Дато остановился. Нет, это уже не походило на забавную игру в недотрогу. Девушка явно испугалась его. Он сократил оставшееся между ними расстояние и, когда она упёрлась ладонями в его грудь, впервые посмотрел на ее руки.
"Чё за индийское кино? Глаза, а теперь еще и это … Да ну на х*й! Это же не может быть она! Такого просто не бывает!" – Дато рассматривал ее причудливое родимое пятнышко на запястье в форме маленького сердечка. Он провел руками по ее плечам, в поисках выступающей цилиндрической коробочки, которая должна была быть у той, чей образ всплыл в памяти. И, не обнаружив ее, подумал, что выявленное им сходство – лишь совпадение.
– У тебя две минуты, чтоб рассказать мне кто ты и что тут делаешь! Иначе я закончу то, что собирался сделать, – поставил он ультиматум.
– Я журналистка, – быстро выпалила она и замолчала.
– Быстрее! Время заканчивается, – он дал ей понять, что только этой информации ему не хватит, чтоб остановится.
– Я здесь по заданию редакции, – тяжело дыша продолжила она.
– Минута! – голос Дато прозвучал, словно выстрел.
– Здесь сходка криминальных авторитетов и будет большая полицейская облава. Мне нужен прямой репортаж с места событий, – сдалась она, понимая, что это единственный шанс уйти из этой комнаты невредимой.
«Опа! Дьявол! Надо вытаскивать Ваху!» – Дато схватил телефон, но тот показал отсутствие сигнала, – «Глушат сигнал! Надо уходить самому, а его вытащит Шаевич», – Дато заметался по кабинету, достал спортивную сумку, быстро сбросил в нее наличку из сейфа, положил туда же оружие, и схватив девушку за локоть, вышел из кабинета. Но тут его уже ждал сюрприз, в узком коридоре с обеих сторон стояли бойцы ОМОН и синхронно направили на него дула автоматов. Дато отпустил девушку, бросил сумку и поднял руки, сдаваясь. Его уложили на пол и застегнули браслеты наручников за спиной.
– Соня! Вот ты где! – из-за спин бойцов выскочил рослый парень в бронежилете с нашивкой «МВД России» и бросился к девушке.
«Соня? Неужели все-таки она?» – Дато поднял голову и впился в девушку взглядом.
– Детка! Ты как? Какого черта ты тут оказалась, я же сказал, крутиться в зале! – возмущался парень, обнимая ее за плечи.
– Я … мне в туалет надо было, а потом я заблудилась, – заикаясь объясняла она.
– Он тебе что-то сделал?
– Нет! Не успел, – Соня перестала дрожать и в ее голосе вдруг появились победные нотки, – У него деньги и оружие в сумке и еще он тут наговорил на часть 1 статьи 251 УК[1 - Ч. 1 ст. 251 УК – Деяния, направленные на организацию занятия проституцией другими лицами, а равно содержание притонов для занятия проституцией или систематическое предоставление помещений для занятия проституцией – до 3 лет лишения свободы.]. Я все записала, – она отстегнула от пуговицы на одежде портативный микрофон.
– Ты умница, детка, я так горжусь тобой, – и парень поцеловал ее в губы.
– Сука, – прохрипел Дато, лежа на полу.
Девушка испуганно покосилась на него. Он не угрожал ей, но по его взгляду итак все было понятно. Дато подхватили за предплечья, подняли и провели мимо парочки на улицу, где уже поджидал полицейский УАЗик.
Глава 3. Опасная работа
Когда ее крик прорезал ночное пространство, Соня перестала дышать. Боль женщины, потерявшей своего ребенка, волной ударила по всем, кто находится на месте ДТП. Казалось бы, Соня уже больше трёх лет криминальный журналист и повидала многое, но к вот к такому проявлению человеческого горя невозможно привыкнуть. Отец девушки, не кричал. Он, молча, двинулся на того, кто был за рулём машины, сбившей его дочь. Сотрудники ДПС, полицейские скрутили его, чтоб избежать самосуда.
