– А вас не накажут? – спросил Эдельвейс, с сомнением смотря, как ведьма ест.
– Все в порядке, никто и не узнает, – пробормотала Инна. Кусочек пряника из мориона нежно таял на ее языке.
– Как же, вы на празднике у самой хозяйки гор и промолчите об этом?
Инна тяжело вздохнула.
В зал вошли музыканты. Они играли на литаврах, маленькой скрипке и вистле, виоле де гамбо и лире. Голоса цвергов, глубокие, низкие разносились по залу, окутывая каменные стены. В и голосах ведьмы слышали отзвуки падающих камней, шелест горных трав, дождь, барабанящий по скалам, потерявшийся в туннелях ветер, шуршание драгоценных камней, пропущенных сквозь пальцы, и древние сказания.
Ведьмы утонули в сладости и пленительности этой музыки. Из оцепенения их вывел голос Эдельвейса:
– Сколько, сколько я просил королеву не заниматься всякими глупостями! Подумаешь, опасности нет, мы на острове! Но нужно знать, откуда мы родом. Из-под каких завалов я ее маленькой вытаскивал, как тащил через все горы! – сокрушался Эдельвейс.
– Но у нее есть вы, вот королева Анемон и не боится ничего, – заметила Суви, подмигнув Эдельвейсу. В душе ее зародилась тоска по музыке цвергов. Ну почему, почему прекратили играть?
Эдельвейс гордо выпрямился, и послышался грохот камней.
Суви встала и протянула цвергу руку. Тот с подозрением покосился на нее.
– Не отказывайте юной ведьме в танце, – мягко сказал она.
Вздохнув, Эдельвейс принял предложение. Никто им не удивился, многие цверги танцевали с прекрасными ореадами. И все же Эдельвейс стал пунцовым, как рубеллит.
Пока они кружились под зажигательную и ритмичную музыку, Суви начала замечать, будто седые волосы Эдельвейса становятся пшеничными, а исполосованное глубокими морщинами лицо, разглаживается.
Старый цверг перестал ворчать и начал смеяться, ловко двигаясь под музыку. В глазах его золотых горел лукавый огонек.
С Эдельвейсом Суви станцевала еще три танца, но он вернулся к королеве, поблагодарив ведьму за танец. Сама Суви осталась танцевать. Вскоре к ней присоединилась Инна. Ведьмы не могли поверить, что можно остановиться. Музыка цвергов проросла в них.
Для хозяйки гор подданные разыгрывали прекрасные спектакли, то смеялись, то плакали, то кидались со сцены. Смех и слезы сливались воедино. Самые талантливые поэты из всех цвергов пели Анемон оды, задевая своими голосами глубь камней.
Яства все подавали и подавали. Актеры сменялись музыкантами, танцорами, чтецами, и так круг за кругом. Каждый цверг, от мала до велика, хотел преподнести подарок свой королеве.
В перерыве между представлениями Эдельвейс томным, чарующим голосом рассказывал о давних подвигах своих предков. В его голосе затерялись великие эпохи, далекие века, узкие тропы и храбрые герои. Цверги, ореады и ведьмы не смели прерывать его рассказы.
Так Суви и Инна приводили время, пока на празднике вдруг не появился Лютик, домовой Академии. Домовой представлял собой небольшое существо, ростом не больше метра. У него были длинные острые уши, а левое было опущено вниз. Волосы были лохматыми и седыми, а глаза темно-карими и уставшими, но сквозь них прорывался золотой блеск. Седина волос не сочеталось с молодыми чертами звериного лица. По случаю праздника королевы Лютик надел свой любимый синий кафтан.
Лютик прищурился, укоризненно смотря на ведьм.
– Лютик, прекраснейший сударь, – просияла Анемон.
– Еще раз с праздником, Ваше Величество, – в голосе домового слышался треск камина, отзвуки сотен шагов домочадцев, шелест дождя за окном, – позволите ли забрать ваших гостей?
