Конечно, Роза знала. Два года назад она провела не один час возле витрины нового модного дома, любуясь одним-единственным платьем. Плавные линии, невидимые швы, искусные узоры на изумрудном шелке. Роза гуглила автора – никому не известного дизайнера, разглядывала скудные фотографии в сети. Ей до безумия хотелось зайти в саму студию, увидеть другие шедевры, познакомиться с мастерами, но, увы, этот мир был не для нее. Он для принцесс – красивых и уверенных в себе. И сейчас, на лестнице перед входом, ее пробирала дрожь.
– Какая-то ты странная. Все хорошо?
– Я… я видела их страницу в «Инстаграме», – соврала Роза.
В огромном зале с белыми диванами Эля принялась листать журнал, положив ноги на низкий столик с ножками в виде геометрических фигур. Роза же, не теряя ни минуты, исследовала пространство.
– Какой красивый! Эля, ты видела? Это ведь сам дизайнер на фото. Двадцатые, девушки-флэпперы. Нет, ты видела его? Какой он красивый. А это платье! Интересно, оно имеет название?
– «Зельда», в честь супруги Скотта Фицджеральда. Она была одной из самых ярких представительниц того времени, – ответил мужской голос.
Бедная Роза, переливаясь всеми оттенками красного, как в замедленной съемке, повернулась на голос.
– Эд, – дизайнер Эд Манн протянул руку.
– Роза.
– Вы ко мне?
– Я приехала вместо Дины на примерку.
– Да?
– Ну, если только у вас показ шарфов или шапок, – Роза коротко засмеялась.
– Угу. Где Дина? Сегодня финальный прогон.
– Она не смогла, но за Париж не переживай. Привет! Кстати, это Роза – новый ассистент, – очень вовремя подошла Эля.
– Я ведь просил! – По лицу дизайнера пробежала тень, делая его на десять лет старше.
– Я могу ее заменить сегодня. У нас одинаковые параметры. Ты же знаешь!
– Хорошо. Пусть Дина запомнит свою очередность, – Эд впервые улыбнулся.
Экраны вместо стен, расщепляющие зрителей в футуристическом потоке. Дефиле открывала модель из самого Найроби в платье цвета летней саванны, за ней шел прямой эфир с девушкой из Австралии, затем Фиджи, Франции, закрывала показ Эля в небесно-голубом наряде. Одновременное шоу со всех континентов – смешение чувств и реальности. Роза стояла не дыша, боясь нарушить совершенную гармонию. Как самый благодарный зритель она растворялась в творениях мастера, замечая все детали, понимая каждую задумку.
Усталое солнце спряталось за высотками, когда две женщины в крошечной машине приехали в дом Дины.
– Как дела? – тетя Салли пыхтела, наливая чай.
– Ок, – ответила Эля.
– Нормально, – промычала Роза.
– Как все прошло? – тетя Салли не оставляла попытку разговорить девушек.
– Мы были у Эда Манна! Он гений! – Роза стала оживать после ужина.
– Не такой уж и гений. Мне пора. – Эля встала, собираясь уходить.
– Что с ней? – шепотом спросила Роза. В ответ тетя Салли пожала плечами. – А вы знаете Эда?
– Да.
Однажды ночью Дина привела мальчика с потухшими глазами. У него не было ни денег, ни жилья. Он поселился в гостевой спальне и практически не выходил из нее, пока тетя Салли не набралась смелости и не постучала в дверь. Заглянув, она попросила помощи на кухне. Парень покраснел, но вышел. Он молчал, старательно выполняя нехитрые задания: повесить часы на стену, снятые пятью минутами ранее, почистить морковь, поменять почти новые батарейки на еще новее. Тетя Салли, воспитавшая двух сыновей, прекрасно видела – парню стыдно: разбитый нос, ночевка в чужом доме. Она вела неспешный монолог о всяких мелочах – про новый сериал, про городской праздник… К вечеру монолог перешел в диалог. Через три дня на пороге появилась женщина безупречного внешнего вида. Не поздоровавшись, она произнесла всего три слова:
– Мой сын здесь?
