– С одиннадцатого июня.
– Приезжай ко мне. Отдохнёшь, сил наберёшься, поправишь здоровье.
Если б Ханда сейчас ела яблоко, сочла бы своим долгом немедленно подавиться и раскашляться. Но поскольку рот был пуст, она ограничилась саркастично-изумлённой миной: «Что-что? Повтори, пожалуйста, а то мне послышалась какая-то дичь».
– Поправить здоровье? – переспросила Ханда после быстротечной пантомимы. – У вас в Череповце? Извини, но…
– Я тебя не в Череповец зову, а в Борисово-Судское.
– Где это?
– В нашей же области, Бабаевский район.
– Зачем нам туда ехать?
– Погостим у моей тёти, она, как про тебя узнала, всё зовёт к себе, хочет познакомиться. Там тебе будет свежий воздух, чистая речка и натуральное молоко.
– Это всё у меня и в Абхазии под рукой, необязательно ехать за две тысячи километров.
– За две тысячи километров тебя будет сложнее выдернуть из отпуска.
– С чего ты взял, что меня кто-то будет выдёргивать из отпуска?
– Хочешь сказать, такого никогда не было?
– Хочу. Очень хочу. Но не могу.
8
Первый раз они встретились в кафе на Сухумской набережной. Хотя Ваня ещё подумал бы, заслуживают ли звания кафе четыре пластиковых столика подле ларька. Зато здесь не было других посетителей.
«Что-то тут не так», – решила Ханда, увидев Ваню. Эта мысль уже мелькала у неё при просмотре анкеты, но тогда она успокаивала себя тем, что он приврал насчёт роста или убрал в фотошопе пивной живот. Но вживую пивного живота тоже не обнаружилось, и со 189 сантиметрами Иван не погорячился, может, даже поскромничал. Скажите на милость, почему высокий голубоглазый брюнет спортивного телосложения ищет жену через сваху? Ладно-ладно, он не брюнет, а шатен, и глаза не столько голубые, столько серые. Но внешность привлекательная, объективно. Ханда тоже не страх божий, но у неё другая ситуация. Во-первых, она женщина, во-вторых, кавказская женщина, в-третьих, кавказская женщина, которой за тридцать, – в такой ситуации вполне естественно обратиться к тёте Мимозе. Но почему помощь абхазской свахи понадобилась российскому мужчине, на котором, по идее, кандидатки должны сами виснуть гроздьями?
Ей понравилось, что Ваня пришёл в рубашке и штанах, а не притащился в майке и шортах. Понравилось, как он о себе рассказывал – толково и сжато, исключительно по делу, без отступлений. Живёт в городе Череповце Вологодской области, работает начальником цеха на металлургическом заводе, не курит, спиртное пьёт очень редко, спортом занимается не профессионально, но регулярно, со здоровьем порядок. Есть двухкомнатная квартира. Женат никогда не был.
«Интересно почему? Что с тобой неладно, дружок? Импотент? Голубой? Извращенец какой-нибудь?»
– А судимости есть? – полюбопытствовала Ханда самым невинным тоном, на который была способна.
Ваня уставился на неё честными светлыми глазами. Либо гениально играет, либо впрямь не помышлял о таком аспекте.
– Нет. – Он моргнул. – Моё уголовное прошлое сводится к двум штрафам – один раз дорогу не там перешёл, другой раз в неположенном месте припарковался.
– Негусто. – Она окинула его пристальным взглядом с лёгким прищуром. – Не похож ты на работника завода.
– Почему?
– Слишком грамотно говоришь. – Судить о грамотности она могла. Хоть русский не был её родным языком, говорила она на нём не хуже среднестатистического россиянина, без малейшего акцента. Как, впрочем, многие абхазы. А материлась вовсе виртуозно. – Составляешь длинные складные предложения.
Тут Ваня оскорбился за себя, своих коллег и все рабочие профессии.
– Прости, а какое у тебя представление о работнике завода? Думаешь, это чумазый дядька, который даже по улице ходит в шляпе металлурга, с ложкой и не может увязать больше трёх слов?
