– Господи!.. И кто додумался его так поставить! – вырвалось у меня.
Костя видимо услышал это и произнес:
– Отличное решение!
– Ага! Заикой останешься.
Костя лишь усмехнулся и зашел в комнату, которая была заперта на ключ, а я осмотрелась. Напротив окон вдоль противоположной стены стоял диван, накрытый тканевым покрывалом с цветочным рисунком в центре. Слева от дивана из-за приоткрытой двери виднелась старая железная кровать на пружинах. На ней стояли две пышно сбитые пуховые подушки, накрытые связанной крючком накидкой. На стене висел ковёр, над ним два портрета мужчины и женщины. «Интересно, кто это? Хотя, наверное, Костины дедушка и бабушка, раз это дом родителей его мамы». На деревянном полу и мебели лежал серый налет пыли, по углам и с люстры свисала паутина.
– Все, мы можем идти, – раздался голос Кости. – Я нашел, что искал.
Я кивнула и направилась к выходу. Когда мы спускались с крыльца, Костя произнес:
– Запомнила, где лежит ключ, если вдруг захочешь сбежать?
Я лишь косо на него посмотрела и направилась к машине. «Ну да, было бы удивительно, если бы он за весь день ни разу не заикнулся о свадьбе».
Домой мы приехали затемно. Снова я попросила Костю остановиться пораньше и не подъезжать прямо к дому, но он снова меня не послушал. И снова нас увидела Лара. У нее прям чутье какое-то: появляться не вовремя или она намеренно ждала моего возвращения? И снова чуть ли не с порога обрушила на меня свое негодование:
– Ты хочешь подорвать свою репутацию перед самой свадьбой? Люди же могут воображать себе все, что угодно.
– Пусть! Это мое личное дело, и оно никого не касается!
Горячность, с которой были сказаны эти слова, заставили Лару насторожиться. Я и сама от себя этого не ожидала.
– А не влюблена ли ты в него?
– В кого? В Костю? Нет! Мне просто не нравится, когда меня контролируют. – А сама задумалась, почему она так подумала? И почему я должна быть в него влюблена? Он брат Сони и все. Единственное, что нас связывает – наше детство. Влюблена? Я хмыкнула, а Лара продолжала стоять с озабоченным видом.
– Я думаю, всё-таки нужно поговорить об этом с Димой.
– Говорите, – произнесла я и хотела уйти к себе, но Лара меня остановила.
– На выходных Стас устраивает на даче пикник и заедет завтра за тобой и Августой, так что будь готова.
– Хорошо, – отозвалась я и поднялась к себе. А в голове все продолжали крутиться слова: «Влюблена? Влюблена? Влюблена?» Мне стало от них даже как-то не по себе. Нет! Я ни в кого не влюблена. Точка! Так откуда же это непонятное волнение? Нет, нет и нет! Это ничего не значит. Пикник! Какой ещё пикник? И Стас сам за нами заедет. Это что-то новенькое».
***
Как и говорила Лара, Стас вместе с Марго заехал за нами в пять часов вечера, и мы поехали к ним на дачу. Стас сразу же испарился, стоило нам перешагнуть порог дома, а мы с Августой и Марго расположились на просторной террасе, которую окружал аккуратно подстриженный газон. Повсюду стояли горшки с петуниями, немного поодаль журчал небольшой фонтан, его огибала дорожка, ведущая куда-то вглубь сада. Августа с Марго беззаботно щебетали о своих новых кавалерах, запланированных свиданиях, а я… Что я? В моей жизни уже все было предрешено, как и с этим летним днем, который незаметно близился к закату. Догорали последние лучи августовского солнца. К семи часам нас позвали на ужин, за которым я практически не притронулась к еде. Стас, наоборот, очень плотно поел, а потом снова исчез.
Господи!.. Ну что у него там за дела такие неотложные, что он даже один субботний вечер не может провести со мной. А ведь мы собираемся связать свои жизни и судьбы! Для чего? Если у него для меня нет ни секунды свободного времени. Он даже не пытается проявлять хоть малейшую заинтересованность в мой адрес. И, похоже, не будет. А я же вот, я здесь. Я живая. У меня же тоже есть чувства, и есть потребность в заботе и любви. Ну, вот что ему сейчас мешает быть здесь, провести этот вечер вместе? Хотя эти выводы были поспешны. Я это поняла, когда в конце вечера Марго заявила, что она покажет мне, где спальня Стаса.