Тетя Салли проводила ее на кухню. Слезы, упреки, угрозы, вопросы. Идеальная женщина спрашивала своего неидеального сына, когда все началось и почему. Как получилось, что в уважаемой семье младший сын – гей? А если об этом узнают в обществе? Как это повлияет на карьеру отца? Захотят ли с ними дружить влиятельные коллеги? Мать плакала, умоляла одуматься, пожалеть, потому что невыносимая жизнь стала еще невыносимей. Отец обвинил во всем ее: это она, глупая, не уследила, не уберегла. Эд смотрел на нее, такую жалкую, одинокую, запутавшуюся. Вся жизнь матери состояла из ролей. Для общества она изображала счастливую жену и любящую мать, дома превращаясь в грушу для битья. Сломанный нос, ребра, мольбы о пощаде. Отец вымещал на ней все свои неудачи, проблемы на работе, плохое настроение. Такой Эд запомнил мать с детства. Когда ему было десять, он попытался защитить ее, в итоге оба попали к одному травматологу, сочинив историю про падение с велосипедов. Врач сделал свою работу, пересчитав пачку зеленых купюр в кармане. Эд умолял ее уехать далеко, навсегда, но для матери это равнялось смерти. Что она будет делать одна с тремя детьми, а главное, что скажут люди? Легче терпеть побои, измены, унижения, чем лишиться статуса, положения в обществе, доброго имени, в конце концов. Она пыталась найти выход как умела, как могла. Так началась череда пластических операций. Переделанный нос, глаза, грудь, всевозможные подтяжки. Другие считали ее походы к хирургам попыткой удержать мужа, став привлекательней, моложе. Никому и в голову бы не пришло, что эта «счастливая» женщина больше всего на свете желает ему смерти. Когда она видела звонок с незнакомого номера, в душе моментально рождалась надежда – может быть, сейчас чужой голос сообщит: к большому сожалению, ваш муж внезапно скончался, остановилось сердце или авария на дороге.
В тринадцать лет младшего сына отправили в Англию, в закрытую частную школу. Частые потасовки, побои: дети английской аристократии дерутся не меньше отпрысков рабочих трущоб. Там, вдалеке от дома, в нем росла ненависть к отцу и обида на мать. Правда, у него никогда не получалось выдавить из себя какую-нибудь гадость, как это делали брат и сестра. Как ни странно, старшие дети смогли приспособиться, эволюционировав до уровня своих родителей, став такими же лживыми и беспринципными манипуляторами. Брат и сестра выросли бездельниками и транжирами, но главным позором семьи стал именно Эд. Белая ворона и отщепенец.
Мать с сыном провели два часа на чужой кухне в чужой квартире, чужие друг другу, но ушли вместе, потому что мальчик любит маму, он обязан пожалеть ее и сохранить лицо семьи. Эд пропал на три года, а вернувшись, открыл Дом мод – галерею в центре – и обрел невероятную популярность как дизайнер. Все это стало платой за данное им слово молчать.
Глава 5
Домой Роза вернулась поздно. Как можно тише ступая по коридору, прошла на кухню, заварила чай. Спать не хотелось, история Эда никак не выходила из головы. Она впервые задумалась: наличие денег, положения в обществе, красота не гарантируют счастья. Но почему? Почему так? Ведь именно к этому стремятся люди, принося на жертвенный алтарь все остальное. Ее мысли прервал Паша, появившись в дверном проеме. Переминаясь с ноги на ногу, он то и дело оборачивался в пустой коридор, набирая кислород в легкие в попытке выдавить из себя приготовленные слова. Но они не шли, неловкая тишина повисла в воздухе, разделяя двух людей по разные стороны невидимых баррикад. Роза не знала, чего ждать: очередного скандала или извинений. Съежившись, она молчала, надеясь избежать первого и, как ни странно, второго варианта тоже. Паша топтался на месте, но ничего не мог с собой поделать. Вздохнув, он развернулся и ушел, закончив так и не начатый разговор.
