Вильям Топчиев "Скриптер – Колодец Дракона"

– Это… Так, черновики.

– Ну и л-л-ладно. Черновики так черновики. Итак … – Радж пролистал скрипты, подсчитывая столбиком. – Две триста… Четыре шестьсот… Вот. Итого п-пять восемьсот.

Открыв тумбочку, вторым ключом он открыл крохотный сейф внутри и достал сверток. Аккуратно, словно распеленывая младенца, развернул ветошь.

«Switzerland. Melter Assayer. 1 Kilo Gold». Слиток переливался в зеркале, бросая блики на потолок. Четыре девятки.

– Килограмм. – Радж причмокнул, не выпуская слиток из рук. – З-з-за остальным приходи на следующей неделе.

– В смысле?

– За золотом. Приходи в п-п-пятницу. У меня смена п-после двух.

– Не-не, так не годится. Надо сейчас.

– Т-ты что, думаешь, я столько золота держу здесь? – Он обвел зал руками. – Я закажу. Как раз к п-п-пятнице будет.

– Надо сейчас. Сегодня. Нет золота – так и быть, переведи криптой. Деньгами, наконец.

– Какими д-д-деньгами? Под какой корягой ты живешь? О блэкауте не слышал? До воскресенья ничего не работает. Эти придурки перезагружают систему.

– Мне нужно сегодня!

– Да что ж за скриптер то такой п-пошел. – Радж снова открыл тумбочку, достал скрученные в ролл купюры. – В-вот. Здесь десятка. Все, больше нет. Последнее забираешь. – Он показал тумбочку изнутри. Затем прикрыл слиток ветошью и на клочке чека набросал расписку. – Так что до пятницы.

Выключив радио, Радж взялся за машинку.

– Ну что? Виски делаем п-п-прямыми?

Глава 4

Хлопья снега липли на экран, превращаясь в серые капли.

– Чего встал, раззява? Места получше не смог найти?

Грег поднял голову.

Он стоял на тротуаре, в самом узком месте, у бетонного блока, теснящего людской поток к грязной луже. Санта-Клауса не было.

– Определенно день задался, – пробормотал Грег, уставившись на сигарету в руке. Повертел между пальцами и выбросил в лужу. Забрался на блок.

Туча над головой стелилась низко, стирая шпили, поглощая рекламные щиты. Она мерцала неоновым светом, словно брюхо гигантского светляка. Огни светофоров в бензиновых разводах на асфальте. Шапки, кепки, зонты… Машины едва ползли вдоль тротуара.

Он чувствовал, как немеют ноги, как холод бетона проникает все глубже. Лица, повсюду лица.

Девушка в пестром платке на миг замешкалась, готовясь прыгнуть через лужу. «Байредо». Грег осторожно вдохнул, совсем чуть-чуть, чтобы не сбить тонкий, едва заметный след. «Джипси Уотер», все всякого сомнения.

– Красавица, не разрешите позвонить? – спросил он. – Телефон не…

На ее месте уже было чье-то осунувшееся, небритое лицо.

– Ну нет так нет. Можно было так и сказать.

Поток бился приливами и отливами, в ритме светофоров исчезая в каньоне там, где невидимое солнце уже начало свое падение.

Понедельник, 13:07.

Снег повалил хлопьями, стирая последние краски.

– Ну что ж, – вздохнул Грег. – Раз другого выхода нет.

Он спрыгнул с бетона и влился в поток.

Десять минут спустя он свернул к серому стеклянному зданию на набережной Истсайда. Ржавые балки эстакады отсекали его от реки шумом покрышек по снежной каше. Прошел не останавливаясь мимо таблички «Вниманию персонала NYU LANGONE. Сотрудникам, не связанным с погрузкой, использование дока запрещено. Это создает угрозу безопасности микробиологического центра. Пожалуйста, воспользуйтесь вход на улице Смиллоу. Нарушители будут наказаны», затем стряхнул снег с парика и заглянул за угол. Обед, должно быть, только закончился, и теперь здесь, внизу, у ворот в погрузочный док, еще должно было быть людно. Ну так и есть. Сбоку, за грузовиками, пара грузчиков возилась с каким-то ящиком. Стайка лаборантов с кофе в руках шла в дальний конец дока. Там, Грег знал, были грузовые лифты. Он двинулся вперед, считая шаги. И зашел в закрывающийся лифт.