Меня это удивило, но я ничего не сказала. Да и что я могла сказать? Я лишь молча последовала за ней. Перед моими глазами распахнулась большая просторная комната, посреди которой стояла огромная кровать, аккуратно застеленная темно-коричневым покрывалом. У изголовья стояли в несколько рядов подушки, большие и маленькие. Комната была слабо освещена небольшими лампами, две из которых стояли на прикроватных тумбочках, а еще одна висела, напротив, над комодом. Поначалу я присела на кровать, потом встала, подошла к окну и немного постояла у него, потом вернулась к кровати и разобрала постель. Белоснежное белье благоухало чистотой и свежестью, будто его только что постирали и занесли с улицы. Я провела рукой по глади простыни и прилегла, но уснуть не смогла, не сказать, что меня терзали мысли, наоборот, моя голова была пуста, но мне было не по себе. Неожиданно раздался скрип двери и голос Стаса:
– Ты уже легла? – Я обернулась и увидела его выходящим из другой комнаты, дверь от которой я не заметила. Он быстро подошел к кровати и прилег рядом. – Устал как собака, – и он, прикрыв глаза, потер пальцами переносицу. – Ладно, иди сюда…
И он поцеловал меня грубо с силой, обхватив одной рукой за талию, а другой хотел провести по шее и груди, но я стала сопротивляться. Его рука принуждала уступить, а поцелуй все не кончался, пустой и холодный, в котором не было ни страсти, ни намека на любовь. Наконец, он отстранился и произнес:
– Ты так зажата. Ну да ладно, если не хочешь, у нас еще будет время, а на сегодня у меня есть дела… – И он встал с кровати и направился к той двери, из которой вышел до этого.
«И что это было? – недоумевала я. – Или я должна была ждать его с распростертыми объятиями, что, его высочество, решило снизойти до меня. Нет, я ни какая-нибудь там ханжа или недотрога, но разве так можно? Видимо, можно. Или я чего-то не понимаю? Опять во всем винить работу? Хорошо, допустим, это его образ жизни, он так привык, по-другому не умеет, никто не научил, некому было подсказать, но я не хочу такой жизни. Не хочу!.. Что же мне делать? И я легла на подушку, уткнувшись взглядом в потолок и пролежала так полночи, периодически поглядывая на ту дверь, потом все же уснула, а, проснувшись утром, первым делом посмотрела на подушку, которая предназначалась для Стаса: она была даже не смята. «Неужели Стас всю ночь провел в кабинете? Или у него там вторая спальня? Скорее всего, и я даже не удивлюсь, что так и есть». Продолжая размышлять в том же духе, я встала с постели, привела себя в порядок и спустилась в гостиную. Она была пуста, и я долго не думая, вышла на террасу и расположилась на одном из плетеных кресел. Утро было чудесное. Солнце уже вовсю сияло, птицы трезвонили, вода в фонтане журчала и я, прикрыв глаза, поначалу предалась мечтам, но они все равно привели меня к мыслям о Стасе. «Ну, вот что ему мешает хоть иногда проявлять чуточку внимания по отношению ко мне, ведь я многого не прошу, и я по идее не последний для него человек, и было бы все нормально, но нет! Вот даже эти выходные – такая прекрасная возможность побыть вместе, сходить прогуляться, ну или посидеть вдвоем и подержаться за ручки. Хотя чего я развозмущалась, вчера же ночью он снизошел до меня и в коем-то веке проявил участливость ко мне. Это все я! Я не пожелала быть с ним! Эх!..»
Стаса я увидела только за завтраком. И опять все его внимание было приковано не ко мне, а к какой-то газете. «Нет, ну я так не могу. Хотя, может, я все преувеличиваю. Папа ведь тоже частенько читает газету за завтраком и вечно получает нагоняй от Лары», – и я невольно усмехнулась. Единственное, что он мне сказал за весь завтрак:
– К обеду придут мои друзья и коллеги по бизнесу. Будь, пожалуйста, рядом. Это не так сложно.