"А мама кричала, когда увидела тело папы?", – вдруг подумалось Соне и она сжала руль своей маленькой машинки Фольксваген жук, в салоне которой она скрылась, чтоб перевести дух после увиденного, – "Нет! Мама наверняка не кричала. Если б кричала, то боль не засела в ней так глубоко и надолго, сведя с ума". Когда убили отца в маме словно потух свет. Она ни с кем не говорила, не ела и неподвижно целыми днями лежала на кровати. Мама, несмотря на то, что прошло много лет, из посттравматического стрессового расстройства так и не вышла. Она уже не лежала, уткнувшись в стену, но по-прежнему не разговаривала и почти не реагировала на окружающих.
Насколько же хрупка человеческая жизнь. Вот эта красивая совсем ещё юная девушка, лежащая на асфальте, всего каких-нибудь 30-40 минут была ещё жива. Бежала, на ходу поправляя сумочку, вся в предвкушении встречи с подругами в кафе в паре кварталов отсюда. Всего каких-нибудь 30-40 минут назад у этого тела на асфальте было имя – Лиза. Лизу знали все дети в округе, потому что она, будучи студенткой педагогического института, подрабатывала няней на дому. Именно поэтому родители так быстро оказались на месте, где ее сбили. Мальчишки, что играли в футбол неподалеку, тут же узнали ее и помчались за ее родными. "Лиза, Лиза… Куда же ты так спешила? Почему выскочила прямо под колеса? Словно испугалась чего-то…", – Соня покачала головой, погруженная в собственные мысли.
Из размышлений ее вырвал стук в боковое стекло ее автомобиля.
– Сонь, тебе надо это увидеть, – позвал ее знакомый оперативник – Петр Комаров.
Соня последовала за ним. Они оказались у микроавтобуса с открытыми задними дверями. В фургоне суетился Роман Хазин – судмедэксперт убойного отдела. Роман с Соней были знакомы. Он был неразговорчив, потому выдал свой максимум вместо приветствия – кивнул головой. Соня ответила тем же.
– Потожировых нет. Ничего особенного – обычная бумага с напечатанным на струйном принтере текстом. Прочти, по ходу автор послания – твой пассажир, – Комаров протянул ей свёрнутый в трубочку лист формата А4.
«Лизонька, я скоро приду за тобой! Для такой славной девочки, как ты, я припас нечто особенное – H2SO4. Ты станешь достойным продолжением моей коллекции. До встречи! Коллекционер» – прочла Соня и полезла в телефон искать, что же скрывается за химической формулой.
– Серная кислота, – предугадывая ее действия, подсказал Комаров.
«Вот чего она испугалась! Так этот упырь называет себя «коллекционером», – размышляла Соня и вертела клочок бумаги в руках.
– Как думаешь, почему он написал ей это? – она вслух задала вопрос, который мучил ее.
– Хм… Думаю, хотел напугать. Он же садист. Страх, боль, крики жертвы – доставляют ему удовольствие. Видимо, и страх ожидания смерти – тоже, – глубокомысленно выдал Комаров, – Только, думаю на такой результат, – Петр кивнул на тело, лежащее на асфальте, – он никак не рассчитывал.
Соня по крупицам собирала информацию об этом маньяке, на счету которого уже двадцать одна жертва. Счет скорее всего неполный, потому что его вела сама Смирнова, скрупулёзно создавая папки с именами жертв в своем виртуальном хранилище – облаке в Google. Вот теперь «Лиза» станет папкой вне списка. «Кощунство так говорить, но с каждой жертвой подробностей об упыре все больше. Благодаря Лизе, теперь известно, что он общается со своей жертвой до нападения. Как бы хотелось, чтоб все это было не зря, и в конце пути – эту тварь все-таки нашли», – размышляла Соня, забрасывая фото записки в папку.
