А в городе – улица,
А на улице есть двор,
На дворе – высокий дом…»
– Привет!
Марго, запыхавшись, подбегает ко мне. На ней та же одежда, что и тогда, и макияж такой же. Она яркая, как картинка из журнала, и мне сразу становится весело. Она плюхается на скамейку рядом со мной и вытягивает ноги.
– Ты откуда? – спрашиваю я.
– Ой, не спрашивай, – она морщит нос.
У меня в животе громко урчит, я смущенно улыбаюсь. Марго смешливо фыркает.
– Ты голодная?
– Ну, так… – признаюсь я. – А ты?
– Я нет, я кофе с круассаном выпила. А тут же магазин рядом, давай зайдем, купим тебе что-нибудь.
Я поспешно мотаю головой. Нет, только не туда.
– Пойдем куда-нибудь в другое место, – предлагаю я, но она вздыхает.
– Давай тут посидим. Не хочу туда, где много народу. Устала. Столько дебилок на курсах.
Марго не похожа на человека, который любит одиночество и тишину. Я представляла, что мы с ней пойдем в какое-нибудь прикольное место. Да хоть просто погуляем, поболтаем, посмеемся… Я думала, что она человек-праздник. Но, наверное, праздники тоже когда-то устают всех радовать и веселить, это же понятно.
– Как дела вообще? – спрашивает она.
Я пожимаю плечами. Что мне сказать?
– Нормально.
Она запрокидывает голову и смотрит в небо.
–Ты не представляешь, как я рада, что у нас на районе кто-то нормальный будет жить. Одни старики, блин. А если кто переезжает… Вы, кстати, почему переехали?
– Дом купили.
– На фига вам сдался дом в таком месте? Это чья была идея?
Она смотрит на меня, и в ее голубых глазах светится искренний интерес, но есть в этом взгляде и что-то еще. Не могу понять, что именно.
– Борис так решил. Он вроде как прежнего хозяина знал.
– Ага… А Борис это кто? Отчим?
– Ну типа.
– Угм. Понятно. А отец?
Ее бесцеремонность не раздражает меня, даже наоборот, чем-то нравится. Всё прямо, всё честно.
Я усмехаюсь:
– Я без понятия, где он вообще. Мамкина студенческая любовь. Заделал ей ребенка в девятнадцать лет и свалил. Она меня год понянчила и к бабушке отправила. Чтоб не мешала карьеру строить и личную жизнь устраивать.
Она думает, потом кивает сама себе и снова спрашивает:
– А с Борисом этим ты как? Нормально общаешься?
Я ощущаю разочарование: Марго никак не отреагировала на то, что узнала обо мне, но ей почему-то надо знать про Бориса. При чем тут вообще Борис?
– Ну так, в целом нормально. А что?
Марго вздыхает:
– Так. Психологией увлекаюсь. Просто хочу понять, зачем человек свою семью перевозит в такое место.
– Ну, я не особо их семья, – поясняю я. – Просто теперь… бабушки нет, и я живу с ними. А так у них свой ребенок есть.
– А, вот что, ясно, – кивает Марго.
– А ты почему живешь в этом месте, если оно такое ужасное?
– Я? – Марго кривит розовый рот. – Ну, у меня всё в принципе почти как у тебя. Родители меня ненавидят, а бабка защищает. Поэтому я у нее живу. Она у меня там старшая в этом их районе, товариществе. Не знаешь еще? Скоро собрание устроят – познакомишься. Короче, я рада, что ты теперь там живешь, там молодых нет почти. Все хотят решить свои проблемы и свалить.
Мне непонятна последняя фраза. Какие проблемы и кто решает? Спрашивать не хочется: наверняка объяснение не особенно интересное. Зачем выглядеть дотошной занудой?
Я и так не знаю, почему Марго захотела со мной общаться. Наверное, думает, что во мне и в моей жизни есть что-то прикольное, а на самом деле ведь ничего такого нет. Я не хочу, чтобы мы стали дружить, а потом ей стало скучно, поэтому лучше сразу сказать всё как есть.
– Чем вообще занимаешься? Где тусишь? – будто прочитав мои мысли, спрашивает она.
– Ну… Я сейчас мало с кем общаюсь. Как-то так получилось, дома сижу в основном, – небрежно говорю я.
Я готова увидеть на ее накрашенном личике разочарование, но она пожимает плечами:
– Да, бывает. Иногда надо отдыхать от людей, особенно от всяких уродов. Школа – это вообще такое… Меня вон весь класс ненавидел. Ничего, выжила.
– Весь класс? Почему?
Марго почесывает бровь и передергивает плечами.
– Дебилы просто. У них вата вместо мозгов. Шептались про меня по углам, а в глаза боялись сказать. Да пофиг на них.
Она горбится и глубоко засовывает руки в карманы куртки. Я смотрю на нее, мне становится не по себе. Ее губы плотно сжаты, а жесткий взгляд странно сфокусирован в одной точке, как будто она обдумывает что-то очень плохое. Это длится совсем недолго, через секунду она уже разворачивается ко мне и оживленно спрашивает:
– А у тебя что случилось? Что-то же случилось, раз ни с кем не общаешься? Так ты вроде нормальная.
Она оглядывает меня с ног до головы и одобрительно кивает. Я немного теряюсь от такого резкого перехода. Думаю, как ответить на ее вопрос. Как объяснить то, что я и сама не очень понимаю? Просто раньше всё происходило само собой, а потом почему-то это стало невозможно.
