На Аврору не оборачиваюсь, однако боковым зрением успеваю убедиться, что мимо неё ничего важного не проскакивает. Та даже танцевать перестаёт, поняв, что главный зритель свалил, так и не досмотрев первый акт.
То то же. А теперь ход за тобой, неприступная королева.
***
За закрытыми дверями одной из многочисленных хозяйских комнат, имеющих в наличии, кстати, весьма неплохие траходромы, сразу перехожу к делу, стягивая с себя свитер.
А чего тянуть-то, верно?
– Ну что, знакомиться точно надо? – киваю брюнетке. – Я, конечно, не вижу особого смысла, но если прям так нео… – не договариваю, оказываясь поваленным на подушки.
Девица проворно осёдлывает меня сверху, с интересом пробегаясь длиннющими ногтями по занимающей большую часть торса угольно-чёрной татуировке.
Так, у меня два вопроса. Первый: для чего цену себе набивала, ломаясь? И второй, куда более важный: мать твою, нахрена такие когти лепить?!
По деревьям лазить? В носу ковыряться? Замки дверные вскрывать? Смотрится отвратно: словно вместо пальцев кривые спицы.
– Необычно, – выносят вердикт, слишком много времени потратив на рассматривание тату.
Что, об этом поговорим? Окэ-эй.
– Надо ведь соответствовать имечку.
– И что это за имя?
– Реально важно? Мы ж уже вроде определились.
– Ты прав, – склоняются, щекоча кончиками волос грудь, а проспиртованным дыханием грея кожу на шее.
Ну вот же, совсем другое дело! А то потрепаться ей, видите ли, вздумалось. Я понимаю, что девки это любят, но мне-то нахера трёп с той, что я вижу в первый и последний раз?
К счастью, переходим к делу. В процесс включаются смелые поцелуи, энтузиазм бывалой потаскухи и вполне себе возбуждающая прелюдия.
Не прям топ, но сойдёт.
Привстаю на локтях, пока об мой пах активно трутся, задирая и без того короткую юбку проститутского платья, когда дверь без стука распахивается.
Аврора с невозмутимым видом замирает на пороге, облокотившись об косяк и скрестив на груди руки. Встала и, склонив голову, смотрит на нас.
Ля, пришла. Даже раньше, чем я думал.
– Здесь занято, – брюнеточка, тормознув, аж теряется от подобной наглости.
– Да вижу, – кривится в ухмылке Белинская. – Ты не отвлекайся, не отвлекайся, милочка. Я пока думаю.
– А чего тут думать? – кивком приглашаю к нам. – Присоединяйся. Меня на обеих хватит.
– Не сомневаюсь. Тебе, насколько могу судить, вообще фиолетово, к кому пристраиваться.
Это была такая попытка меня упрекнуть?
Ну, типа – ай.
– А ты у нас, значит, слишком избирательна?
– Скорее, эгоистична. С детства не люблю делиться игрушками, – Рорик медленно подходит ближе, присаживаясь на корточки рядом с нами и запуская руку в карман моих джинс.
– Если ищешь презерватив, он в заднем левом, – замечаю, залипая на мельтешащее в прямом доступе декольте, едва ли не умоляющее упасть в него лицом и сделать "бр-р".
– Это вы уж сами как-нибудь, я вам не нянька, – точечно целуя меня в нос, довольно выпрямляются, звеня найденной связкой. – Развлекайтесь, пупсики. Не буду вам мешать. Он, кстати, тоже единоличник, – это уже бросают между делом брюнетке. – Только о себе думает, так что будь готова. И береги попец. У него к нему особая нездоровая тяга.
И свалила. Пришла, территорию пометила, указания раздала и свалила. Прихватив мои ключи от тачки.
Возмутился бы, если бы не был так… восхищён.
– Это кто? – сидящая на мне клуша, кажется, решила удариться в ревность.
– Ммм… – дверь нам услужливо прикрыли, уходя, но я теперь как дебил таращусь на неё, ловя ещё не до конца растаявшие в памяти флешбеки сисек Белинской.
– Твоя девушка? – напирают.
– Возможно.
Я чё, я б не отказался. Белинская лучше любого допинга. Одно её присутствие держит в тонусе, стабильно поставляя дьявольский огонёк из самой преисподней.
– А меня тогда зачем позвал?
– Потому что она пока не даёт, а передёрнуть охота.
– Ну ты и мудак, – шипят, сердито пихая меня в рёбра. Ау.
– А ты шлюха, и что дальше?
Взвизгнув, с меня злобно спрыгивают, болезненно придавив коленом всё ещё эрегированный член и, поправив сползшую с плеча бретельку, тоже, блин, сваливают.
Не, ну зашибись!
Я сегодня трахну хоть кого-то или нет?!
Видимо, нет. В смысле, найти ещё одну девку с похеренными моральными принципами, конечно, можно, тут такого добра навалом, но что-то уже особо и не хочется. Запал пропал.
Как и, судя по всему, машина. Это что ж получается, мне теперь такси вызывать надо?
Ещё немного валяюсь, залипая в новостную ленту, после чего лениво одеваюсь и, освободив комнату для более удачливых, сваливаю к лифту.
