Роман Валерьевич Краснов "«Куда смеяться? или В поисках рофла»"

Слово «мы» обнадежило Сережу, ведь он думал, что эта непонятная работа, о которой он ничего даже отдаленно никогда не слышал, ляжет полностью на его еще слабые плечи. Теперь он сидел в бодром расположении духа, не беспокоясь о том, что его бросили на произвол судьбы.

– Какую бы ты хотел выбрать тему? – спросила она так, как мать, желающая из безграничной и безусловной любви побаловать ребенка, расспрашивает, какое мороженое он хочет.

Парень в порыве энтузиазма начал перебирать в голове варианты писателей, хоть сколько-нибудь ему интересных. Тургенев? Нет. Пушкин – нет. Классика, уже набившая огромную, не вмещающуюся не в один архив, аскомину, не привлекала Сережу.

–А можно 20 век? – он сузил круг поисков.

– Двадцатым веком я не занимаюсь, желательно, 19-ый. Классика это вечные образы. Это ВСЕГДА будет актуально, классика с нами НАВСЕГДА.

Эти два слова заставили Сережу несколько волноваться. Он вернулся в 19 век и старался держаться подальше от золотого века. Хотелось чего-то нового, неизведанного, не нравоучительного, не банального…

– Давайте тогда Достоевского, пожалуй – вдруг пришло ему в голову. Ничего кроме «Преступления и наказания» и «Мальчика у Христа на елке» в школе он не читал. «Преступление и наказание» даже понравилось. Обух топора до сих пор витает в памяти.

– Отличный выбор, Сережа. У Достоевского очень много личных дневников…

– А над темой я, наверное, дома еще подумаю.

– Тема будет называться «Русский национальный характер в творчестве Ф.М.Достоевского» – как-то отвлеченно сказала Аллилуева, будто рыбка уже заглотила крючок, а дальше уже можно не париться.

– Ну… хорошо.. – Сергей усомнился в свободе собственного выбора.

– Запиши мой номер, я скину тебе в «What’s up»[2 - Название социальной сети] источники, по которым ты будешь работать – после этих слов она жадно впилась зубами в яблоко.

После записи Алилуева куда-то заторопилась и выпроводила его из кабинета, будто по-другому попрощаться было невозможно.

Очень быстро подошел к концу первый курс. На встречи с Леной у Сергея времени не было: нужно готовиться к сессии. И вот наступили долгожданные летние каникулы. С одной стороны на плечи парню свалились десятка два текстов для обязательного чтения по зарубежной и отечественной литературе и курсовая в придачу. С другой – как человек, за плечами которого целый курс филфака, Сергей понимал, что начитанность будут проверять весьма выборочно. ( К тому же на факультет филологии он поступил не читающим человеком) Поэтому и читать нужно выборочно, лишь бы хватило для работы на семинаре, где и так материал распределяется на целую группу. Итого одного человека придется лишь пара фраз от книги. Былое величие школьных учителей с их феноменальной памятью на цитаты и стихи его уже не удивляло, так как упущенное можно наверстать в любой момент жизни благодаря интернету: любую книгу можно скачать и прочитать, и вовсе не обязательно держать тонны различной информации в голове. Нужно лишь тщательно фильтровать поток этой информации. Поэтому читал нерадивый студент только то, что ему по-настоящему интересно. Осталось разобраться лишь с курсовой.

Постепенно Сергей начал замечать, как в его ближайшем окружении люди говорят как-то странно: их мысли так неупорядочены, будто они не знают, чего хотят, да и в принципе выражаются как-то примитивно. Сей факт сделал его достаточно высокомерным к ближнему ( начиная с дома, естественно), что проявлялось в первую очередь не в поправлении речевых ошибок, как принято думать, а в исправлении ошибок логических. Иногда и вовсе доходило до подобных мыслей: «Боже, неужели они реально не понимают таких очевидных вещей? Какие же они все-таки тупые». За что друзья прозвали его душнилой.

