– Я вроде слышал, что поблизости нет никакого жилья, так откуда вы? – снова поднял прежнюю тему он.
– Есть жильё. Заимка. Там и живу.
– Одна? – парень изумился. Старая женщина живёт одна в глухом лесу! Как так? Как она справляется?
– Одна… – подтвердила бабушка. – Справляюсь потихоньку. Дрова наколоть, правда, некому, ну да ничего, веточек в лесу насобираю, авось протяну ещё зиму…
– А давайте я провожу вас, – неожиданно для самого себя предложил Ваня, – И с дровами помогу, ну и по хозяйству что-то могу…
– Хороший ты парень, – вздохнула старушка. – А не откажусь. Проводи. И с дровами помоги. Глядишь, и я тебе помочь смогу.
Ваня улыбнулся открыто, сощурился на солнце, налил бабушке чая из котелка.
– Как отдохнёте, говорите. Провожу.
И они пошли. Ваня с рюкзаком на плечах и бабушка с посохом. Пока она отдыхала, Ваня удобную палку нашёл, ветки стесал, отличный посох получился.
Шли вдоль реки по лесным тропинкам. Медленно шли, уставшая бабушка хоть и старалась не показывать молодому спутнику свою немощь, но он-то видел, как трудно даётся ей путь. Как дыхание сбивается и хрип из груди рвётся, как неуверенно ступают ноги. Что ж поделать, старость она такая, никого не щадит, и Ваня шагал по тропинкам, сдерживая шаг, и сердце кровью обливалось, стоило представить, как старушка справляется одна, совершенно без помощи. Ни связи, ни людей, готовых на помощь прийти, если что случится, только лес кругом да зверьё дикое…
– Как же вас, бабушка, в лес занесло? Вам бы к людям поближе. Всё помогут…
– Да кто ж нынче ближнему помогает? Смешной мальчик… Добрый и смешной. Взрослый давно, а всё в чудеса веришь, – не ответила на вопрос она.
Ваня не стал настаивать. Мало ли какие обстоятельства заставили человека в лес уйти и поселиться в заброшенном доме, не имеет он права допытываться и в душу лезть. Он заговорил о другом, подхватив предложенную тему.
– А что плохого в чудесах? Мне кажется, человек всю жизнь чуда ждёт, вопрос только в том, что для каждого оно своё.
– Чудо, внучок – это сама жизнь человеческая, но люди же не понимают, им всего и всегда мало. Оглянись вокруг, на друзей посмотри, на коллег. Вот вы на природу выехали отдыхать, а в чём отдых заключается?
– Ну так и не сказать, одним словом. Каждому, наверное, своё. Кому-то бухнуть надо, кому-то рыбу половить, кто-то просто на шашлыки приехал – не знаю. Я не спрашивал коллег. Да нас, собственно, шеф тоже не спрашивал, организовал пикник на все выходные, объявил обязательную явку, и мы, как стадо, попёрлись в лес.
– О том и речь, что на природу выехали, а саму природу и не видали. А она и есть настоящее чудо.
– Ну не знаю… – задумавшись, протянул Ваня, – Какое же это чудо, когда всё это постоянная величина? Век назад, два века, да что там… тысячелетие назад, те же деревья в лесу стояли, те же реки текли, те же звери бегали.
– Думаешь? Ну это пока молодой, – отдуваясь, пробормотала старушка. – Скоро, очень скоро для тебя всё изменится.
– Для меня? Откуда вы знаете?
– Вижу, мальчик, вижу. И для тебя, и для тех, кто невольно с проклятием соприкоснулся.
Подумав, что старушка заговаривается от усталости, Ваня промолчал, не стал дальше расспрашивать, а то, чего доброго, начнёт сказки складывать, не остановишь, а ему бы ещё до темноты к базе вернуться, хоть и захватил фонарь, да толку с него в потёмках!
Шли долго. Навскидку километров пять отмахали, но наконец на берегу реки показался домишко. Старая, замшелая изба, глядящая на реку мутными стёклами.
– Хоромы мои, – повернулась к спутнику старушка. – Нравятся?
