– Мне даже захотелось выучить этот язык. Он такой мелодичный. Ты мне поможешь?
– Зачем ты спрашиваешь? Конечно, помогу.
– Знаешь, все произведения, конечно, фантазии автора. Но когда автор гениален, то эта фантазия делает внутренний мир человека богаче и красивей. И человек становится лучше и мудрее. Думаю, многие люди в зале, хотя бы на эти два часа стали немножечко добрей и благородней. Хоть иногда в сердце человека ведь должен зажигаться огонек доброты.
– Ты так интересно рассуждаешь! – Удивился Сергей. – В наше время многие считают доброту признаком слабости. Стараются ее не показывать.
– Доброта делает человека духовно сильнее. И не стоит отказываться от нее. А наше время довольно жестокое, пропитанное ненавистью ко всем, кто не похож на тебя, кто не думает, так как ты. Кто не с нами, тот против нас – таков девиз нашего времени. Поэтому доброта не в почете. Сколько миллионов погибло, хотя бы, за последние полвека? И ради чего? Ради захвата новых территорий, хотя и своих освоить не в состоянии? Или ради идеологий, которые за короткое время рассыпаются в прах? Почему мы все обязаны думать только так, как нам указывают сверху? Разве люди не имеют права иметь разные мнения по одному и тому же вопросу?
Сергей с удивлением посмотрел на нее.
– Когда доминирует только одна идеология – это всегда плохо. Идеология легко ведет к фанатизму. Вот почему во имя разных идеологий пролито столько крови. Гитлер уничтожил миллионы по национальному признаку, а Сталин по классовому. Но если бы одни не старались непременно навязать другим свою мнение, люди, может быть, реже воевали. Но не ожидал, что ты задумываешься над такими вопросами.
– Почему? Думаешь, кроме спорта, меня ничего не интересует. Я тоже читаю газеты, смотрю телевизор. И хорошо вижу противоречия между реальной жизнью и тем, что пишут и показывают.
– Мне кажется, что основная масса не затрудняет себя мыслительным процессом. Эта масса кушает то, что подают. Этим и довольна. Задумывается над происходящим лишь небольшой процент. – Предположил Сергей.
– Знаешь, – заметила Надя, – мне тоже так кажется. Но я не могу понять, почему. Неужели никто не замечает, что происходит?
– Я однажды видел по телевизору такой эксперимент. – Вспомнил Сергей. – В загоне находилось огромное стадо овец. А перед выходом, на небольшой высоте, натянули веревку. Когда стадо начало выбегать, вожак и овцы, бегущие впереди, стали перепрыгивать через веревку. Когда же веревку опустили на землю, то овцы, бегущие следом, глядя на передних, все равно подпрыгивали в том месте, где была раньше натянута веревка. Хотя прыгать уже не было необходимости. Стадный инстинкт. Человек – это тоже животное. И мне кажется, то же самое происходит и в обществе людей. Какой–то вождь свыше говорит, что нужно вести себя определенным образом и вся человеческая масса начинает себя так вести, не задумываясь над логикой и правильностью своего поведения. – Он посмотрел на Надю. – Разве я ошибаюсь?
– Нет, в этом что-то есть. Роль личности в истории всегда имела значение. Только почему большинство вожаков было злодеями? Гитлер, Сталин, Иван Грозный, Чингиз Хан?
– Что же тут странного? – Сергей пожал плечами. – Оказавшись на вершине безграничной власти, люди, почитаемые как боги, со временем действительно утрачивают человеческие черты, превращаясь в злодеев. Для них народ – просто мусор под ногами. И если вспоминать всех злодеев, то список будет гораздо длиннее. В Древнем Риме, например, еще можно вспомнить Суллу, во Франции – Робеспьера, в Китае – Мао Цзэдуна, в Азии – Тамерлана. Это имена, которые первыми пришли на ум.
– Да зачем же так мрачно? Все-таки в истории человечества хоть и редко, но все же бывали исключения. Вот, например, Екатерина Вторая. За все время её царствования было казнено лишь два человека – Емельян Пугачев и Василий Мирович.
Сергей рассмеялся:
– Как благородно с ее стороны. Но для захвата власти ей пришлось пойти на убийство собственного мужа? Или ты считаешь, что она здесь ни при чем?
