Словно только что обнаружив её присутствие, Витал поднял покрасневшие глаза и промокнул платком блестящий лоб:
– Моё почтение, миледи. В таком случае наши намерения исключительно совпадают.
– Н-но я бы просила вас без посторонних…
Фаусто только поднял брови и уткнулся в шитьё.
– Здесь нет посторонних, миледи. Все свои.
Селин замялась. Капитан заговорил:
– Если позволите, начну я. Вынужден сообщить, в силу сложившихся обстоятельств мы меняем курс. Задержка займёт около трёх недель, но сказать по правде, думаю, дольше. В пункте назначения станет яснее. Мы идём на Малый Орфей.
– Насколько понимаю, всё дело в повреждениях «Крылатого» и других кораблей?
– Совершенно верно. Мы не можем продолжать столь долгий путь на Да-Гуа в столь плачевном состоянии.
Капитан едва заметно скривился. Фаусто сейчас же отложил работу и поспешил к столу.
Наполнив бокалы, квартирмейстер отхлебнул и принялся разминать плечи капитану. Витал едва слышно застонал и блаженно прикрыл веки. На его висках собирались крупные капли пота.
Селин округлила глаза. Уголки рта опустились.
– Ох… я кажется, не вовремя… нет, я конечно уже поняла, что вы все тут – одна большая семья… но это! Такое!..
– Так коли мы со всем разобрались, сударыня, можете подменить меня. Руки уже затекли, – проникновенно улыбнулся Фаусто.
Позабыв приличия, но с дрожащей улыбкой, де Круа только замотала головой, пока руки отчаянно нашаривали дверную ручку за спиной:
– О, нет-нет. Продолжайте… без меня. Зайду, когда вы… закончите…
Де Круа в ужасе выскочила вон, позабыв обо всем, что собиралась сказать.
Вместо того, чтобы отчитать Брута за нахальное замечание в отношении капитана, похоже ей следовало оценить его проницательность…
В открытую дверь послышался смех и недовольный голос Фаусто:
– Одна из причин, по которым я избегаю женщин. Мало ума, мало такта, много эмоций.
– Перестань. Тебя тоже бывает в избытке.
– Ах вот так!
Ле Круа вскипела.
Ещё предстояло решить, кого полагалась обдать коктейлем гнева впополам со стыдом, щедро приправленным разочарованием и жгучей обидой. Собственную несобранность, издевательства этих двоих или же свою реакцию на увиденное.
Впрочем, какой же из неё дипломат, если она отступится от принятого решения и не сможет выйти из ситуации достойно?!
Оправив платье, де Круа развернулась, подняла подбородок и вбежала в капитанскую каюту.
– Фаусто, снизу кто-то кричит! Там что-то стряслось! – изображая панику на лице, проговорила она.
Квартирмейстер тревожно переглянулся с капитаном и бросился вон.
Селин победоносно щелкнула замком, запирая за ним дверь.
– Неожиданный поворот. Вы не перестаете меня удивлять. – Витал оторвался от карт и откинулся на спинку кресла.
Де Круа ещё раз взглянула на бинты, белеющие под рубахой, и заметила проступившую кровь:
– Так вы ранены?..
– Вы очень проницательны, сударыня. Ничего серьёзного. Так что же вы хотели мне сообщить?
Говорить с ним, когда завитки татуировок на бронзовеющей груди перетягивали на себя всё внимание, было сложно.
– Капитан, ваши предпочтения в действительности…это …это совершенно не мое дело!
– О, как вы правы сейчас!
Несмотря на измождённый вид, Витал продолжал улыбаться и смотреть на неё с той снисходительностью, с которой Фонтенак принимал оправдания Антуана за очередной прогул.
От волны раздражения любезность де Круа сделалась ядовитой:
– Я же здесь – затем, чтобы принести вам свои извинения!
Начало положено. Но прозвучало скорее как надменная пощечина, а не попытка загладить вину.
Да почему же рядом с этим человеком она все время сама не своя?
Повисла неловкая пауза. От досады на себя Селин прыснула и покраснела. Нелепее ситуации не придумаешь.
Капитан тихо улыбнулся, и она, обезоруженная неожиданной теплотой в его глазах, вдруг произнесла:
– Вышло как-то не очень, верно?… Я, пожалуй, начну заново…
Капитан ответил приглашающим жестом.
– Должна признаться, что в силу обстоятельств, у меня сложились предубеждения и неверные представления о вас и мореходах в целом, – Селин вздохнула, но ощутив как вдруг полегчало на душе, продолжила. – Я сумела воочию убедиться, что вы и команда – мастера своего дела и более того – настоящие герои. И мне следует быть благодарной, поскольку наша экспедиция обязана вам жизнями, капитан. И несмотря на некоторые разногласия, я увидела, как вы добры к своим людям и насколько они вас ценят. Мое первоначальное мнение оказалось абсолютно неверным. Это серьезный жизненный урок для меня. Благодарю вас и прошу прощения.
Повисла затяжная пауза, от которой стало неловко. Однако мужества хватало не отводить взгляд. Витал просто сидел не шелохнувшись и смотрел на неё:
– Признаться, я обескуражен столь внезапным поворотом… Впрочем, ваши извинения приняты.
Потирая наморщенный лоб и не меняя расслабленного положения, он изучал взволнованное лицо Селин.
– Могу помочь вам чем-нибудь ещё?
– Это всё. Благодарю вас.
Ручка двери дернулась. Послышался настойчивый стук. Судя по всему, уловка была раскрыта, а Фаусто – явно рассержен.