– Привет, – кивнул он лаборанту в толстых очках. Тот вежливо кивнул.

Лифт остановился на одиннадцатом, и Грег вышел первым. Вбежал по лестнице на пару этажей вверх, сквозь кухню, завешанную фотографиями, приказами, объявлениями о сдаче квартир студентам, к двери с фикусом у входа. Затем через крохотную приемную, к дубовой массивной двери.

– Стойте!

Он толкнул дверь плечом.

– Неожиданно.

Окна узкого кабинета выходили на реку, и свинцовая вода отливала сквозь стекла во всю стену. На вешалке – смокинг в прозрачном кофре. Рядом за столом расположился крупный, чуть лысоватый человек в белоснежной рубашке с запонками и при бабочке. Увидев посетителя, он убрал ноги со стола.

– Неожиданно, – повторил он. – А как насчет постучать? Я уж не говорю о том, чтобы позвонить.

– Привет, Олли. – Кожаное кресло хрустнуло под Грегом.

– Профессор Фицгеральд, – в кабинет ворвалась девушка на высоких каблуках. – Я пыталась его остановить… Я… А он… А я…

– Ничего страшного, Нина.

– Профессор Фицгеральд… – присвистнул Грег, когда дверь закрылась. – И с каких это пор профессорам полагаются молоденькие секретарши? Знал бы – остался бы в науке.

Олли рассмеялся, достав откуда-то из недр стола два стакана.

– Виски или коньяк?

– Не рановато?

Олли глянул на часы.

Пока он отмерял виски, Грег осмотрел кабинет. Все как всегда. Стол, пара стульев. Стена, увешанная графиками дежурств и бесчисленными сертификатами об участии в семинарах. Полуопущенные жалюзи. Внизу на хайвее молчаливо замерла река машин. Грег перевел взгляд. На доске в центре комнаты ящерицей, кусающей себя за хвост, свернулась циклическая формула какой-то органической молекулы.

– Над чем работаешь?

– А, пустые бутылки собираю… – Олли пододвинул стакан.

– Хорошее дело.

Грег пригубил виски.

– Похоже на какой-то ксантин, – зевнул он, глядя на доску с циклической формулой. – Что, приступ ностальгии? Подняли архивы?

– Нет, серьезно, – рассмеялся Олли. – Собираем бутылки. Очки надень – сам увидишь, это обычный кофеин, лишь чуть модернизированный. А вот это, – Олли кивнул на вторую доску, за спиной Грега, – обычный АТФ.

– Ну и в чем прикол? Решили изобрести велосипед? Это что, какая-то новая шутка тринадцатого этажа?

Грег зажмурился – виски приятно обжигал небо.

– Помнишь, как Евдрон нам объяснял про АТФ? Хотя откуда тебе помнить? Абсолютному чемпиону лицея по прогулам… – Олли встал и подошел к доске. – Аденозинтрифосфат. Переносчик энергии. Энергетическая валюта любого организма на этой планете. Бла-бла-бла… Состоит из аденозина… – Он покрутил пальцем у колец, – …и вот здесь три несчастных фосфора. При отщеплении каждого происходит выделение энергии. Молекула АТФ – это в каком-то смысле бутылка. С энергией.

– Да, ты был прав, – сказал Грег. – Надо было взять коньяк.

– Три фосфатные группы – полная бутылка. Одну отщепляешь – выделяется энергия. Бутылка теперь на треть пуста.

– Это не хорошо, – сказал Грег.

– Еще одну отщепляешь – еще энергия. Бутылка на две трети пуста. Отщепляем последнюю фосфатную группу, и все – у тебя лишь пустая бутылка. Голый аденозин.

– У тебя богатое воображение, – сказал Грег. – Но, по-моему, ты несколько отклоняешься от школьной программы. Я бы точно запомнил про бутылки.