Свободное время он закрывался в своей комнатушке и уделял время блужданию по интернет-пространству. Мемасики стали докучать его величеству. И он перешел на заполнение интересующих его лакун в истории. Смотрел все, что попадается про античные и средневековые доспехи, орудие, политику… В общем-то история литературы его привлекала тем, что служила редким мостиком между историей и литературой. Узнав что-то новое из литературы и искусства или политики, он начинал это связывать с историческими событиями. Чем глубже в виртуальное хранилище информации он погружался, тем больше связей между историей и другими областями знания находил. Каждый раз, когда кто-то вторгался в его покои, это раздражало его, поскольку выдергивало из процесса изучения. Поэтому он старался рассчитать время так, чтобы к приходу Петра, он уже был ментально готов. Получалось не всегда.

– Тебе кто разрешил жрать за компьютером?! – рявкнул Петр, внезапно залетевший в комнату – быстро на кухню пошел!

«Да кто он вообще такой, чтобы мне указывать? Я здесь убираюсь, продукты хожу покупать и стипендией делюсь с маманей. А он только приходит бухать и мусорить» – никогда не решался сказать ему Сергей.

В те моменты, когда Петр был дома, Сережа не рисковал заниматься любимым делом. Чаще всего они сидели либо в комнате у Петра, либо на кухне и разговаривали о мелочах.

– Как вчера с Антохой посидели? – начал беседу Петр, сидя возле окна и закуривая сигарету – Что делали?

– Фильм смотрели… – Сергей ел уху и отвечал после каждой съеденной ложки.

– Какой? – его нелепая улыбка вызывала дикий кринж у парня.

«Цельнометаллическая оболочка» – нехотя ответил парень.

– Вечно какое-то говно смотрите. Посмотрели бы лучше «Коммандо» там или «Рэмбо». По телеку кстати сегодня будет второй «Терминатор».

–Тебе не надоело одно и то же смотреть? Ты же его всю жизнь смотришь…

– Много ты понимаешь… – надменно произнес Петр – Крутяк.

Он был в предвкушении вечернего просмотра.

– Посмотрел бы что-нибудь новое – предложил Сергей.

– Да нового ничего не выходит, только та хрень, которую ты обычно смотришь. Давно экшенов не было хороших… Какие планы на сегодня? – поинтересовался дядя.

– Пойду с Глебом, наверное, в зал…

– Ты все думаешь, что похудеешь? – Петр залился смехом, походящим на обезьяньи вскрикивания. Его лицо в этот момент морщилось, а живот сотрясался словно холодец. Дядю раздражал тот факт, что племянник уделяет свое время не ему, а своим тупым дружкам, что он смотрит свою унылую скучную муть, а не фильмы проверенные временем. И, таким образом, он, как правило, хоть как-то компенсирует моральный ущерб, нанесенный неудавшимся родственником. После своей очередной неудавшейся попытки приобщить молодое поколение к прекрасному он направляется в комнату, где последующие два часа проводит за просмотром дневной нормы новостной ленты, состоящей из новостей, идентичных телевизионным, и мемов из «MDK».

Когда же дядя уезжает на работу, Сергей снова погружается в сеть, время от времени заглядывая в комнату бабушки. Его сознание пропускало через себя десятки войн, революций, историософских концепций, социологических подходов, политических режимов, территориальных устройств. 17,18,19, век, в каждой эпохе ему было интересно, каково было там жить, и он пытался погрузиться в дух времени, жадно поглощая один источник за другим и забывая какие-либо детали, он старался записывать их в тетрадь. Одни мифы разоблачались, в то время как другие позволяли пролить свет на психологию человеческих заблуждений. В итоге от перегрузки информацией он нуждался в человеке, с которым он мог бы поделиться изученным.

