Валерий Карибьян "Фарфоровые куклы"

– В том-то и дело, – начальник отдела подтвердил их догадку.

– Надеюсь, не тот же самый бездомный? – пошутил детектив.

– Это было бы явным издевательством над полицией со стороны преступника и попыткой нас дискредитировать. – Флинн закинул ногу на ногу.

– К счастью, это не он, – Ремс развеял деланные опасения молодого помощника, – а другой нищий из противоположной части города. Однако легче от этого не становится.

– Слишком много всего повторяется, – сказал Даггерт. – И этот бомж, наверное, также не видел лица предполагаемого убийцы…

– И у нас не будет даже фоторобота, – грустно заключил Флинн.

– Проклятые алкаши даже рост и комплекцию толком не описали. Первый тогда утверждал, что незнакомец худощавый и высокий, а этот говорит, – что среднего роста и плотный. – Ремс беспомощно развел руками.

Начальник отправил офицеров на место преступления, как только получил сообщение от Стивенсона, который выехал туда первым. Увидев труп, тот сразу запросил Даггерта и Флинна, затем вернулся в свой кабинет, чтобы достать для Ремса дело первой жертвы и высказать свои соображения.

– А может, убийц двое? – навскидку предположил Даггерт.

– Оба трупа теперь на вас. – Начальник выпустил очередной клуб сигарного дыма в засмоленный потолок.

– Новый закрученный «сериал», – вздохнул Флинн.

– Скверное кино. – Ремс затянулся слишком сильно и откашлял в пространство еще две порции смога. – Мы имеем дело не просто с серийными убийствами – у нас тут целый маскарад, черт бы его побрал.

Ремс высоко поднял брови и словил на мгновение стоп-кадр с нелепым выражением лица. Затем он встал из-за стола, подошел к окну и раздвинул металлические жалюзи, посмотрев на доставленного утром бездомного: тот сидел в одиночестве на скамейке ожидания, а проходившие мимо полицейские воротили носы, обходя смущенного бродягу стороной.

– Не забудьте еще раз допросить этого бедолагу, он ждет вас снаружи. Желательно в противогазах, если не хотите подохнуть раньше времени прямо в департаменте на глазах у изумленной публики.

Офицеры кинули беглые взгляды на окно, пока Ремс возвращался на место.

– Маскарад – очень подходящее слово. – Детектив открыл папку с делом, пролистал несколько файлов и перешёл к фотографиям. Он достал снимок лица жертвы крупным планом и внимательно присмотрелся: едва заметная улыбка застыла на неестественно гладком лице, больше напоминавшим лицо куклы; светлые до плеч волосы отдавали шелковым блеском и выглядели безупречно причесанными; каждая деталь посмертного грима была прорисована с тщательной педантичностью. С фотографии на него смотрела та же женщина, которую он видел пару часов назад в заброшенном фабричном депо, при том что это были разные личности. В деле также имелась фотокопия имени жертвы, собранное из разных наклеенных на белый лист букв:

КЭРРИ УАЙТ

– Дела нужно объединить и поймать мерзавца как можно скорее, пока нам на хвост не сели федералы, – подытожил Ремс. – И без них придется держать отчет перед полицией штата – они уже точат свои длинные носы, чтобы сунуть их поглубже в наш зад. Лишняя шумиха с проверками тут ни к чему.

– Это все? – Даггерт ожидал более детального пояснения. – Мы имеем странности не только с их лицами, которые невероятно похожи между собой. Сарафаны на женщинах одинаковые, даже рисунок повторяется. На теле сегодняшней жертвы обнаружены следы от двух инъекций.

– Инъекций… инъекций… – раздраженно повторил Ремс. – Я не удивлен.

– Двух инъекций, – уточнил Флинн.

– Стивенсон выехал из дома на место обнаружения тела сразу, как получил сообщение. Он быстро вернулся, поскольку стало очевидным, что убийство не одиночное, – объяснил начальник отдела.

– Мы были удивлены, что он нас не дождался, – детектив поправил рукава плаща.

– С этим я разберусь. Стивенсон готовит сейчас отчет и ждет вас для передачи дела и консультаций. Вспомни свое прошлое расследование: пока ты спал до обеда, полиция работала! – неожиданно вспыхнул Ремс. – Мы не могли найти тебя несколько часов, и труп пришлось забирать без твоего осмотра!

Ремс тщетно пытался пристыдить Даггерта, задним числом понимая, что это бесполезно. Детектив не показывал на людях угрызений совести, и вообще, редко их по-настоящему испытывал. Он обычно поступал наперекор правилам, из-за чего окружающим приходилось с ним нелегко. При этом Даггерт оставался профессионалом высокого уровня и с ним считались. Что касается независимости, то данная неискоренимая черта его характера всегда вызывала уважение, в том числе у завистников, которые не могли себе этого позволить. Ремс не был из их числа, он относился к Даггерту с теплотой, порой даже по-отечески, и чувства эти были взаимны. Его подопечный раскрывал сложные дела, даже помогал в этом другим коллегам, и начальству приходилось закрывать глаза на его частые опоздания, грубоватое общение и самовольность в некоторых служебных вопросах.