– Хорошо… – отозвалась я и, не поднимая на него взгляда, добавила про себя. – «Сегодня буду паинькой…»
К обеду, как Стас и сказал, стали собираться его друзья, и я, следуя его наставлениям, везде сопровождала его, точнее, держалась рядом, мило улыбалась, но внутри сгорала от скуки и была готова сквозь землю провалиться. Они то и дело болтали о делах, политике, экономике. Я в этом совершенно ничего не смыслила и молилась о том, чтобы все это поскорее закончилось. Немного погодя, еще заявился Костя. Но его быстро взяла в оборот Рита, и они с ним сразу же куда-то исчезли.
– Спорим, если мы сейчас отсюда улизнем, то нас даже не кинутся, – услышав эти слова, я резко обернулась. Костя стоял сзади, облокотившись о спинку лавки, и заговорщически улыбался.
– Я никуда с тобой не пойду!
– Лучше умрешь со скуки?
– Да.
– А я хотел заманить тебя к лодочному причалу.
– Где ты здесь видел лодочный причал? – удивлённо переспросила я.
– О, я тебя заинтересовал!
– Ничуть!
– Одно время здесь были неподалеку лодки. Правда, не знаю, остались ли они до сих пор.
– Ну как узнаешь, обращайся или лучше предложи эту идею Марго.
Костя усмехнулся:
– Я сочту это за положительный ответ. Смотри, потом не отвертишься!
И он удалился, а я обречённо вздохнула. «Костя прав. Скука смертная! Как можно говорить только об одних сделках, акциях, фьючерсах. И чепухе подобного рода!.. Это же не деловая встреча, а все-таки пикник!» Самое ужасное, что после того, как все пришли, Стас и вовсе забыл обо мне, есть я рядом или нет, ему стало совершенно все равно. Я выполнила свою часть работы. Я приподнялась с лавки и побрела к фонтану. Присев на каменный бортик, окунула правую руку в воду. Вверх по коже сразу же побежали мурашки. Я высунула ее и, стряхнув, стала наблюдать за маленькими струйками воды, поднимающимися вверх и разлетающимися в разные стороны на множество капель. «Даже в этом не хитром действии и то больше живости», – и я вздохнула.
– Вот ты где! – снова слышу голос Кости и оборачиваюсь. – Я подумал, ты без меня улизнула от здешней компании.
– Пойдем, прогуляемся, – резко говорю Косте и встаю, отдернув платье.
– Вы ставите меня в неловкое положение! Где ваши приличия? Что о нас подумают окружающие, если застукают вместе?
Не обращая внимания на его триаду, спрашиваю:
– До этого ты что-то говорил о лодочном причале?
– О! Я был прав, тебя это заинтересовало. Пойдем по этой дорожке. Нам нужно выйти к пруду. Хотя я не совсем уверен, остались ли там лодки.
– Просто прогуляемся. Если я еще хоть немного останусь, мой мозг точно взвоет от этих фьючерсов, кейсов, бирж и всего прочего.
– Сколько в вас негатива к делу всей жизни вашего будущего мужа! Но утешить мне вас нечем. Вам придется слушать подобные речи постоянно, изо дня в день. И если вы хотите построить крепкую семью. Не то вас уличат в безразличии, а вы должны восхищаться вашим мужем, давать стимул для новых свершений.
– Ты же тоже занимаешься инвестированием и бизнесом, но от тебя я никогда не слышала подобной чепухи.
Костя усмехнулся.
– Пойдем сюда. Нам нужно немного спуститься вниз по течению.
Вскоре мы добрели до так называемого лодочного причала – деревянный мостик, на пару метров отходивший от берега. «И с чего Костя взял, что когда-то здесь были лодки? Что-то меня терзают смутные сомнения на этот счет, – и я искоса посмотрела на него. – Хотя, может, я и ошибаюсь, мостик же остался». Но сейчас кроме диких уток здесь ничего не было. Жаль, что с собой не было никакой еды, а то можно было покормить их. Немного постояв на берегу, мы неспешно побрели дальше. Я никогда не была в этой части парка. Здесь было много старых лип, клёнов и елей, которые местами образовывали густую сень. Отовсюду пахло лесом, мхом и сыростью. А ведь ещё каких-то пару месяцев и здесь все преобразится, сочная зелень листвы сменится ярко-пурпурными переливами.