– Но почему же так получается?
– Так получалось в странах, где абсолютная власть принадлежала лишь одному человеку. Абсолютная власть развращала их, превращая в тиранов и делая убежденными в своей безгрешности и безнаказанности. Но сейчас другие времена. В той же Англии или во Франции главу государства выбирает народ из нескольких кандидатов и на ограниченный срок. И делать он может только то, с чем согласится парламент и Верховный суд. Да и пресса, которая создает общественное мнение. А она играет не последнюю роль. Если народу не понравится, как глава государства управляет страной, то его политическая карьера быстро закончится. Его больше никуда не выберут. Поэтому в таких странах возможность возникновения диктаторов исключена.
– У нас, к сожалению, такого нет. – Констатировала Надя. – Всех руководителей выбирают, не спрашивая народ. Собираются там, наверху, в узком кругу, и решают, кто им больше подходит. Так способом и в Ватикане избирают Папу Римского. Народ только ставят в известность.
– Да что там наверху! Ты вспомни этот цирк, под названием «выборы», в который нас периодически зазывают. Дают в зубы бумажку с одной фамилией, которую ты знать не знаешь. Вот и весь богатый выбор. Как же ты хочешь, чтобы в этих условиях не появилась такая личность как Сталин? Да и после него особой демократии что-то не видно.
– Да, грустно как-то получается. – Вздохнула Надя. – Зла в этом мире, гораздо больше, чем доброты.
– А искусство и существует для того, чтобы сеять разумное, доброе, вечное. Знаешь, на протяжении всей истории человечества, идет борьба добра со злом. Люди могут переодеваться в камзолы или тогу, во фраки или сюртуки. Но во все века управляют ими одни и те же страсти и инстинкты. И когда, казалось бы, зло уже победило окончательно, искусство разжигает маленький огонек надежды и люди понимают, что не все еще потеряно, что можно и нужно бороться, для того чтобы изменить этот мир к лучшему.
– Способен ли сам человек что-то изменить к лучшему? – С сомнением спросила она. – Это могут делать разве что мифические герои. Вот Прометей подарил людям огонь, а они сожгли на нём Джордано Бруно и сделали этот огонь орудием войны. А самого Прометея боги жестоко наказали. Так, наверное, они были правы – видно предвидели, что человек не сможет правильно распорядиться таким подарком. Или еще один мифический герой – Иисус Христос. Он проповедовал любовь к ближнему, а закончил жизнь на кресте. И пострадал за людей потому, что верил будто в нас есть частица бога. Ведь бог создал нас по своему образу и подобию.
– И, к сожалению, человек убивает в себе эту частицу. В нём теперь все больше от дьявола. Может быть человек – вовсе не венец цивилизации?
– А кто же тогда? – Спросила Надя.
– По-моему, этого никто не знает. – Сергей пожал плечами.
– Слушай! – Рассмеялась Надя. – Мы ведь начали с Шекспира. А как мы вообще от него добрались до бога и дьявола?
– Да, действительно как? – Удивился Сергей. – Кстати, ты читала еще какие-то пьесы Шекспира.
– Нет. Не приходилось.
– У меня есть его сонеты. Хочешь почитать?
– Конечно. Принеси на тренировку.
– Хорошо. Завтра принесу.
– Ой, смотри, где мы. – Воскликнула она. – Уже почти пришли к моему дому! Я даже не заметила.
Дорога шла через сквер. Высокие клены росли плотно друг к другу. Кроны их переплелись и, в вечерней тишине казалось, что находишься за городом. Свет от уличных фонарей путался в распустившейся листве деревьев. Поздний майский вечер все никак не уступал свое место ночи. Но стало заметно прохладней.
Надя зябко поежилась и обхватила себя руками. Сергей заметил ее движение и, сняв пиджак, набросил ей на плечи. На мгновенье у него, как и в театре, закружилась голова от аромата ее духов. Он заглянул в её огромные серые глаза, и их взгляды встретились. Он обнял ее и почувствовал, как напряжено ее тело. Сергей привлек Надю к себе, и ее плечи поплыли к нему, словно лодка, влекомая сильным течением. Их губы потянулись навстречу и слились в страстном поцелуе. У нее перехватило дыхание, закружилась голова. Она закрыла глаза и ей показалось, что земной шар уплывает из-под ее ног, и только крепкие объятия Сергея не дают ей упасть.