– Какого черта? – сдался отходчивый Ремс. – Зачем тебе дома телефон, если ты никогда на него не отвечаешь? У тебя даже звонок в квартире не работает.

– На моем телефоне постоянно западают кнопки. Дисковый был лучше. Со звонком та же беда, поэтому я обрезал на хрен провода. И слава богу – у него была отвратительная мелодия, словно звонил колокол в башне замка Дракулы. Пусть лучше стучат в дверь, лишь бы не ногами.

– Боже… – Ремс хлопнул себя по лбу рукой, в которой держал сигару, и толстый слой пепла упал на пол.

– Меня это устраивает, – издевательски улыбнулся Даггерт. – К тому же, ту серию преступлений я все-таки раскрыл, и мой затяжной сон до обеда никак этому не помешал.

– За полгода две жертвы в пределах одного округа, – посетовал начальник, вернувшись к делу убитых женщин.

– Пока две, – неохотно поправил его детектив. – Мы же понимаем, что он попытается сделать это снова. Вот ещё что: зачем убийце сообщать о своем преступлении? Очевидно, маньяк решил либо с нами поиграть, либо информирует полицию из других соображений. Он боится оставлять их надолго.

– Боится оставлять их надолго?..

– Иначе зачем он так старался со всеми этими приготовлениями? От излишней передержки трупа испортится вся его тщательно прорисованная «картина».

– Вы хорошо умеете находить подходящие слова, детектив, – польстил Флинн.

– Боюсь, что ты прав. У меня такое же мерзкое чувство насчет того, что он обязательно продолжит свою жатву. К великому сожалению, в этом нет ни малейших сомнений. А чувства мои, как ты знаешь, подкреплены многолетним опытом. – Ремс помолчал где-то с полминуты, несколько раз затянулся выкуренной наполовину сигарой и дал офицерам указание: – После того как опросите бродягу, не забудьте сразу же зайти к Стивенсону.

– Кэрри Уайт, – детектив задумчиво произнес имя первой жертвы, снова достал из папки ее фотографию и еще раз внимательно посмотрел на лицо женщины. – Фарфоровая Кукла, – сказал он, положил снимок обратно, поднялся и направился к двери.

Флинн последовал за ним, не уточнив в этот раз ни про каких кукол.

На столе начальника отдела затрещал телефонный аппарат:

– Слушаю, – ответил он, взяв трубку и нервно раздавив в пепельнице окурок сигары.

Офицеры застыли у выхода, когда Ремс остановил их жестом пальца, вскинутого к верху.

– Понял. – Он сбросил звонок и сказал: – Через несколько минут тело будет в морге у Фергюсона.

Глава 5. Что с ней случилось?

Допрос бездомного ничего нового не прояснил. Напуганный бродяга рассказал все в точности, как это произошло с другим его «коллегой» по несчастью; разница была только в описании предполагаемого преступника, что в довесок к отсутствию серьезных вещдоков усложняло расследование. Под утро к нему подошел незнакомец среднего телосложения, ростом около пяти с половиной футов, заплатил пятьдесят баксов и велел сообщить в полицию о трупе. Какому возрасту мог бы принадлежать голос незнакомца, бродяга затруднялся ответить, потому что странный человек говорил с ним, прикрывая лицо воротом и, возможно, намеренно искажал свою речь. Бродяга пояснил, что из-за темноты, натянутой на брови шапки, высоко поднятого ворота и длинного плаща предполагаемого убийцы, он вообще мог ошибиться.

Сам бездомный оказался ветераном войны во Вьетнаме. Вернулся в 1969-м. Даггерт поинтересовался, почему тот живет на улице, и получил невнятные ответы что-то про заложенный в кредит дом и супругу-блядь. Но, судя по возрасту, – а ему не стукнуло и сорока, – и пропитому не по годам лицу, дело было не только в жене и бессердечных банковских акулах. Чертовы «долгосрочные последствия»[4 - Долгосрочное воздействие ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) на ветеранов войны во Вьетнаме – явления в американском обществе, исследуемое учеными и имеющее масштабы национальной проблемы.], скольких людей сожрала эта ублюдская война, подумал детектив. Он подсказал бедолаге, где в городе есть ночлежка, в которой дают горячий суп для таких скитальцев, как он, и адрес профсоюза ветеранов, но бездомный отмахнулся и зашагал на выход, когда его отпустили, записав показания. Передвигаясь вразвалочку, он своими шевелениями распространил вокруг еще больше вони, чем принес с собой до этого, и пришлось еще долго потом проветривать помещение.

Стивенсон был следователем отдела по расследованию убийств. Худощавый мужчина сорока лет, в прямоугольных очках и высокого роста. Он имел британские корни, держался по-английски чопорно и при этом нарочито изображал из себя доморощенного джентльмена.

