– О, боже, – в онемении прошептала мама.
Папа скептически отнёсся к мамину безоговорочному восторгу. Он серьёзно посмотрел на меня.
– А что тебе придётся делать? – Я видела, как он ещё сильнее напрягся. – Кто тебе озвучил подобные суммы? Звучат крайне неправдоподобно, – хлопнув по столу, подытожил он.
– Об обязанностях я узнаю только после финального собеседования, но рассказывала мне обо всем моя руководительница один на один. Денежную сумму выплачивают какие-то важные партнёры нашей компании, а обеспечение предметами первой необходимости будет возможно только в том случае, если я хорошо себя покажу на проекте. Но это будет зависеть от того, в чём будут заключаться мои обязанности…
– Не могу поверить! Пять годовых зарплат, как такое возможно? – воодушевлённо торжествовала мама. – И тебя выбрали из всех? Они знают, что ты лучшая, раз выдвинули именно твою кандидатуру. Я так тобой горжусь!
– Ати, как ты можешь согласиться, даже не зная, что придётся делать? – взволнованно спросила сестра.
Папа недовольно скрестил руки на груди.
– Пусть меня и выбрали, это не значит, что по итогу именно я попаду в проект, – мама сияла, расплываясь в улыбке. – И после возвращения меня повысят до руководителя отдела, что может указывать на то, что обязанности на этом проекте повысят мою квалификацию и позволят продвинуться по карьерной лестнице. – Сестра не была впечатлена моими словами. – Да, я знаю, что ничего прекрасного там точно не будет, но я справлюсь. Чтобы там ни было, пять годовых зарплат стоят того.
Папа заговорил первым.
– Не стоят. Никто не ставил бы таких наград за что-то обыденное. Атанасия, я уверен, тебе не стоит вмешиваться в это.
– А если это судьба? – жалостливо спросила я, больше убеждая себя, нежели их. – Что если мне просто повезло быть выбранной среди тысячи заявленных кандидаток? Что если, пройдя все остальные собеседования, я получу золотой билет в жизнь? Что бы там ни было, полтора месяца я выдержу. Пожалуйста, поддержите меня. Я ведь не могу отказаться, и вы это знаете. Я лучше буду верить в судьбу, чем сознаюсь в том, что мне так не повезло…
После ужина мы ещё долго обсуждали возможные варианты развития событий. Мама не могла поверить своему счастью, советуя мне, как себя вести на собеседованиях, опираясь на свой прошлый опыт. Папа с Арианной предполагали худшее, что тоже помогало принять ситуацию и подготовиться морально к любым ужасам, подготовленным для нас. Но я не хотела верить в худшее, мои мысли стремились к позитивному сценарию. Если бы мне удалось пройти все собеседования и сделать свою работу лучше остальных, моя семья была бы обеспечена до конца наших дней. Мы могли бы больше не волноваться о еде и лекарствах, даже если мы все останемся без работы. Я смогу отблагодарить родителей за их любовь и заботу, подняв условия жизни нашей семьи на новый уровень. И лечение папы…больше не будет для нас проблемой.
Пусть это был всего лишь маленький шанс на лучшую жизнь, я очень хотела им воспользоваться.
Глава 2
Пока я искала указанный в инструкции кабинет, мне не встретился ни один пациент. Я стиснула зубы, вспомнив медицинское учреждение моего сектора, где очереди, в которых больным людям приходилось стоять часами, выглядели как сцена из фильма ужасов.
– Добрый день, меня направили на медкомиссию, – сказала я, заглянув за нужную дверь.
Дружелюбная медсестра, поприветствовав меня, тут же предложила заполнить анкету о моём здоровье и хронических заболеваниях. Девушка выглядела очень опрятно, на ней была униформа необычного кроя и маска, закрывающая нижнюю часть лица. Параллельно она измерила мой рост, вес, давление и осмотрела глаза и уши.
В кабинет зашёл высокий мужчина в похожей медицинской униформе.
– Атанасия, добро пожаловать! Меня зовут Гейд, рад познакомиться! Сегодня мы постараемся быстро и с максимальным комфортом пройти всё запланированное. Каждая палата оборудована технологическими новинками и предлагает безболезненное прохождение медкомиссии. Результаты ваших анализов будут готовы через несколько дней.