– Нет, – честно ответил Ваня. – Как в таких условиях можно жить?
– Хорошо можно жить, Ванюша.
– Ванюша? Но я…
– Не представлялся, знаю, – перебила старушка. – Я много чего знаю, от глаза и слуха людского скрытого. И ты знаешь. Только верить себе не хочешь, отказываешься.
Ване стало страшно и захотелось сбежать. Сбросить с плеч старухин рюкзак и сбежать трусливо, спрятаться, чтобы не выворачивать душу наизнанку, чтобы не позволять этого делать другим. Как? Как она узнала? Он никогда и никому не говорил о том, что тяготит его с самого раннего детства. Разве что бабушке и сестре…
Родился и вырос Ваня в Петрозаводске. Его и сестру Машу мама растила одна, почему так, оба знали с самого детства, мама не считала нужным врать детям и на их закономерные детские вопросы об отце отвечала честно: «Сбежал». А точнее, он вернулся к маме под крылышко. Сначала от неё сбежал едва ли не на край света из Москвы, потом, не выдержав трудностей, из семьи обратно.
Дети не искали с ним встреч и общения, воспринимая как должное, а потом, старшему Ване тогда двенадцать было, узнали, что он погиб. И тогда объявилась бабушка. Приехала в Петрозаводск, настояла на общении с внуками, и, странное дело, ребята легко приняли её, подружились, стали общаться. Бабушка забирала их на каникулы, показывала Москву, занимала собой всё их время, и ребята тянулись к ней искренне и всей душой.
Квартира у бабушки была огромной, три комнаты, большая кухня, а потолки! Не то что в их панельной пятиэтажке, в её квартире можно было развернуться! Ваня знал, ещё тогда, когда бабушка впервые приехала к ним в гости, она предлагала маме переехать в Москву, но та встала насмерть, ответив категорическим отказом. Почему отказала, так и не пояснила, но отказала жёстко, второй раз бабушке предлагать не захотелось.
Окончив школу, Ваня уехал поступать в Москву, остановившись, естественно у бабушки, так и жили вдвоём, и ближе чем бабушка не было в Ванькиной жизни человека. Именно ей поведал парень о том, что с самого детства видит умерших людей и слышит их голоса. И бабушка не посмеялась, нахмурилась, покачала головой, сказала, что это очень и очень плохо. На наивное Ванькино «почему», пояснила, что жизни лёгкой ему не будет, и куда легче обычным человеком быть. Велела бабушка и дальше молчать, никому о своём даре не рассказывать. Да Ваня и не собирался. По большому счёту, даже не из-за того, что насмешек и неверия боялся, сколько из-за собственного неверия. Каким-то непостижимым образом парень убедил себя, что духи и призраки ему только кажутся. Богатое воображение шутки играет, с творческими людьми такое случается.
Да и неправа бабушка оказалась, никто не досаждал Ване своим появлением, не мешал жить, парень был наблюдателем, он видел недоступное другим, слышал, но всё со стороны, будто в параллели.
Но как так вышло, что совершенно незнакомая старушка так много знает о нём?
– Откуда вы всё знаете про меня? – исподлобья смотрел на старую женщину Ваня. – Вы… ведь тоже видите, да?
Она взошла на крыльцо, толкнула скрипучую, рассохшуюся дверь.
– Давай так, Иван… За домом поленница, дрова и топор. Исполни обещанное и приходи в избу. Может, поговорим.
– Почему может?! – он отказывался что-либо понимать, а, следовательно, занервничал, почти выкрикнул свой вопрос.
– Может, сам потом не захочешь… – ворчливо отозвалась старуха и закрыла дверь за собой, оставив парня стоять на крыльце и растерянно хлопать глазами.
