Очарованный край
Наталья Голубева
Трое парней и две девушки приезжают в карельские леса на съемки реалити-шоу. Найдя артефакт мифического народа чудь, они проваливаются в разные исторические времена: ВОВ, правление Ивана Грозного, мир Калевалы, несколько тысячелетий назад во времена народа чудь. Один из ребят понимает, что он – причина произошедшего. И только обучившись у шамана и пройдя «ритуал смерти», он сможет вернуть друзей обратно. Но Очарованный край уже поиграл со своими жертвами. Никто из них не будет прежним.
Наталья Голубева
Очарованный край
Глава 1
ОЧАРОВАННЫЙ КРАЙ.
«Суровый край, его красам,
Пугаяся, дивятся взоры;
На горы каменные там
Поверглись каменные горы;
Синея, всходят до небес
Их своенравные громады;
На них шумит сосновый лес;
С них бурно льются водопады;
Там дол очей не веселит;
Гранитной лавой он облит;
Главу одевши в мох печальный,
Огромным сторожем стоит
На нем гранит пирамидальный;
По дряхлым скалам бродит взгляд;
Пришлец исполнен смутной думы:
Не мира ль давнего лежат
Пред ним развалины угрюмы?»
Эда
Е. А. Баратынский
– Ай, да здесь комары! – взвизгнула Люба, хлопая себя по длинным стройным ногам под мини-юбкой.
– Ты нашла, что надеть на природу, – бросил Роман, ничуть не сочувствуя ее несчастью. Потом весь досадливо сморщился и полез за шиворот новенькой найковской худи за пронырливым кровопийцей.
– В сентябре что за комары? У них самый сезон в июне. А теперь, так – остатки, – пробасил Николай, не спеша разбирая тюки с вещами.
Кроме них троих из съемочного вагончика вышли еще Сергей и Настя.
– Сан Саныч, здесь комары! – заканючила Люба, обращаясь к режиссеру, который грузно вылезал с переднего сиденья.
– Ну, что ты хочешь, Любочка, это ведь Карелия. Сходи, переоденься во что-нибудь потеплее, – объяснял ей режиссер, как маленькой, но в тоне сквозили заискивающие нотки.
Люба дернула плечом:
– Пошли, – потянула она Настю, как будто та была ей всем обязана.
Настю немного мутило с дороги. После душной машины она глотала ароматный лесной воздух как изысканный напиток. Светло-голубые глаза, с почти незаметными белесыми ресницами, она подняла к такому же невзрачному пегому небу, видневшемуся между кронами уходящих вверх сосен. Льняные волосы рассыпались по плечам и пошли кудряшками от осенней сырости.
Девушка не сразу отреагировала на окрик подруги, ей не хотелось прерывать созерцание. И тут она встретила взгляд режиссера – маслянистый, липкий он уперся в нее и как будто уже оглаживал.
Настя потупилась и заспешила к вагончику. На щеках пятнами выступил румянец.
– Возвращайтесь быстрее, девочки. – крикнул им вслед Сан Саныч. – Сейчас устроим первый костер в нашем проекте.
– Уже начинаем съемки? – резко остановилась Люба.
– Ну, что ты, это лично для нас, так сказать, знакомство.
Люба отвернулась и, ничего не уточняя, распахнула дверцу трейлера.
Сан Саныч любил красивые обороты речи. Он считал, что говорить старинным языком – это признак культурного человека. К его несчастью, этого не ценила не только современная молодежь, но и сверстники.
Фигура режиссера с годами расплылась, и чтобы он ни надел, все висело на нем мешком. Брыли на щеках тоже заметно провисли. Складочки под глазами делали Сан Саныча похожим на печального бассета. Однако маленькие пухлые ручки с короткими толстыми пальчиками всегда оставались розовые и чистенькие.
Сан Саныч проводил взглядом девочек, почмокал губами и повернулся к мужской половине группы:
– Молодые люди, не поможете ли вы с организацией нашего дебютного костра?
Ответ на такой витиеватый вопрос напрашивался: «не поможем». Роман и высказался примерно в этом ключе, но доводить до конфликта ему было откровенно лень. Поэтому он сделал вид, что пинает какие-то палочки.
Сергей сразу же принялся бродить между ровными медными стволами сосен, собирая хворост. Его мысли витали где-то далеко, он тянул длинную ветку с хвоей, не разбираясь – сухое топливо или совсем сгнившее.
В то же время Николай – крепкий коренастый бородач с густыми рыжеватыми волосами, небрежно забранными в длинный хвост, – уже раскладывал припасенные заранее брикеты. Он отодвинул в сторону принесенный ему разносортный материал и принялся отбирать пригодный. К разведению огня Николай подходил основательно и с долей благоговения, как к таинству.
Люба зашла в вагончик и, не особенно беспокоясь, успела ли закрыться дверь, принялась расстегивать юбку, а потом пуговицы блузки. Она рвала их с раздражением, вся ситуация не нравилась ей с самого утра.
Настя щелкнула замком и, как всегда завороженно, наблюдала за подругой. Люба не стеснялась своей фигуры – длинные ноги с изящными переходами и ямочками так и звали их погладить. Упругая попка просто кричала о числе сделанных приседаний.
Сбросив все до кружевного белья, Люба нетерпеливо откинула тщательно выпрямленные каштановые волосы, натянула узкие джинсы и удобный свитшоп.
