– Арендовать?
– Взять на время. Когда приедет Лиза…
– Лиза? – удивился Даня.
– Зачем арендовать, – перебил его дед, – у Дани есть свободные машины, пара найдется точно.
– Не думаю, что хоть одна подойдет ей, – с сомнением покачал головой Даня.
– Отчего же? – вцепилась я в идею Семёна. – Лишь бы ехала.
Он указал рукой вглубь гаража, предлагая пройти туда. Там оказалась вторая дверь, которая вела во двор. За большим гаражом я не заметила дом позади, к которому мы и вышли. Это был большой деревянный дом, с выделявшейся новой кирпичной пристройкой. Рядом с крыльцом стояли две машины и мотоцикл с «люлькой».
– Умеете управлять мотоциклом?
– Шутите? – я заулыбалась.
Но Даня не шутил.
Я приблизилась к дому, разглядывая автомобили. Занавеска на одном и окон дернулась, за ней явно кто-то стоял, но показывать своего присутствия не желал. Я пригляделась, занавеска больше не двигалась. Хмыкнув про себя, я принялась рассматривать стоящие во дворе автомобили. Старый УАЗ, как у Семёна, но более потасканный, и древние «Жигули» выгоревшего красного цвета.
– Кажется, мне ехать через лес к дому, – сказала я, – этот более подходит, – я указала на УАЗ.
– На бензине можно разориться, – с усмешкой заметил дед и хлопнул Даню чуть повыше локтя – куда достал. – К вечеру приведешь в порядок?
– Она едет туда? – спросил Даня, поглядывая на меня с каким-то благоговейным страхом.
Дед кивнул.
– У нас красивый поселок, и озеро совсем рядом, зачем вам жить одной в лесу? – спросил он. – Там все заброшено и ни души.
– Как раз то, что надо, – кивнула я. – Это дом подруги, я приехала в отпуск, чтобы отдохнуть.
– Лизы? Вы подруга Лизаветы Сироткиной?
Дед снова шлепнул Даню по руке, но уже в каком-то ином ключе.
– Не обращайте внимания. Поселок маленький, а слухи большие.
– О Лизе? Или о доме?
– Да, немного того и другого. Только дом этот не ее вовсе. Принадлежит ее деду.
– Принадлежал, – мягко поправила я его. – Захар умер, и теперь дом принадлежит Лизе.
Дед услужливо кивнул, но на лице его и Дани я заметила легкое беспокойство.
– Странно, что дом унаследовала Лиза, а не ее мать.
– Тетя Настя умерла несколько лет назад, – сказала я. – Думала, вы знаете.
– Нам не от кого знать, Лизавета нечастый гость здесь, особенно в последние годы, а связи с Настей у нас давно нет.
– Вот как. Значит, сама она не бывала здесь?
– Должно быть, лет пятнадцать, если не больше. После смерти Сергея, отца ее, Лизавета здесь не появлялась.
Получалось, Лиза отправила меня в дом, который сама и не знала вовсе. Было ли там все так радужно, как она описывала?
– Надеюсь, дом на месте и его не смыло в озеро, – невесело улыбнулась я.
– Со смерти старика Захара и не бывал в доме, – дед отвернулся от меня, устремив взор куда-то к озеру, которое едва виднелось за деревьями.
– Деда Лизы?
– Да, Сироткина.
– Рыбачили мы на днях, были неподалеку, – сказал Данил. – Жуткий он.
– Брось ты ее пугать, – махнул рукой в его сторону дед. – Мы вернемся за машиной позже, не забудь бак залить.
Он подхватил меня под локоть и потянул к своей машине.
– Милка, должно быть, заждалась нас.
Я мягко вывернулась из его руки и повернула обратно.
– Один момент, – сказала я и заглянула в багажник своей разбитой машины. – Тут был мольберт. В своих вещах, которые вы занесли в гостиницу, я его не нашла. Надеюсь, он не повредился при аварии.
Багажник был пуст, не считая непонятно как попавших туда пожухлых листьев.
– Вы об этой странной деревяшке? – дед кивком подозвал меня и открыл заднюю дверь своей машины. – Я сегодня только заметил, что не выложил ее.
– Мольберт. На него крепится холст на подрамнике.
Дед непонимающе уставился на меня, затем перевел взгляд на деревянную конструкцию. Я подумала, что из всех слов он понял только «крепится» и пытался понять к чему именно.
– Это чтобы рисовать, – пояснила я.
Мольберт лежал на заднем сиденье УАЗа и был целехонек. Я села в машину и поежилась от взгляда Дани. Он был сильно встревожен, и эта тревога передалась мне. Меня буквально распирало узнать, что так пугало в этом доме такого здорового мужика, как Даня, но дед лишь отмахнулся, сказав, что местные – мастаки выдумывать всякую чушь. Поняв, что у деда выспрашивать нет смысла, я решила позвонить вечером Лизе и расспросить ее.
Пока дед травил какие-то истории за столом, я извинилась и вышла в уютную гостиную, все так же погруженную в полутьму. Горел лишь один ночник у самой лестницы – уступка старика темному времени суток. Отец Милы сидел на прежнем месте, поблескивая толстыми стеклами очков.
Я подошла к нему и присела на кресло напротив.
– Добрый вечер, Леонид Илларионович.
– Прошу вас, просто Ларионыч. Играете? – спросил он.
– Немного. Вы меня узнали?
– Когда слепнешь, начинаешь прислушиваться к другим органам чувств. Шаги, запах.
Я смутилась.
– Вы пахнете цветами, весенними, вроде ландыша или первых подснежников, – тонкие губы снова растянулись в улыбке. – Партийку?