А наутро вновь прокуренный салон такси, крепкий кофе, новый список дел, пробки на дорогах. Две ассистентки: одна бывшая, другая нынешняя, готовились лететь в Париж. За несколько дней они стали настоящей командой и без слов понимали друг друга. Одна любила болтать, другая слушать. Обе старались изо всех сил, и если мотивы первой были ясны как день, то стремления второй оставались туманными. Зачем помогать человеку, занявшему твое место? Этот вопрос вспышкой возникал в голове Розы, но так же быстро погасал в суете дел. Она не осмеливалась спросить вслух, боясь обидеть или оттолкнуть свою палочку-выручалочку, даже не подозревая, что Эля готова ответить ей и освободиться от давящего груза.
«Маленькая дрянь», – так ее называли алкоголичка-мать и старшие сестры, отца она не помнила. «Трудный ребенок из неблагополучной семьи», – было написано в личном деле, хранившемся в шкафу в отделении полиции забытого богом городка. Детство Эли складывалось из череды одних и тех же событий: побои в семье, драки в школе и приводы в полицию. В шестнадцать лет она сбежала из дому, а точнее, скрылась с места преступления, сев без билета в поезд. Забившаяся в угол вонючего вагона малолетняя преступница напоминала дикого зверька, готового вцепиться в горло любому, кто приблизится хоть на метр. Проехав тысячу километров, Эля оказалась в большом городе. Голодная и испуганная, она бродила по вокзалу, пока не зашла в закусочную в надежде выпросить немного еды. «Нам нужна посудомойка. Доешь и можешь начинать», – первые слова Дины, сказанные будущей подруге.
Жажда жизни, годами копившаяся в маленькой девочке, наконец-то нашла выход. Эля работала в закусочной весь день, а ночью оставалась охранять заведение, потому что идти некуда. Она работала так, как могут люди, для которых это единственный шанс. Другие ребята-коллеги, в основном студенты из нормальных семей с более или менее нормальными условиями, и не подумали бы делать карьеру в привокзальной забегаловке, а Эля – мечтала. Дина, чувствующая людей лучше любого рентген-аппарата, быстро разглядела в ней железную хватку и живой ум и начала продвигать в своем небольшом бизнесе. Вместе они открывали новые рестораны, расширяли сеть, увеличивали доходы.
Именно Эля, оценив финансовые перспективы, предложила Дине вести блог в «Инстаграме» и помогала ей потом с контентом и рекламодателями. Их тандем казался нерушимым, обе девушки росли и развивались, покоряя новые вершины. Когда Эля пришла к Дине и, смущаясь, сказала, что хочет открыть собственную кофейню, Дина, ни минуты не раздумывая, отсчитала необходимую сумму.
На одной вечеринке Эля познакомилась с умным и красивым молодым человеком и, как бывает с юными девушками, впервые по-настоящему влюбилась. Всегда смелая и жизнерадостная Эля превратилась в робкую и застенчивую. Через пару месяцев она не выдержала и призналась в своих чувствах, но получила отказ. Вежливый и воспитанный, он старался как можно мягче дать понять, что не любит и вряд ли сможет. Весь мир Эли, казалось, безвозвратно рухнул. Она жаждала мести. Как известно, самый опасный хищник – раненый. Откровенная беседа с его отцом – высокопоставленным чиновником, и жизнь Эда больше не была прежней. Один точный удар, прямо в цель.
Свой поступок Эля держала в тайне и Дине о нем поведала лишь несколько лет спустя. В тот день ее лучшая подруга страдала от очередного приступа дурного настроения, а услышав о гнусном поступке, пришла в ярость. «Маленькая дрянь», – слетело с губ Дины. Забытая боль прошлась по телу, бередя старые раны. В последний раз ее так называли в другой жизни. Перед глазами встала пьяная мать, лай собак, пропахший мочой вагон. Три тысячи дней и ровно столько же попыток доказать всему миру: я не маленькая дрянь, я хорошая. Она бродила по городу, как в первый день приезда, одинокая и раздавленная. Знакомый бармен наливал восьмую рюмку водки, когда она набрала номер нового парня Дины, очередного шалопая. Через два часа они лежали на диване в квартире, которую Дина помогла ей купить всего месяц назад. Протрезвев, Эля закрылась в ванной и зарыдала, уснув к утру на коврике.
