глаза.
Тот, кто вошел следом, был высок. Он двигался плавно и в то же время осторожно, как хищный зверь из породы кошачьих, ступивший на незнакомую территорию. Он огляделся по сторонам, одним быстрым движением глаз мазнув по стенам и потолку.
А потом посмотрел на меня, породив в моем затрепетавшем сердце одно-единственное желание – немедленно провалиться под землю, стать невидимой, исчезнуть с лица земли.
Прямо сейчас рассыпаться в воздухе с громким хлопком…
Ведь гостем – женихом, что еще хуже! – оказался не кто иной, как господин Лунгрэ, он же проректор академии, он же бывший первый королевский некромант…
Мне стало дурно, когда морозно-синий взгляд прошил меня насквозь. Нет, господин Лунгрэ не бы удивлен, скорее зол и раздражен (другим я его пока, если честно, не видела), а вот я пребывала в шоке. Мысли метались в голове роем взбесившихся мотыльков. Он и есть мой жених? Он этим явно недоволен! Я тоже, если честно, не в восторге.
Господи, господи, господи… Паниковать нельзя! Надо собраться и сделать вид, что ничего особенного не произошло.
Собрав волю в кулак, я выпрямила спину и натянула на лицо жалкое подобие доброжелательной улыбки. Постаралась смотреть при этом уверенно. Пусть этот вредный тип не думает, будто я его боюсь…
Тут и папочка подоспел. Подскочил к некроманту и принялся отчаянно трясти его руку в приветствии. При этом он как-то совершенно неуместно подмигивал, из-за чего на лице гостя возникло брезгливое выражение.
– О, господин Лунгрэ! Марко… Я ведь могу вас так теперь называть? Мы ведь с вами почти уже родственники?
– Почти. – Мой жених довольно резко вытянул свою ладонь из цепких папашиных пальцев. – Давайте не будем торопить события, господин Лир.
– Что вы, дорогой мой, да разве я вас тороплю? Вы присаживайтесь, сейчас закуски принесут, а потом горяченькое.
Лунгрэ уселся напротив меня. Посмотрел хмуро в упор. И чего мне только стоило выдержать этот холодный, полный ненависти взгляд. И чем я ему так насолила? Что сделала? Какие проблемы доставила? Понятия не имею. А господин Лунгрэ ведет себя так, будто его под страхом смертной казни жениться заставляют…
Еще одна тайна в мою копилку тайн, будто мне их мало.
– Спасибо, я не голоден, – отказался от предложения папеньки некромант. – А вот крепкого кофе я бы выпил.
– Только кофе? – На раскрасневшемся лице отца появилось растерянное выражение, которое мгновенно сменилось хитрой улыбочкой. – А может, хотите чего-нибудь действительно крепкого? Есть эльфийский ликер, ром с Туманных островов.
– Спасибо, кофе будет достаточно.
Сказал как отрезал.
– Ну кофе так кофе, – смирился отец. – Пойду распоряжусь, чтобы приготовили лучший. Лично прослежу. А вы тут пока наедине пообщайтесь. – Он снова как-то неуместно подмигнул. – Вы поняли меня. Пообщайтесь.
И папа ушел, оставив меня одну в клетке со зверем.
Именно дикого разъяренного зверя господин Лунгрэ напоминал в тот миг более всего. Его глаза полыхали стальной яростью, а из-под губ снова показались клыки, так испугавшие меня при первой встрече.
– Адептка Лир, – произнес он тихим жутким тоном. – Вы-то зачем притворяетесь, будто были не в курсе?
Не в курсе чего? Я принялась лихорадочно соображать, в чем таком подозревает меня некромант. Решив играть ва-банк, ляпнула со всей возможной уверенностью самое логичное, что пришло в голову. И самое правдивое, между прочим, тоже:
– Потому что я действительно была не в курсе.
Вот так. По крайней мере, честно. Я ничего не знаю о ваших с папенькой делах. Надеюсь, мой кристальной правдивости взгляд без тени сомнения убедит господина Лунгрэ в моей искренности.
