Ольга Кузьмина "Путь лиса"

– Насколько я понял, – подытожил хули-цзин, – на ваши головы, о избранники Земли и Неба, пролился счастливый дождь. Вам довелось повстречать волшебную перелётную сливу, дарующую долголетие, мудрость и удачу. А в том, что большая часть этой благодати досталась молодому господину, мне видится особый знак.

– Ничего себе, благодать, – пробормотал Рыжун, но тихо, себе под нос. Возмущаться в голос ему расхотелось, тем более, что расфуфыренный хули-цзин смотрел на него с восхищённой завистью.

– Мудрость, стало быть, – хмыкнул Леший. – Что-то я не замечаю, чтобы эта мудрость у него из ушей лезла.

– О, всё не так просто! Мудрость, даруемая волшебной сливой, – это драгоценный алмаз. Но чтобы стать бриллиантом и засиять в полную силу, алмазу требуется огранка. Иными словами, обучение. Иначе способности, обретённые счастливым избранником, не просто пропадут втуне, но и обернутся против него самого.

Рыжун обнаружил, что от волнения жуёт опавший лист. Осенняя горечь помогла, в мыслях наступило прояснение, и даже зуд стал меньше донимать. Лис снова уставился на семь хвостов хули-цзин.

– По сто лет на каждый? Получается, что тебе…

– Этот скромный даос разменял восьмое столетие, – Бай Хуан слегка поклонился. – И, осмелюсь заметить, за это время накопил немало знаний.

Он вскинул лапы, как занавесом, закрывшись широкими рукавами, и тут же опустил. Лисья морда исчезла. Теперь на бревне сидел человек с чёрными волосами, стянутыми на затылке в хвост. Приятное лицо с раскосыми глазами сияло дружелюбной улыбкой. Такому не только уворованную курицу доверишь сторожить, но и потайной лаз из норы покажешь.

Рыжун от удивления тявкнул, Леший сквозь зубы помянул болотных бесов. Хули-цзин не обиделся. Весело рассмеявшись, извлёк из рукава бамбуковую флейту, подул в неё, невесомо касаясь отверстий. Вместо музыки из флейты вылетела крошечная птица. Сияя багрянцем и охрой, опустилась на ветку и начала расти. Став размером с горлицу, птица запела – сладким, навевающим дремоту голосом. Леший широко, протяжно зевнул. Рыжун потёр слипающиеся глаза и неожиданно понял, что никакой птицы нет, а поёт флейта.

– Полезная штука! – восхитился он. – Ежели эдак собак усыпить, весь курятник обчистить можно. А я смогу научиться?

– О, разумеется! – Бай Хуан опустил флейту. – Нет ничего невозможного в трёх мирах. Слабые побеждают сильных, мягкое преодолевает твёрдое. Стремление учиться достойно всяческого поощрения, а накопление мудрости – единственный верный путь, ведущий ко двору Небесного Императора. Вот только какой смысл копить мудрость, если некому её передать? – Он проникновенно вздохнул. – Увы, отыскать достойного ученика в наше время невероятно сложно. Не могу передать словами своего счастья от того, что наконец встретил юношу, подходящего во всех отношениях…

– Ученика?! – в один голос переспросили Леший и Рыжун. Первый – с ужасом, второй – с недоверчивой радостью.

– Не пущу! – Леший ухватил лиса за шкирку. – Уж он тебя научит! А то я не знаю, какие за оборотнями грехи водятся! Это тебе не кур у селян таскать, тут человеческой кровью пахнет!

Прежде, чем Рыжун успел возмутиться, хули-цзин вскочил и тревожно принюхался:

– Действительно, пахнет человеком…

Поверхность стоячего «озерца» зарябила. С диким, нечленораздельным воплем из него выскочил полуголый мужик с перекошенным лицом. Из одежды на нём были только грязные штаны, порванные на коленях, но в руках ярко блестел длинный меч. Леший остолбенел. Выпавший из его хватки Рыжун распластался по земле.

