Мои глаза вернулись к человеку в углу комнаты. Теперь, когда комната была светла, я увидела старичка в очках с толстыми линзами, одетого в пижаму синего цвета. Он продолжал смотреть в мою сторону. У него был абсолютно лысый череп, словно все волосы разом покинули его голову, лицо было так же гладко выбрито, как и худые впалые щеки. Тонкая полоска губ почти незаметна.
– Это мой отец, – тихо сказала женщина, чуть наклонившись ко мне, – Леонид Илларионович.
Я почувствовала запах знакомого парфюма. Именно она помогала Семёну отвести меня наверх накануне. Хозяйка дома.
– Папа, это наша гостья, – громко сказала она, обращаясь к старику. – Ее зовут Алиса Волкова. Ты помнишь фильм, который мы в эту пятницу смотрели? – я едва удержалась от вздоха раздражения.
Огромные глаза, увеличенные линзами очком, уставились на женщину рядом со мной.
– Да. Доброго дня, – старик улыбнулся беззубым ртом и перевел взгляд на меня. – Ее зовут Полина, глупая ты женщина, – немного поругал он дочь. – Полина Вересова, я помню.
– Доброго, – отозвалась я, приятно удивленная.
– Алиса вовсе не обиделась на меня, ведь так? – улыбнулась она мне, стараясь говорить громко, затем обратилась ко мне, понизив голос до шепота, – он немного глуховат и плохо видит. Не удивляйтесь, что сидит в темноте, отец предпочитает сумрак.
Я разглядела доску и шахматные фигуры на столе перед ним.
– А очки зачем? – вырвалось у меня.
– Это привычка. Он практически ослеп год назад, свет раздражает его, а очки надевает по старой памяти, – ответила она и снова выключила свет в гостиной. – Пройдемте на кухню, вы наверняка голодны.
Слепой старик, играющий в шахматы сам с собой в темноте, застыл картинкой у меня в голове, но свой вопрос я задать не успела. Удивление, застывшее на моем лице, не укрылось от женщины.
– Мой отец известный шахматист, даже награды имеются, я могу показать позже, если хотите. До слепоты проводил мастер-классы в поселке, учил детей, сейчас все чаще играет сам с собой, все на ощупь, – в голосе хозяйки промелькнула горечь. – Если вы интересовались шахматами, то должны помнить о нем. Калинин.
Я неуверенно кивнула.
– Когда-то давно и меня учили, еще в школе.
– Отец бы с удовольствием сыграл с вами, – тепло ответила она.
– Я плохо играю.
– Меня Мила зовут. Эта гостиница – мой дом. Люди со стороны к нам редко заезжают, но я держу всегда свободные комнаты в чистоте и порядке.
Я подтвердила, что моя комната образец порядка и уюта. Мила, как мне показалось, даже покраснела от удовольствия.
Мы прошли по коридору и оказались в светлой кухне, полной невероятного аромата чего-то готовящегося. Размером она едва уступала той комнате, где я проснулась, но была необыкновенно уютной и теплой. За неплотной занавеской я отметила небольшой дворик, высокие деревья и забор, за ним – полоску синевы – знаменитое озеро, о котором Лиза мне все уши прожужжала. Мила усадила меня у окна за круглый стол с белой скатертью. Сама же она поставила на плиту чайник и что-то перевернула на сковороде. В животе заурчало.
– Надеюсь, вы не будете против сырников на завтрак?
Я закивала. Сырники, боже, я их с детства не ела!
Она налила мне кофе в узорную кружку и поставила передо мной тарелку с горячими сырниками.
– Вы не видели мой телефон? – как можно нейтральнее, чтобы не обидеть, спросила я. – Не могу найти его.
Она охнула и кивнула на окно.
– Вчера вы так быстро уснули. Сёма решил позвонить кому-то из ваших родных, но, увы, батарея на нем села. Благо, моя зарядка подошла, с утра я зарядила его и он в вашем распоряжении. Наверняка ваши родные волнуются за вас.
Я вытерла руки салфеткой и взяла из рук Милы свой телефон. Три вызова от Кости – вот и все, что я пропустила. Говорить с ним не хотелось.
– Никому не позвоните?
Я испуганно задрала голову. На меня почти в упор смотрела Мила, широко открыв каре-зеленые глаза.
– Нет необходимости их волновать, – ответила я, отметив, что проспала почти до вечера – на часах было без четверти пять. – Хотелось бы узнать, как моя машина. Дед Семён не заходил сегодня?
– Как позавтракаете, я могу показать гараж Дани. Они с Сёмой возятся с ней с утра.
Эта новость порадовала меня.
– Но не вижу смысла вам туда идти. Мужские дела, зачем они вам. Сёма скоро должен прийти на ужин, вы можете его подождать здесь. Он расскажет, как поживает ваш автомобиль.