Будучи педантичным дознавателем, хорошо знающим свои возможности, он с радостью передал скрипку Даггерту, поскольку не имел в подобных делах ни опыта, ни желания их расследовать. Стивенсон из тех людей, которые безуспешно пытаются прятать слабости от чужих глаз, по-детски веря в успешность своего неумелого притворства. Он любил нагонять на себя важный вид, правда только в отсутствие рядом жены. Как-то раз она умудрилась припереться в участок и устроить ему разнос, бог знает из-за чего. В тот момент у него был вид покорного пса с поджатым хвостом. Ремс тогда полыхал от ярости:

«Здесь полиция округа, а не проходной двор?!»

Детектив и помощник вошли без стука.

– Вы даже не постучали, а я не имел шанса сказать «войдите».

Даггерт проигнорировал замечание Стивенсона и бесцеремонно приземлился на стул. Они недолюбливали друг друга, хотя между ними, в сущности, не было никаких разногласий. Просто люди из разного теста. Такое бывает, когда ты натыкаешься на человека с «несовместимой энергетикой», как это принято говорить в народе. Если выразиться проще, то Стивенсон был чистейшим каблуком, что вызывало у Даггерта некоторую брезгливость, хотя сам он на брутального патриарха альфа-самца даже близко не походил.

Флинн более деликатно сел на соседний стул, но тоже не дождавшись приглашения.

– Чем могу быть полезен, джентльмены? – слово «джентльмены» Стивенсон произнес, будто английский пэр.

– Кэрри Уайт. – Даггерт бросил ему на стол папку с первым делом – приземлившись, она издала противный громкий хлопок, отчего Стивенсон недружелюбно поморщился.

– Кэрри Уайт, – передразнил он детектива.

– Ты как-то продвинулся в расследовании ее убийства?

– Ничего нового.

– Хочешь сказать, у тебя полный висяк? – детектив расплылся в ядовитой улыбке.

Флинн сдержал усмешку.

Глаза Стивенсона вспыхнули злобой, когда коллега по цеху сделал акцент на слове «висяк».

– Как поживает твоя супруга, дружище? Что-то она больше к нам не заглядывает.

Хозяин кабинета не поддался на провокацию и промолчал со спокойным видом.

– Ладно, раз ничего нового, тогда расскажи про старое.

– Что ты хочешь узнать?

– Все: тонкости, детали, обстоятельства…

– У тебя же на руках ее дело.

– Живое общение проясняет намного больше. – Лицо Даггерта приняло серьезный вид.

Лояльный Стивенсон уловил сигнал перемирия и начал говорить:

– Ее нашли в заброшенном тоннеле в десяти милях от города на северо-западе. Следов насилия нет, сопротивления – тоже.

– Улики?

– Существенных улик не обнаружено.

– И у нас не густо, – посетовал Флинн.

– Даже под ногтями все было вычищено. – Стивенсон излагал детали более чем лаконично.

– Что-нибудь еще?

– Грим, одежда, рельсы, шпалы… Больше ничего. Такая же картина, какую вы наблюдали сегодня утром.

– Жаль, что ты нас не дождался…

– У меня много работы и два нераскрытых убийства.

– А что ты скажешь про смертельные препараты? – Даггерт хотел было пошутить насчет раскрываемости Стивенсоном вверенных тому уголовных дел, но милосердно не стал его добивать.

– Химический анализ показал базовый состав, однако в поимке преступника это не помогло.

– Пока не помогло, – оптимистично поправил его детектив.

– География мест обнаружения трупов значительно разнится… – намекнул Флинн.

– Вряд ли направление света имеет для убийцы важное значение. – Стивенсон снял очки и протер их специальной салфеткой.

– О теле сообщил бездомный, не так ли?

– Угу. – Он нацепил очки обратно.

– Скажи, Стивенсон, почему бродяга не позвонил в полицию сразу?

– Да просто испугался. Думал, что если не сделает, как велит ему незнакомец, тот вернется и расправится с ним.

– И пятьдесят баксов жалко было терять, верно?

– Для нищего это огромные деньги, – согласился Стивенсон.

– Для меня тоже, – сдавил улыбку Даггерт.

– В деле есть фотография и данные того бездомного на случай, если захотите допросить его снова, если он не сдох еще в какой-нибудь вонючей подворотне.

– А что с автомобилем? Он ведь должен был привести труп на колесах.

– Криминалисты обнаружили следы шин в самом тоннеле и на подъезде.

– То есть, он завез ее прямо туда?

– Иначе как убийца дотащил бы тело в такой сохранности? К тому же, непосредственно на оставшемся отрезке он, вероятно, использовал стол-каталку.

– Этот был риторический вопрос.

– Я думаю, он перемещался на фургоне. Например, какой-нибудь трехдверный Форд Шато[5 - Ford E-150 Chateau Club серии Econoline 1975-1978 годов.] с грузовым отсеком, они до сих пор в моде. Анализ следов шин подпадает под размер, который обычно используют на таких моделях.