Но прежде чем это сделать нужно разгрузить мозг, приобщаясь к интернет-культуре мемов: Индивид ежедневно потребляет тонны мемов, отсылающих к тысяче событий, явлений и людей, будь то выдуманные персонажи или реальные люди, затем он, индивид стремится поделаться накопленным мемным багажом с друзьями, которые в свою очередь также впитали в себя мемный культурный код. Преследуя цель просто поржать, расслабиться, отдохнуть, они образуют собой общность людей, понимающих мемный язык, доступный только шарящим за контекст. В начале десятых делать это было еще легко, так как тематика мемных пабликов ( вроде «Убойные приколы») касалась общеизвестных вещей, таких как школа семья дружба видеоигры и т.д. Но году к 2015 начал складываться так называемый нижний интернет, куда поначалу заходили только истинный ценители артхауса вроде философии политики дегустации алкоголя и многих других вещей. Паблики становились все более узконаправленными, их могли понимать лишь кучка избранных шарящих за определенный сериал или игру, образ жизни или род деятельности. Лишь паблик «MDK» держал планку общедоступного качественного юмора, а вот в «Основы метафизики» не шарящие за философию даже не совались. Паблик «Отчисленно» не будет интересовать школоту, коей чужда студенческая жизнь, зато какой-нибудь самопал вроде «Девятый Бэ Класс (ДБК)», будет вполне себе удовлетворять ее запросы. Все это, конечно, крайности. Как правило, индивид строит свой досуг из самых разных пабликов, однако всех их объединяет одно – смех. Миллионы после утомительного душного рабочего или учебного дня или после скучной беседы с друзьями искали себе здесь пристанища! Мемы, предоставляемые админами пабликов, являются важнейшим условием формирования рофельного мышления.

И вот теперь перед Сергеем на мониторе разыгрывали сценки нордический Гигачад и сопливый Порридж, иногда меняясь местами. В прочем впитывание рофлов из пролетающих мимо вверх по ленте мемов стало быстро наскучивать, ведь он и сам неплохо придумывал шутки, мемы предоставляли лишь новые шаблоны для обшучивания. Поэтому он вернулся на YouTube.

– Ты все в ящик этот пялишься? – заглянул он к бабушке.

Она быстро махнула рукой, что означало «Не мешай»

– Знаешь, у кого я курсовую пишу? – сказал он, садясь в кресло рядом с ней – помнишь…

Он увидел, как женщина с почти раскрытым ртом смотрит в телевизор и не обращает внимание на его слова.

Телевизор глаголил: «Россия ни разу за всю ее великую историю не одной войны не проиграла!»

– Иди, покушай что-нибудь – оторвалась она от экрана – я там плов сготовила.

– Я не голоден – бросил парень, уходя обратно в комнату.

Он сел за стол и снял с паузы недосмотренное видео под названием «Войны, которые проиграла Россия»

«Россия уступила Японии южную часть Сахалина, свои арендные права на Ляодунский полуостров и Южно-Маньчжурскую железную дорогу, соединявшую Порт-Артур с Китайско-Восточной железной дорогой. Русско-японская война завершилась поражением русского самодержавия. Источники информации в описании» – гласило оно.

Человек, в котором нуждался Сергей, в итоге нашелся. Антон предложил ему встречу на улице.

Сибирь славится не только морозной зимой, но испепеляющим летом, испепеление начиналось уже весной, в мае. Это был очень жаркий денек. Солнце вытягивало из людей влагу до последней капли, от чего друзья решили спрятаться в парке 300-летия Омска, где лиственное царство не позволяло им зажариться до хрустящей корки.

Они прохаживались по вымощенной дорожке среди высоких сосен и берез.

– Рассказывай, что нового? – начал беседу Антон.

– Что именно тебя интересует, мой друг? История, политика, культура, экономика? – игриво произнес Серега.

– Хм, пожалуй… история – определился Антон, подыграв другу.

Будем честны, Антон не очень интересовался всем этим. Его больше влек за собой не менее сложный и интересный мир цифр, уравнений и двоичного кода. Технику он любил больше чем, мутных людей, поэтому вся лента Youtube у него забита видосами про новинки комплектующих для компьютера, смартфонов. Все началось с мечты об умной колонке, которая воспроизводила бы все, что он говорит, затем мечты перенесли его в целый умный дом, где все автоматизировано по последнему слову техники: робот пылесос убирается за тебя, система охраны запирает за тебя двери, свет выключается и включается сам. Все это его очаровывало не от того, что ему было лень всем этим заниматься, а от того, что весь дом управляется одним только им, вся техника крутиться вокруг него. Желание поделиться мечтой рвалось наружу и теперь, но вспомнив неудачную попытку разъяснения тонкостей программирования, он с грустью отступил. Тогда Сергей увидел на экране ноутбука ряды непонятных цифр и знаков, лишенных какого бы то ни было смысла, связь с жизнью в них напрочь отсутствовала, что и послужило непреодолимым барьером в восприятии Антохиных интересов. На замечание Сереги о неинтересном рассказывании, Антон ничем иным кроме трех точек, неловко оборвавших диалог, отреагировать не мог.