Поиск маньяка – стал чуть ли не смыслом жизни для Сони. Она верила в то, что это ее предназначение в этом мире. Когда застрелили отца, и заказчиков убийства так и не нашли, Соня, как и все родственники жертв, испытала бессилие и злость за то, что виновные остались безнаказанными. Она решила стать тем, кто сделает все, чтоб другие таких чувств не испытали никогда. Выбор стоял между тем, чтоб служить в полиции или стать журналистом. Соня выбрала второе, поскольку полиция в истории с отцом показала себя абсолютно некомпетентной и работала в соответствии с указаниями сверху, который судя по всему свелись к тому, чтоб закрыть дело. У журналиста же больше свободы и он рассчитывает только на свои силы. С одной стороны, это, конечно, тяжело, но с другой – если верить в эти свои собственные силы, то можно горы свернуть. Став на журналистскую стезю, Соня выкладывалась по полной, но вот с верой в себя было не все благополучно.
***
«Это же гениально, как все, что просто! ФНС, ЦентроБанк полагают, что они контролируют денежные потоки бизнеса, повсеместно внедрив расчеты пластиковыми картами. Сегодня Вы, выпив чашку кофе в ресторане и оплатив его картой, вместе с вышеупомянутыми структурами уверены, что деньги будут зачислены на расчетный счет ресторана и, соответственно, автоматически попадут в его доходы, а, значит, с них будут уплачены налоги. Но и Вы и они ошибаетесь, потому что, кто Вам сказал, что терминал, который услужливо поднес Вам официант, отправит деньги, именно, туда? Любую, даже самую совершенную систему контроля можно обмануть, и зачастую вовсе не изощренными, а примитивными способами. Ресторанная сеть «Марани», принадлежащая Вахтангу Джугашвили, одна из многих, что присоединились к такой вот схеме обвода государства вокруг пальца…», – читал Дато в колонке криминальной хроники и чувствовал, как вены начинают пульсировать от напряжения и глаза наливаются кровью от злости. И это еще корреспондент не докопалась до той части ресторанной схемы, где они обналичивали клиентские деньги, привлекая автосалоны, туристические агентства и салоны красоты. Под статьей был указан автор журналистского расследования под псевдонимом – «Заноза». И вот это ее прозвище – это единственное, что стояло сейчас останавливало Дато от того, чтоб дать распоряжение пристрелить ее.
С ней надо было что-то срочно решать, а то она чего доброго не остановится и продолжит собирать компромат на империю Джугашвили. У Дато итак было дел по горло с тем, чтобы замять то, что уже насобирала полиция при их аресте, а теперь еще и вот это. Однозначно, придется поменять схему и раскошелится, чтобы доказательствам в расследовании, проведенном Соней, не дали ход.
– Девку – журналистку, что была здесь в момент облавы в форме официантки, зовут София Смирнова. Фото с камер возьмешь в ресторане. Я ее в свой кабинет затащил тогда. Найди где живет, выясни, чем занята в течение дня, с кем тусуется, короче все, что сможешь найти на нее, – через пять минут Дато давал распоряжения своему «верному псу» – Гиви по телефону.
– Это часом не та девка, что статейку накатала, от которой Ваха едва не порешил всех, кто с утра попался ему на пути? – со смешком поинтересовался Гиви.
– Она! Ваха уже в курсе? – напрягся Дато.
– Да. И учитывая то, что он готов живьем ее закопать, на х*я нам время тратить на выяснение подробностей о ней? Давай я ее упакую и привезу к нему, он пар спустит и всем легче будет, – предложил Гиви.
– Нет! У меня к ней личный счет! С Вахой я поговорю, а ты делай, что сказал, – Дато положил трубку, нервно постучал по столу, обдумывая разговор с Вахой, и, вздохнув, набрал его.
– Доброе утро! – Дато улыбнулся так, будто Джугашвили мог увидеть его лицо.
– Какое на х*й доброе утро? Ты в курсе новых проблем? – злость Вахи была оглушительной в прямом смысле этого слова, и Дато даже отстранил трубку от уха, чтоб не лопнула барабанная перепонка.
