Ирэн Рудкевич "Искатели Абсолюта. Время бури"

– Я хочу, чтоб ты поняла мои мотивы. Помогла бы добровольно. Не вздрагивай, пыток не будет, я не это имел в виду.

– А если откажусь? – с вызовом прошептала я.

– Всё равно не будет, даю слово. Я… найду другой способ. Но всё же надеюсь, что ты меня поймёшь. У меня слишком мало сил, чтоб защитить доверившихся мне. Мои солдаты не бессмертны, они погибают сотнями и тысячами, а новых взять неоткуда. Те, кто стоит сейчас на границе Альтара и в Рране, пытаются дать мне время собрать в кулак остальные силы. Но рано или поздно верные прорвутся. Мои личные маги не всемогущи, они тоже умирают под молниями врага, не в силах защитить даже себя. В Рран уже спешат вольники, но, боюсь, они не успеют. Я отправлял гонцов с просьбой о помощи к озёрникам и огненноглазым, но ответа так и не получил.

Закусив губу, я задумчиво разглядывала императора, а он не отводил глаз от меня и даже не порывался отшагнуть хоть немного дальше, так и стоял почти вплотную.

– Если я проиграю, погибнет не Империя. Погибнут люди, множество не в чём не повинных, беззащитных людей. Просто подумай над моими словами, – унизанные перстнями пальцы императора всё-таки коснулись моей руки – да так и замерли, не продвигаясь дальше, но и не отрываясь. – Взвесь все аргументы. Посоветуйся, в конце концов, с беловолосым – мне он кажется весьма разумным человеком.

Я неуверенно кивнула.

– Подумай хорошенько, Аэр, – повторил он и, заложив руки за спину, прошествовал к дверям. Створки при его приближении распахнулись будто сами собой, но прежде, чем покинуть зал, император обернулся.

– Утром мы снова встретимся, и ты дашь мне свой ответ.

С этими словами он вышел, оставив меня наедине с множеством разбросанных по столу пергаментов.

***

– И ты ему поверила? – саркастически фыркнул Кан, выслушав мой пересказ разговора с императором.

– Про грокхов он не лгал, как и про потери – я своими глазами видела отчёты.

– Но разве это доказывает, что Абсолют ему нужен лишь для этой победы?

Мне оставалось только вздохнуть. С момента, когда я пересказала разговор с императором, беловолосого словно подменили. Растрёпанный, бледный, исхудавший, но, в кои-то веки полный сил, он расхаживал по комнате с самым что ни на есть грозным видом, сложив руки на груди, и метал из глаз гневные искры.

Меня же полнила усталость – слишком многое мне довелось узнать из оставленных императором пергаментов. Донесения с фронтов, доклады разведчиков, списки погибших – не только солдат, но и мирных жителей. Поражения, отступления, смерти. Крестьяне, угнанные в рабство – почти то же самое, что и погибшие, если вспомнить жертвоприношения, устраиваемые грокхами. Я не могла читать эти доклады без слёз.

Но самыми страшными для меня оказались «конспекты», подробные вплоть до нечленораздельных воплей и детального описания применяемых средств. Писец Вельха постарался на славу – мне словно наяву чудилось, что я вновь оказалась в руках палачей. А когда дошло дело до допросов Кана, я и вовсе на миг потеряла чувство реальности – потому как то, что рассказал палачам беловолосый, я не могла себе представить и в кошмарнейшем из снов.

– Откуда ты столько знаешь об Абсолюте? Ты ведь Башне Высших Плетений служил, а не Вельху, – начала я.

– Ещё на Перекрёстке миров знал, – деланно-небрежно пожал плечами маг. – Один из тамошних архонтов тоже им интересовался.

– Тот, который пытался меня убить?

Беловолосый маг, прекратив метаться по комнате, замер. Нервно дёрнул кадыком, сглатывая.

– Одна предсказательница из Гардейла однажды сказала, что за мной охотится могущественный маг, – продолжала я. – Она назвала его «Тысячей лет опыта». Это он ударил по Гартен-онарэ. Но это была не первая его попытка, верно? Я видела записи допросов, Кан. И свои, и… и твои. Больше нет смысла таиться. Ты не бросился за мной в попытке вернуть на Перекрёсток. Наоборот, это ты заставил меня сбежать. Хотел спасти от того самого архонта.

– Нельзя воевать с детьми, Аэр, – тихо, но твёрдо проронил беловолосый, без страха глядя мне в глаза. – Когда Ахерон услышал обращённый к тебе зов, он мог выбрать иной путь. Приблизить тебя к себе, воспитать в своих идеалах, сделать ближайшей сподвижницей. Но он предпочёл самый простой путь. Решил избавиться от тебя. Отдал приказ – мне. А я не смог.