Долго Ваня размахивал топором и с сухим треском разлетались по двору ровные полешки. За работой забыл совсем о недавнем разговоре с бабкой, вспоминалось другое. Как приходила к нему бабушка, садилась на кровать и почти всю ночь сидела рядом, сон его оберегала. Почти год приходила, каждую ночь. Ваня пытался говорить с ней, задавал вопросы, но она не слышала, смотрела на него с тревогой и сочувствием и пропадала с первыми лучами солнца… Год прошёл, а Ванька до сих пор скучал о ней. Ему не хватало их долгих разговоров и вечерних посиделок за чаем, не хватало семейных праздников, когда бабушка доставала из кладовки огромный канделябр, зажигала свечи и ставила на стол Ванькин любимый торт – сметанный с черносливом и орехами.
Третью комнату квартиры занимала сестра. Она тоже в Москву переехала после окончания школы, тоже поступила. С того момента их с бабушкой уютная квартира перестала быть таковой, в ней поселилось торнадо.
Ваня поморщился, думая о сестре. Вот же мелкая язва! Тяжело с ней. Слишком много энергии, слишком много слов, слишком быстрые действия и движения – в Машке всего с избытком. Носится по квартире – не уследить. То уборку затеет, перевернёт квартиру вверх дном за полчаса, а потом как-то шустро и незаметно такую чистоту наведёт, что всё сияет, а то посуду грязную в раковине копит до тех пор, пока тарелки чистые не закончатся. То наготовит еды столько, что весь её факультет накормить можно, а то открываешь дверцу, а оттуда печальная мышь глядит, верёвку натягивая… Да… Сестрица у него непредсказуемая.
Сложив дрова в поленницу, Ваня осознал, что действительно не хочет разговаривать со старухой и что-либо выяснять у неё. Вот сейчас зайдёт в дом, попрощается и уйдёт. И постарается забыть. Просто уйдёт.
Поднялся на крыльцо, постучался.
– Заходи, Ванюша, – откликнулась хозяйка, открывая дверь. – Справился?
– Справился. Я это… – замялся парень, в избу заходить не стал, да бабушка и не настаивала, не посторонилась, давая ему войти, так и стояла в дверном проёме. – Попрощаться пришёл. Пойду, а то стемнеет скоро.
– Что ж, и говорить не будем? Не хочешь ничего знать о себе?
– Не хочу, бабушка. Мне и без этого знания хорошо живётся.
– Настаивать не буду, – помедлив, согласилась она, поправляя сухонькими руками узел платка. – А подарок от меня примешь? – и она протянула парню какой-то плоский предмет, завёрнутый в холстину и перетянутый бечёвкой. – Не отказывайся, мальчик. Пригодится тебе мой подарочек, ох, пригодится.
– Что это? – Ваня протянул руку, взял свёрток, оказавшийся довольно увесистым.
– Вот вернёшься домой, посмотришь. В лагере не смотри, не привлекай ненужного внимания. Всё, Ваня, устала я. Иди. И ту, кого встретишь, не отталкивай.
– Кого встречу? Я ничего не понимаю!
– Иди, Ваня, поздно уже! – отрезала собеседница, захлопывая дверь перед Ваниным носом.
И Ваня пошёл. Постоял немного у крыльца, потоптался, прокручивая в голове так и не заданные вопросы, и пошёл, а в голове всё мысль бродила, правильно ли поступил он, не расспросив старуху. Да, ему не хотелось ничего знать о своём то ли даре, то ли проклятии, он свыкся с ним настолько, что порой замечать перестал, не отделяя реальных людей от умерших, но вдруг… Вдруг когда-нибудь ему понадобятся знания? А их нет. И рассказать о них некому.
Пройдя полдороги, парень повернул назад, да тропа, чёткая и хорошо протоптанная, куда-то ускользнула из-под ног, теперь она вела к высокому берегу реки и обрывалась… Ваня не сомневался, что найдёт дорогу к избушке и без тропинки, но надо ли, если дорога сама следы путает? Постояв на берегу, Ваня зашагал к базе. Пора бы. Ещё чуть-чуть и сумерки укутают лес, сделают его опасным и непроходимым. А он оставил фонарь на крыльце… Да ну и чёрт с ним! Ладно. Пусть бабка пользуется, пока аккумулятор не сядет.
Кто-то ломился сквозь кусты, ломая сухие ветки, и топал так, как ни один зверь не умеет. Человек. Только он в лесу столько шума производит. Кто? Кто-то из своих? Ваня замер, прислушиваясь. Бесшумно отступил на всякий случай за дерево.