– В каждой клетке есть рецепторы А2А, – Олли начал ходить туда-сюда вдоль доски, размахивая руками, – которые, когда мимо них проплывает аденозин, сцепляются с ним. И так вот, когда голый аденозин, наша пустая бутылка прицепляется к рецептору, то рецептор посылает организму сигнал «я устал». Так что когда в клетке начинает плавать слишком много пустых бутылок, мы знаем, что нам нужен отдых. Нужно больше энергии, нужно заново заполнить бутылки.

Олли вернулся в кресло.

– И вот тут-то организм идет куда? Правильно. В кофейню. – Он кивнул на первую доску – Кофеин. Молекулы кофеина и аденозина похожи. У кофеина есть кусок, очень похожий на голый аденозин. И им он блокирует рецептор, тем самым не давая молекуле аденозина присоединиться и послать сигнал. Поэтому каждое утро, покупая кофе, мы попросту пытаемся убедить организм, что пустых бутылок нет.

– Браво, браво, – зевнул Грег, снова наполняя себе стакан. – Вот ваш грант. Получите – распишитесь.

– Не, серьезно. Это настоящее научное исследование. – Потянувшись к хумидору, Олли достал две сигары, протянул одну через стол и улыбнулся, когда Грег мотнул головой. – Что, опять? Ну-ну…

Отрезав кончик, он затянулся, раскуривая сигару.

– И мы ведь грант действительно подняли! Ведь в чем беда с кофе? Его пьют утром. Знаешь, сколько кофеен закрывается до четырех вечера? Больше половины! А аренду-то платить надо. Представляешь, какой простой? Сплошной убыток. И вот один хорошо известный тебе производитель кофе, имя которого мы не будем упоминать всуе, выделил нам небольшой грантик, чтобы создать новый вид кофе, который можно пить перед сном. А еще лучше – но это строго между нами, – без которого нельзя будет заснуть. Представляешь, как будет хорошо? Кофейни смогут работать круглосуточно…

– То есть вы синтезируете новый наркотик?

– Нет, ну ты загнул… Ну, хотя… Зачем ты пришел, Грег?

Грег поставил стакан. Большими пальцам помассировал себе виски, затем вздохнул и потянулся к рюкзаку.

Глаза Олли раскрывались все шире, когда из желтого конверта начали показываться серые листы, склеенные скотчем. Большой скрипт. Раскрываясь цветком, круг циклической реакции замыкался на столе.

– Однако. – Олли привстал.

– Почти полный цикл.

Несколько раз Олли обошел вокруг стола.

– Ты смотри-ка… – Он провел пальцем по скрипту. – Как здесь все запущенно… И что это такое?

– Понятия не имею. Что-то вроде Кребса.

– Нет, нет… – пробормотал Олли. – Какой цикл Кребса? Причем здесь Кребс? Не говори ерунды. Это такой же Кребс, как ты – ученый. Смотри. – Он включил настольную лампу. – Видишь, вот эта часть – это… Хотя… вместе с тем… вот эта хреновина явно должна соединяться с модулем синтеза жирных кислот. Вот здесь, видишь? А вот тут, посмотри-ка, вот тут – целая связка с цепочкой переноса электронов, в этом сомнения нет… Но это не Кребс… Это… Сколько же ты это собирал?

Грег пожал плечами.

– Ты глянь!– воскликнул Олли. – Смотри! Как все у нас элегантно! Вот здесь, видишь? Это ж… Протон, протон проникает сквозь мембрану просто так… Без пластокинона… Неужели это работает? А вот здесь что?

– Этого куска нет.

Олли щелкнул языком.

– Вот черт! И ведь, похоже, совсем немного не хватает!

Несколько минут он стоял молча, склонившись над столом.

– Ты проверял, это работает? – он наконец-то оторвался от стола.

– Как? Без лаборатории? – Грег поставил стакан. – Но хоть раз бывало, чтобы оттуда что-нибудь не работало?

– Да… да, ты прав… Черт, но что же это такое? Да-а-а…

Он откинулся в кресле.

– И что… что ты хочешь за это?

– Девятнадцать кило.

На мгновение стало тихо.