– С другой стороны, на ее фоне вы смотритесь еще лучше, хотя вам это и не нужно, – а вот и Денис, кажется, прорезался.
Прибавляю шаг, стараясь быстрее уйти от этой мерзкой компании. Слезы застилают глаза, из-за чего вижу еще хуже. Поэтому не замечаю какую-то выбоину на дороге, спотыкаюсь и с размаху бухаюсь в снежную кашу. Очки отлетают в сторону, хорошо, что не далеко и не разбились. Удается их быстро нащупать и водрузить обратно на нос.
Неуклюже поднимаюсь на ноги. Джинсы мокрые. Руки грязные. Волосы выбились из-под шапки. Торопливо заправляю их обратно. Теперь и на лице, наверное, грязные разводы. Да и наплевать. Слава богу, что до дома можно дойти пешком. В транспорт в таком виде точно бы не пустили.
Осторожно двигаю ногами, проверяя, все ли цело. Вроде да. Ускоряюсь, ловя спиной последний «привет»:
– Ну и корова! – и громкий смех.
Но мне уже наплевать. Я для себя уже все уяснила.
Как добиралась до бабушкиного дома, помню плохо. Обида текла по щекам слезами, оседая на языке горечью, а в мыслях – пустотой. Хорошо, что из-за зрения я не видела издали выражений лиц прохожих, когда проходила мимо них такая красивая. Вблизи можно глаза в землю и, вроде, все в порядке.
Наконец, вот они, знакомый двор и дом. Захожу в подъезд, поднимаюсь на третий этаж, нажимаю кнопку звонка.
– Сашенька, что с тобой, – испуганно восклицает бабушка, открывая дверь.
– Бабуля, как же ты была насчет них права, – говорю я и начинаю рыдать в голос.
ГЛАВА 2
Почему каникулы всегда так быстро заканчиваются? Вот мне иногда кажется, что это чья-то диверсия. Ну правда, вот сидишь на уроке, и не можешь дождаться, когда он закончится. Например, на русском у меня всегда так. А каникулы – раз и завтра уже последний день. Где справедливость?
А в этот раз было особенно трудно смириться, что послезавтра уже начнутся уроки. Ведь это означало, что мне придется встретиться со своими бывшими подругами. После нашей эпической прогулки в парке я больше с ними не разговаривала. Не брала телефон и даже не читала сообщения. Хотя они были очень настойчивы. Даже странно.
Прорыдавшись в тот день, я рассказала бабушке и пришедшей как раз Соне о том, что произошло. Бабушка просто покачала головой, грустно глядя на меня. Вид у меня, похоже, был совсем жалкий, так как она даже не стала говорить: «Ну я же предупреждала». Хотя могла с полным правом это сделать. Вместо этого она просто обняла меня: «Бог им судья. А у тебя все будет хорошо. Вот увидишь», – только и сказала. И пошла печь мои любимые пирожки с яблочным повидлом. Вот это была действительно действенная мера. Всегда срабатывает.
Сонька же была более многословна.
– Нет, ну это же надо, какие крокодилицы! – уперев руки в боки и выскакивая в центр комнаты, воскликнула она, стоило бабушке скрыться за дверью.
До чего же я люблю ее саму и эти ее забавные словечки. Родных братьев и сестер у меня нет, а вот с двоюродной мне очень повезло. Она дочь папиного брата и так получилось, что разница между нами всего пара месяцев. Поэтому знаем друг друга в прямом смысле с пеленок. С тех же времен дружим и друг за дружку горой.
Хотя абсолютно разные и по характеру, и по внешности. Я… Ну со мной уже все понятно. Классическая заучка, очкарик и синий чулок. Сестра же – моя полная противоположность. Высокая стройная красивая блондинка, которая за словом в карман не лезет и мечтает стать журналистом. Тренируется на этом поприще активно. Все время пишет какие-то статьи для школьной газеты, посты в соцсетях и даже ведет там прямые эфиры. Причем, на любые темы. От обсуждения имени найденного во дворе и пристроенного в добрые руки котенка, до проблем ЕГЭ и мусорного полигона в соседней области. Поэтому словарный запас у нее очень и очень богатый. В чем и убеждаюсь сейчас еще раз.