А на тропинку из кустов выскочила декоратор их компании – Дина Назарова, девушка необщительная и немного чудная, при этом невероятно талантливая. Говорить Дина умела только о работе, и то скупо и по существу, но стоило кому-нибудь перейти на личное – тут же пряталась в панцирь, словно черепаха. Втягивала голову в плечи, опускала глаза, отходила в сторону и до конца рабочего дня пряталась либо в мастерской, либо за огромным монитором.
– Ты чего здесь? – вышел из-за ствола дерева Ваня.
Девчонка подпрыгнула от неожиданности, но не завизжала, даже не вскрикнула, молча уставилась на Ваню огромными глазищами, подошла почти вплотную.
– Я думала, ты заблудился, – отчеканила она.
– Да нет. Бабушка попросила дров нарубить, вот… помогал.
Дина кивнула, но с места не двинулась, так и стояла перед ним в сгущающихся сумерках, пыталась что-то разглядеть в его глазах.
– Ты чего, Дин? Пьяная? – Ваня усмехнулся. Ну до чего же странно сегодня люди себя ведут!
– Я не пью! – резко ответила девушка, развернулась и уверенно зашагала по тропинке к лагерю. – Тебя Артур ищет. Буянит. Грозится уволить.
Пожалуй, это была самая длинная фраза, произнесённая Диной за пять лет работы в компании. Вот уж действительно странности!
– Зачем я ему? Бухнуть там есть с кем…
– Ты ж его знаешь. Когда выпьет, нужно чтобы все при нём были. Развлекали его величество.
– Да брось, Дин, – услышав насмешку в её голосе, недовольно поморщился Ваня, – Артур хороший мужик, просто… заносит его иногда.
Дина спорить не стала, остановилась, внимательно посмотрела на собеседника, но убедить её Ване не удалось, насмешка из глаз не пропала.
– Идём, – бросила она, резко развернулась и снова потопала по тропинке.
Вышли к базе и сразу налетели на Артура, он будто поджидал их, стоя у самой границы леса.
– Уволен! – коротко бросил он Ване и пошёл к костру.
– Ну уволен так уволен, – равнодушно отозвался Ваня, – И кому хуже сделаешь?
Их компания занималась зеркалами. Вернее, дизайнерским и очень дорогим обрамлением для зеркал. Деревянным, металлическим, украшенным полудрагоценными каменьями или резьбой – всё как заказчик попросит, а Ваня как раз занимался дизайном, и, в основном благодаря ему, фирма процветала, получая крупные заказы и от физических лиц, и от юридических. Что-то делалось с нуля, но очень много было и реставрационных работ, и Ваня – единственный дизайнер компании трудился едва ли не круглосуточно, создавая шедевры. Так что, увольняя его, Артур буквально стопорил всё производство.
– Да забудет к утру, – сказала Дина. – Он же бухой в дрова, не соображает ничего.
– Вот не поверишь, Дин, мне действительно всё равно. Я, наверное, просто устал.
Девушка не ответила, взяла его за руку и потащила к костру.
Утро на базе началось рано. Несмотря на то, что засиделся народ допоздна, многие поднялись с рассветом. Так или иначе, а рыбалку ещё никто не отменял, ради неё, собственно, и был затеян корпоратив. Мужики частенько хвастались уловами, рассказывая друг другу небылицы, вот у Артура и возникла мысль вывезти сотрудников порыбачить. Приурочил мероприятие к десятилетию фирмы, нашёл базу, и вот хмурые мужики в раннее субботнее утро погрузились в лодки, любовно сложив на дно удочки и наживку, тронулись. Женщины и те, кто в принципе не рыбачил, остались на берегу. Ваня тоже остался. Закатав штанины до колен, он сел на деревянные мостки, опустив ноги в воду. Хорошо-то как! Денёк обещал быть чудесным. Ясное небо, лёгкий ветерок, золотистая лента реки, тенистая поляна – что может быть лучше подобного отдыха? Но будто заноза сидела внутри вчерашняя встреча со старухой.