Ее разбудили шаги на кухне: кто-то варил кофе, шаркал ногами. Длинный звонок в дверь. Она выбежала из ванны, как лев из клетки, но опоздала. На нее, не моргая, смотрели огромные черные глаза. Дина, швырнув коричневый пакет к ногам Эли, захлопнула за собой дверь. Залитая соком прихожая, запах круассанов, нервный мужской смех. Эля гнала автомобиль, как гонщик «Формулы-1», проскакивая на красный, не пропуская пешеходов. Найдя подругу в офисе, она забыла все слова разом, только слезы лились из глаз. Дина же хлестала колючими фразами не жалея, не думая, и Эля стала защищаться, поддавшись древнему инстинкту самосохранения. Скандал слышали все, не веря ушам. Их союз казался таким крепким, сшитым стальными нитями, закаленным годами. Если Дина когда-то первая протянула руку бездомной девочке, то в ответ Эля не раз вытаскивала подругу с самого дна жизни. Теперь все кончено. Каждая пошла своей дорогой, стараясь все забыть.
Но однажды на экране смартфона загорелся городской номер Дины, и Эля не раздумывая подняла трубку, а через полчаса смотрела на заплаканную Розу.
Глава 6
– Пройдемся по магазинам? Завтра вылет. – Эля потягивала зеленый смузи, издавая трескучие звуки.
– Зачем?
– Приоденем тебя.
– Не нужно. – Роза ставила плюсики напротив каждой строчки длинного списка дел.
– Почему?
– Ну…
– Денег нет? У Дины есть, – Эля помахала кредиткой перед носом.
– Я так не могу, – Роза покраснела.
– Ты права. Ты не можешь так лететь. Выглядишь ужасно, а это Неделя моды в Париже.
В ответ Роза еще больше сгорбилась, уткнувшись в ежедневник.
– Але, гараж! Если не шаришь, я тебе помогу, не бойся.
Роза встала, положила тетрадку в сумочку и демонстративно направилась к двери.
– Блин, ну ты че обиделась?
– Иду на шопинг, и я умею выбирать одежду! – Роза вернулась и забрала кредитку со стола.
– Ок, я с тобой.
Самый большой торговый центр города, и, конечно же, сначала девушки направились в святыню модного мира масс-маркета – Zara. Роза, тут же превратившись в ищейку, принялась высматривать среди сотен вешалок подходящие фасоны и цвета, игнорируя бурчащую рядом подругу. Гора одежды, тесная примерочная, пыхтение за шторкой.
– Долго еще? – Эля зевнула, листая «Инстаграм».
Черное шелковое платье, изящные босоножки, небрежно накинутый на плечи молочно-белый пиджак. Золотые серьги и высоко собранные волосы с непослушными локонами, падавшими на лицо. Эта девушка прекрасно знала свои достоинства и умело подчеркивала каждое из них. Красивое декольте, узкие лодыжки, яркие глаза.
– Ты издеваешься?! Какого хрена? – выкрикнула Эля.
– Что?
– Какого хрена ты так клево выглядишь? Так, я хочу видеть все!
Настоящий мастер-класс от замухрышки для первых красавиц. Где бы вы еще такое увидели? В этот вечер Роза учила, как сочетать кружево с байкерскими брюками, а шерсть – с шифоном. Оранжевый с голубым? Легко! Изумрудный с винным – еще легче! Открытая улыбка и элегантные аксессуары. Кто на самом деле эта женщина? И что творится у нее в голове?
Эля сканировала Розу, понимая наконец выбор Дины. Прозорливый взгляд бывшей подруги в очередной раз позволил в куче хлама рассмотреть бриллиант, подобрать его, придать нужную огранку, чтобы он верой и правдой служил своей хозяйке. Так она когда-то разглядела Элю, а теперь Розу, точнее, нашла замену первой, отыскав вторую.
Прощаясь, девушки обнялись, пожелав друг другу удачи. Каждая думала о своем: одна о прошлом, другая о будущем.