– Подлые, мерзкие, самовлюбленные крысадлы! – глаза сестренки пылают гневом, она даже топает ногой от избытка эмоций.
– Кто?! – я начинаю хихикать, даже несмотря на мерзкое настроение.
– Крысадлы, – Соня досадливо машет рукой, – то же, что и крысы, только более мерзкие.
– Где ты вообще нашла это слово? – не могу успокоиться и продолжаю фыркать.
– Да какая разница! Крысы, они и есть крысы.
В этот момент приоткрывается дверь, и в комнату просачивается Барсик, видимо заинтересованный знакомыми словами. Он хоть и домашний, но мышелов хороший. Летом на даче все время охотится. Правда, с крысами, вроде, дела не имел. Но, с другой стороны, много ли мы знаем о его ночной жизни? Вон, какой матерый хищник. Глазами зелеными сверкает, хвост трубой, весь из себя важный.
Внимательно оглядев нас с сестрой, коротко мяукнул: «Ну, и где тут ваши крысы? Только от дела отвлекли». И вальяжно направился к любимому креслу. Время третьего дневного сна, не иначе.
К этому коту мы обе относимся с огромным уважением. Он старше нас и, можно сказать, тоже участвовал в нашем воспитании. По крайней мере, как обращаться с кошками и чего нельзя себе с ними позволять, мы затвердили очень быстро. Например, что хвост – это святое. Трогать, а тем более, упаси боже, дергать или наступать – табу.
Появление Барса снижает градус эмоций, и Соня снова садится на диван рядом со мной.
– Ну и что планируешь делать с ними дальше? Надеюсь, в своей вселенской доброте не собираешься их прощать и снова «дружить»? – она выразительно показывает пальцами кавычки.
– Нет. Я, конечно, наивная дурочка, но не настолько, – тяжело вздыхаю, так как совсем в этом не уверена.
Это ведь не первый раз, когда об меня вытирают ноги, прикрываясь дружбой. Правда, так откровенно и мерзко – все-таки первый. Раньше все скатывалось к фразам: «Ты все не так поняла» и «Мы не хотели тебя обидеть, а хотели, как лучше». Но сейчас такой номер не прокатит. Все слишком открыто и очевидно.
– И? – сестра не собирается пускать все на самотек, слишком хорошо меня знает.
Внимание другого человека и показательный интерес для меня слишком важны. Ибо встречаются в моей жизни очень редко, если не брать в расчет родственников.
– Ну что «И»! – я начинаю злиться, потому что еще не придумала, как теперь все будет. – Нам осталось учиться вместе два месяца. Как-нибудь перетерплю.
– И по-прежнему будешь сидеть с Катькой за одной партой и давать ей списывать? – вот ведь пристала как банный лист!
– Нет. Пересяду к Кольке. Он, конечно, еще больший ботаник, чем я, и сидеть с ним считается стремным, но мне уже пофиг, если честно, что они все там будут говорить и делать, – произношу все это и понимаю, что успокаиваюсь.
Это действительно план действий. И да, мне действительно пофиг. Со стороны кресла доносится громкое мурлыканье. Похоже, Барсик тоже одобряет мое решение.
– Ну вот и отлично. А результаты твоих последних пробников по ЕГЭ еще не знаешь? Я уже свои посмотрела – там все круто. Литература – 90, Обществознание – 95, Русский – 94. Если так будет и на реальном, я точно пройду на журналистский. Плюс медаль, – наш разговор плавно перемещается на более приятную и понятную для меня тему учебы и экзаменов.