О чём она говорила? Чего он не знает о себе? Откуда она так много знает о нём? Дойти что ли до избушки, расспросить её? Лень. Глупости всё. Подумаешь, что-то там болтала выжившая из ума старушка, ну бывает. Деменция, или как там это называется? И потом… Странно то, что за весь вечер, проведённый в большой компании у костра, он ни разу не вспомнил о своём походе к избушке, просто бездумно веселился, слушал гитарные переборы, смотрел на огонь… И никто не вспомнил, все вели себя так, будто и не выходила к базе старушка. Так может, ему привиделось?
Кто-то шагнул на мостки. Не оборачиваясь, Ваня узнал Дину. Почувствовал что ли… Ещё одна странность этих выходных. Девушка Дина. Необщительная, замкнутая до такой степени, что иной раз кажется нездоровой, с чего вдруг она заговорила с ним вчера? И почему именно с ним?
– Потому что ты такой же необщительный, как и я, – раздался из-за спины её насмешливый голос. – Потому что ты не такой, как все.
– Динка! Ты что, мысли читаешь? – в изумлении обернулся Ваня.
– Обычно нет, но сегодня ты слишком громко думаешь. Вслух. – Она села рядом с Ваней на мостки, так же свесила ноги к воде. – Не против?
– Да нет, сиди, – Ваня не стал говорить, но его обрадовало желание Дины составить компанию. – Скажи, Дин, вчера к костру выходила старуха?
– Думаешь, умом тронулся? – усмехнулась Дина и заверила его, – Не сомневайся, была старуха. И провожать ты её ходил. Вань, скажи, ты беду не чуешь?
– Как это? – парень насторожился.
– Ну как… Когда в животе булыжники ворочаются, стукаются, а по всему телу от их столкновений дрожь идёт…
– Вот так сравнила!
– Мне кажется, – чиркнув пальцами ноги по воде, медленно проговорила девушка, – Случиться что-то должно. Что-то страшное. Ты тоже должен чувствовать. Ну?
– Дин, я не понимаю!
– Не чувствуешь… – разочарованно протянула она, – А у меня всё нутро в узел связывается в предчувствии.
– Да глупости, забей. Просто не нравится наше общество, так ведь? Ты, наверное, привыкла проводить время в своей компании, с родными, близкими, а тут с нами пришлось.
– Будто бы впервые! Нет, Вань, не то. Подождём. Скоро…
Ваня не знал, что ответить, хотелось покрутить пальцем у виска, но ведь он и сам со странностями, и действительно не такой, как все, хоть и скрывает это, мимикрируя под толпу. И они сидели молча, смотрели на реку, блестящую в солнечных лучах, наблюдали за мальками, снующими у самой поверхности, слушали весёлую перекличку коллег, доносящуюся от лагеря.
База отдыха не вмещала весь коллектив, в домики расселили преимущественно женщин, а мужики привычно раскинули палатки у леса. Почему привычно? Да потому что Артур любил подобные вылазки на природу, частенько практиковал их, устраивая то лыжные походы, то рыбалку, то просто пикники, один раз даже на охоту выбирались. Типа, на охоту. Какая охота? Тот запах перегара, с каким охотнички в лес поутру отправились, распугал живность на многие километры вокруг. Так… побродили, грибов набрали и вернулись.
Лодки с рыбаками вернулись через три часа, и сразу стало понятно, права Динка, что-то случилось. Люди кричали, руками размахивали, опасно раскачивая лодку, ругались. С кого-то вода текла ручьями, кто-то был бледен до синевы, а хозяйственник, не стесняясь размазывал слёзы по лицу. К пирсу подводить лодки не стали, сразу к берегу повернули. Вот первая лодка ткнулась носом в песок, вот вторая…
– Что-то случилось! – озвучил очевидное Ваня и рванул с мостков к пляжу. Дина побежала следом.
Мужики ругались, обвиняли друг друга, спорили, но разобрать хоть что-то в общем гвалте было нереально.
– Артур! – вдруг чётко и громко сказала Дина. – Где Артур?