– Он вам не сказал?
– Нет, – отчаянно мотнула головой я, радуясь, что смогла успешно ответить еще на один провокационный вопрос.
– Хотите сказать, увидеть меня сегодня здесь вы не ожидали?
– Нет, – как попугай, повторила я опять и, решив взять инициативу в свои руки, поинтересовалась: – Вас-то, как я поняла, предупредили о том, что я – это я?
– Я знал только ваше имя, – нахмурился Лунгрэ. – А вы, как я полагаю, все же врете. Вчера у целительницы вы вели себя странно.
– Людям с пробитой головой дозволительно вести себя странно. – Я решила не сдавать позиций и красноречиво потерла затылок. Корка на ране, укрытой каскадом волос, царапнула пальцы. – Болит до сих пор, между прочим.
– Людям с пробитой головой положено лежать в могиле, в случаях, идентичных вашему, – не согласился некромант.
Я поежилась. До чего же он все-таки жуткий. Я понимаю, что это, должно быть, издержки профессии. Кто о чем, а некромант о трупах, но не на свидании с девушкой же? А еще, получается, что он меня лично не знает, а неприязнь ко мне испытывает. Как так? Хотя, возможно, он ее испытывает ко всем окружающим живым существам. И все же странно, если он проректор академии, почему не знает по именам и фамилиям своих учеников? Он же бывший первый королевский некромант… Бывший. Значит, недавно ушел с поста и занялся преподавательской деятельностью. Или его за что-то отстранили от дел? Вот только бы мне эту версию ненароком вслух при господине Лунгрэ не озвучить…
Ладно, примерную картинку происходящего я в голове худо-бедно слепила, остался главный вопрос – кому и зачем нужен этот навязанный брак? Ясно, что папочка от него в восторге, но что за неведомая сила удерживает сейчас за столом нашего господина злобного некроманта? Что за нужда у него так мучиться? А, судя по недовольной мине, мучается он тут со мной нестерпимо.
Даже обидно за Эмму Лир. Она, как говорят, с характером, конечно, но ведь вполне симпатичная и из приличной семьи. А этот Лунгрэ от нее (и от меня) нос воротит, как от болотной жабы. Привередливый какой! Мне он, между прочим, тоже совсем несимпатичен. Весь эльфо-вампирский романтический флер быстро слетел, стоило нам перекинуться парой слов. Сейчас мой набор чувств к этому заносчивому типу включал лишь недоверие, страх и обиду.
И толику любопытства.
Лара принесла кофе. Две чашки, одна из которых предназначалась мне. Перед тем, как служанка ушла, я заметила мелькнувшую за дверью хитрющую физиономию папочки. Он к нам за стол возвращаться не спешил и, судя по коварному выражению лица, что-то задумал. Ну и пусть. У меня уже нет сил разгадывать очередную загадку. Мне надо выпить кофе, тем более что он такой восхитительный!
Буро-кремовый напиток в жемчужном фарфоре умопомрачительно пах корицей, ванилью и еще чем-то нежно-волнующим. Я даже глаза от наслаждения зажмурила – м-м-м, вкуснотища, наверное… Лунгрэ, в отличие от меня, так не восхищался. Он подцепил чашку двумя пальцами, поднес к самому лицу и изучил с предельным вниманием. Заметив, как я припала к своему кофе, попытался предупредить:
– Погодите, адептка Лир, я бы на вашем месте не торопился это пи…
Но было уже поздно. Я отхлебнула внушительный глоток и мурлыкнула от удовольствия. За пару следующих жадных глотков допила всю чашку. По телу разлилось мягкое волнующее тепло. Сердце забилось чаще, дыхание стало глубоким и томным. Я взглянула на Лунгрэ – а не такой он все-таки и противный. Да! Он однозначно не противный, а очень даже привлекательный. Очень даже…
Так. Стоп! Что это за дурашливо-игривое настроение? Я будто пьяненькая. Вот уже жуткий мужик, второй день подряд пугающий меня до дрожи в коленках, кажется мне симпатягой…
Додумать мысль я не успела. Приятное тепло, разлившееся в груди, собралось вдруг тугим комком и поднялось в глотку. Я перепуганно вытаращила глаза, зажала рот руками, понимая, что сейчас произойдет. Было уже такое, совсем недавно, после деликатесных жаброидов вкупе с передозировкой полезных знаний о мире…
Последнее, что запомнилось отчетливо, как я хватаюсь то за горло, то за сердце… Дальше пала темная пелена.