Бай Хуан с неожиданной резвостью перепрыгнул через поваленный древесный ствол и метнулся в кусты, на бегу перекидываясь в звериный облик.

– Хули-цзин! – Человек кинулся следом. Хрустнула под босой пяткой оброненная флейта.

Уже почти вывернувшийся из одежды Бай Хуан зацепился рукавом за сучок и споткнулся. Сверкнул меч, и отрубленная голова лиса-оборотня покатилась по опавшим листьям, щёлкая зубами.

– Не трогай его! – Рыжун подскочил к человеку и вцепился клыками в голую лодыжку.

– Хули-цзин! – во второй раз завопил тот и замахнулся на лиса.

Хрясь!

Глаза мечника закатились, и он рухнул лицом вниз.

– Ишь, размахался тут! – Леший отбросил бревно, которым приложил буяна по затылку. – Добрые люди так себя в гостях не ведут.

Он подобрал бесчувственное тело и закинул в стоячее «озерцо». Следом полетел меч. «Озерцо» схлопнулось с резким звуком треснувшей льдины.

– Ой, беда, беда! – запричитал Рыжун. Приутихшая на время хворь снова напомнила о себе ломотой по всему телу. – Ой, горе мне, сироте горемычной! Кто меня теперь премудростям обучит?!

– Ну, ты это… не убивайся так уж. – Леший сочувственно шмыгнул носом. – Может, ещё оживёт? Вон как глазами-то вращает.

Голова хули-цзин, действительно, проявляла подобие жизни. Пасть открывалась, но вместо слов из неё доносилось лишь слабое сипение. Странно, но крови почти не натекло, словно удерживало её что-то в обезглавленном теле.

Леший приставил голову на место, прижал. Глаза лиса-оборотня закатились в немом отчаянье.

– Не получается. – Леший почесал в затылке. – Ладно, пошли к Шаману.

Он перекинул тело Бай Хуана через плечо, а голову взял подмышку. Рыжун, задрав три хвоста, побежал впереди. Лапы ныли и подламывались, но лис упрямо стиснул зубы и запретил себе скулить. Удостоенный благодати и вести себя должен достойно!

***

Где жил Безумный Шаман, в тайге знали все. И обходили его заимку с кривобокой избой по широкой дуге. Встретить Шамана считалось дурной приметой, а уж попасться на глаза и вовсе было чревато непредсказуемыми последствиями. За помощью к нему обращались, только если совсем край пришёл.

Леший с Шаманом худо-бедно ладил, но втайне мечтал, чтобы ветхая избушка наконец развалилась, а её безумный обитатель откочевал в дальнюю тундру. В эту осень Шаману ударила в голову блажь жениться. И непременно на красавице из девиц-мухоморов. Девицы эти, хоть и не прочь были вскружить голову человеку, выбирали себе мужчин придирчиво – из удачливых охотников и домовитых сельчан. Безумный Шаман с его развалюхой их не интересовал.

В исчезновении невест Шаман почему-то винил Лешего, так что предстоящая встреча вызывала у хозяина тайги большие опасения. Но ведь не бросишь Рыжуна с его горем!

– Дома он! – Лис остановился, пропуская Лешего вперёд.

Шаман сидел на пороге избы и курил длинную трубку. В завитках дыма угадывались танцующие человекоподобные фигуры со звериными головами.

– Зачем пришёл? – буркнул Шаман, не вынимая трубку изо рта.

– Вот, помочь надо. – Леший опустил перед ним тело хули-цзин и аккуратно положил рядом голову.

– Зачем помогать? Сам сдохнет.

– Оживить надо, – терпеливо пояснил Леший.

– Нечем, – ответил, как отрезал, Шаман. – Живница закончилась. Надо в тундру ехать, новую копать. А без жены не поеду. Найдёшь мне жену?

– Да нет у нас времени тебе жену искать! – взвыл Рыжун. – А без живницы никак?

Шаман презрительно скривился и выдохнул ему в морду вонючий дым. Лис расчихался до слёз. Жалобно поскуливая, принялся чесаться, разбрасывая клочья шерсти.

