Алена Фаверо "Спасти Айдола"

Эта игра «нападай/защищайся» начинает утомлять.

ОН

В кабинете, как всегда, ничем не пахнет, вещи на тех же местах, словно, я только что вышел и снова зашел. Мужчина в твидовом костюме приветствует секундным взглядом, как будто хочет удостовериться, я ли это.

– Как прошел твой месяц? – произносит он отстраненно, не отрываясь от записей на планшете.

– Хорошо. То есть действительно хорошо, во всех смыслах. Появился интересный проект, несколько достойных сценариев и желание снова сниматься, – доктор, кажется, записывает не только то, что я сказал, потому что пауза затягивается.

– Прекрасно. Значит можем постепенно снижать дозу антидепрессантов, – тем же тоном чеканит он.

В голосе нет ни намека на радость или заинтересованность. Вспоминаю, почему пропустил последние четыре встречи.

– В этом нет необходимости, – мычу себе под нос, ковыряя ногтем пуговицу на рукаве.

– Раз тебе лучше, можно отменить транквилизаторы, если что вернем, – рука выписывает закорючки, – но я бы пока не спешил с этим.

Пожалуй, мне нужен был не доктор наук, для которого я – подопытный зайчик, а человек, который поймет. Или хотя бы сделает вид. Вокруг до приступа тошноты всегда только «у тебя контракты, ты не можешь всех подвести, представь сколько людей от тебя зависит».

– Я перестал пить таблетки, – лазер взгляда сжимает до размера запятой в заметках.

– Когда? – не отрывая изучающего взгляда, но сохраняя прежний стеклянный тон, спрашивает доктор.

– Месяц назад, – уверенность пробивает мой детский страх быть наказанным.

– Почему?

– У меня появилось то, чего не было раньше, – седые брови застывают в ожидании ответа, оголив первую настоящую эмоцию.

– Что же это? – понимаю, что говорить о смерти мне больше не хочется, тем более, ради внимания.

– Сила жить.

ОНА

И стоп. Камеры и свет выключают, сотрудники разбредаются по своим делам. Выдыхаю всем телом. Джей поправляет волосы и подается вперед, как будто хочет шепнуть что-то по секрету.

– Хочу пригласить тебя на чашку кофе, – понизив голос, говорит он.

– Думаю, не стоит, – убавляю улыбку, как громкость на радио, чтобы не принял за флирт.

– Почему?

– Сейчас не тот этап жизни, – что переводится как «ты не в моем вкусе».

– Это всего лишь кофе, – гипнотизируя взглядом, не унимается он.

– Общение без цели не поместится в моем расписании.

– Ты наверное обожглась? – пазл портрета, который складывается, дополнен кусочком «душнила, который не понимает намеков».

– Сгорела дотла, – пусть понимает как хочет.

– Тогда ночь без обязательств? – ничего не меняется ни в голосе, ни в выражении, словно он предлагает выпить чая, вместо кофе.

– Скучно и пошло.

– Никаких вариантов?

– Ни одного. – убираю телефон в сумку и максимально вежливо улыбаюсь, пытаясь транслировать самое избитое клише всех времен и народов: «дело не в тебе». Хотя в нем тоже.

– Если что, вот мой личный номер, – журналист протягивает визитку, снизив градус настойчивости.

– Можно последний вопрос, не для интервью? Что должно быть в мужчине, чтобы ты согласилась на кофе или ночь с ним?

Конечно, правильнее – промолчать, но мне и самой интересно.

– Сила жизни.

ОН

Я знаю, что по теории вероятности, этот момент может быть даже частотным, но все же, ощущается сейчас как знак. Она здесь, в моем городе, возможно, в нескольких кварталах от студии. И то, что я чувствую, когда смотрю на ее смущенную улыбку не получается облечь в слова. Так много совпадений, что они уже не кажутся совпадениями.

«Есть то, что не объясняет логика. Мы знаем о мире слишком мало, чтобы утверждать обратное» – эти слова из книги идеально подходят ситуации. Я хочу найти хотя бы часть ответов. И логично задать их ей. Лично.