Когда же их губы, наконец, смогли оторваться друг от друга, она прижалась щекой к его груди. Ее волосы коснулись его лица и у него опять кругом пошла голова от необыкновенного запаха, исходившего от них. Непроизвольный глубокий вдох наполнил его легкие этим чудесным ароматом.
Она тихонько рассмеялась.
– Почему ты смеешься? – Спросил Сергей.
– Мы с тобой встречаемся уже больше месяца. Наконец-то, ты решился меня поцеловать. Я уж думала, что самой придется проявлять инициативу.
– А я опасался, что ты мне сейчас закатишь оплеуху.
Надя подняла голову и посмотрела ему в глаза. Затем пальцем легонько провела по его носу.
– Глупенький! Разве ты не видишь, как я к тебе отношусь? – Она улыбнулась и прижалась к нему.
– Вижу. Но все же сомневался.
– А теперь ты не сомневаешься?
– Теперь нет. Знаешь, мне всегда было трудно сходиться с людьми. А с тобой, почти с первой минуты, как-то сразу было легко и свободно. Я и сам не мог понять почему.
– А я, наоборот. Легко могу контактировать с людьми. Но ты – это особый случай.
– И в чем же его особенность?
– Знаешь, я по жизни люблю быть лидером. Но мне кажется, что любая женщина, втайне даже от себя, хочет найти такого мужчину, на плечо которого всегда можно опереться. Я видела в Ялте, как ты смог выбраться из безнадежной ситуации и все-таки выиграл на одной решимости и силе воли. И тогда я подумала – вот это характер. Хорошо было бы, чтоб парень с таким характером был рядом со мной. Я тогда не имела в виду конкретно тебя. Ну а потом, с тобой, все как-то само собой сложилось. Я даже сама не поняла, как это произошло.
– Да что я такого особенного сделал в Ялте? Мне просто очень хотелось выиграть, как и любому, кто выходит на старт. И я выиграл. Только и всего.
– Все, что у человека получается, кажется ему незначительным, а для других это может быть недостижимой вершиной. В этом вся разница. И в том, как ты это сделал сразу и виден был характер.
– А у нас в семье все говорят, что у меня слишком мягкий характер.
– Они тебя обманывают, – рассмеялась Надя. – Когда обстоятельства вынуждают, он у тебя бывает весьма решительным. А знаешь, что такое решительный характер? Это когда заранее знаешь, что ты проиграл и все-таки борешься и, наперекор всему, идешь до конца. Конечно, побеждаешь очень редко, но иногда все-таки побеждаешь. И я видела, как тебе это удалось.
– Победа в беге достаётся тому, кто вытерпит на несколько мгновений больше, чем его соперник. – Пожал плечами Сергей.
Надя посмотрела на часы.
– Ну почему так быстро летит время?! – Возмутилась она. – Уже почти двенадцать! Опять от мамы влетит.
Сергей вдруг почувствовал, что ему трудно сейчас расстаться с ней, разорвать эту тонкую нить нежности, и взволнованности, которая так неожиданно окутала этот вечер. Ему захотелось хоть еще немного продлить это очарование.
– Я тебя провожу до подъезда. – Предложил он.
Фонари перед домом бросали беспокойный свет на старое ветвистое дерево, и тени бегали по его верхушке. На ветках зеленела молодая листва и, сквозь неясный, мерцающий свет, дерево казалось необыкновенно высоким и могучим. Крона его терялась где-то в сумерках и, словно простертая гигантская рука, тянулась к небу.
Они вошли в подъезд и остановились возле лестницы.
– У меня к тебе просьба. – Сказала Надя. – Только ты не будешь смеяться?
– С чего бы?
– Поцелуй меня еще раз.
Сергей обнял ее, и она, прижавшись к нему, обвила его шею руками. Он нежно поцеловал ее губы. Затем она, слегка отстранившись, посмотрела в его глаза и сказала.
– Жаль, что нельзя остановить время. Так не хочется уходить.