– В курсе. Я совсем разберусь! – невозмутимо ответил Дато.
– Достань эту суку и привези ко мне! – Ваха аж захлебывался от ярости.
– Послушай меня! Я б сам ее урыл, но ведь это проблемы не решит. Доверь все мне, я сделаю так, что она напишет опровержение и отдаст мне всю доказательную базу, что у нее есть, – Дато нервно расхаживал из стороны в сторону, стараясь убедить Джугашвили в своей правоте.
Вахтанг молчал, было слышно, как он тяжело дышит, пытаясь успокоиться. Бешеный темперамент Джугашвили проявлялся в импульсивном решении вопросов, и Дато был единственным, кто мог утихомирить его и заставить вести себя рационально. Сейчас был именно такой случай.
– Хорошо, уговорил! – Ваха бросил трубку.
Глава 4. Поиски упыря
Соня шла по узкому коридору, ярко освященному длинными узкими лампами, размещенными вдоль всего потолка. Бесконечное количество кабинетов с табличками, на которых имена, фамилии людей, вроде как делающих этот мир чище. Почему "вроде"? Потому что Соня скептически относилась к их работе, имея свой личный печальный опыт. Но были тут несколько табличек, которые висят не зря. Она направлялась к двери в конце коридора. Дмитрий Ковалёв и Сергей Красовский значилось на той заветной табличке. Молодой человек Сони и его лучший друг работали в убойном отделе. Когда-то поиски маньяка, столкнули ее с Димой и с тех пор они были вместе. Их отношения больше напоминали отношения близких родственников – брата и сестры, чем отношения без памяти влюбленной пары. Но учитывая их образ жизни, их обоих это устраивало. Когда ты горишь на работе, то личное неизбежно уходит на второй план.
– Сонька, привет! – за спиной Сони раздался задорный, почти мальчишеский голос Сени.
Соня остановилась и лучезарно улыбнулась ему. Арсений Бураков, которого никто кроме как Сеней и не называл, работал в управлении системным администратором. Соня с Сеней сдружились с первого момента знакомства. Схожий темперамент, увлеченность любимым делом сразу сблизили.
– Я покидал тебе в папку ещё пару случаев похожих на те, что ты ищешь. Ты к Ковалёву? – задал Сеня вопрос, ответ на который знал заранее.
Соня кивнула.
– Я тебе кофе организую, – засуетился он.
– Спасибо, – коротко ответила Соня и направилась далее по своему маршруту.
Сеня влетел в подсобку, где сотрудники управления обедали и устраивали перекур. В подсобке нелюдимый Хазин уже заварил кофе и, распахнув окно, наблюдал за внутренним двором, где парковались машины. За столом, уткнувшись с телефон, жевал бутерброд Петр Комаров. Сеня суетливо поставил бумажный стаканчик и нажал кнопку эспрессо. Комаров, который отлично знал, что Сеня кофе не пьет, сразу понял, что он делает не для себя. Сеня подхватил блюдце с чашкой и направился на выход.
– Ты сахар забыл, – напомнил Комаров.
– Не, ей нельзя, – ответил Сеня, скрываясь за дверью.
Хазин захлопнул створку окна, выбросил свой стаканчик и последовал за Сеней. Сеня оставил дверь приоткрытой, и Хазин видел в просвет дверного проема кабинета, как тот поставил кружку перед Соней. Встретившись с Соней взглядом, Хазин коротко кивнул в знак приветствия и дальше ушел по коридору по своим делам. Через пару минут, так же поздоровавшись с Соней кивком головы, мимо дверей прошел Комаров.
– Я пришла к выводу, что он работает в полиции! – ошеломила всех, присутствующих в кабинете, Соня.
– Это с чего вдруг такой бредовый вывод? – болезненно отреагировал Красовский, которому не понравилась мысль, что среди его коллег может быть маньяк.