– Почему тебе? Почему он не убил меня сам? Или этот… Ахерон всегда делает грязную работу чужими руками?

Беловолосый усмехнулся.

– Он ничего не делает сам, только отдаёт приказы. Как и любой правитель.

Я с силой вцепилась в собственные волосы и застонала.

– Кан, почему ты сразу не рассказал всё?

– Потому что иные вещи до поры лучше не знать, Аэр

– Чтоб не выболтать заплечных дел мастерам?

– Да, – коротко кивнул он. – Жаль только, сам не смог умолчать…

– Пыток больше не будет. Слово императора.

– Ты ему веришь?

– В этом – да, – сквозь зубы выдохнула я, припоминая короткое и отнюдь не случайное прикосновение повелителя Заката.

Вздохнув, маг подошёл ко мне, присел рядом, приобняв за плечи.

– Я просто хотел тебя уберечь, – помолчав немного, сбивчивым полушёпотом произнёс он. – Думал, чем меньше ты будешь знать, тем меньше будет к тебе вопросов.

– Не оправдывайся, не надо, я всё понимаю. Просто расскажи.

Говорят, совместно пережитые страдания сближают людей даже сильнее, чем любовь. Это не влечение друг к другу – просто чувство чего-то общего, объединяющего. Надёжного и незыблемого, как плечо верного соратника. И нерушимого, словно узы крови.

А может, я просто не в силах была обижаться на того, кто однажды уже спас мою жизнь – в далёком, забытом мною детстве, под вечно тёмным небом Перекрёстка миров. И продолжал оберегать и поныне – как мог.

– Его зовут Ахерон, – взгляд мага стал пустым, обратился внутрь, поднимая со дна души старые, полуистёртые воспоминания. – Он один из трёх архонтов, властвующих над Перекрёстком миров. Дриммерский цех – его детище. Он пестовал горящих огнём познания научников, нас, дриммеров – свободолюбивых исследователей иных миров. Так продолжалось долго, очень долго, и я бы не сказал, что правление архонтов было несправедливым. Тысяча лет жизни, многим из обитателей обычных миров показавшейся бы сказкой.

– Тысяча лет опыта, – пробормотала я.

Маг утвердительно кивнул.

– А потом появились вы с братом.

Я дёрнулась, но он сильнее прижал меня к себе и продолжил:

– Именно так – появились в одно утро, и никто так и не смог понять, откуда. Ахерон тогда лично позаботился, чтобы об этом необъяснимом случае никто бы не узнал. Сделал всё, чтоб вы стали своими. Помню, ты – совсем ещё малышкой, – таскалась за мной, словно хвост, по всему Перекрёстку, и спрашивала, спрашивала, не замолкая. О мирах, о дриммерском деле, о… да обо всём, что приходило тебе в голову.

Губы Кана тронула робкая улыбка, напряжённое лицо расслабилось, взгляд потеплел, хоть и остался обращённым в себя.

– А потом Ахерон почуял что-то и… переменился в одночасье. Он услышал зов. Вот только обращён он был не к нему, а к тебе. Ты тогда пару дней сама не своя ходила, молчала, убегала ото всех. А потом… потом архонт вызвал меня к себе и сказал, что тебя необходимо уничтожить.

Теперь лицо мага стало жёстким, глаза превратились в узкие щёлочки.

– Я не смог. Нашёл тебя, сказал, что нам надо бежать, что тебе грозит опасность. Но в зал выходов мы пробраться не успели. Была погоня, нас с тобой прижали к Дороге, и ты тогда совсем по-взрослому сказала, что лучше рискнуть, чем сдаться. И мы пошли прочь от Перекрёстка. Погоня, конечно, остановилась, никто не решился последовать за нами. А потом Ахерон ударил нам в спины. Меня отшвырнуло в сторону, но я успел ухватиться за твой след. Долго потом по нему шёл, ни на что не надеясь, и вдруг оказался здесь, в Шагроне. Ну а дальше ты знаешь, что было.

– А мой брат? Что стало с ним? – сглотнула я.

– Я не знаю, Аэр. Но едва ли Ахерон оставил его в живых. Я хотел бы спасти вас обоих, но…

– Я понимаю, Кан. И ни в чём тебя не виню.

«А вот рекомый Ахерон за это ответит», – молча пообещала я самой себе, чувствуя, как поднимается из глубины нечто тёмное и безжалостное. Не жажда мести, не злость и не ненависть. Нечто иное – то, что даёт право, убивая, не задаваться вопросами совести и морали.