– Смотри, орешник, – и Костя показал на большой куст, росший рядом с тропинкой, которая вела дальше, вглубь парка. – Набери немного орешков, и иди за мной.
Пока собирала орешки, краем глаза наблюдала за Костей, он отошел вперед и, похоже, направлялся к высокой старой ели. Точно! Он остановился возле нее. Нижних веток практически не было, а которые остались, были высоко и настолько большими и длинными, что свисали почти до самой земли, создавая пустое пространство возле ствола, где можно было уместиться в полный человеческий рост.
– Пробирайся под ель.
Я пригнулась и протиснулась к стволу Костя последовал за мной. Под сенью ели было сыро, и царил полумрак, отчего по спине пробежался холодок.
– Давай орешки, – отозвался Костя.
Я протянула ему несколько штук и увлеченно наблюдала за тем, что он будет делать. Он встал возле ствола и, вытянув руку, в которой держал орешек, начал насвистывать. Раздался шорох. Наконец, из-за густых веток ели показалось юркое лицо белочки. Она ловко спустилась к Костиной руке и, выудив у него орех, вмиг скрылась.
– Хочешь попробовать?
Я кивнула.
– Только осторожно, они могут цапнуть.
Я приблизилась к стволу и, так же как и Костя, вытянула руку. Костя снова принялся насвистывать. Белочка не заставила себя долго ждать: бойко подскочила и отобрала орех.
– Интересно, это одна и та же белочка или другая?
– Не знаю…
Скормив все орешки, мы вылезли из-под ели и наткнулись на пожилую пару, которая в это время проходила мимо. Женщина окинула нас укоризненным взглядом, а добродушный старичок только произнес: «Молодежь!»
– Что они подумали?! – воскликнула я, оглядываясь им в след.
– Всего лишь, что мы влюбленная парочка, решившая скрыться от людских взоров, чтобы немного побыть наедине.
– Костя! – возразила я.
– Ну, уж явно не о том, что мы кормили белочек!
Резко громыхнул гром, и мы с Костей одновременно подняли головы вверх. Сквозь просветы в ветвях виднелись черные дождевые тучи.
– Похоже, будет гроза, – отозвался Костя. – Нужно возвращаться и поживее, не то промокнем.
Я медлила. «Как же так?! – недоумевала я. – Ведь с утра было так ясно и солнечно».
Костя тем временем схватил меня за руку и хотел бежать, но вдруг остановился. От сильного порыва ветра деревья загудели и заскрежетали, а по листьям наперебой забарабанили капли дождя.
– Бесполезно, все равно не успеем. Возвращайся под ель.
Я ловко проскальзываю под ветвями и невольно притуляюсь спиной к стволу. Поначалу стою, словно в забытье. Но очнувшись, вспоминаю, что я здесь не одна и резко смотрю на Костю. Взгляд его серых глаз прикован к моему лицу, к моим губам. Больше не в силах смотреть, опускаю глаза. «Нет, мне это только кажется?!» – пытаюсь убедить себя и глубоко вдыхаю, но это не помогает, и я невольно вздрагиваю то ли от волнения, медленно разливающегося по всему телу, то ли от холода, поднимающегося тонкими струйками от земли. Костя это просекает и встает ближе.
– Ты совсем легко одета.
– С утра было тепло… – не решительно отвечаю я и не свожу с него глаз.