Настал день вылета в Париж. Что может быть лучше? Часами листая страницы «Инстаграма», Роза изучила самые лучшие ракурсы для фотографий. Я и Эйфелева башня, я и Лувр, я и круассан, цветные печеньки-макаруны на Елисеях. На деле все оказалось не так просто. Началось с того, что она проспала будильник, и, превратившись в комок нервов, бешено носилась по дому. «Чемодан, паспорт, сумочка, чемодан, паспорт, сумочка», – повторяла Роза, тараща глаза. Такси все не ехало. Она звонила, писала водителю, получая в ответ одну и ту же выводящую из себя фразу: «В пути». Наконец-то синяя машинка с дядечкой появилась, и сгусток раздраженной энергии занял заднее сиденье. Двигались еле-еле, застревая во всевозможных пробках. Роза молчала, мысленно подгоняя машину, и, когда нервозность достигла апогея, такси заглохло.
– Я опаздываю на самолет! – заорала Роза.
– Раньше выезжать нужно, милочка, – ответил водитель.
Схватив чемодан, Роза рванула к остановке и запрыгнула в отъезжающий автобус. Он тоже ехал не спеша, высаживая пассажиров, запуская новых, и только через час добрался до аэропорта. Роза показала f..ck закрывшимся за ней дверям, в ответ получив порцию черного дыма из выхлопной трубы. Миновав остальные препятствия в виде длинных очередей и сонных пограничников в квадратных окошках, Роза поднялась на борт самолета самой последней. Проходя через бизнес-класс, она заметила Дину, смотрящую на нее в упор. Если взглядом можно было бы убить человека, то стюардессы уже заворачивали бы труп Розы в бумажные пакеты для экстренных случаев.
«Хорошо, что мы летим отдельно», – вздохнув, подумала Роза, направляясь в самый хвост салона, не подозревая о еще одном испытании. В соседи ей достался мужчина с аэрофобией и шестимесячный ребенок со своей измученной мамой. Все время полета сосед справа стонал и потел, а малыш какал и плакал. Розу мутило, и она вполне могла стать идеальным третьим тошнотиком в их компании, если бы немного ослабила силу воли, воспользовавшись бумажным пакетиком из кармашка переднего сиденья.
С Диной они встретились возле багажной ленты. Та залипла в телефоне, Роза же пыталась восстановить дыхание и прийти в себя. Их встречал марокканец в костюме и галстуке на автомобиле «Мерседес-Майбах» (S-класс), доставивший гостей столицы в отель, который Роза сразу узнала. Конечно, куда заселяется топовая инстаграм-звезда[2 - Здесь и далее: Instagram – экстремистская организация, запрещенная на территории РФ.] в Париже? Только в Four Seasons Hotel George V.
Глава 7
Смыв с себя напряжение последних дней, Роза нырнула в старые кеды и вышла на шумные улицы Парижа. Лил дождь, и Елисейские поля наводнили зонты, так похожие на цветы. Отовсюду звучала речь на сотне языков, как будто мир сжался до одной небольшой площади. Розе не терпелось слиться с толпой, и, раскрыв малиновый зонт, она превратилась в еще один цветок в центре города.
Народ роился везде: возле кафе, магазинов, галерей. Рассматривая витрины и лица прохожих, Роза не заметила, как уже очутилась у Триумфальной арки – величественного сооружения, вызывающего смешанные чувства. Она обошла ее кругом, разглядывая и вспоминая одно за другим названия скульптурных групп. Вот «Триумф 1810 года», вот «Марсельеза», «Мир 1815 года», «Сопротивление 1814 года», барельеф «Битва под Аустерлицем 2 декабря 1805 года». Ужас в глазах солдат, испуганные кони. Интересно, о чем думал месье Гехтер, создавая свою часть знаменитой арки? Роза обожала уроки истории в школе, особенно период девятнадцатого-двадцатого веков, когда мир стремительно менялся, делались невероятные открытия, а женщины встали на путь борьбы за свободу.