Он внимательно взглянул на ранее заполненную мною анкету.
– Выглядите встревоженно. Вас что-то беспокоит? – тактично поинтересовался Гейд.
– Нет, – коротко ответила я.
Пусть в этой больнице всё сверкало, не было очередей, и медицинский персонал представлял лучшую версию себя, я всё ещё была готова окунуться в хорошо знакомую атмосферу болезненности процедур.
– Нона проводит вас.
Я последовала за девушкой, и, начав сдавать анализы, я убедилась в том, что все процедуры действительно проходили быстро и безболезненно. Персонал был профессиональным и доброжелательным, что исключало часть моих опасений. И пока со мной обращались так, будто моё тело было хрустальным, меня одолевало чувство несправедливости. Обычные граждане месяцами ждут в порядке живой очереди возможности попасть на осмотр, новорождённых детей без проклятых бумаг врачи отказываются даже осматривать, люди умирают в ожидании положенных им лекарств, когда, оказывается, что бывает и такое…
Время пролетело незаметно, медкомиссия оказалась намного легче и быстрее, чем я ожидала. Меня с благодарностями проводили до самого выхода, уверив, что все результаты анализов будут направлены моему руководителю.
***
Через несколько дней я снова стояла перед Холлс в её кабинете.
– Ты готова? – Она была взволнована.
Накануне вечером она оповестила меня о том, что я должна попрощаться с близкими, на случай, если сегодня мне всё же удастся пройти последние этапы собеседования. Слёзы в маминых глазах, её нежные слова гордости и спешные крайние наставления мне, кажется, запомнились навсегда. Папа, крайне недовольный моим оптимизмом, крепко обнимал меня на прощание. Вся его любовь ко мне выражалась в его молчаливом взгляде, которым он провожал меня. Сестра искренне желала мне успешно пройти собеседование, так как поняла причину моего решения. Во мне боролись панический страх и жажда риска.
– Да, – стараясь выглядеть уверенно, сказал я.
– Если ты пройдёшь, я стану одной из десяти руководителей, сотрудники которых попадут в проект. Пожалуйста, сделай всё, чтобы стать лучшей. – Она протянула мне папку с документами и результатами анализов. – Тебя уже ждёт водитель у главного входа.
Холлс была так увлечена мыслями о своём превосходстве и, видимо, вознаграждении, которое она получит, если я пройду собеседование, что от её обычной злости и надменности не было и следа. Будь она такой учтивой всегда, я бы никогда не смогла овладеть своими эмоциями в таком совершенстве. Только сейчас я осознала, что её строгость и резкость помогли мне научиться не принимать адресованные мне оскорбления на личный счёт, а советы и угрозы пропускать сквозь пальцы, читая их предназначение меж строк.
Попрощавшись, я вышла из кабинета. Как я поняла, отбор будет проводиться в административном блоке, куда обычно вход строго настрого запрещён. Пугала ли меня серьёзность, с которой организаторы подходили к обычному собеседованию? Несомненно…
Громоздкий мужчина в форме служителя правопорядка встретил меня у выхода. Около тридцати минут мы были в дороге, а потом свернули к большому административному зданию в центре города. Мы заехали на подземную парковку и, спустившись вниз ещё на четыре этажа, остановились у металлических дверей, напоминающих вход в бункер.
– Как всё серьёзно! – попробовала я пошутить, когда водитель жестом указал мне, что уже можно выходить.
Меня поприветствовал вышедший из бункера мужчина в военной форме и приказал следовать за ним. Крепко сжимая папку документов, я зашла внутрь и увидела обычное офисное пространство. Я была разочарована, так как была готова к чему-то необычно-секретному. Меня попросили пройти через прозрачный металлоискатель, рядом с которым был стол, заваленный ручками, телефонами, губными помадами и другими предметами, которые, видимо, пытались пронести сюда участницы. У меня же с собой ничего не было.
Следуя за сопровождающим, я заметила странные устройства, создающие трехмерные проекции, прямо как в старых фильмах. Петляя по коридорам, я поняла, что вход в помещения мог быть разрешен только после биометрической идентификации впереди идущего военного.
