– Да, я стою на земле и, к счастью, пока ещё на двух ногах. Но если мы будем продолжать такими темпами, то очень скоро встану на все четыре конечности.
Я уже и сам заметил, что моя спутница успокоилась, избавилась от напряжения, поэтому не стал настаивать. Сделав маленький глоток, Ирина спросила:
– А вы совсем не боитесь высоты? Мне это трудно представить.
Я на несколько секунд задумался, потом честно признался:
– Не могу сказать, что совсем не боюсь. Вот, к примеру, мечтаю прыгнуть с парашютом. Признаюсь – страшновато.
– О боже! – воскликнула женщина. – Зачем вам это нужно?
Я невольно улыбнулся.
– Просто интересно. Говорят, что это здорово. Хочу сам убедиться.
Ирина отчаянно замахала руками.
– Всё-всё! Давайте поскорее закроем эту тему. Мне опять начинает казаться, что я взлетаю. Лучше расскажите о себе ещё что-нибудь. О том, что вы родились и два раза учились, я уже знаю.
Мне показалось странным, что там, в небе, стараясь скоротать время за разговорами, мы так толком и не узнали ничего друг о друге. А вслух я сказал:
– Вообще-то я учился три раза. Ещё была аспирантура.
– И какую учёную степень вы защищали?
– Кандидатскую.
– Успешно?
– Да. Я кандидат технических наук.
– Теперь, вероятно, у вас очень высокая зарплата, – высказала Ирина неожиданное предположение.
Я удивлённо вскинул брови.
– Вы шутите?
– Ничуть. Просто вы не производите впечатления человека, стеснённого в средствах.
– Это почему же? Вы судите по моему роскошному наряду? – спросил я с иронией в голосе.
Ирина критически оглядела меня.
– Нет, одеты вы скромно, даже более чем … Но это далеко не всегда является показателем. Есть богатые люди, которые совершенно не умеют одеваться или не придают внешнему виду никакого значения.
– Что же для вас послужило показателем?
– Ну, посудите сами: вы возвращаетесь домой из Москвы; предлагаете своей попутчице посетить на выбор ресторан или кафе; берёте такси, хотя добраться можно было бы и на автобусе; затем предлагаете на выбор дорогие напитки. Что я ещё могла подумать?
– Ну что же, постараюсь ответить на ваши вопросы по всем пунктам, – сказал я. – Начну с полёта в Москву. Дело в том, что в Подмосковье умерла моя родная тётя. Как оказалось, все свои сбережения и имущество она завещала мне – своих детей у неё не было.
– Значит, вы летали на похороны?
По голосу собеседницы можно было предположить, что она крайне удивлена. Испытывая неловкость, я ответил:
– Нет, на похороны я, … скажем так, … не успел.
Женщина пристально посмотрела мне в глаза.
– Мне не совсем понятен ваш ответ. Что значит «скажем так»? То есть не захотели успеть? Только, пожалуйста, не врите.
Вопрос был неприятным, хотя и вполне резонным. Мне было вполне понятно, почему Ирина вдруг придала большое значение этим подробностям. Между нами протянулась ниточка, и теперь она хотела выяснить, с кем же в действительности имеет дело. Похоже, то направление, которое принял наш разговор, ей не нравилось. А мне тем более. Мне очень не хотелось отвечать на её вопрос. Я вообще терпеть не могу обсуждать подобные темы и стараюсь по возможности избегать их. Но ответить было нужно, и говорить приходилось правду, поскольку врать я не умею.
Опустив глаза, я признался:
– Вы правы: не успел, потому что не хотел успеть.
– Почему? Вы не любили свою тётю?
Мне нестерпимо захотелось поговорить о самолётах и прыжках с парашютом. Я зябко передёрнул плечами.
– Не люблю похороны.
– А кто их любит?
Итак, мне стало ясно, что мои позиции в глазах собеседницы сильно пошатнулись. Ну что же, значит, не судьба. Смирившись с тем, что нашим отношениям не суждено иметь продолжение, я перестал испытывать чувство неловкости за себя. Взглянув ей в глаза, спокойно сказал:
– Ира, я понимаю, что со стороны это выглядит некрасиво: на похороны не успел, а за наследством прикатил. Но, поверьте, на то были веские причины.
Теперь она отвела взгляд.
– Простите! Я не вправе вас судить.
Я решил поскорее переменить тему, надеясь, что ещё не всё потеряно.
– Давайте лучше поговорим о вас. А вы с какой целью посетили столицу?
Она горько усмехнулась.
– Может быть, вам это покажется невероятным, но у меня тоже умерла тётя. Правда, наследства я не получила, но на похороны успела.
У меня пропало желание продолжать разговор. Ирина тоже молчала. После затянувшейся паузы она сказала:
– Иннокентий, простите, что лезу не в свои дела, но у меня есть вопросы. И мне не всё равно, как вы на них ответите.
– Спрашивайте.
– Вы сказали, что у вас есть брат …
– Да.
– А наследство тётя завещала только вам?
– Да.
– Почему?
– Егор обидел её. По сути – ничего серьёзного. Дурацкая выходка, вполне обычная для него. Я вам уже говорил, что многих его шуток не понимаю. Вот и тётя Лена не поняла.
– И как вы намерены с ним поступить? – задала Ирина очередной вопрос.
Я удивлённо взглянул на неё.
– С кем? С Егором?
– С наследством.
Я хотел сказать, что она действительно лезет не в своё дело, но передумал и решил ответить на её вопрос:
– Поступлю так, как завещала тётя. Как я ещё должен поступить?
– То есть с братом делиться не намерены? – продолжала наступать она.