– Во-первых, он не оставляет следов, а, значит, знает, как их скрыть. Во-вторых, он не повторяется с местом убийства, потому что знает, что маньяка могут поджидать там или ловить на живца. В-третьих, он убивает разными способами, чтоб убийства не включили в единую цепь при расследовании, – Соня загибала пальцы, – В-четвёртых, все его жертвы абсолютно разные – внешне, по характеру, по роду занятий и даже по возрасту. Я думаю именно поэтому этот упырь и называет себя "коллекционером". Он их собирает как разных бабочек в коллекцию.
– Все, что ты перечисляешь, кроме первого пункта, никак не наводит на мысль, что он полицейский. А первого – недостаточно, чтоб сделать такой вывод! – Сережа кипятился, пытаясь опровергнуть ее доводы.
– Погоди, в этом есть смысл. Он действительно учел все, чтоб мы никогда на него не вышли. Он знает кухню расследования и зацепки так, как если бы он был внутри, – Дима задумчиво постучал по столу карандашом, – Ведь если бы хоть что-то из этого было не так, мы б уже дышали ему в спину. Сам подумай. Будь жертвы одинаковыми – мы бы поняли, как он их выбирает. Был бы способ одинаковым – определили бы почерк, и искали бы его по орудию убийства. А так – ничего! Столько времени и ничего!
– Да! Если б не эти укусы, то мы бы и не поняли, что он вообще существует, – поддакнул Сеня, намекая на отметины зубов, которые убийца оставлял на самых разных частях тела жертв.
– А ещё я думаю, что он импотент! – сделав глоток, своего горького кофе произнесла Соня в гробовой тишине, – Я консультировалась с психиатром. Она сказала, что обычно садист испытывает сексуальное возбуждение при виде страданий жертв. Но этот не насиловал ни одну из них. Вывод – у него не стоит!
– Ну и что это нам даёт? Проверить поголовно всех полицейских на предмет того, у кого не стоит? И что потом? Что дальше делать с теми, кого выявили? – раздражённо выпалил Сергей, бросившись перекладывать бумаги.
– Серёга! У Сони хоть какие-то идеи, а у тебя что? Что ты предлагаешь? – заступился за нее Ковалёв.
Соня с благодарностью взглянула на него.
– Я не знаю, что мы будем делать с этой инфой, но выявить импотентов я могу, – подал голос Сеня, – Все ж проходят медкомиссию, могу поискать у кого там были проблемы.
– О! Это мысль! А ещё, Сеня, посмотри можем ли мы что-то выжать из этой записки? Может марка принтера? Какая-то особенная бумага? Ну хоть что-то? – дал указания Дима.
– Я бы с радостью, но тут такое дело, – начал Сеня и, окинув всех присутствующих многозначительным взглядом, продолжил, – Записки то и нет.
– Как? – Соня подскочила на месте.
– Да. Причина смерти – ДТП, потому она типа была не важна и в архив она уже не попала. Так что кроме фото, сделанного Соней, ничего не осталось. А из текста я даже не знаю, что я могу сделать.
Сеня растерянно пожал плечами. Маленькая импровизированная летучка, посвященная загадочному маньяку, подошла к концу. Соня даже не подозревала как близко она была к разгадке. Тот, кого они искали был не просто полицейским, – он работал под той самой крышей, где они вели разговор о том, как его найти.
Глава 5. Предупреждение
"Ищешь меня, чтоб взять интервью? Как я могу отказать такой славной девочке? Готовься, интервью со мной будет для тебя последним! Я не только все расскажу, но и покажу. Для тебя я приберег нечто особенное! Ты станешь самым красивым украшением в моей коллекции. Коллекционер," – Соня читала текст и чувствовала, как липкие холодные щупальца ужаса поползли по спине. Она бросила пакеты из супермаркета и судорожно попыталась найти телефон в сумке, чтоб позвонить Диме. Телефон как сквозь землю провалился, точнее утонул в ее сумке. Руки тряслись, и Соня решила, что надо все вытряхнуть на пол. Содержимое сумки было разбросано по плитке в прихожей, но телефона не было.