В свое время, когда Сергей позвал его в музей, где тому нужно было сделать что-то по культурологии, Антон также не мог считать смысла картины.

– Это «Игры детей» Брейгеля, копия все-таки – пояснял, стоявший рядом Сергей. Он высматривал каждого человечка отдельно, словно пытался найти знакомое лицо.

Какие-то дети, которых сложно отличить от взрослых, суетились перед взором Антона. Все это наводило его на мысль о суетности людей как таковых: Все во что-то играют, развлекаются, как хотят, если охватить это одним взглядом, выглядит это бессмысленно, конечно же.

– Что думаешь о картине? – спросил Сергей. Он всегда спрашивал что-то подобное, когда они смотрели фильмы, по идее собеседник лучше отрефлексирует увиденное, но Антон ответил:

– Да ничего особенного, возможно кого-то это и натолкнет на какие-то уникальные мысли, но я вижу просто людей, играют вроде…

– Вообще ничего? – удивился Сергей, как правило, такое выражение лица означало, что он в очередной раз считает друга тупым.

– Вообще ничего. А в чем смысл картины? – Антон подумал, что может в словах картину объясняющих он найдет хоть каплю смысла.

– Ну, смотри: Здесь все играют и все дети, в самые разные игры играют в разных местах, понимаешь это как бы аллегория на человечество в целом, все мы играем, живя, и живем, играя.

– Что такое аллегория? – за последнее слово зацепился Антон в надежде прояснить картину в целом.

– Аллегория – это такая метафора, то есть об известном другими словами, путем сравнения. Здесь, например, взрослые сравниваются с детьми, автор ставит детей на места профессий взрослых – По Сергею уже было видно, как он зарывается глубоко в материал, происходит это автоматически, дабы лучше выучить освоенное.

«Как много сложных и абсолютно не нужных слов – думал Антон в этот момент – И все ради того, чтобы объяснить то, на что итак наводит повседневность, без всяких сложных метафор смотришь на людей и видишь абсурд».

– О чем думаешь? – Сергей заметил колебания друга.

– Думаю, что для такой простой идеи картину можно было и не рисовать – Антон отсек из потока мыслей самое необходимое.

– Ну, дело еще и в языке, каким с тобой автор говорит все-таки – не унимался Сергей – Пока ты принимаешь усилия по разгадке аллегории, ты вступаешь в особый диалог… хотя вижу тебе не особо это интересно… так что забей.

– Да почему? – запротестовал Антон, заметив, как Серега снова махнул рукой на него – Интересно просто сказать нечего…

– Слушай, было бы интересно, были бы и мысли! – Серега целый день ничего больше не спрашивал у него.

Поэтому на сей раз Антон и решил сыграть в интеллектуальную рулетку с другом. Вдруг что интересное попадется. И, действительно, спустя десяток-другой исторических справок его внимание привлекло внезапно прозвучавшее из уст Сергея слово «нацизм».

– Кароче, препод скинул мне источники для курсовой, а я тебе рассказывал, что сопровождает меня эта страшная женщина Аллилуева – увлеченно говорил Серега – я проверяю их по порядку. Первым там был Иван Ильин. Пока рылся в его работах, заметил одно интересное названьице «Национал-социализм. Новый дух». Уже понимаешь, куда клоню?

Антон закатил глаза и взял подбородок в тески между большим и указательным пальцем в позе Сократа.

– Национал-социализм. Нац. Изм. – расшифровал Серега.

– Тааак – загорелся Антон.

– Да, да, я тоже так подумал. – Серега открыл телефон и начал цитировать – «Новый дух национал-социализма имеет и положительные определения…»

– И это мы изучаем сегодня – недоуменно сказал он.