– Не знаю, о чём спросить в первую очередь, – Ханда подалась вперёд, подперев подбородок ладонью, – правда ли у металлургов есть шляпы или при чём тут ложка.
Ваня впервые улыбнулся ей широко. Улыбка у него была неплохая. При таком теле обычно и лицо автоматически классифицируется как красивое, но Ханда, беспристрастный и опытный наблюдатель, ничего особенного в Ванином лице не заметила. Овальное, из-за худоватых щёк оно казалось узким. Небольшие глаза под почти прямыми бровями. Тонкий короткий нос с едва вздёрнутым острым кончиком. В губах есть что-то, наводящее на мысли о зайчике из мультфильма; правда, это впечатление сглаживается модной щетиной в форме маленьких усов и аккуратной бородки (то есть человек вроде как просто пропустил пару сеансов бритья, хотя на деле побриться было бы куда легче, чем организовать такое оформление лица).
– Шляпа металлурга – профессиональный головной убор, у некоторых. А металлургическая ложка – инструмент для отбора проб металла.
– Спасибо за ликбез.
Она продолжала опираться на руку, и Ваня скопировал её позу со словами:
– Что-то ты слишком бойкая для кавказской девушки.
Ханда скривила краешек рта.
– Прости, а какое у тебя представление о кавказской девушке? Юбка в пол, нос крючком и чёрный платок на голове?
– Примерно. – Несколько секунд Ваня смотрел на неё до неприличия пристально, Ханда выдержала, и ему это понравилось. Он рассмеялся и откинулся на спинку стула. – Один – один.
В тот миг оба подумали, что они, похоже, поладят.
Именно поэтому у Ханды случился приступ правдорубства. Уж если пугать кавалера, то сейчас, пока он ей не понравился всерьёз.
– Раз уж мы поговорили о твоей работе, я, наверно, должна рассказать о своей.
– Если хочешь, – Ваня пожал плечом, – но так-то необязательно, тётя Мимоза мне уже рассказала.
– Да? Про СГБ?
Ваня кивнул.
– И как ты к этому относишься?
– А как к этому можно относиться? Исключительно положительно.
– Честно?
– Зачем мне врать? Мне нравится, когда люди занимаются конкретным делом, а не какой-нибудь хренью.
9
Уже на второй встрече они решили, что им впрямь стоит пожениться. Но прежде Ханда спросила Ваню, почему он не нашёл жену более типичным способом.
– Решил подойти к задаче чисто по-деловому, без амуров-лямуров, – ответил Ваня. – Чтоб всё было спокойно, ясно и серьёзно, по-взрослому.
– А что ты имеешь против амуров-лямуров?
– С этим у меня сложности. – После секундной паузы он добавил с явным пародийным оттенком: – Я не такой, как все.
«Ну вот, – подумала Ханда. – Сейчас скажет: «Я с детства хотел одеваться в платья, любил розовый цвет и блестяшки, и вообще, у меня уже есть любовь всей жизни и звать её Анатолий, а жена нужна для прикрытия».
Мысли Ханды не отражались на её лице, но Ваня угадал их без внешних подсказок.
– Нет.
– Что «нет»?
– Не гей и даже не импотент.
– А что тогда?
– Не знаю, как правильно объяснить.
– Словами. Я вроде достаточно хорошо знаю русский.
– Мне трудно быть в близких отношениях. Я по этой части немного бракованный. Не люблю, когда ко мне лезут с нежностями, не люблю, когда кто-то рядом слишком долго, не люблю спать с кем-то в одной постели. Мне нужно время и пространство, чтоб быть одному – не постоянно, но очень часто. Мне нужно подолгу молчать. И я постепенно зверею, когда приходится под кого-то подстраиваться, например, делать вид, что мне интересен разговор, когда на самом деле хочется, чтоб собеседник заткнулся и ушёл подальше. Казалось бы: тебя любят – радуйся, с тобой хотят быть рядом – цени. Но чувство такое, будто кому-то должен, а отдавать нечем. Мерзкое чувство. Я знаю, странно: с одной стороны, я не хочу остаться одиноким, хочу семью, в первую очередь детей; с другой – не хочу быть с кем-то по традиционной схеме, когда люди постоянно вместе и чуть ли не в туалет ходят вдвоём.