Изучая окна кафе и ресторанов, Роза выбрала заведение с вывеской L’Alsace. Уютный зал, теплый свет, свежая рыба и бокал эльзасского Pinot Grigio. Она ела не спеша, наслаждаясь вкусом и атмосферой вечера. Ей не хотелось делать гигабайты снимков, закачивать в сеть, собирать лайки. После ужина Роза бесцельно прошлась по улицам города, погуляла вдоль Сены, полюбовалась Эйфелевой башней. На следующий день виды Парижа все же попали в галерею старенького смартфона, перекочевав в гугловское облако.
День показа. На завтрак только кофе и протеиновый батончик, потому что живот должен быть плоским, а талия тонкой. Дина молчала, фарфоровая чашка в ее бледных пальцах все время дребезжала, радостно звеня при встрече с блюдцем. Роза старалась не смотреть на шефа, активно орудуя ножом с вилкой. Омлет, апельсиновый фреш, хрустящий багет с маслом, круассан с джемом, кофе с молоком. Хорошо, когда до обхвата твоих бедер никому нет дела. Уже знакомый водитель довез их до небольшой галереи современного искусства. Эд Манн, натянутый как струна, раздавал распоряжения, повышая и понижая голос. Он кивнул Дине, улыбнулся Розе.
Ожившая античная статуя и Алиса из «Страны чудес» прошли за кулисы шоу и очутились в волшебной сказке. Пудра, румяна, тени, запахи, кружившие голову, красивые тела. Десятки знаменитостей с трех континентов, окруженные толпами визажистов и стилистов, щебетали на разных языках. Ассистенты носились по залу со стаканчиками из Starbucks, мобильными телефонами и какими-то пакетами, то и дело спотыкаясь о длинные ноги моделей. В воздухе висело приятно-нервозное ожидание.
Роза бегала в толпе помощников, стараясь быть полезной, проворно уклоняясь от падающих утюжков и плоек. Громкие аплодисменты, сотни вспышек, белоснежные улыбки. Показ плавно перешел в вечеринку с фотосессией и интервью. Шампанское, закуски, живая музыка – настоящий праздник жизни. Роза без стеснения разглядывала моделей и гостей, жевала круассаны, пила вино. Ее счастливое одиночество нарушил длинный объектив камеры, бесцеремонно направленный прямо на нее. Маленькая журналистка автоматной очередью делала снимки, что-то говоря на французском, но слова заглушала музыка. Сбежать не получилось – настойчивая корреспондентка поймала жертву на выходе, ткнув микрофон в лицо Розе, и, перекрикивая оркестр, спросила:
– Как вам показ?
– Фантастический! – Роза пыталась незаметно пристроить кусочек круассана за щеку.
– Что вас зацепило?
– Я считаю, коллекция сделана для современных и свободных женщин.
– А что для вас свобода? – не унималась журналистка.
– Думаю, это возможность выбирать самой, как тебе жить, что есть, как одеваться, с кем спать, что слушать, что читать, несмотря на тренды или моду. – Роза когда-то давно вычитала эти слова в одном из пабликов в «Инстаграме», забыв через пару секунд. Но почему-то сейчас они всплыли из дальнего уголка памяти.
– Потрясающе сказано! И последний вопрос: от кого ваш образ сегодня?
– Это все Zara.
Журналистка поблагодарила за беседу и растворилась в толпе, откуда на Розу смотрела Дина. Она улыбалась, а потом подняла бокал вверх и кивнула.
На следующий день Роза проснулась от звуков драки за окном. Два голубя отчаянно бились за кусочек хлеба, не желая уступать друг другу завтрак.
– Кыш! Какие вы огромные! Индейки, а не голуби! – Хотелось еще понежиться в кровати, но пришлось привести себя в порядок и спуститься вниз.
В ресторане уже сидела Дина. Черный кофе и ореховый батончик – завтрак главной модели фотосессии. Роза, благодаря небеса за то, что она не голубь и не супермодель, заказала яйца Бенедикт, багет и латте. Привычное молчание прервала Дина, протянув свой смартфон. Розе понадобилось несколько секунд, чтобы узнать девушку на фото – себя. В популярном интернет-паблике вышел репортаж с показа молодого дизайнера Эда Манна, где половину статьи занимало интервью Розы с ее фотографиями.
– Поздравляю! Классно получилась, – Дина подмигнула, откусывая батончик.