– Мда, странно, конечно, может, она не знала просто?

– Она 30 лет этим занимается. Так что не думаю. Вот еще: «Этот дух, роднящий немецкий национал-социализм с итальянским фашизмом. Однако не только с ним, а еще и с духом русского белого движения» От этого я вообще в осадок выпал.

– Ты хочешь сказать, что белые это русские фашисты? – Антон сложил свои любимые два и два.

– Он хочет сказать – поправил Серега – Но похоже на то, учитывая их национализм.

– Эх, ладно, от нас это все далеко. Не парься – Антон погас. Его лицо снова стало упорото-равнодушным.

– Неужели тебя это не насторожило!? – загорелся уже Серега, но другим огоньком и бросил удивленный взгляд на собеседника. Его удивляло, как же можно не придать этому факту такое же значение, какое придавал и он.

Услышав интонацию, с которой Серега сказал эту фразу, Антон смекнул, что здесь нужно быть поосторожнее: сам он хоть и не видел ничего особенного и интересного в этом факте, но все же понимал, что для друга это важно нужно его как-то поддержать, нужно сказать что-то такое что было бы похоже на собственное мнение (и было бы им), но при этом не выказывало бы незаинтересованности. Но Антон так часто проводил время в состоянии транса, что иногда забывал как складывать слова. Он мыслил тем уже забытым нами способом, которым это делали наши далекие предки до того как научились читать про себя. Образы, которыми он мыслил, погружая в себя, усыпляли. Этим ему и приглянулась математика: она предельно абстрактна, в ней можно было строить идеально геометрической формы воздушные замки из формул и функций, вычленять оторванные от практики принципы… Сейчас же перед ним стояла конкретная задача – не налажать перед Серегой, хоть тот и начал в последнее время чаще перегибать, все же Антон чувствовал и часть своей вины в этих коммуникативных неудачах.

– Это уже прошлый век, Серег. Я, конечно, удивлен, что фашисты бывают русскими, но сейчас их все равно уже нет. А она дала тебе этого автора по другой теме. Разве нет? – рассудил он.

Внутри Сергея вскипала злоба на то, что до Антона не достучаться, на то, что он не разделяет его негодования и в целом его интересов.

– Какой же ты ограниченный. Тебе ничего не интересно, кроме своих циферок и аниме! – вырвалось у него из груди.

– Ты как маленький, ей богу. Мы же можем о чем-нибудь другом поговорить – взаимно жаловался Антон – прекрати так на пустяки реагировать…

Он зевнул и расслабился под тенью распустившихся берез.

– Я вот вчера с Юлей…

– Не переводи тему. Это выглядит тупо – оборвал его Серега, которому казалось, что весь мир против него и всем плевать на его открытие. В момент, когда Антон переводит темы разговоров, он чувствовал, будто его обводят вокруг пальца.

– Ладно, извини. Чего ты хочешь от меня сейчас? – Антон поддался.

– Хочу понимания. Очевидно? – зло сказал Сергей, укрываясь ладонью от прорезающихся сквозь листья лучей солнца.

– Я тебя понимаю, Серега. Просто не считаю, что на этом нужно зацикливаться.

«Другая точка зрения» – всплыло в голове Сергея, и он почувствовал непреодолимое желание подавить волю собеседника и диктовать ему свою.

– Ну вот, опять ты злишься – заметил Антон на лице друга – Раньше ты был добрее.

Взволнованное лицо Антона разжалобило внутреннего тирана.

– Извини, я перегнул… Возможно ты прав, это мелочь, просто она показалась мне интересной, только и всего – выпустил он пар.

– Ты сходишь с ума, только и всего – попытался рассмешить его Антон. Это улыбнуло Серегу.

– Да… сумасшествие – теперь это лейтмотив моей жизни – Сергей пытался сыграть неизвестную ему роль.

– Что такое лейтмотив?

– Блять… ты реально щас?

Они обошли парк еще по одному кругу и пошли смотреть новый фильм, который впоследствии оказался Антону по нраву, что успокоило Сергея и даже порадовало, так как это очередной звоночек в сторону удачного контакта…

***