Я потеряла сознание.
В чувства меня привело дуновение свежего ветерка. Открыла глаза – лежу на резной деревянной скамеечке в саду. Из зала-веранды прозрачная дверь распахнута настежь. Она чуть покачивается на ветру. Рядом со мной сидит господин первый бывший… Бывший первый… Склонился надо мной. Уже не бесится, не злится, наоборот, смотрит с интересом, с жалостью…
Господин Лунгрэ может испытывать к кому-то жалость?
– Что произошло? – пробормотала я растерянно.
– Ваш отец перегнул палку, – прозвучал ничего не объясняющий ответ.
– Простите, какую палку? – Я медленно села, поводила из стороны в сторону гудящей как пчелиный улей головой. – Ничего не понимаю.
– Господин Лир зачем-то подлил нам с вами в кофе любовное зелье, – спокойно произнес некромант. – Думал, не замечу. Я пытался вас предупредить. Не успел. К счастью, необходимая доза зелья была многократно превышена, поэтому ваш травмированный организм его моментально отторг. Если вам эту дрянь тоже в кофе подлили, значит, вы, как и я, не заинтересованы в этом браке?
– Так и есть, – честно ответила я.
Лунгрэ посмотрел на меня пристально, и в этом прямом, пронизывающем до самых внутренностей взгляде я заметила плохо скрытое…
…уважение?
– Что планируете делать дальше? – поинтересовалась я. – Предъявите отцу за отравленный кофе?
Сказать честно, мне очень этого хотелось! Я была невероятно рассержена на папеньку из-за его интриг. Мой бедный желудок до сих пор бурлил и побаливал. Голова кружилась… Кстати, как я оказалась в саду? Меня господин Лунгрэ на руках сюда принес? Мысленному взгляду тут же предстала завораживающая картина – некромант, прижимающий меня к своей широкой груди. Его черные волосы щекочут мою щеку, когда он склоняется ко мне, чтобы проверить дыхание и убедиться в том, что я жива…
Ой! Почему жар так сильно приливает к щекам, а в груди снова разгорается горнило эмоций…
Видимо, часть выпитого мною зелья все еще внутри…
– Нет, – после коротких раздумий ответил Лунгрэ. – Я поступлю несколько иначе.
В течение пяти минут мы вернулись за стол и выплеснули кофе из обеих наших чашек в горшок с фикусом.
После того, как подали кофе, господин Лир скрылся за дверью и не появлялся. Видимо, ждал какого-то результата. Уж не знаю, что мы там с Лунгрэ по его задумке должны были делать и с какой громкостью, но, не дождавшись желаемого, папочка осторожно поскребся в дверь. Потом постучал. Потом заглянул. Мелкими шажками досеменил до стола и сел на свое место, выжидающе глядя то на меня, то на моего жениха.
Мы с некромантом, проявляя негласную солидарность, молчали. Не знаю точно, как мрачный гость собрался мстить папуле за «любовный подлив», но наблюдать за происходящим было крайне интересно.
– Господин Лир, что же вы нас покинули столь надолго? – невозмутимо начал Лунгрэ. – Мы с Эммой вас совсем заждались и кофе допили. Вы не соврали, он у вас действительно превосходный.
– Все для вас, господин Лунгрэ. Все лучшее для дражайшего гостя.
– Вы знаете, – некромант натянул на губы подобие улыбки, – был у меня на работе один случай, как раз таки с кофе связанный.