– Миледи, отоприте. А то знаю я его. Сейчас дверь выломает. Головой. – усмехнулся Витал. – Наша ремонтная смета и так превысила все допустимые размеры…
Квартирмейстер едва не сбил её с ног. Селин торопливо вышла.
***
– Что здесь происходит?! Какого дьявола?!
– Я и миниатюрная леди. Взаперти. Веский повод начать немедленно спасать своего капитана… Очень трогательно, Фаусто. Благодарю.
Витал саркастично закивал и показал жест одобрения.
– Да кто её знает, что там у нее на уме! – сердито фыркнул квартирмейстер.
– Она принесла извинения.
Фаусто только закатил глаза.
– Капитан, тебе пора брать отгул. Неужели поверил в искренность этой особы? Она же дипломат, да к тому же – артистка! Таким сыграть любое чувство – плёвое дело.
– Если и так, что тебе до этого? Сказала, потому что сочла нужным. Инцидент исчерпан.
– На твоём месте я бы поразмыслил о её выгодах от исповеди. Не успеешь прийти в себя – ты охмурён, и из тебя вьют веревки!
Капитан скептически посмотрел на квартирмейстера.
– Что это?
– Ревность.
– А. – Витал налил воды и жадно выпил. – Насколько помню, мы с тобой не в тех отношениях для подобных сцен, Фаусто.
Тот пожал плечами.
– Считаю хорошим тоном быть готовым к ножу в спину от любого из этих чужаков.
– Как скажешь.
Капитан углубился в расчёты, привычно вращая сияющим циркулем. Но квартирмейстер не унимался:
– Решил уже, как распорядимся добычей?
Витал потёр переносицу.
– До Малого Орфея мы не можем ни на что претендовать. Ребята вон и так растащили себе камзолы. Теперь все стали господа, один важнее другого… После реквизиции что-то да оставят, а там посмотрим. Как поступим с картинами, если они нам перепадут – ты знаешь. Лучшего способа помочь нашим ребятам и подкинуть деньжат тем семьям из Нижних кварталов я не знаю.
Относить в тайные мастерские всяческую живопись давно стало доброй традицией на «Крылатом». К примеру выходит из-под кисти известного мастера некая «Мадонна с единорогом», а спустя одну-две перевозки глядишь, и вот уже пять, а то и семь полотен продаются или даже приходят в дар высокопоставленным лицам. Авторы подлинников конечно пробовали устраивать суды и скандалить, но на поверку сам автор не мог отличить копии от оригинала, потому дальше мер, помимо усиленной охраны произведений искусства, не шло.
В каюту снова постучали.
На пороге стояли Дафна и Маркиз с неизменным чемоданчиком. Витал встал и, морщась, стянул рубашку. Ни говоря ни слова, лекарь срезал бинты и со свойственной ему педантичностью занялся перевязкой. Горячая вода пошла на кофе для капитана и на промывание инструмента.
Не выносящей крови Фаусто отвернулся.
– Что там наши трещины, доктор?
– Пар-ршиво наши трещины, капит-тан. Пушечная бригада сплошь с болями в плечах, аж до повышения надбавки за вычёрпывание воды. С нас станется только до «Орфея» и дойти, – процедил Маркиз. – Что до вашей пробоины— жить будете, коли не будете усердствовать в поднятии тяжестей, или чего там вашему капитанству удумается.
– Ничего тяжелее груза ответственности обещаю на себя не брать, – улыбнулся пациент и надел рубашку.
– Вам и без мен-ня извес-стно, капитан: жар или прекратится, или усилится. По Устав-ву тогда вас с прискор-рбием и заменит квар-ртирмейстер. Сию потер-рю мы р-разумеется пер-реживём, а вас пр-роводим со всеми почес-стями! Да, Фаус-сто? – квартирмейстер только кисло улыбнулся, бочком направляясь к выходу. – Потом-му, капит-тан, голуб-бчик, давайте-ка освежим ваши силы кровопусканием…
Дафна закусила губу и хотела было ретироваться.
– Куд-да, стер-рва?! А жгут кто стер-речь будет?!
Витал же спокойно вернулся в кресло и закатал рукав. Свойство корабельного лекаря сгущать краски всегда развлекало.
– Недаром про тебя, Маркиз, слухи ходят, дескать ты так увлекаешься кровопусканием, потому что сам… сам кровь пьёшь!
– Да брось, Мармышка, то пустое. Не верь глупостям, – хохотнул капитан.
Маркиз свирепо зыркнул на Дафну.
Юнга что-то обиженно пробормотала..
Витал прикрыл глаза, чувствуя легкое головокружение. Мысли тут же унеслись к размышлениям о визите леди де Круа. Её извинения, отравленные сомнениями, занозой засели у него на душе.
Была ли она искренней или играла? Он не знал. Её очаровательная попытка преодолеть собственную надменность покоряла. Да и отчаяние в широко распахнутых голубых глазах показалось вполне настоящим…
Или Витал не знал женщин.
Когда все процедуры были исполнены, и его каюта наконец опустела, капитан накинул бушлат и сел за стол.
Шелест страниц судового журнала вернул в день отплытия. Вот списки погрузки, вот размашистые подписи приёма от отправителей. Перечень пассажиров и грифельная приписка «стерва» у имени виконтессы де Круа.
Он немного помедлил, тихонько улыбнулся и стер хулиганскую надпись. Был ли Витал более не согласен с этой оценкой или просто не хотел давать поводов для придирок и веселья бюрократов на Малом Орфее? Сейчас это не имело значения.
Малый Орфей