На подобные вечеринки ходят либо обдолбаться так, чтоб потом неотложке пришлось тебя откачивать, либо кончить кому-нибудь на лицо – третьего варианта не дано. У меня же по обоим пунктам сегодня жёсткий облом, так что делать тут больше нехер.
Всю хитрожопую сученышность Белинской ощущаю в полной мере, когда джип обнаруживается на том же месте, где и был оставлен. Как и саму Аврору, сидящую на пассажирском с закинутыми на приборную панель ногами.
Каблуки стянула, свет в салоне включила и даже спинку сидения назад опустила. Прям со всеми удобствами расположилась в засаде.
– Что-то ты быстро, – чпокая жвачный пузырь, отрываются от телефона, когда я падаю на водительское. – Всегда такой скорострел или просто день неудачный?
Ещё и глумится.
– Дуру не гони. Очевидно же, что ничего не было.
– Что так? Неужели я помешала? Прости, не хотела, – сколько фальшивости в этом голосочке. – Если тебя успокоит: она всё равно была так себе. Ты достоин лучшего.
– Я тоже так считаю, – проворачиваю ключ, болтающийся в замке зажигания, и даю по газам, задом выруливая с парковки. – Зря не свалила, пока была возможность.
– Так, может, специально и не свалила, – многозначительно откликаются.
– Знаю. Ты же не любишь делиться игрушками.
Глава седьмая. План "Б"
POV СПИРИДОНОВ
– Миленько, – прицыкивают, вылезая из машины и осматриваясь. Хотя чего тут осматриваться? Сосны, сосны, сосны и река с опасным подступом к воде. Что мне только на руку, так как даже в сезон желающих здесь топиться находится немного. – А тут вообще можно… бросать якорь?
– Другим – нет, мне – да.
– Ты привилегированный?
– Я щедрый. Договорился с местной охраной.
– Со снегоуборочной машиной тоже договорился? Зимой не проехать.
Догадываюсь. Навалит снега столько, что только на лыжах проберёшься, а чистить никто, разумеется, не ничего не станет.
– Зимой перееду на стоянку для кемперов.
– А сейчас… как?
– Что, как?
– Как всё работает? Электричество то же.
– Бензогенератор поставил.
– Газ, вода?
– Бак для воды и газовый баллон под капотом в передней части прицепа.
Там же ещё запаска сныкана и привязанные к ней канистры с жидкостями для био-туалета.
– Отопление?
– Обогреватель стоит. Газ жжётся, тепло делается – никакой магии.
– А вещи грязные где стираешь?
– В прачечную раз неделю отвожу.
– Забавно. Дорого обходится обслуживание?
Она так активно интересуется чисто из вежливости, или себе на будущее информацию собирает?
– На самом деле, не особо. Я ведь один.
Не говоря о том, что по большей части чисто приезжаю переночевать. И то, не всегда.
– И как же ты докатился до такой жизни отшельнической? – утопая каблуками в песочной насыпи, с любопытством бродят возле берега. Высматривая, видимо, лягушек. Которых тут полно, вечерами настоящий концерт устраивают. – Уж кем-кем, а интровертом тебя не назовёшь.
– Интровертом – нет, но уединение я ценю.
А с ним всегда была беда. Что в детдоме, что в общаге право на личное пространство приходилось буквально выгрызать. Воспиталка частенько обзывала меня зверёнышем из-за постоянных склок с ровесниками, но а как по-другому было выжить в озлобленном стаде?
Чтобы не стать неудачником, чья башка навечно пропишется в унитазе, ты становишься той самой мразью, которая заталкивает туда других – таков закон бетонных джунглей.
– Что ж, хоть в чём-то мы похожи.
– У нас куда больше общего, чем ты думаешь, – не могу не заметить. – Осторожно, там спуск-обманка. Кувыркнёшься только так.
– И тогда тебе придётся героически меня ловить. Готов стать доблестным рыцарем?
– Делать мне больше нечего. Сама навернёшься – сама вылезешь, – ставлю закопавшийся колёсами в песке джип на сигналку и ухожу к трейлеру. Специально брал модель с выдвигающимся козырьком, чтоб во время дождей можно было выйти покурить. – Ты идёшь? – замираю на складной подножке, жестом зазывая в свою обитель.
– Иду, иду, – подтирая с тяжёлых ботинок на высокой платформе прилипшие шмотки грязи, послушно забираются внутрь. – О, надо же, – хмыкают, скидывая рюкзак и куртку на пустую столешницу, где кроме электрического чайника ничего не стоит. – Я думала, в домах на колёсах теснее. А тут прям танцевать можно.
– Так давай потанцуем. Предлагаю во-он там, – киваю на незаправленную кровать метражом два на два.
В теории эта задняя часть трейлера работает как обеденная зона, на ночь же стол опускается вровень с основанием, а диваны разбираются, превращая угол в царское лежбище.
Но это в теории. На практике же мне проще пожрать прямо в постели, а после спать на крошках, чем ежедневно играть в дебильный конструктор, поэтому не заморачиваюсь.