Анемон глубоко задумалась. Потом кивнула и произнесла:
– Позволяю, милый друг, позволяю. – Анемон обратилась к девочкам, – Понравилось ли вам на празднике, ведьмы?
– Да, это было восхитительно, – ответила Суви, с восторгом оглядывая зал, ее тело после долгих часов танца ныло, желая танцевать, – ваш дворец, ваша еда, ваши песни, вы все – это так чудесно! Спасибо за ваш пир!
– Что ж, до скорой встречи, юные ведьмы.
Уходить ведьмам совершенно не хотелось, но домового лучше было не злить. Лютик крепко взял девочек за руки и переместил в комнату.
Прия ходила из стороны в сторону. Увидев подруг, она хотела было кинуться к ним, но остановилась. Тревога в ее взгляде смешалась с ужасом. На ее кровати сидел Давид, а Лаура застыла между кроватью Суви и ее столом. Рядом с кроватями находились кресла. Посередине ковра расположился небольшой котел. У стен, обклеенных зелено-коричневыми обоями, находились столы. Стол Инны был прямо у выхода, рядом с ее кроватью. Стол Прии был рядом со столом Суви, и ее очень злило, что до стола дольше всего идти именно ей, а не подругам.
– Где вы были? – Вскочил с места Давид.
– Мы же отсутствовали пару часов, может, часа три, – в один голос ответили девочки.
– Пару? Три? – Прия поправила идеально сидевшие очки, – Вас не было с двенадцати дня. – Прия указала рукой на часы, стрелка которых остановилась у цифры восемь. – Уже утро! нам скоро на занятия. Я не могла найти вас через заклятие поиска. Ни одно не сработало. Я так усердно представляла вас, биение сердец… без толку. Я так испугалась! Если бы не Давид… – Прия набрала побольше воздуха в легкие, – это он послал за вами Лютика! – Прия хотела еще добавить несколько претензии, но Суви прервала ее, крепко обняв.
Инна оказалась в объятиях Давида и Лауры.
На уроке чародейства Суви и Инне было трудно сосредоточиться от невыносимой тяжести в животе. Их тела ломило от боли. Видя их измученные лица, Прия каждый раз напоминала, что нельзя есть еду цвергов. И они бы знали это, если бы внимательно прочли седьмой параграф в учебнике в том году.
Вел чары Рене Моен. Рене был высоким и очень худым. У него был большой, с горбинкой нос и растопыренные уши. Черные тонкие волосы были небрежно зазваны в хвост. На учеников он смотрел светло-голубыми усталыми глазами. Эта была его настоящая внешность. Раньше Рене постоянно менял ее, убегая в силу свой способности от реального мира. Но первая любовь Рене помогла ему принять свою настоящую внешность.
Профессор Моен задал повторить пройденный ранее материал. Многие заставляли книги стать невидимыми, подниматься в воздух и зависать там, а другие делали шкатулки внутри больше, чем снаружи.
Суви и Инне было так больно, что чары не хотели их слушаться. Все мысли ведьм были далеко под горами. И тело рвалось туда. От чего-то они знали, что стоит вернуться к Анемон, и все пройдет.
Суви еле сдерживалась от непреодолимого желания остаться под горой навсегда.
Суви, с трудом, но смогла сделать ящик внутри больше – оттуда теперь не показывались виноградные лозы, как это было долгие годы.
– Надеюсь, вы понимаете, что прошлая неделя была нужна для адаптации? – профессор Моен улыбнулся, от чего черты его лица стали еще более приятными, – с четвертого курса мы начинаем продвинутый уровень. На большинстве занятий нам понадобиться фамильяры.
На окне появилась ящерица, ее глаза мерно светились белыми огнями. Рене ласково улыбнулся ей.