Мне выпало играть черными. Старик сделал первый ход, один из стандартных, которому меня учил отец в детстве.
– Вы собираетесь жить в лесном доме старика Захара? – спросил он.
– Откуда знаете?
– Я хоть и глуховат, но Люся громко разговаривает по телефону. Всем растрепала, что вы намерены поселиться в этом проклятом доме.
– Люся? – не сразу поняла я, о ком говорил дед.
– Людмила, дочь моя. Ругает, когда Люськой зову ее, говорит, Мила звучит гордо. Ну, да и Бог с ней.
Я поджала губы. Еще вчера я не сомневалась, что о каждом моем шаге станет известно местным, но не подозревала, насколько сильно это будет меня раздражать.
– Почему «проклятом»?
– В силу моего возраста, я мало верю сплетням, но старого Захара знал хорошо. Под конец жизни он превратился в затворника, его в поселке видели не чаще пары раз в год, а то и реже. Странный он был человек.
– В чем была странность? В затворничестве?
Старик пополнил свою коллекцию моей ладьей.
– Не только. Затравленный зверь – вот кого он напоминал мне перед самой смертью.
– Он кого-то боялся? – удивилась я.
– Никого, – проговорил дед тихо, – и всех.
Я нахмурилась, не понимая, что хотел сказать дед, но он сделал свой следующий ход на доске, и я ненадолго задумалась, чем ответить.
– А слухи?
– Слухи? – переспросил хитрый дед, дав себе минуту на размышления.
– Что говорят о доме?
– О, вот вы где! – в гостиную быстрым шагом вошла Мила. – Сёма готов отвезти вас, моя дорогая. Но учтите, что мое предложение остается в силе: вам лучше остаться здесь, комфорт и тишина, не надо ездить за продуктами, готовить самой.
– Спасибо, я буду иметь в виду, – отозвалась я, расстроенная, что нам не дали договорить.
– Я буду ждать вашего возвращения, – подняв на меня огромные серые глаза за стеклами очков, сказал Ларионыч, – чтобы доиграть эту партию.
Я согласилась, он благодарно улыбнулся.
– Сначала за машиной к Дане, – из кухни вышел Семён.
– Только не говори, что она будет ездить на одном из его динозавров, – возмутилась Мила.
– Именно так.
Вещи были уложены в багажник УАЗа заранее, и мне осталось только поблагодарить Милу и попрощаться с ней.
– Заглядывайте к нам, – попросила она, махнув рукой.
Я кивнула. Видела она мой кивок в сумерках или нет, я не знала, но радужный настрой, который сопровождал меня всю дорогу до Вольного, немного угас. Каждый, кого я встречала, уговаривал меня не ехать в злополучный дом, будто там жила нечистая сила.
От старика не укрылось мое настроение.
– В любом сообществе, тем более таком маленьком как наше, существует своя старая легенда о доме, в котором никто не живет, доме на отшибе, – немного насмешливо начал он и закурил. – Ее придумывают дети, чтобы пугать других детей, либо взрослые, чтобы уберечь детей от неосмотрительных поступков. Дом на озере сделали «страшилкой» не так давно. На самом деле он вполне обжит и нет в нем ничего страшного, разве что необычайная его уединенность. Насколько я знаю, там даже мобильная связь ловит, то, без чего ваше поколение обойтись не может. Бояться нечего, к тому же, я буду навещать вас, если хотите.
Я покачала головой. Пристыженная стариком, я вжалась в сиденье. Мы подъехали к мастерской Дани. Моя «новая» машина стояла сразу за углом, загораживая проезд к гаражу, капот открыт, в свете фонаря мелькала гигантская фигура Данилы. Он выключил фонарь, вытер лоб и направился к нам.
– Мы за машиной. На ходу?
– Нет, к сожалению, – но в глазах сожаления я не увидела, поэтому снова уставилась на внутренности УАЗа, надеясь найти причину «не на ходу» там.
– Кажется, надо заменить бензонасос. Запчасти есть, но придется ждать до утра.
Старик потер подбородок.
Даня явно рассчитывал, что я останусь в поселке, но старик предложил отвезти меня в дом, а машину подогнать к обеду.
– Что за спешка?
– Алиса – человек занятой, не то что ты – копаешься весь вечер, а до ума не довел машину. Завтра пригоним, а после на моей доберемся до города. Вы согласны? – обратился он ко мне.
Я кивнула. Слушать байки мне надоело, хотелось поскорее прибыть на место и сделать свои умозаключения, а там решить, останусь я или уеду.
В темноте мы покинули поселок, выехав на лесную дорогу. Я порадовалась, что выбрала именно внедорожник, несмотря на то, что сумму аренды Даня так и не обозначил. Колдобины и выбоины были на каждом метре, нас трясло, будто на ралли. Старик спокойно курил, приоткрыв окно, я таращилась в сторону леса, выхватывая взглядом все, что освещалось передними фарами автомобиля.
– Может, Даня и был прав, – неожиданно заговорил дед. – Приедем к ночи, вы толком и не рассмотрите дом. Нет-нет, свет там есть, просто время будет позднее.
– Вы там часто бывали?
– Редко. Но, пожалуй, я из того меньшинства, кто продолжал общаться со старым затворником до его смерти. Интересный он был человек, хоть и чудаковатый немного. Но кто в наше время не без странностей? – он улыбнулся мне, в надежде вселить уверенность и поднять настроение.
– А Лиза? Почему она не навещала деда?
Семён пожал плечами.
– Она жила тут в детстве, когда мать отправляла ее к отцу. После смерти последнего приезжать перестала, видать, дед не сильно дорожил внучкой или мать ее не отпускала сюда. Не ладили они с дедом. Одному Богу известно, почему Захар дом ей завещал.