– Время не терпит, хочу сегодня поехать в дом.
Лицо Милы немного омрачилось. Она отвернулась к плите и как бы невзначай спросила:
– В дом старика Захара?
– Наверное. Меня пригласила погостить в нем подруга.
– Лизавета?
– Вы знакомы?
Мила снова отвернулась к плите, но я успела заметить на ее лице беспокойство.
– Видела ее еще ребенком, когда-то давно. Дом пустует после смерти Захара.
– Я собираюсь провести там отпуск. Хотелось бы заселиться поскорее.
– Куда спешить, могли бы пару дней пожить здесь, осмотреть наш прекрасный поселок. Познакомиться с соседями.
– В другой раз, быть может.
Я с ужасом поняла, что местные уже знают о моем приезде. Надеясь, что среди них нет фанатов сериала о Волковой, я осторожно поинтересовалась:
– Поселок большой?
– Да какой там! – Мила присела на стул рядом со мной. – Мы и поселком зовемся только промеж собою, да и то в шутку. Улица в пять домов, если можно так сказать. Единственная больница почти в ста километрах от нас. А вы, значит, дружите с Лизой? – спросила она, перескочив на другую тему. – Давно?
– Несколько лет. Мы жили с ней вместе во время учебы.
Мила кивнула, нахмурилась.
– И все равно, я убедительно прошу вас остаться на денек, пока не станет понятно, что авария не нанесла вам вреда.
– Чувствую себя замечательно, – соврала я.
Как можно скорее я умяла все пять сырников, которые были на моей тарелке, и допила кофе. Мила выключила плиту, вытерла мокрые руки о передник и повела меня к задней двери. Мы вышли в цветущий двор, засаженный цветами. Из всех, которые я видела перед собой, я знала только розы. Я вдохнула свежий воздух с примесью цветочной пыльцы, прелых листьев и ила, которым тянуло с озера.
В обе стороны от дома уходили чужие огороды и дома, огороженные заборами. Мила поздоровалась с соседкой, вынырнувшей из окна своего дома и довольно нелюбезно осматривающей меня с головы до ног.
– Твоя постоялица? – спросила она.
– Привет, Нюра. Ты что-то не выходишь последнее время. И, смотри-ка, двор свой совсем запустила.
– Ноги болят, и по дому-то хожу с трудом.
Я протиснулась мимо хозяйки и поплелась по бетонированной дорожке вдоль дома. Мила нагнала меня уже у калитки. Днем здание гостиницы выглядело меньше и милее: выкрашенный в вишневый цвет кирпич и кустики доцветающих цветов в старых колесах от автомобиля. Я не удержалась и наклонилась понюхать цветы. Пряный и резкий запах пришелся мне по вкусу.
– Бархатцы, – подсказала Мила, – нравятся?
– Приятный аромат. Так куда мне идти?
Мила вскинула руку и указала вдоль улицы.
– Идите прямо до конца улицы пока не уткнетесь в тупик, там идите направо. Гараж Данилы не пропустите, там куча старого хлама и высоченный человек в костюме пугала.
Я удивленно уставилась на Милу, она, смеясь, пояснила:
– Даня почти два метра ростом, а вся одежда на нем сидит, как на чучеле, но он добряк. Если не трудно, передайте мой «пламенный привет» Сёме, пускай идет ужинать, старый пень.
Я улыбнулась Миле и пообещала передать с точностью до запятой.
Мельком взглянув на свое немного примятое после сна платье, я отряхнула его, поправила волосы и стиснула в руке телефон. Несколько сот метров по маленькому поселку. Почти испытание. Наверняка все уже знают о моем приезде, если не от врача и деда Семёна, то от Милы уж точно. Значит, на меня будут бестактно глазеть из всех окон и дворов. Я перешла дорогу, пропустив одну машину и ступила на ровную дорожку вдоль домов, похожих на здание гостиницы, как под копирку. Различия были лишь в цвете фасада и растущих цветах перед домом. Как могла, я ускорила шаг. Боковым зрением порой замечала движение занавесок в окнах, но не оборачивалась. Обещанный Милой тупик я увидела через пару минут своего путешествия. Если это был другой конец поселка, то он был до смешного мал. Несмотря на это, ноги начали болеть, да и голова напомнила о том, что вчера я здорово ударилась. Мне попались несколько человек по пути, которые делали вид, что куда-то спешат, как и я. Украдкой заглядывали в лицо и смущенно здоровались. Полагая, что в таких местах это принято, я здоровалась в ответ.