Меня провели в большой зал, который можно было принять за огромный амбар для беженцев с предметами первой необходимости, который иногда показывают в новостях. Мои глаза разбегались из-за масштаба происходящего и количества девушек, находящихся здесь. Некоторые просто прозябали на кроватях, другие общались, собравшись в небольшие группы, кто-то обедал за длинными столами, а оставшиеся, рассевшись на полу, заполняли какие-то бумаги.
– Атанасия, вы можете отдать документы мне, – сказал военный, готовый немедленно уйти. – Найдите кровать с вашим фото, она ваша.
Отдав ему папку, я направилась к ближайшим девушкам, преодолевая тяжесть в теле.
– Добрый день, – вежливо поздоровалась я с двумя девушками, расположившимися на ближайшей к входу кровати.
– Привет. Ты из какого филиала? – заинтригованно спросила милая девушка с прямыми рыжими волосами и янтарно-зелёными глазами.
– Из центрального, – честно ответила я. – А вы? – уточнила я у высокой брюнетки, пристально разглядывающей меня.
– Я из Дывми, – ответила рыжая девушка.
– А я из Зукавья, – сказала вторая девушка. – Кажется, мы все из разных филиалов. В Ясоре их тысяча сто тридцать девять, каков был шанс сюда попасть? – Её вопрос был риторическим.
– Вы уже знаете, каким будет испытание? – взволнованно спросила я.
Услышав мой вопрос, к нам тут же подбежали ещё две новенькие девушки, которые пришли позже меня.
– Никто не знает, – разочарованно произнесла рыжая девушка. – Не то, чтобы мы со всеми успели пообщаться, но все здесь выглядят немного растерянно. – Мы улыбнулись друг другу в подтверждение этих слов.
Я оглянулась, услышав короткий список женских имён, озвученный по громкой связи. Названные девушки торопливо зашагали к дальней двери зала.
– Куда это они? – спросила я.
– Видимо, на собеседование. Но оттуда никто не возвращается. Взамен ушедших просто приводят новых и так весь день, – сказала брюнетка.
– Ты тут уже целый день? – поинтересовалась одна из новеньких девушек.
– Да. В какой-то момент вам раздадут анкеты, надо их заполнить и отдать военным. Дальше придётся только ждать. – Она пожала плечами.
– Я знаю, что из нас всех пройдут всего десять, – сказала я. – Не объявляют, скольких уже утвердили?
– Нет.
Осмотревшись, я поняла, что данное помещение действительно являлось большим залом ожидания, но из-за большого количества претенденток время на обработку заявок, видимо, затягивалось, и в какой-то момент уже понадобились кровати и еда.
Мы с девочками, будучи крайними, принимали в свою компанию всех новоприбывших участниц. Делились догадками и страхами. Многие сомневались в гуманности этого проекта, предполагая худшие сценарии, но соглашались принять участие из-за денежного вознаграждения. Одну из коллег так трясло, что в какой-то момент она упала в обморок.
Я успела дважды перекусить и даже, вздремнуть, пока до меня дошла очередь заполнять анкету. Получив огромное количество листов бумаги, заполненными странными вопросами, я уселась поудобнее на полу в кругу других девушек, и мы, развлекая друг друга, неторопливо записывали ответы. Были и нормальные темы вроде семьи, рабочих обязанностей, черт характера и тому подобное, но были и очень странные. Больше всего меня удивили темы, связанные со сверхъестественным, верой и осознанием своей сути.
Шли часы, многие из девушек, с которыми мы ожидали вызова вместе, уже отправились на собеседование. В какой-то момент, я услышала, как военные, которые раздавали анкеты новым девушкам, говорили о том, что они выбиваются из графика, что бы это ни значило. Я не представляла, почему из такого внушительного количества сотрудниц у них не получается отобрать всего десять. Ждать своей очереди в течении стольких часов было невероятно утомительно.
Когда я услышала своё имя, я поняла почему девушки, которых вызывали, чуть ли не бежали к двери, ведущей из этого зала.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – сказала милая девушка, когда я начала задыхаться от волнения. – Меня зовут Катит. Я прочла все ответы вашей анкеты. Мне нужно задать вам несколько уточняющих. Вы не против?