«Совсем расхворался малой, – подумал Леший. – Вот ведь, пришла беда, откуда не ждали! И что теперь с оборотнем делать? Добить, чтобы не мучился? Да и с Шаманом неладно выходит. Какой-никакой, в всё же целитель. Ежели устроит забастовку, кто станет лечить таёжный народ?»

Живница считалась универсальным средством – что перелом срастить, что рану залечить. Но в лесах эта редкая травка не росла, предпочитала тундру и давалась в руки только шаманам.

– А если, – Рыжун перестал чесаться и подёргал Лешего за подол, – косточкой полечить? Она ведь волшебная!

– И что ты предлагаешь? Под язык положить?

– А хоть бы и так!

Леший покачал головой, но достал сливовую косточку и сунул в пасть хули-цзин. Мутные глаза Бай Хуана прояснились, но голова на место не приросла. Шаман ехидно ухмыльнулся.

– В шею засунь! – потребовал Рыжун. – Дай мне, я сам.

Косточка, извлечённая из пасти, заметно уменьшилась. Леший мысленно попрощался с мечтой вырастить новое деревце. Рыжун ведь не угомонится, пока вся косточка не истратится.

Шаман отложил трубку. Привстал, наблюдая за суетящимся лисом.

– Оживает! – взвизгнул Рыжун.

Шея хули-цзин медленно срасталась. «Хоть бы он подавился этой косточкой!» – подумал Леший. У него крепло предчувствие, что с этим оборотнем они ещё хлебнут лиха.

Бай Хуан рывком сел, закашлялся, хватаясь за горло.

– Пить…

Рыжун кинулся по тропинке в заросли ивняка, притащил в зубах деревянный ковшик с водой. Шаман зло сплюнул. От своего родника он зверьё гонял.

– Не поделиться водой со страждущим – грех, – наставительно сказал Леший, устыдившийся собственных мыслей, и склонился над хули-цзин. – Как ты, болезный? Полегчало?

Бай Хуан выпил воду и осторожно повертел головой.

– Благодарю, достопочтенный Хранитель. Жизнь вернулась в моё тело.

– А кто это был? – сунулся к нему Рыжун. – С острой железкой?

– Цзянькэ… Человек меча, воин императорской гвардии.

– И чем же ты императору не угодил? – спросил Леший.

– О, право же, ничем. Но владыка Поднебесной почему-то вбил себе в голову, что его долг – очистить империю от демонов, к числу которых люди, в невежестве своём, причисляют и мой народ.

– Немирно у вас, стало быть. – Леший приподнял моховую бровь. – Слышь, Рыжун, лучше со мной оставайся, голова целее будет.

– Нет-нет! – Хуан подкупающе заулыбался. – Не всё так плохо, иначе бы ваш покорный слуга не дожил до семи хвостов. А среди хули-цзин есть и такие, кто обрёл просветление вместе с девятью хвостами. К примеру, моя драгоценная тётушка не далее как два века назад заняла почётное место среди небожителей. Ускользать от нежелательного внимания людей не слишком сложно. Главное – не забывать об осторожности. Увы, мой разум помутился в пылу погони за перелётной сливой.

– Жалеешь, небось, что упустил?

– Что-то теряешь, что-то находишь. – Хуан поднялся, отряхнул одежду и поклонился Рыжуну. – Согласен ли молодой господин стать моим учеником?

– Я? Да, конечно, согласен! – Лис по-щенячьи перекувырнулся через голову, но тут же присмирел и виновато потёрся мордой о ногу Лешего. – Ты не сердись, ладно? Сам понимаешь, надо мне… Раз уж так повернулось.

– Понимаю. – Леший потрепал его по ушам. – Только не пропадай с концами. Заглядывай в гости.

– Обязательно!

Лис отбежал к Бай Хуану. Тот извлёк из складок одежды длинную булавку с резной головкой из зелёного камня, очертил перед собой широкий овал. Воздух замерцал, засеребрился. Хуан подхватил Рыжуна, поклонился Лешему и нырнул в «озерцо».