В этот момент открылась дверь подъезда и вошла пожилая пара. Мужчина сделал вид, что никого не заметил и стал подниматься по лестнице. Женщина наоборот – пристально посмотрела на них и сказала.
– Добрый вечер, Надя.
– Добрый вечер. – Ответила она, продолжая держать руки на шее у Сергея.
Она подождала пока пара не зашла в свою квартиру.
– Вот! Теперь начнутся разговоры. – Надя помолчала секунду, затем, улыбнувшись, добавила.
– А знаешь, что? Ну, их к лешему! – И чмокнула его в щеку. – Все. Мне пора бежать. Иначе будет скандал. Она легко взбежала по ступенькам на один пролет, послала Сергею оттуда воздушный поцелуй и помчалась на свой второй этаж. Он услышал, как хлопнула входная дверь в ее квартире.
Сергей вернулся домой, открыл окна в сад и лег в постель. В ночной тиши где-то капала вода, упрямо вызванивая какой-то непонятный мотив. Снаружи долетали пронзительные трели птиц, казавшиеся нежной серебряной музыкой, и завораживали, и звали куда-то. А он все лежал с открытыми глазами, не в силах уснуть. Чувства переполняли его.
XIV
Через несколько дней, в коридоре школы, Сергей столкнулся с секретарем райкома комсомола Василием Ивановичем.
– Ось, дивiться! – С наигранным возмущением воскликнул Бедный. – Як щось треба, так вiн знае, де райком комсомолу. Та як треба рассказать про зустрiч з Недремовым, так нету времени. Ну шо, отримав характеристику?
– Извините Василий Иванович, что не зашел. Просто настроение не то.
– Шо ж так?
– Не дали мне характеристику.
– Не може бути! – Удивленно воскликнул Бедный.
– Оказалось, что может.
– А ну, пiшли зi мною. – Василий Иванович схватил Сергея за руку и решительно повел его в кабинет директора школы. Кабинет оказался пустой – директор отсутствовал.
– Дуже добре. Никто не буде мешать. – Бедный уселся в директорское кресло.
– Сiдай! – Скомандовал он Сергею, указывая на стул возне него, и стал накручивать диск телефона. Послышались долгие гудки, затем, на другом конце, недовольный голос произнес:
– Да.
– Владимир Иванович! Добрый день. Это Бедный.
– Ну здравствуй.
– Владимир Иванович! Я тут на днях присылал к Вам нашего хлопчика. Ему потрiбна була характеристика в юридический институт. Але чомусь не дали. Так я хотiв узнать…
– Слушай, Бедный, ты зачем там поставлен? – Перебил его раздраженный голос на другом конце. – Ты кого мне прислал? Ты вообще, читал его анкету?
– А шо? Анкета дуже гарна. Из крестьян. Та взагалi – спортсмен, активiст.
– А что у него написано в пятой графе ты видел? Ты что, вообще ничего не соображаешь? – Голос, с раздраженного, перешел на крик. – Комсомол – это верный помощник партии и тебя поставили проводить ее политику. А ты чем там занимаешься? Если ты этого не понимаешь, то тебе не место на такой работе!
Связь работала хорошо, и Сергей мог четко расслышать все, что говорилось на другом конце провода. Ему жалко было смотреть, как менялось выражение лица секретаря, как оно становилось пунцовым, как вся его фигура съеживалась, под градом обвинений и весь он стал напоминать побитую собачонку.
– В общем, так, Бедный. – Подвел итог разговора Недремов. – Еще одна такая ошибка и ты у меня действительно будешь бедный.
Трубка щелкнула. Разговор был закончен.
Василий Иванович, ошарашенный, с покрасневшим потным лицом, продолжал неподвижно сидеть в кресле. Он даже забыл опустить трубку на рычаг телефона, и она начала издавать короткие сигналы. По-видимому, эти сигналы вернули его к реальности и он, наконец, положил трубку на место.
Сергей встал и тронул Бедного за рукав.
– Василий Иванович! Вы уж извините. У Вас из-за меня столько неприятностей. Наверное, не стоило заниматься этим делом. Но спасибо, что попытались. Я, лучше, пойду.
Бедный растеряно посмотрел на Сергея и молча кивнул. Сергей вышел, плотно прикрыв дверь.
***