Он немного наклоняется и спокойно продолжает смотреть на меня. Невольно делаю чуть заметное движение, словно пытаясь стряхнуть с себя его чары, но тщетно, он неотрывно смотрит мне в глаза. Хочу отстраниться, но ощущаю прикосновение его рук вокруг талии и плеч. «Господи! Какие же они теплые и нежные…» Зажмуриваю глаза и чувствую, как его губы касаются моих. Лёгкая дрожь пробегает по всему телу, ее сменяет жаркая тревожная волна. Колени слабеют, ноги подкашиваются, а поцелуй все не кончается. «Если он сейчас не перестанет, я лишусь чувств…» и пытаюсь отстраниться, но он и не думает останавливаться. Его губы скользнули ниже, к вырезу платья. Тело млело от его поцелуев, а я ничего не могла с собой поделать. И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не резко раздавшийся оглушительный раскат грома, который так меня напугал, что я от неожиданности вздрогнула. Костя это почувствовал и, видимо, хотел крепче меня обнять, но я упёрлась кулаками ему в грудь. Но это его не останавливает, он склоняется надо мной и хочет снова поцеловать. Хочу этого, и невольно задерживаю дыхание. «Нет!.. Хватит!..» – твердит внутренний голос. Я отстраняюсь от Кости и еле слышно произношу:
– Перестань, пожалуйста…
Но он словно не слышит и продолжает целовать. Я начинаю паниковать.
– Пусти!.. – произношу и пытаюсь высвободиться из его объятий.
– Тише… – успокаивает он меня, – один поцелуй, и я тебя отпущу.
И он не обманул, поцеловав ещё раз, он ослабил руки и отпустил меня. Сразу же я ощутила такую слабость в ногах, что если бы не ствол, я бы рухнула назад.
Как выбралась из-под ели, не помню. Я пребывала в замешательстве, что ни о чем не думала, инстинктивно свернула на первую попавшуюся тропинку и торопливо побежала по ней. Когда вышла к реке, дождь почти прекратился: грозовые тучи бойко перемещались на восток, оставляя после себя ясное, умытое небо. Отовсюду пахло свежестью и мокрой хвоей, возобновилась трескотня птиц. По речной глади плавали пузыри, а показавшееся солнце вмиг преобразило всю окружающую природу: деревья ярко зазеленели и засверкали россыпью мелких бриллиантов, которые скатывались на тебя при малейшем дуновении ветра, так что пока я добрела до дома, промокла насквозь и испачкалась в грязи. Удивительно, но по воле судьбы ноги сами вывели меня к нашей даче. И, слава богу! Возвращаться к Стасу было немыслимо.
В доме царила тишина, видимо Варя куда-то отлучилась, и я незамедлительно пробралась в свою комнату, скинула мокрую одежду и отправилась в душ. Теплые струи воды вмиг смыли грязь, но им не под силу было смыть Костины прикосновения и поцелуи, которые жарким пламенем полыхали на губах и коже. Так меня еще никто не целовал, он полностью овладел мной. Как такое может быть? Я ведь не люблю его. Мы даже не друзья. Или я ошибаюсь? Или между нами давно уже что-то большее? И на ум почему-то пришли его слова как-то сказанные в шутку: «Может, вас кто-то любит истинной и постоянной любовью. А вы этого не замечаете и хотите связать жизнь с нелюбимым». И была ли это шутка? Господи! Ну почему он не появился чуть раньше? Я бы не соглашалась на эту проклятую свадьбу или хотя бы попросила отложить ее на время.
Я вышла из ванной, и услышала, что мой телефон разрывался. Это звонила Августа. Похоже, они обнаружили, что меня нигде нет. Может, не брать трубку? Ага, если бы я могла… Пока размышляла, звонок прекратился. Я взяла в руки телефон. Это был пятый пропущенный вызов. Не дожидаясь следующего, сама перезвонила ей.
– Гузь, я была в ванной и не слышала твоих звонков, – начала я оправдываться, но Августа меня перебила:
– Где ты? Мы нигде не могли тебя найти.
– Я у нас на даче, попала под дождь…
– Стас, зол, как собака. Рвет и мечет.
– С чего это вдруг? Неужели я стала его интересовать.
– Не знаю. Мы стояли с Костей, и он между делом спросил, вернулась ли ты, а Стас это услышал, и тут началось светопреставление.
– При Косте?
– Да…
– Вот паршивец! – вырвалось у меня.
– И не говори… – Я невольно усмехнулась. Я-то имела в виду Костю, а Гузя подумала на Стаса. – Короче, Стас просил передать, что мы заедем за тобой к семи.