– Это ищешь? – раздался голос у нее за спиной.
Соня вскрикнула и, повернувшись, увидела, подпирающего плечом дверной косяк, Дато. В руках он держал ее телефон.
Это перебор! Письмо с угрозами от садиста, а теперь ещё Давид Шенгелия собственной персоной в ее квартире, и у нее нет телефона – единственного способа позвать на помощь. Соня в панике рванула к входной двери и попыталась нажать на ручку, чтоб открыть ее, но она не поддавалась, очевидно, что кто-то держал ее с другой стороны.
– Не трать силы понапрасну, киса! Иди сюда, – он достал зажигалку, затянулся и закурил.
Соня на самом деле была трусихой и все ее отчаянные поступки – это своеобразная борьба с самой собой, так сказать способ посмотреть страху в лицо. Поэтому сейчас, когда она была загнана в угол, она собралась, как кошка перед прыжком, подняла на него полный ярости взгляд и выдала то, что он никак не ожидал услышать:
– В моей квартире не курят, тем более какие-то там шестерки урки Джугашвили!
Дато сжал зубами сигарету и резко направился на нее. Тут весь запал смелости сразу у Сони закончился, она постыдно повернулась к нему спиной и стала удирать с поля боя, держа путь в ванную, которую намеревалась закрыть изнутри. Но кто бы ей позволил?
– Я сказал: иди сюда, сука бешеная! – Дато схватил ее за волосы и тащил в зал к дивану.
Боль была такой, что Соне казалось, что он снимет с нее скальп. Она закричала, стала плакать и умолять отпустить. Дато, наученный горьким опытом, бесцеремонно обшарил ее с ног до головы на предмет прослушки и бросил на диван. Соня, подобрав ноги под себя, пыталась успокоиться. Она всхлипывала, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
– Значит так! Слушай меня сюда: ты завтра придёшь на работу и опубликуешь в своей паршивой газетенке извинения, напишешь, что все то дерьмо, что ты настрочила, не подтвердилось! Потом все материалы, что у тебя есть, удалишь, предварительно отправив мне на электронную почту, адрес я забил тебе в заметки в телефон. Поняла меня? – Дато открыл балконную дверь и, сев на подоконник, с наслаждением снова затянулся сигаретным дымом.
– А если не опубликую? – буркнула она.
– А я смотрю, ко всем своим недостаткам ты ещё и тупая! Я без труда попал в твою квартиру, мои люди сп*здили у тебя телефон, я знаю где ты была сегодня, и знаю где будешь завтра, и, главное, киса, несмотря на часть первую статьи 251 я свободен, как ветер! Кстати, я сейчас какие ещё нарушил? – ухмыльнувшись, спросил он.
– 137, 138, 139, 158[2 - ст. 137 УК – нарушение неприкосновенности частной жизни, ст. 138 УК – нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, ст. 139 УК – незаконное проникновение в жилище, ст. 158 УК – преступления против собственности (кража).], – тихо отозвалась она.
– О! Да ты ходячий уголовный кодекс! Тебе надо в помощники к Шаевичу! – Дато опять резко поднялся и пошел на нее, – Если «нет», то я могу забраться в твою машинку-букашку и, например, повредить тормоза, могу попросить местную босоту, чтоб они познакомились с тобой поближе, – это так, то, что первое на ум пришло, а если напрячься, то я тебе ещё статей из половины УК накидаю, – Дато держал ее за волосы, заставляя запрокинуть голову и смотреть ему в глаза, – Да, и, кстати, твой ебырь тебе не поможет.
На лице Сони застыло удивление. Почему это Дима, который собственно должен по долгу службы помогать не только ей в таких случаях, но и всем, кто к нему обратиться, не поможет?
– Вижу немой вопрос в твоих глазах. Ответ на него, киса, в твоём телефоне, – Дато швырнул смартфон на диван рядом с ней, – Это же и ответ на то, почему я на свободе. Кстати, как давно он трахает тебя?