Настя не могла себе такого позволить. Она скрывала свои формы под немодными брюками-клеш. Собственные ноги казались ей слишком короткими и мягко говоря полноватыми, а в приступе самокритичности – просто жирными, таз – широким и низким. Правды ради, Настя призналась себе, что не мешало бы подкачать свои минусы в спортзале, но сразу отложила эту мысль в отдельный ящичек сознания, задвинула его и закрыла на замок. Физические упражнения ее только расстраивали, как длинные слова Винни Пуха.
Сейчас Настю больше волновал вопрос, который она хотела обсудить с подругой:
– Ты, не думаешь… что… Сан Саныч…
– Что Сан Саныч? – недовольно повернулась к ней Люба.
– Он может… – Настя замялась, сама идея выглядела глупой, – может приставать… к тебе… или …
И она совсем стушевалась.
Люба свела красиво подведенные густые брови, подождала несколько секунд продолжения и недовольно фыркнула:
– Ко мне? Пусть только попробует, хрыч старый!
Считая разговор законченным, она толкнула несчастную дверь, выругалась на закрытый замок и шагнула на лесную поляну, как на подиум.
Люба умела появляться эффектно – прямая осанка, походка от бедра, волосы слегка отлетают при каждом шаге. И тем обиднее было, что внимание на нее почти не обратили. Только Сан Саныч помахал: «Ну давайте же быстрее».
Роман удобно расположился на раскладном стульчике у огня. Выглядел парень так, как будто он тут режиссер и продюсер в одном лице – развалился, закинул одну ногу на коленку другой. Зауженная брючина задралась и открыла тощую щиколотку с выступающей костяшкой. Настя жадно ловила эти мелочи. У нее голова кружилась, когда она смотрела на этого высокого блондина или встречала взгляд его голубых глаз.
Роман же вовсе не замечал ее порывов. Подсмеиваясь надо всеми свысока, он согревался мыслью о сумме, которую получит, хотя и придется всю зиму торчать в этой дыре.
Вот только свежий прыщик на лбу не давал парню покоя. Он взъерошил давно и тщательно отращиваемую челку: «Даже хвост не завязать, и девчонки таращатся».
Люба села, нарочито сжав коленки. Настя устроилась немного позади нее.
Николай с Сергеем расположились напротив.
– Итак, уважаемы дамы и господа, с этого момента прошу считать наш проект официально открытым, – Сан Саныч был заметно взволнован и все время потирал розовые ладошки.
– Так мы уже снимаем? – оборвала его Люба, демонстративно оглядывая поляну.
За соснами не прятались камеры, не тянулись на стойках микрофоны. Просто небольшая компания ребят сидела в лесу, словно туристы-голодранцы, которым нечего больше делать, кроме как мерзнуть и кормить комаров.
– Аппаратура еще не приехала, опаздывает, – заметно сник Сан Саныч.
– Но сейчас знакомство, это для нас, это за кадром, – принялся он снова уговаривать Любу.
«Как же я устал! – думал в это время продюсер. – Мне ведь скоро пятьдесят пять. И к чему все это? За что мне это? Когда в восьмидесятых, далеких восьмидесятых, я занимался, хорошо, начинал заниматься мультипликацией, я ведь мечтал, что буду делать мультфильмы детям. А что потом? Потом с этими мультфильмами можно было зубы на полку положить. А я что, я как все – коммерция там, все такое. Надо признать, что некоторые сценарии, написанные вот этой вот рукой, между прочим, были весьма неплохи. По крайней мере, там была мысль. А-а, заплатили копейки и все равно положили «в стол». И теперь самое лучшее, что у меня есть – этот проект, и в придачу эта глупая молодежь. Какие же они все глупые!»
В этот момент взгляд у Сан Саныча был такой печальный и укоризненный, что, глядя на него, можно было сгореть от стыда. Только никто его не увидел.
Роман увлеченно тыкал в телефон. Люба обиженно отвернула носик в сторону и немного вверх. Настя не отрывала глаз от Романа. Николай сосредоточенно поправлял костер, словно хотел довести его до совершенства. Сергей оставил свою задумчивость и с наивным выражением, даже слегка приоткрыв рот, смотрел на Настю.
Сан Саныч тяжело вздохнул:
– Сейчас пусть каждый расскажет немного о себе, – снова начал он фальшивым бодрым тоном, отработанным годами. – Любочка, начни, пожалуйста. Давай я представлю тебя остальным. Любовь Максимиллиановна Кулицкая – наша прима.
– Ха, прима! Отборочный тур не прошла, – вполголоса, но вполне различимо хохотнул Роман, не отрываясь от экрана смартфона.
– Что ты сказал?! – тут же набросилась на него Люба. Ее красивое лицо исказилось. Красные пятна были почти не видны под тональником, но накаченные гелем губы скривились неестественной дугой.
Роман вскинул руки и закрылся в шутовском жесте, изображая ужас.
Сан Саныч покрылся холодным потом: «А ведь придется постоянно разбирать конфликты! И зачем я в это ввязался!» – подумалось ему.
Но в это время в их круг вошла Марья Ивановна – пожилая женщина, про которую все успели забыть. Да и кто же будет помнить про уборщицу, повариху, костюмершу – какие только она не выполняла обязанности; в общем, про обслуживающий персонал. Сейчас Марья Ивановна несла в одной руке чайник, а в другой, тяжело изгибаясь на один бок, полканистры воды. Она прихрамывала почти незаметно, просто осторожно ставя ноги, уже прихваченные артритом.