– Я, пока в Башне магии обучался, всё боялся, что Ахерон нас выследил. Ждал, что он вот-вот явится за нами, готовился, – продолжал, меж тем, маг. – Успокоился, понятно, когда несколько лет прошли спокойно. После того пробоя надо было сразу догадаться, что он не отступился от своего намерения тебя уничтожить. На Перекрёстке миров нам просто повезло, он не ожидал, что я… предам его. Но я ничем не смогу ему помешать, если он снова тебя найдёт. Ахерон не по зубам ни мне, ни тебе, ни даже Вельху.

– А что нужно сделать, чтоб сравняться с ним в силе? Найти Абсолют и забрать его себе?

В воцарившейся тишине слышно было, как свистит за окном заблудившийся в нагих кронах деревьев ветер, как тихо поёт одинокая пичуга – не та ли самая?

Отчего-то сама мысль о могуществе, что я могла бы обрести, не вызвала во мне ничего, кроме отвращения. Я представила себя сидящей на золочёном троне, вершащей чужие судьбы. У моих ног лежали ниц люди и огненноглазые эйо, драконы и прочие существа, населяющие иные миры, и от них исходили волны страха и затаённой ненависти. От меня зависело всё, что было им важно и дорого, я же размышляла лишь о неких высших благах, недрогнувшей рукой отправляя одних просителей на плаху и возвышая других, и не чувствовала при этом ни сожалений, ни радости – ничего. Только мёртвый холод равнодушия выжженной дотла души.

– Не хочу, Кан, – простонала я, крепче вцепляясь в мага.

– Я не вижу другого способа уберечь тебя от него, – обречённо вздохнул беловолосый. – Так что путь у тебя всё равно один. Не успеешь добраться до Абсолюта первой – Ахерон настигнет тебя и заберёт веера. А лично я не доверил бы их тому, кто из-за собственных страхов не гнушается убивать детей. К тому же, Абсолют выбрал тебя, а не его или того же Вельха. И, полагаю, у него на это была очень весомая причина.

Я вынуждена была признать, что беловолосый маг прав. В конце концов, выбора у меня и впрямь не было, плач Поющих, от которого, казалось, вот-вот разорвётся сердце, слышался мне по ночам, не давая спать, и даже золотистый обруч на шее не мог ему помешать.

– Кан, в записях Вельха упоминались некие чары. Ритуал, что он использовал, чтоб заставить меня увидеть врата, – не выдержала молчания я. – Как думаешь, мы смогли бы его повторить?

– К чему ты клонишь? – отстранился маг, пытливо заглянул мне в глаза.

– Император вывез архивы Башни Абсолюта. Если я соглашусь помочь, то он позволит нам их изучить. Нам ведь так и так следует найти эти врата…

– Предлагаешь сделать вид, что согласна? – смешно выпятив губу, уточнил беловолосый.

Я кивнула.

– Звучит неплохо, – задумчиво протянул маг. – Заклинания можно перевести в ритуалы, использовать магические фигуры, ингредиенты. Подготовить всё заранее. А внутрь запрятать чары, что помогут нам, вызнав требуемое, сбежать. Только что делать с этим? – он тронул обхватывающий шею обруч. – Пока они на нас, чары не заработают.

Я только покачала головой – ошейники император с нас не снимет совершенно точно. По крайней мере, до тех пор, пока он не будет уверен в нашей – а главное, в моей, – лояльности.

– Я постараюсь его уговорить, – пообещала я. – Не уверена, что получится, но…

Но его недвусмысленное касание, его взгляд… Быть может, там, где подозрительность помешает императору довериться пленникам, сможет помочь обыкновенное человеческое влечение мужчины к женщине? Стоит попробовать.

– А что Вельх? – вдруг спохватился беловолосый. – Про него император что-нибудь говорил?

– Вроде как обвинений в измене с него никто снимать не собирается. И все его приспешники тоже в цепях, – наморщила лоб я, припоминая обрывки фраз, касавшихся магистра.

– Как бы не вывернулся, – насторожился Кан. – Я бы пока не сбрасывал его со счетов.

– Ты прав, магистр изворотлив как лиса, – согласилась я. – Но тут мы вряд ли сможем на что-то повлиять.

– Да, – кивнул Кан. – Нужно держать ухо востро. Когда император снова тебя позовёт?

– Завтра.

– Хорошо. Тогда давай будем действовать, как решили. А там пусть будет то, что будет.

Интерлюдия 1

Даже тут, ближе к южной оконечности Закатных земель, уже чувствовалось дыхание приближающейся зимы. Холодный ветер волнами пробегал по жухлой шелестящей траве, однообразно бурые заросли её колыхались подобно иссиня-чёрным волнам Моря Холодных Ветров. Дополнительное сходство пейзажу придавало и небо: низкие облака клубились над головой, грозя вот-вот пролиться то ли нудной мелкой моросью, то ли затяжным дождём, а то ли первым в этом году снегом.