– Не намерен. По крайней мере, пока.
– Почему?
– Тётя Лена оставила завещание, в котором это условие было оговорено отдельным пунктом. Кроме того, мне сейчас очень нужны деньги.
С минуту она молча смотрела мне в глаза, потом сказала:
– Ну что же, ответ исчерпывающий: вам нужны деньги.
Я вновь пришёл к мысли, что потерял эту женщину, не успев приобрести. Поэтому происходящее стал воспринимать с некоторой долей иронии. Ситуация была трагикомичной. Как в старом добром кинофильме «Волга-Волга», где один из главных персонажей сетовал: «А как хорошо всё начиналось: вызвали меня в Москву …».
– Чему вы улыбаетесь? – спросила Ирина, возвращая меня к действительности.
– Да так, вспомнил кое-что, – я вновь стал серьёзным. – Понимаете, у Егора есть собственная квартира. А я свою приобрёл под ипотечный кредит. Но очень скоро понял, что одной зарплаты недостаточно, чтобы выплачивать долг с процентами и не помереть с голоду. У вузовского преподавателя есть много соблазнов получать лёгкие деньги. Вокруг полно обеспеченных оболтусов, желающих заиметь диплом, не прилагая усилий. Они не просто предлагают взятку, а чуть ли не силой пытаются сунуть её в карман. Некоторые даже угрожают. А я не хочу таких денег. Но ведь жить как-то надо! И я уже стал подумывать о том, что от своих жизненных принципов придётся отступить. Вот тётино наследство меня и выручило.
Ирина молчала, глядя на крышку стола. Потом подняла на меня глаза.
– Простите, я действительно не имела права допрашивать вас. Но, коль это уже произошло, то … позвольте задать вам ещё один вопрос.
Я равнодушно пожал плечами.
– Спрашивайте.
– А когда вы жили с женой, у вас было своё жильё?
– Да. Но я не стал заниматься делёжкой. Просто ушёл. Мы, зануды, любим оставлять квартиры бывшим жёнам.
Ирина покачала головой.
– Вы не зануда.
Я вдруг поймал себя на том, что испытываю некоторый дискомфорт. И наша беседа вовсе не была тому причиной. Неприятное ощущение было вызвано каким-то посторонним обстоятельством. Окинув взглядом помещение, я заметил парня, который смотрел на нас. Его лицо мне очень не понравилось. Встретившись со мной взглядом, парень быстро отвёл глаза. Я стал смотреть чуть в сторону, наблюдая за ним краешком глаза. Мы с Ириной сидели друг напротив друга, а сбоку стоял стул, на который Ира повесила свою дамскую сумку. У меня возникло подозрение, что сумка и явилась объектом пристального внимания незнакомца. Я незаметно отодвинулся от стола вместе со своим стулом и слегка повернулся, чтобы в случае необходимости иметь возможность быстро среагировать на нежелательные действия постороннего человека. В молодости я занимался боксом, да и здоровьем меня Бог не обидел. Я постарался объективно оценить потенциального соперника и пришёл к выводу, что перевес в силе на моей стороне.
* * *
Молодой человек был уже близко. Я краем глаза наблюдал за ним. Проходя мимо нас, парень вдруг резко схватил сумочку и побежал к выходу. Не теряя ни секунды, я выскочил из-за стола и бросился за ним, слыша за спиной испуганный женский крик. На крыльце мне удалось настигнуть вора. Левой рукой я схватил ремешок сумки. И тут парень допустил грубую ошибку. Вместо того, чтобы выпустить из рук добычу и сбежать, он попытался вырвать у меня сумку, невольно при этом повернувшись в мою сторону. Я сразу же нанёс ему крепкий удар правой рукой в челюсть. Беглец рухнул с крыльца. Я быстро спустился по ступенькам, размышляя, что делать дальше с этим мерзавцем – сдать его в милицию или наказать самостоятельно.
– Эй, братишка, что стряслось? – послышался за спиной приветливый мужской голос.
Обернувшись, я увидел молодого человека, с улыбкой смотревшего на меня.
– Да вот, вора поймал, – ответил я. – Теперь думаю, что с ним делать.
– А что с ним делать? – усмехнулся незнакомец. – Бить их, сволочей, надо.
Из бокового кармана куртки он вынул кастет и надел на пальцы правой руки. Я опешил.
– Ну, зачем так-то?..
Меня спасла реакция, частично сохранившаяся с былых времён. Иначе бы моей челюсти несдобровать. Я успел дёрнуть головой, уловив его движение. В следующее мгновение меня ослепила яркая вспышка, а моя левая скула, казалось, лопнула пополам.
…Где-то рядом плакала женщина. Я с трудом открыл глаза и увидел расплывчатое лицо склонившегося надо мной человека.
– Кеша, милый, жив! – услышал я голос Ирины, в котором слышались слёзы. – Я так испугалась за тебя!
Я понемногу приходил в себя. Окружающий мир начинал принимать чёткие очертания. Ирина с тревогой смотрела на меня. По её испуганному лицу текли слёзы. Меня это глубоко тронуло. Я попытался ободряюще улыбнулся, но тут же моё лицо перекосило от резкой боли.
– Не трогай! – воскликнула женщина, предупреждая мою попытку прикоснуться к ране. – Ты можешь занести инфекцию. Давай попробуем встать.
С её помощью я поднялся на ноги. Внимательно глядя мне в глаза, она спросила:
– Чем он тебя ударил?
– Кастетом.
– Голова кружится?
– Есть немного, – мне было не очень легко отвечать, каждое слово отзывалось болью в раненой скуле.