Дойдя до конца улицы, я свернула и почти сразу оказалась на кладбище старых авто, пребывающих в разных стадиях разложения. Неподалеку стоял старенький УАЗ Семёна, а за ним – ГАЗ с лебедкой: выглядел он как ровесник динозавров. Наверняка именно им мою машину тащили до гаража. Обойдя два искореженных авто, один из которых стоял на крыше другого, я заметила открытые ворота гаража и услышала приглушенные голоса.
6
– Что, совсем не отремонтировать? Как же я теперь без машины?
Я с ужасом смотрела на свою «японку». Оба передних крыла отсутствовали, капот был погнут, открывая покалеченные внутренности. Водительская дверь висела чуть набок, замок на ней был сломан, а сама она держалась лишь на тряпице, которой ее примотали, чтобы отбуксировать. Передние колеса вывернуты под странным углом. Боковые и лобовое стекла разбиты, осколки я видела внутри салона, где остались лежать бутылки из-под воды да пустой пакет от яблок, а белая подушка безопасности блином свисала с руля.
– Сами видите, – пожал плечами Даня, – она уже никуда и никогда не поедет.
– Смотрю на нее, – сказал дед приглушенным голосом, – и радуюсь, что вы сами целы остались. Везение, не иначе.
– Машина уже бывала в аварии? – спросил Даня.
– Машина нет, я – да. Теперь я точно знаю, что в аварии не погибну, – я коротко хохотнула.
Дед неодобрительно покачал головой. УАЗ Семёна не пострадал вовсе, а моя машина выглядела так, словно весело летела по склону и билась о камни, хотя всего лишь врезалась в деревья. Я купила ее почти новой, намеренно не став покупать броский автомобиль, остановив выбор на модели серебристого цвета. Предыдущий автомобиль, на котором побывала в аварии, я успела продать. И не только из-за того, что на ремонт его могло уйти целое состояние, или из-за репортеров, которые, как пчелы, слетались, едва заметив знакомые номера: любой на моем месте не захотел бы продолжать ездить на машине, с радиаторной решетки которой отмывали кровь. Несмотря на мою странную любовь к вещам, с тем автомобилем я рассталась без жалости.
Неожиданно я осознала, в каком положении оказалась. В незнакомом месте и без машины.
– Не стоит расстраиваться, – Данил чуть наклонился ко мне, – если страховка есть, не проблема.
Я вскинула голову. Местный автомеханик был необычайно высок ростом, я ему, что называется, дышала в пупок. Не знаю, почему Мила говорила о нем как о человеке, одетом в одежду пугала, да, на нем был мешковатый комбинезон не первой свежести с пятнами масла, но насчет роста она не соврала.
– Дело не в страховке, я не могу остаться без машины. Да и чем мне поможет страховка, ведь мы уехали с места аварии. Вы же не вызвали полицию?
– Без вас? – удивился Семён. – Мы ждали, когда вам станет лучше.
– Мне бы не хотелось, чтобы об этой аварии вообще было кому-то известно.
– Да весь поселок уже знает, – выпалил Даня.
– И полиция?
– Да какая полиция, – рассмеялся старик, метнув взгляд в Данилу, – у нас тут и отделения как такового нет, участковый только, да помощник. Если не хотите, чтобы фиксировали аварию, так и сделаем.
– А как же страховка? – не унимался Данил.
– Черт с ней, – быстро ответила я. – За ремонт вашей машины, Семён, я заплачу.
Дед снова переглянулся с Даней. Второму идея явно не нравилась.
– Недавно я побывала в похожей аварии, – нехотя выдавила я из себя, – и мне бы не хотелось, чтобы об аварии в Вольном узнали за пределами поселка. Несколько долгих часов за рулем, усталость, а тут еще узкий мост, – я переводила просительный взгляд с одного на другого. – Это случайность.
– Хорошо, – наконец, согласился Даня под напором меня и деда. – А с машиной мне что делать?
Я пожала плечами, с сожалением глядя на свое авто.
– Металлолом, – сказал дед, – он и в Африке металлолом. Так и запишем с Игнатом.
– Если вам что-то надо забрать из машины, то сейчас единственный шанс, я ее сегодня же начну разбирать.
– Я все забрал оттуда и передал Алисе, – быстро сказал дед.
– Не совсем, – вспомнила я. – Навигатор. Он еще с первой моей машины…
Дед схватил меня за руку и сделал движение пальцами, словно бы очерчивал предмет, о котором я говорила:
– Такая маленькая черная коробочка на креплении? Она разлетелась при ударе о дерево. Я нашел ее там, у дороги, но не стал забирать с собой, вся просто негодная.
Я нахмурилась. Навигатора было жаль. Старенький, но я привыкла к нему.
– Мне нужен автомобиль, могу я арендовать его у кого-то здесь, в поселке?
Дед нахмурился.