Но Вр’вину было не до любования мрачной красотой предзимней степи. За спиной верного возвышалась полуразрушенная башня, стены её местами обвалились, местами покрыты были паутиной застарелых, забитых грязью трещин. Бесполезный осколок прошлого, даже от дождя в нём не укрыться. О, как же хотелось ему уничтожить эту развалюху, превратить окончательно в груду камней и осколков. Но верный, скрежеща зубами от злости, сдерживался – посланник строго-настрого запретил что-либо разрушать.

«Терпение, – до сих пор шелестел в голове Вр'вина его бесплотный голос. – Портал скрывает свой истинный облик. Он считает нас чужаками. Мы должны дождаться стража. У него есть ключ».

– Дозволено ли мне будет принести жертву? – смиренно спросил тогда Вр'вин, покосившись на русоволосого пленника. – Вознести богам грома и молний хвалу и скромную толику пищи?

«Жертв хватает, – янтарные глаза посланца в упор смотрели на верного. – Твои братья не забывают о богах. Этот пленник нам ещё пригодится».

– Зачем, о великий? – удивился Вр'вин и тотчас внутренне сжался, осознав, какую дерзость совершил. Недостойный, он посмел поставить под сомнения приказ посланца богов – да за такое впору и самому взойти на жертвенный костёр!

Но янтарноглазый посланец пребывал в добром расположении духа и не обратил внимания на дерзость.

«Способности этого раба весьма необычны, – последовал его ответ. – Таких, как он, местные маги называют ищейками, и я чувствую в нём большой потенциал. Он не просто чует след, он его видит. Если страж, когда мы его поймаем, откажется помогать, только он сможет узнать, как воспользоваться ключом».

– Как прикажешь, великий, – учтиво поклонился Вр'вин.

…С того разговора минуло уже много дней, но страж так и не появился. Горстка верных, отобранных командорами для ответственнейшего задания, расположилась лагерем в стороне от развалин башни, скрывшись за пологим склоном невысокого холма. Им выпала честь совершить то, ради чего верные целое тысячелетие скрывались от глаз всех прочих обитателей Шагрона. То, о чём с придыханием рассказывали жрецы холодными зимними вечерами у костров.

Боги изъявили желание вернуться. И именно этой горстке, ведомой не кем иным как им, Вр'вином, предстояло открыть дорогу небожителям.

Верный покосился в сторону лагеря.

«Как на ладони, – с досадой подумал он. – Как посланец может надеяться, что страж сам придёт к башне, да ещё и в одиночку? Он прекрасно понимает, что без него Портал не открыть, так что наверняка будет держаться подальше и выжидать».

И тут же изорвал в клочья эту крамольную мысль. Не сметь сомневаться! Посланец богов знает, что делает! Нужно просто верить ему. Верить и ждать.

Дёрнув щекой от заполнявшей его злости, Вр'вин, чеканя шаг, направился к лагерю. Верить. Ждать. Не сомневаться.

***

Верный был прав, огненноглазый страж башни давно знал о незваных гостях. Но, в отличие от чужаков, для него степь была и пристанищем, и убежищем одновременно. Атиас знал, как скрыть свои передвижения в колыхании трав, как устроить лёжку – такую, что невозможно заметить, даже подойдя вплотную. С конца лета страж следил за чужаками, приближаясь к их лагерю настолько, что Вр'вин, знай он об этом, выдрал бы себе волосы от досады.

Атиаса беспокоил акман – чудовище с янтарными глазами. Огненноглазый видел множество подобных существ. Видел он и их хозяев – тайлеринов. Но никогда не доводилось ему встречать акмана, сопровождаемого людьми. И, судя по их уважительно-раболепному поведению, они не были его хозяевами. Наоборот – это он ими повелевал.

Ещё стража беспокоил пленник – высокий, коротко стриженный крепыш, повадками неуловимо напоминающий медведя. Его чужаки стерегли тщательнейшим образом, не отходя ни на шаг ни днём, ни ночью. Даже до ветру ему приходилось отлучаться в их сопровождении.

Намерения незваных гостей Атиасу, впрочем, были ясны. Портал под башней – вот их цель. Сопровождаемый ими акман собирался открыть дорогу своим радужноглазым хозяевам.

«Оповестить бы старейшин, – думал он. – Но как? Нельзя оставлять башню без охраны. Я страж, я должен быть здесь, рядом со своим Порталом. Эх, поговорить бы с пленником, наверняка он многое мог бы рассказать об этих, как они называют себя, верных».

Но о таком не стоило даже и мечтать. Чужаки, как и акман, были начеку. Стражу оставалось только ждать, когда, наконец, вынужденное бездействие заставит их расслабиться и потерять бдительность. Такой момент обязательно наступит, Атиас был уверен в этом.