– Другими словами, ты хочешь быть один, но не хочешь остаться один.
– Пожалуй, что так.
– У меня такого никогда не было, но в теории я могу понять. Только вопрос: ты уверен, что с детьми у тебя будет иначе? Что тебе не будет хотеться поскорее от них отделаться, что они не будут тебя бесить, что ты не станешь на них срываться?
– Уверен.
Вопрос взращивания детей они подробно не разбирали. Ханду знакомые матроны запугали тем, что забеременеть после тридцати практически невозможно, если до этого не рожала. Опасение прочно засело недалеко от подсознания, потому Ханда не хотела бежать впереди паровоза.
Если то, о чём Ваня рассказал, впрямь самый большой его недостаток, – отлично. Ханда с ходу назвала бы полсотни худших черт, с которыми никогда бы не примирилась. Подумаешь, не нравятся человеку нежности. Его право. Уважать друг друга можно и без сюсюканья.
Однако она продолжила подмечать-выискивать в Ване недостатки, так было спокойнее. Иллюзий у неё нет, разочаровываться будет не в чем, но не зря же говорят: предупреждён – значит вооружён, а Ханда хотела быть вооружённой, чтоб потом не оказаться застигнутой врасплох. Лучше считать человека хуже, чем он есть, нежели доверять ему больше, чем он заслуживает.
– Я тебя напугал?
– Нет, вот ещё.
– И даже не смутил?
– И даже не смутил. Но я хочу сразу уточнить. Ты сказал, что не любишь спать с кем-то в одной постели. Речь именно про «спать» или про что-то ещё?
Ваня усмехнулся.
– Именно про «спать».
– Тогда ладно.
– Что-то ты даже не покраснела.
– А надо было?
– Нет, но я всегда думал, что кавказские девушки к таким темам относятся не особо легко.
– И падают в обморок при слове «секс»? – Ну вот, они подошли к щекотливому вопросу. У нее не было большого желания обсуждать это, однако обсудить требовалось, хоть вскользь. – Тебе принципиально нужна окровавленная простыня?
Ваня аж встрепенулся.
– Нет.
– Вот и славно.
Вот и обсудили.
– А ты почему не вышла замуж? – спросил Ваня, чтоб уйти подальше от неудобной темы. Правда, манёвр получился не слишком деликатный.
– Не клеится. Считай меня нескромной, но я умная. А мужчины не любят умных женщин.
У Вани было собственное мнение, но делиться им он не стал. Во-первых, умная и умничающая – разные понятия. Хотя, эта действительно больше похожа на умную. Во-вторых, по-настоящему умная женщина сумеет не напугать мужчину своим умом, пускай для этого ум придётся тщательно скрывать. В-третьих, «мужчины боятся умных женщин» – что за избитая фраза? Почему именно «боятся»? Может, им с ними неудобно. Придёшь домой с работы, уставший, как собака, а жена начинает грузить тебя своими умностями. Кому такое понравится? Конечно, если жена большую часть времени находится за две тысячи километров от тебя, дело совсем другое.
– Неправда. По крайней мере, не все мужчины.
– Я и не говорю, что все. Но многие.
Ваня опять-таки не стал высказываться. Ответ на свой вопрос он получил и не видел смысла копаться дальше.
– Слушай, можно я буду называть тебя Ариной?
– Ариной?
– Да. Мне нравится такой вариант.
– А мне что-то не очень. Сразу вспоминается Арина Родионовна.
– Разве плохо? Великая ж была женщина, вон какого человека воспитала.
– Нет уж, не хочу ассоциироваться с пожилой няней. Чем тебе не нравится Ханда?
– Звучит непривычно.
– Для меня Иван тоже не самое привычное имя, но я же не жалуюсь.