На часах ровно два, падаю на заднее сидение машины и звоню в агенство. Отменяю планы на ближайшие два дня. Вешаю трубку под удивленное молчание на том конце. Я никогда так не делал, если не считать отпуска по состоянию здоровья. Психического. Два месяца я не мог подняться с кровати, как будто что-то внутри перестало работать. Меня мучила бессонница, потом не мог проснуться и уходил в сон без сновидений на 14 часов. Весь период как смазанные краски слились в одно большое аморфное нечто, где я существовал, почти ничего не осознавая.

«Иногда ему хотелось хотя бы на день перестать быть собой, чтобы отпустить мир, контракты, обязательства и ответственность», – вспоминаются слова из первых глав ее книги. Больше всего давят именно ожидания, которые люди, сами того не зная, возлагают на меня. Быть идеальным. Героем, принцем, совершенством. Но мне настоящему далеко до всего этого.

Водитель останавливается на светофоре напротив торгового центра с самым большим книжным. Элис сейчас там? Крючком взгляда цепляюсь за стеклянное здание. Не место, точнее – не время. Известность – это жизнь, освещенная софитами и прессой. Но первая встреча под артиллерией десятков глаз – не даст ничего, кроме слухов.

Сжимаю экземпляр ее книги, бездумно листаю страницы. Застреваю пальцем на 34 и пробегаю по строчкам: «Они встретились, потому что не могло быть иначе. Не пришлось придумывать идеального повода, это просто произошло».

Вечером. Я увижу Элис сегодня вечером. Отправляю сообщение и выхожу из остановившейся машины.

КНИГА

«В его графике нет места для любви. В его сердце закрыт даже вип- вход. В попытке удержать оставшиеся части жизни скрытыми от любопытных глаз, он просто избавился от них. Но она, сама того не зная, держала в руках ключ от двери без скважины».

Глава 3. Встреча

ОНА

Просторный гостиничный номер дребезжит от настойчивого звонка. Свайпаю входящий от менеджера, промакивая полотенцем сосульки волос. Она не любит, когда ее называют менеджером. «Я агент», – каждый раз обиженно подтягиваются накачанные губы. «Ага, 007», – отвечаю саркастично, но мягко, чтобы не обидеть. Кстати, почему бы не переименовать?

Острый тон голоса, как всегда, интересуется моим самочувствием, а потом сообщает, о незапланированном интервью. Рита знает, что я ненавижу отвечать на одинаковые вопросы, тем более, когда они не согласованы заранее. Раздражение цепляется за челюсти, сжимая их до скрипа. Так, Алиса, выдыхай. Чем больше информации о книге, тем больше людей ее прочитает. Может даже Эм. Однажды.

– Хорошо, – через расслабившись зубы мычу я.

Тишина на той стороне становится удивленной.

– Ты уверена? – аккуратно спрашивает менеджер. То есть агент.

– Да, скажи, чтобы ждал в ресторане отеля в 8. Я собиралась на ужин, и я пойду на ужин.

«Вас ожидают», – с акцентом тянет мужчина на входе и жестом приглашает следовать за ним. Слева от стеклянной стены выстроились стеллажи с живыми цветами. Как в постапокалиптических фильмах, где природа захватила то, что принадлежало человеку, они свисают, и тянутся вверх, обволакивая собою пространство. Я и не замечала, что за этой зеленью есть еще столики.

Мы проходим через коридор к отдельному столику, где меня действительно уже ждут. Зрелый мужчина, стильно одет, вежливый, приятный. Он не похож на типичного журналиста, в нем есть что-то мягкое и дружелюбное.

Я заказываю пасту и бутылку белого. Мой собеседник гремит льдом в стакане.

– Как повлияла книга на вашу жизнь?

– Разделила на до и после. Это было как рождение ребенка, хотя я еще не проходила такого экстремального опыта, но может окажется, что книгу написать сложнее, – он вежливо улыбается моей не самой удачной шутке.

– А какой у вас самый любимый момент книги? – диктофон на столе направлен в мою сторону.

– Их встреча. Потому что это ожидаемо со стороны читателя, но ведь герои уверены в ее невозможности.

– Интересно, – он как будто сдерживает улыбку.

Еще раз прокручиваю последнюю фразу в голове, как запись, убеждаясь, что ни слов, ни сигналов на шутку не было. Ерзаю на стуле.

– Что в этой сцене можно было сделать лучше?

