Подайте мне вуаль, накиньте на моё лицо.
Послушаем ещё разок посольство от Орсино.
Входят ВИОЛА и сопровождающие
ВИОЛА
Достопочтенная хозяйка в этом доме, кто из вас?
ОЛИВИЯ
Со мною говорите, я отвечу за неё. Что Вам угодно?
ВИОЛА
Блистательнейшая, изящнейшая и непревзойдённая
красавица… Молю Вас, если такова[10 - Именно так обосновывает просьбу Виолы Шекспир: «if this be the lady of the house», обрывая напыщенное вступление речи Виолы её сомнением не в том, кто перед ней, как у Вейнберга, Соколовского, Каншина, Кетчера, Лозинского, Линецкой, Самойлова, а в том, такая ли та красавица, как сказала Виола, что сохраняется в переводе близком к дословному.] хозяйка дома, это мне
скажите, ведь её не видел никогда, и не хотел бы в речи
ошибиться, ведь не только превосходен речи слог, но и
с большим трудом её я заучил. – Будьте добры, красавицы,
не дайте испытать насмешки ваши: я весьма раним
и даже менее недобрым обращеньем.
ОЛИВИЯ
А Вы откуда родом, сэр?
ВИОЛА
Могу сказать не более того, что заучил. Вопрос такой
вне рамок моей роли. Некто, благородна и добра, мне дайте
гарантий скромных, если Вам такой хозяйкой дома быть,
чтоб речь я мог продолжить.
ОЛИВИЯ
А Вы комедиант?
ВИОЛА
Нет, сердце мудрое моё: но всё ж, клянусь клыками, теми
самыми, коварства, что не тот, кого играю. А Вы такая ли
хозяйка дома?
ОЛИВИЯ
Ну, если я не посягаю на себя, то я такая.
ВИОЛА
Весьма определённо, если Вы и есть она, то посягаете,
и вправду, на себя, ведь то, что Вам дано, чтоб одарять,
дано не для того, чтобы скрывать. Но только мне поручено
иное: я речь свою продолжу в Вашу честь, а после Вам
представлю суть посланья.
ОЛИВИЯ
Давайте сразу к сути: я прощаю Вас за речь без похвалы.
ВИОЛА
Увы, я приложил немало сил зубрить её, такую поэтичную.
ОЛИВИЯ
И этим более подобную притворству: я молю, держите при
себееё. Узнав, как Вы дерзили у моих ворот, я разрешила
Вам зайти, скорей от удивленья, чем для разговоров. Если
Вы не сумасбродны, уходите, если ж есть причина, будьте
кратким. И сейчас луна не в нужной фазе, чтобы мне
вести столь суматошный диалог.
МАРИЯ
А не поднять ли паруса Вам, сэр? Ваш путь лежит туда.
ВИОЛА
Нет, добрый боцман, подрейфую здесь ещё немного.
– Чуть успокойте Вашего Колосса, милая синьора.
Явите Ваше возраженье: я посланник.
ОЛИВИЯ
Наверняка, какое-то у Вас уродливое дело к исполненью,
если так пугающе учтивы. Изложите Ваше порученье.
ВИОЛА
Лишь слуха Вашего касается оно. Я не принёс ни вызов на
войну, ни обложенье данью: я в своей руке держу оливы, а
мои слова полны, как миролюбья, так и смысла.
ОЛИВИЯ
И всё же начали Вы грубо. Кто же Вы такой? Чего бы Вы
хотели?
ВИОЛА
Той грубости, что проявил, научен я моим приёмом здесь.
Кто ж я такой, чего бы я хотел – так же таинственно,
как девственность: для слуха Вашего – божественно,
а для иного слуха – извращённо.
ОЛИВИЯ
Оставьте нас одних: послушаем божественное это.
Уходят МАРИЯ и сопровождающие
Итак, каков же Ваш священный текст?
ВИОЛА Милейшая синьора…
ОЛИВИЯ
Удобное вероученье, из него быть может много сказано.
Но где Ваш текст таится?
ВИОЛА
В груди Орсино.
ОЛИВИЯ
В его груди! В какой главе он там?
ВИОЛА
Отвечу в том же стиле: он – в первейшей его сердца.
ОЛИВИЯ
О, я её читала, это – ересь. Вам ещё… есть, что сказать?
ВИОЛА
Будьте добры, синьора, дайте мне лицо увидеть Ваше.
ОЛИВИЯ
А разве Вам каким-то порученьем Вашего хозяина дано
с моим лицом вести переговоры? Хоть отклонились Вы
сейчас от текста, но мы занавес опустим и покажем Вам
картинку. Смотрите, сэр, была единственной такой я до
сих пор: не правда ли, прекрасно сделано?
Открывает лицо
ВИОЛА
Да, превосходно сделано, коль Богом всё сотворено.
ОЛИВИЯ
Всё натурально, сэр, и выдержит и ветер, и ненастье.
ВИОЛА
Да – гармонична прелесть, чьи цвета
Наложены рукой Природы нежно.