– Не знаю, так получилось. С одной девочкой долго дружили, а потом все развалилось. Она теперь с другой компанией, а я сама по себе.
– То есть, у тебя вообще нет друзей? А парень? Тоже нет?
– М-м-м, нет, уже нет. Там как раз одно с другим связано, – бормочу я.
Марго ждет продолжение, но я молчу. Просто не могу взять и рассказать в двух словах. Она понимающе кивает и смешно морщит нос:
– Ясно. Всё очень, очень сложно… Ладно. Потом как-нибудь расскажешь.
– А у тебя есть парень? – спрашиваю я, заранее догадываясь, какой будет ответ.
Марго не разочаровывает меня:
– Э-э-э, ну как тебе сказать? Короче, сейчас с двумя потихоньку тусуюсь.
Я смеюсь:
– Прикольно.
Она тоже смеется.
– Ага. Иногда даже слишком прикольно!
– А у тебя что с родителями? – осторожно спрашиваю я.
Яркое личико Марго как будто заостряется. Она подчеркнуто небрежно говорит:
– Я им картинку порчу. У меня батя большая шишка, в Москву летает, как в магаз за хлебом. Ну, и тут я со своими друзьями, с бухлом. Он еще себе в голову вбил, что я наркоманка, вены проверял постоянно, комнату обшаривал. Орал, как псих. Сестру мелкую против меня настраивал, говорил, что я ей психику расшатываю. А чего там расшатывать, они и без меня отлично справляются.
– А мама? – тихо спрашиваю я.
Марго насмешливо надувает яркие губы:
– У этой две заботы. Первая – не стареть: уколы, пилинги, всякая хрень. И вторая – чтоб отец ее не бросил. Она вокруг себя ничего не видит, только и знает его палить, где он да что.
– А бабушка?
– Бабка? – усмехается Марго. – Скоро познакомишься, сама увидишь. Но ей, по крайней мере, на меня не похрен. Когда узнала, что папочка меня отметелил, она ему устроила. Короче, я тебе так скажу: она огонь, но блин… В общем, с ней лучше не спорить.
Марго молчит, мрачно глядя перед собой. Сейчас она совсем не похожа на журнальную картинку – просто красивая грустная девочка. Я не понимаю, что ее так расстроило, только что она была в нормальном настроении. Не знаю, что сказать, и чувствую из-за своего молчания смутную вину. Я даже не понимаю, нужны ли Марго утешения.
– Так, я жду! – она неожиданно вскакивает и встает передо мной, держа руки в карманах. – Про твою подругу и про твоего парня, про которого долго говорить.
Я теряюсь. Придя в себя, смеюсь и неожиданно легко сообщаю полуправду:
– Да там всё вместе. В общем, из-за подруги у меня ничего с ним и не получилось.
– О… – с чувством говорит Марго.
Я молчу, царапаю ногтем и так изодранный большой палец.
– Ну и? Подробности? Дай сама скажу… Она с ним замутила?
– Нет! Она с ним не мутила, дело не в этом! – мне нехорошо от этой мысли. Ведь нет же, не мутила? Я не могу представить, чтобы…
– Ха, – Марго насмешливо фыркает, но потом внимательно смотрит на меня и пожимает плечами, – ладно, нет так нет.
Она садится обратно на скамейку и вытягивает ноги.
– Тогда что? Она же что-то сделала? Что, из-за пацана вы с ней перестали общаться?
– Нет… Там было не так.
А как? Если все объяснять, придется говорить про сумасшедшие утренние звонки в дверь. Про растекшуюся тушь на щеках Берты Васильевны. Про помидоры, рассыпанные на лестнице. Про носилки, которые помогали затаскивать в скорую случайные прохожие. Про то, как я ложилась спать со светом и ни фига не спала. Про то, что я не знала, как много слёз в человеке. Про «Ключ от королевства». Это была такая старая маленькая книжечка, еще Аленина. В детстве бабушка читала мне ее. Мне очень нравился этот стишок, он меня просто завораживал, и я никак не могла запомнить, что за чем идет, но он меня успокаивал. Там всё шло по порядку – наверное, дело было в этом. В королевстве – город. В городе – улица. Ну и всё такое.
Я коротко, очень коротко рассказываю Марго про Настю, только про нее и то, что случилось. Про Кирилла сейчас не могу.
Она делает вывод:
– Зашибись подруга у тебя. Ну, а этот твой чувак? Просто слился?
Я дергаю туда-сюда молнию на куртке: этот звук меня не раздражает, как некоторых людей – наоборот, как-то снимает напряжение.
– Не совсем слился, я сама… Короче, там другое, не хочу сейчас про него. Он в спортивное училище ушел. Его давно звали в спортшколу, он всё сомневался. Теперь ушел в училище. Так что я вообще не знаю, что там у него и как. Да и ладно.
– Фигово, – говорит Марго.
Мы молчим, потом она подводит итог:
– Значит, это твой отчим купил дом на Заводской.
– Ну да, – киваю я.
– И как тебе там?
– Жесть… – честно отвечаю я. – А тебе?
– Мне? На самом деле там клево, шикарное место, – серьезно отвечает Марго и, не выдержав моего изумленного взгляда, улыбается, – шучу, конечно.
– Блин, ты вообще, – с облегчением говорю я и тоже смеюсь, – я думала, у тебя крыша поехала.
– Да не, это я так, прикалываюсь. Но если прямо честно, то там можно жить. Там есть свои… бонусы, как говорит мой папочка.
– Какие там бонусы? – я пожимаю плечами.