– Да пребудет с тобой благосклонность Земли и Неба, Хранитель леса… – прошелестел листвой ветерок.

Леший сел на скрипучее крыльцо, пригорюнился. Тяжко стало на душе, муторно. Из своих рук ведь лисёнка выкормил, выучил, чему сумел, защищал… А пришлый оборотень только поманил, и всё, убежал Рыжун, хвостами махнув. Может, и без того наладилось бы как-нибудь… Травками отпоили…

Погрузившись в горестные мысли, Леший не сразу заметил, что Безумный Шаман с недовольным ворчанием бродит вокруг медленно тающего «озерца». Сердито позвякивали нашитые на кожаный шаманский балахон железные колокольцы и подвески – фигурки птиц, людей и зверей.

– Плохой лис, ёккарганай! Всех духов распугал.

– Вот и мне он не понравился, – согласился Леший. – Какое слово ни скажет, всё хитростью сочится. Ох, чует моё сердце, научит он Рыжуна плохому.

– Не научит. Съест и всё.

– Как съест?!

– Живьём. Лис съел сливу, оборотень съест лиса. Сердце съест, печень съест, силу съест.

«Ну конечно! – озарило Лешего. – Вот чего ради он перед Рыжуном хвостами вилял, голову морочил!»

– Что же ты не предупредил?!

– А зачем? – Шаман равнодушно пожал плечами. – Ты мне не помог, я тебе не помог. Вот мы и квиты.

Лешему захотелось врезать ему так, чтобы летел отсюда до тундры, деревья по пути сшибая. Даже кулаки сжались, но Леший сдержался. Рыжуна это не спасёт.

– Сможешь путь открыть? – Он показал на слабый след «озерца». – Должен буду.

– Жену мне найдёшь?

– Трёх найду!

– Ты сказал, я услышал. – Шаман шустро сбегал за бубном.

Под мерный рокот и горловой речитатив серебряный овал снова налился глубиной. Леший осторожно просунул в него руку. Пальцы ощутили тепло, как от летнего солнца. Он глубоко вдохнул и протиснулся на ту сторону целиком, оказавшись на горной тропе, такой узкой, что только лисьим шагом пройти можно. Следов на каменистой почве видно не было. Леший потянул носом, но лисьего запаха не ощутил – слишком сильный дул ветер. Ну, и как теперь искать Рыжуна?

Где-то впереди послышался знакомый льдистый звон. Леший заспешил по тропе. Виляя между валунами, она взбежала на уступ и внезапно оборвалась. Леший замер на краю обрыва. В солнечных лучах таял серебристый отблеск, а далеко внизу зеленела уютная долина, усыпанная пёстрыми цветами. Леший прикрыл ладонью глаза от солнца, всмотрелся в крутой склон. Вот досада! Путь хули-цзин уже не ухватишь, а спуститься обычным способом нечего и думать – сорвёшься и костей не соберёшь. Земля-то чужая, помощи ждать не от кого.

– А это что?!

В сотне локтей внизу, на ветках хилого деревца висели кровавые ошмётки. С кого-то совсем недавно ободрали шкуру, а что осталось – разорвали на части. Запах относил в сторону ветер, но между камней застряли клочья рыжей шерсти.

– Нет! – Леший заметался, отыскивая хотя бы намёк на тропинку вниз.

«Может, это не Рыжун? – с отчаянной надеждой думал он. – Не успел бы Хуан его разодрать… Может, они вообще не сюда пошли, а в другую сторону. Мало ли, кто этот путь открыл? Хули-цзин здесь, небось, на каждом шагу встречаются, да и обычные лисы водятся!»

У ноги шевельнулся клок рыжей шерсти. Леший подобрал его, понюхал, да так и сел, как стоял, обхватив голову руками. Шерсть была Рыжуна.

– Прости, лисёныш, не уберёг я тебя. Прости…

Глава 2. Изгнанники