Фамильяры помогали ведьмам с чарами и служили защитниками, но частый вызов предвещал сильное истощение энергии и даже приводил к помутнениям рассудков у злоупотребивших чародеев. Большинство чародеев не подозревали при этом о множестве способностей своих хранителей.
Фамильяры появлялись в виде воронов, орлов, крыс, кошек, сов и филинов, собак, лягушек, змей, ящериц, хорьков и очень редко – пауков. Так редко, что многие и не верили, что бывают фамильяры пауки.
Суви призвала своего фамильяра и сморщилась от резкой боли в руке. Боль была такой сильной, что призыв не удался. Инна с пониманием посмотрела на подругу.
На руках Лауры уже оказался фамильяр. Это была небольшая лягушка по имени Ирис. Вместо заклинания, Лаура что-то прошептала Ирис, и она исчезла.
Вскоре Ирис явилась с маленьким свертком в лапке.
Лаура взяла из свертка пару таблеток и отправила их на столы Инны и Прии.
– Что это? – Тихо спросили Инна и Суви. Суви они показались смутно знакомыми.
– Мои таблетки. Просто выпейте.
Как только девочки выпили таблетки, то ощутили, как силы приходят к ним. Руки уже не так болели и живот не ныл. Да и в царство цвергов не сильно хотелось. Давид недоверчиво покосился на них.
– Откуда ты их взяла?
– Это мои…
– Такие таблетки пропали из лазарета. Их дают спортсменам после серьезных травм…
– Я знаю, раздраженно перебила его Лаура, я сама, думаешь, кто?
– Их не выдают нам вне лазарета. – Строго напомнил Давид.
Лаура пожала плечами.
– Ты слишком много общаешься с Прией…
Суви снова вызвала фамильяра. В этот раз рука лишь слегка отдала болью. Перед Суви появился фамильяр в виде черной кошки по имени Тару. У Тару, как и у всех фамильяров, глаза напоминали белое серебро.
Вокруг Инны тут же закружился юркий хорек, перед Давидом сидел величественный орел, Иоланда призвала собаку, а Прия, самодовольно приподняв подбородок, призвала тарантула.
В первый раз призвав его, Прия не убирала паука целый день, безумно гордясь редчайшим фамильяром, от чего потом следующий день провела в лазарете. Она не могла шевелить руками и стоять без опоры. Но оно того стоило.
Магия, проходя через пространство в фамильяра, усиливалась в чародеях. Чем сильнее было заклятие, тем ярче горели глаза фамильяра.
Профессор Селланд отстраненно рассматривал своих учеников. Но в его взгляде скрылись забота и нежность. Дети нравились ему. С ними всегда было комфортно и уютно, что слабо можно было сказать о его дочерях.
Перед занятиями и после них Сигве всегда раздавал детям леденцы. Он утверждал, что они успокаивают и заставляют голову сосредотачиваться на реальности.
Пока ученики старательно описывали минералы, профессор рассматривал их. Его взгляд остановился на дочери и ее друзьях.
Суви оторвала взгляд от кристаллов кальцита, и посмотрела на профессора. Лаура, сидевшая рядом с ней, старательно не смотрела на него. Сигве поймал ее взгляд и мягко улыбнулся. В его глазах читались понимание и сочувствие.
– Когда мы уже пойдем в горы? – Спросила Иоланда. – Все пишем и пишем.
– Горы. – С нежностью сказал Сигве. – Ну хоть в следующий раз. Если хотите.
Ученики радостно заговорили друг с другом. Суви и Инна переглянулись, в их взгляде читались испуг и желание.
Позже Прия и Давид отправились на выбранный ими урок магического права, а Лаура с Суви и Инной на целительство. Вела целительство преподавательница травологии Ванда Ланская. Это была невысокая миловидная женщина с волнистыми каштановыми волосами, карими глазами и мягкой улыбкой, от которой на щеках появлялись ямочки.