– Не против, – растерянно ответила я, заходя в переговорную комнатку и закрывая за собой дверь.
– Тогда начнём. Вы указали, что всего раз были в серьёзных отношениях во время учёбы в академии. Какими были эти отношения? – спокойно спросила она.
Из всей анкеты она решила уточнить именно это? Я предположила, что это может быть психологическим тестом. Отвечать на личные вопросы честно и без чувства стыда – крайне сложно, и, может, эта тема выбрана специально, чтобы раззадорить кандидаток и увидеть их истинное лицо, когда они смущаются или нервничают.
– Несчастными, так как, мы оба были не готовы к серьёзным отношениям. Мы очень любили друг друга, но были очень разными, – решила честно ответить я.
– Что было самым ценным опытом в предыдущих отношениях?
Я задумалась, так как у меня не было очевидного ответа на этот вопрос.
– Наверное, что любовь бывает разной.
Мой бывший изменял мне. И какого было моё удивление, когда он продолжал клясться мне в любви, доказывая, что его близость с другой для него ничего не значит. Но на самом деле факт его близости с кем-то подвергал меня безрассудному риску из-за распространения страшного вируса половым путём. Он рисковал не только своим здоровьем, но и моим. Как только факт болезни выяснился бы при следующей медкомиссии, меня бы отправили доживать свою жизнь в сектор для заражённых. Из-за этого психа меня ждала перспектива постепенной утраты ясности ума, мучительное физическое истощение и смерть.
Девушка продолжила задавать уточняющие вопросы и по другим темам, но снова и снова возвращалась к моим предыдущим отношениям. Самым логичным было то, что нашего работодателя интересовали сотрудницы без «груза», но и вариант с прямыми ответами, не поддаваясь смущению, на некомфортные вопросы тоже имел место быть. Мне пришла в голову идея, что таким образом Катит могла проверить мою лояльность к вышестоящему руководству, ведь она всего лишь транслировала их вопросы, а значит, тем, кто «свыше», были нужны на них ответы, а отказавшись отвечать, я бы проявила явное неуважение и неподчинение, что выдало бы мою нелояльность. Значит, по сути, что бы я ни ответила, результаты испытания это бы не изменило. Но ведь это также могло быть испытание на честность, если, например, они заранее знали правду… В стрессовых ситуациях, как сейчас, моей сильной стороной была быстрая адаптация, как и говорила Холлс.
Катит записала все мои ответы.
– Отлично, мы закончили. Подождите меня пару минут, я вернусь с результатами вашего испытания.
Я кивнула в ответ и осталась в маленькой переговорной в одиночестве. Почти сразу Катит вернулась.
– Вас ждут на следующем этапе собеседования, – дружелюбно объявила она.
Думаю, большинство девушек проходят данный этап, так как ничего такого у меня не спрашивали, а значит, провалиться практически невозможно.
Катит открыла передо мной дверь в очередную комнату. Слева от входа стояли пять военных – три мужчины и две женщины. Белые стены отражали яркий свет от потолка, который, кажется, был невесомым. Центр зала занимал стеклянный стол, а возле него стояла высокая девушка лет двадцати пяти в длинном чёрном платье и массивными золотыми украшениями на груди. Её чёрные волосы внушительными локонами касались широких плеч, а яркий бронзовый макияж совершенно не вписывался в окружающую обстановку.
– Добрый день! – вежливо поздоровалась я.
– Да, – не глядя на меня, сказала девушка. – Будь добра, подойди и опусти ладони на стол. Нам нужно кое-что проверить.
Осмотрев её внимательнее, я заметила хорошо-скрываемую за бодрым голосом усталость. Если то, что говорили военные правда, и они действительно никак не могли определиться с десяткой, мне оставалось ей только посочувствовать.
– Просто дотронуться до стола? – Я медленно прошла мимо военных, вставая рядом с ней.
– Да, просто сделай так. – Девушка приложила ладони к стеклу.
Военные не сводили с меня строгих взглядов, тогда как ведущая нетерпеливо сложила руки на груди. Как бы я ни старалась, я не могла сообразить, что же они хотят узнать обо мне благодаря подобной проверке. Я подошла к столу и прикоснулась к холодной поверхности обеими руками.