– Хм. А вам она не понравилась? – добрый взгляд и улыбка на очередное остроумие, – Может быть стоило показать больше того, что они оба чувствуют, потому что этот момент все решил. Как точка схождения в знаке бесконечности. Момент, где соединяются две петли. Понимаете?

Но он занят тем, что набирает сообщение. Очень непрофессионально. Хотя вдруг что-то срочное.

– А вы смотрели фильм «Легенда королевского наследника»? – все внутри перехватывает.

Никогда и никто не задавал такого вопроса в интервью о моей книге. Что логично.

– Да, кажется видела, – стараюсь ответить безэмоционально, но театрального таланта во мне столько же, сколько юмора.

Откусываю слишком большой кусок, чтобы скрыть наплывшее волнение. Журналист опять что-то пишет в телефоне.

– Знаете актера, который играет главного героя?

– Да, темненький такой, – почти давлюсь, но делаю вид, что ничего не происходит.

– Как вы к нему относитесь? – вопросы ведут нас не туда, свосем не туда. Что происходит? Почему он вдруг спрашивает про Эм?

– Он хороший актер. Сюжет не новый, но есть о чем… – не успеваю договорить «задуматься».

Из глубины зала к нашему столику направляется кто-то из официантов. Нахмурившись, испепеляю лицо собеседника. Шутка перестает быть смешной.– Он ваш фанат, – бокал с вином летит на скатерть, но я даже не реагирую.

– Ваша книга ему понравилась. Вы могли бы дать автограф? – невозмутимо продолжает журналист.

– Вам?

– Нет, ему.

– Да, конечно – растерянно достаю ручку, в это время мужчина снова отправляет сообщение и встает.

– Спасибо вам за уделенное время, – он еле заметно кланяется и уходит.

Подоспевший официант протирает стол и ставит мне чистый бокал. Что это было? Самое странное интервью в жизни. Раздраженно беру телефон, чтобы набрать сообщение Рите, но поднимаю глаза, в поисках того, кто принесет мне еще салат, еще вино и большой кусок торта. Почему вдруг журналист заговорил про Эм?

Длинная барная стойка растянулась на несколько метров, как мост через пропасть. Людей немного, а приглушенный свет скрывает лица. Может мне кажется, но в приближающемся силуэте, узнаю знакомые черты.

ОН

Я узнаю ее сразу, и жадно рассматриваю каждую деталь.

Светлые локоны, как будто выгоревшие на солнце, спадают на темный пиджак. Обаятельная улыбка, чуть вздернутый нос. Я так привык к кукольным искусственным шаблонам, как в магазине барби, что не могу оторвать взгляда от этой роскошной женщины. Она выглядит живой, настоящей, счастливой.

Посильнее надвигаю на глаза кепку, призванную защитить от лишнего внимания, хотя здесь достаточно темно и пока никто не узнал меня. На всякий случай, за столиком, посередине зала, сидит широкая, напряженная спина моего телохранителя.

Что я скажу? С чего начать?

Пожалуй, надо было договариваться о встрече официально, через агентство. Но тогда из этого бы устроили представление. Диалог по сценарию, фальшивые улыбки и неловкость – то, что я больше всего не люблю в своей работе.

Вижу, что она отводит глаза от журналиста и даже немного вжимается в кресло. Ей неинтересно? Аккуратно скручиваю салфетку, она рвется. Зря я его попросил, вдруг наговорит лишнего. Откуда это волнение? Что изменится, если я ей не нравлюсь? У меня есть хейтры. Мысль об этом запускает калейдоскоп флешбеков с вечера покушения, тело каменеет, подступает тошнота, дыхание сдавленно. Кажется, что упаду в обморок или сойду с ума. И за последний год мне слишком хорошо стали известны эти симптомы.

Паническая атака – напоминает выход из игры, поэтому нужно «зацепиться». Взглядом – за детали, мыслями – за ближайшие действия, телом – за ощущения, звуки, запахи. И дышать. Всегда дышать. Потому что тот, кто дышит – остается.

Телефон высвечивает «Удачи», поднимаю глаза. Элис выглядит растерянной и раздраженной.

К чему бы не привела эта встреча, благодарность этой, незнакомой пока женщине перманентна. Делаю шаг в направление неизвестности.