– Я очень рада, что вы выбрали именно этот курс. Мы будем изучать не только углубленно лечебные травы и грибы, но также болезни, оказание первой помощи: обычной и магической, и базовые знания анатомии. Иногда к нам будет приходить наша целительница. Так же мы изучим оказание помощи магическим существам.
Закончив с вводной частью, Ванда Ланская приступила к лекции.
– Это куда интереснее магического права, – заметила Инна.
– Точно, – Суви перевела взгляд на сидевшего позади Адама, – интересно, Яцек больше не лез к нему?
– Ты про новенького? – Инна бросила быстрый взгляд на Адама, – Давид сказал, Яцек бояться подойти к нему, обходит на метр, ты его запугала, – усмехнулась Инна.
– В этом нет ничего хорошего. – Заметила Лаура.
После занятия они встретились с Давидом и Прией.
– Вы знаете, кто вел урок? – задыхаясь от слов, спросил Давид и сам ответил, – профессор Вальден!
– Оу, – присвистнула Инна, – не нашел замену профессору Бьйорк или решил вспомнить старое? Или сам ее уволил…
– Не говори глупости, – шикнула на нее Прия.
– Я его раз пять за все время видел, и то мельком, – добавил Давид, – Прия – один.
Суви буднично сообщила:
– Он к нам заходил раза два, повидать тетю Фриду, вроде…
Друзья с завистью посмотрели на Суви.
– Рядом с ним постоянно фамильяр, это же сколько нужно иметь силы! – Прия вздохнула, мечтательно закрыв глаза. Она представляла, как постоянно призывает тарантула.
– А ты проживи столько веков, все получиться. – Подмигнула ей Инна.
Суви взглянула на окна кабинета директора, где сидел огромны черный ворон. Говорили, что Винцент Вальден живет так долго, пользуюсь Эликсиром Бессмертия, который он и изобрел, другие верили, что Винцент овладел магией ши.
Ведьмы колдовали, забирая магию из пространства. Но магия ши была другой. Магия стремительно неслась по телам древнего народа. Магия первобытная и таинственная.
В движении крыльев птиц, в их полете, в росинке на листьях, в завывании волка, в лунном свете, отраженном в воде, во всем в этом мире была суть магии. Ши умели понимать эту суть, разговаривать с ней, ведь являлись ее частью.
Им не нужны были руки. Ши хватало лишь мысли, и задуманное становилось явью. Именно от ши (что они отрицали), чародеи получили способности, обычными были иллюзии, которые достались Инне, Давиду и Иоланде, зоолигвизм, мимикрия, манипуляция предметами, копирование силы другого чародея.
Очень редкими считались свободности измять форму на животную, провидение, сила элементов: земля, вода, воздух, огонь, растения.
Но была еще способность, о которой все забыли, и великие алхимики пытались ее достичь. И за последние три тысячи лет родился только один чародей, обладающий ей.
– Фрида же говорила, что профессор Вальден владеет магией Ши, – вслух сказала Суви.
– К чему ты? – Настороженно спросила Прия.
– Да-а так… просто факт, – задумчиво ответила Суви. Она была уверенна, что ворон смотрел прямо на нее и слышал все, что ведьма говорила.
Друзья пошли ужинать. Давида тут же окружили люди, сбивая его и пытаясь наперебой с ним поговорить. Но Давид без всякого интереса говорил с ними, пока не заметил в дальнем углу своего соседа – Адама. Адам сидел один, лениво накалывая куски еды на вилку. Если бы Адама спросили, какая на вкус еда и что он ест, он не смог бы дать ответа.
– Я его редко вижу, – заметил Давид, – он все приходит, когда я ложусь спать и уходит до восхода солнца.
Адам дернулся, потом замер и взглянул на Давида в упор. По спине Давида пробежал холод. Как же давно он не вид такой взгляд: загнанный, испуганный, готовый вступить в бой зверь смотрел на него через пелену серых глаз. Таких Давид видел только в детстве.