Стол засветился, и я почувствовала, как под ладонями вдруг появилась влага. Вода поднялась по моим рукам почти до самых локтей, образуя подобие перчаток. Но не успела я среагировать, как по мне прокатилась волна всепоглощающего спокойствия. Все тревоги, горе и тяжёлые переживания разом покинули моё тело, подарив мне невероятное чувство лёгкости, и тут же с силой вернулись назад.
Я ощутила невероятный прилив счастья, когда почувствовала мамины объятия. Её прикосновения были такими настоящими, что я тут же почувствовала себя дома. Семья была моей крепостью, уголком в этом мире, в котором, пусть и ненадолго, зато всецело я могла почувствовать себя в полной безопасности. Я расплылась в улыбке, осознав глубину своих чувств к родным. Истинное счастье пронзило меня, когда мысли начали застилать моменты прошлого. Я чувствовала всё так ярко, будто все это происходило прямо сейчас.
Меня пронзила глубочайшая грусть, тянувшая мою душу глубоко в темноту. Краски предыдущих мыслей бесследно покинули меня, и я осталась в полной тишине наедине с чувством потери, разочарования и неудачи. Ничего больше не имело смысла из-за осознания, что я старательно проживала не свою жизнь.
Мрак вокруг начал сгущаться, и я увидела маленькую девочку лет пяти-шести, прячущуюся под стеклянным столом. Она взглянула на меня, и я тут же узнала в ней себя. Люди вокруг плакали, кричали и куда-то бежали. Здание по ту сторону дороги начало разрушаться и падать прямо на толпу, а мои ноги почти полностью были в воде. Город разрушался, и нам тоже нужно было бежать. Не задумываясь о последствиях, я тут же изо всех сил направилась к дому. Мне нужно было найти родителей до того, как с ними что-то случится. Ребёнок на моих руках был обречён на тот же исход, что и я.
Спокойный шелест листьев в любимом парке тут же заставил забыть о происходящем пару мгновений назад. Я прогуливалась по хорошо знакомому маршруту, наслаждаясь прекрасным закатом. Мой молодого человек сидел у озера с какой-то девушкой. Я онемела, наблюдая за их нежными взглядами друг на друга и чувствуя атмосферу сладкого напряжения после их коротких игривых поцелуев. Его губы, только что касающиеся кого-то, объясняли мне, что всё это ничего не значит. Я не могла сдержать отвращения к нему из-за его измены и к себе, из-за моего желания отрицать увиденное. Мне было мерзко и грязно, я задыхалась от разочарования и злости.
Оказавшись перед зданием своей работы рано утром, я тяжело вздохнула. Ощущение нереальности происходящего преследовало меня уже какое-то время. Я знала, что просто должна пойти туда, ведь скоро начнётся построение, но какое-то чувство не давало мне сдвинуться с места. Моя ответственность дала трещину, когда я сделала пару неуверенных шагов прочь от этого места…
Вся комната заискрилась ярким светом. Следующие секунды были будто в замедленной съёмке.
– Мы нашли её, – громко пищала девушка, наблюдающая за мной. – Наконец-то! Пойдём, дорогая!
Когда я убрала руки от стола, комната перестала сиять. Я не понимала, радоваться мне или же самое время бежать. Меня всё ещё переполняли эмоции счастья, страха, грусти, ярости, удивления и отвращения. Они были такими чёткими, почти осязаемыми. Воспоминания о пережитом были липкими и вязкими.
Взяв меня под руку, девушка открыла смежную дверь и указала на элегантные кресла в центре небольшой комнаты. Мой взгляд растерянно, будто через мутную пелену, блуждал по изысканному интерьеру. В глаза бросалась высокотехнологичная система для проведения презентаций и видеоконференций.
Присев в одно из кресел, женщина представилась.
– Меня зовут Эжиэл, очень приятно, Атанасия. – Её высокий голос казался мне слишком громким.
– И мне, – коротко ответила я, присаживаясь напротив, придерживаясь тактики «Меньше слов – меньше косяков». Я только сейчас поняла, что у меня онемели пальцы рук. Я медленно принялась разминать их.