И вот через день мне уже предстоит воплощать придуманный план в реальность. В голове-то это все хорошо, но потряхивать начинает. Ладно, хотя бы еще не завтра. А сейчас пора собираться домой, мама уже звонила, они с папой меня ждут через час. Собираю свои немногочисленные пожитки, целую бабушку и Соню, глажу Барса по мохнатому боку. Увидимся теперь только через месяц, на майские праздники. Буду вся в подготовке к экзаменам, тут уж не до гостей. Хотя нет, еще на Пасху обязательно встретимся, но это тоже еще через две недели. Буду скучать. Хотя и созваниваемся почти каждый день, но это все не то.
Добираюсь быстро. Здесь всего пара кварталов. На улице уже прям весна. Солнышко светит, сосульки сверкают, ручьи текут, превращаясь в некоторых местах в целые реки. Улыбаюсь, разглядывая парочку голубей, принимающих душ под водосточной трубой. Вот у кого никаких проблем. Да и в такую маленькую головенку они не поместятся. А вот в мою излишне умную – очень даже. Отгоняю вновь накатывающую тревогу при мыслях о школе. Все завтра.
Родные стены встречают привычным запахом уверенности и любви. Почему-то мне всегда кажется, что у нас дома пахнет именно этим. Мама, встречающая меня у двери, улыбается и целует в щеку. Голос папы слышу из комнаты, разговаривает по телефону и явно кого-то отчитывает. Он у меня начальник проектного отдела в крупной строительной фирме, поэтому работа может напомнить о себе в любой момент, даже в выходные.
Помню мое глубокое разочарование года три назад, когда наш поход в зоопарк сорвался из-за неожиданной аварии на какой-то стройке и приезда комиссии по разбору этой аварии. Слез было! Хотя все тогда понимала, не маленькая уже. Но было обидно, жуть. Там какого-то редкого зверя на пару недель привезли. То ли муравьеда, то ли бегемота. А пока папа разбирался с этими противными дядьками, а они другими и не могли быть, раз лишили меня муравьеда, бегемота уже увезли обратно.
Ну вот, телефонный разговор наконец закончен, и Иван Степанович Рузанов появляется в коридоре. Папка у меня хоть куда. Высокий, подтянутый, светло-русые волосы до сих пор густые. В серых глазах светится ум и юмор. В общем, красавец-мужчина. Ну и мама, конечно, ему подстать. Брюнетка с теплыми карими глазами и уютной женственной фигурой. Часто смотрю на них и думаю – в кого же я такой несуразной уродилась?
– Ну что, дочка, успела отдохнуть? – папа одной рукой обнимает маму за плечи, второй притягивает меня к себе.
– Да, все отлично, – родители не знают о событиях в парке.
Бабушка никогда не рассказывает подобное без моего разрешения, а я не хочу расстраивать родителей лишний раз. Они и так мне сопли, наверное, уже замучились вытирать. Мои страдания по поводу внешности, зрения и отсутствия друзей они и так выслушивают на регулярной основе. Хотя продолжают лучиться совершенно непонятным мне оптимизмом, говоря, что все в моей жизни будет хорошо. У меня вообще вся семья отличается таким позитивным мышлением – и сестра, и бабушки, и дедушки, и дядя с тетей. Ну, кроме меня. Я-то на себя смотрю абсолютно трезвым взглядом, не замутненным предвзятым родственным отношением.
– Саня, давай к столу, – мама берет инициативу в свои руки, – сегодня твой любимый грибной суп, и он сейчас остынет. Все разговоры и новости – за столом, а лучше – после.
Мы проходим на кухню. Она у нас большая и светлая, впрочем, как и вся квартира. На окне веселые желтые занавески. На стенах – наши с мамой поделки. Вышивки, рисунки, аппликации и другое рукотворчество. Мы с ней часто что-нибудь такое ваяем. С удовольствием втягиваю грибной аромат и сажусь на свое место у стола.
Мама ставит передо мной исходящую паром деревянную хохломскую миску. Да вот, такая у меня причуда – обожаю есть суп из деревянной посуды. Эта любовь проснулась во мне лет в шесть. После единственного похода, в котором мне удалось побывать. Мама тогда еще работала не вместе с папой его помощницей и секретарем, а в другой инженерной фирме. И вот там директор был просто помешан на выездах на природу. Правда, они были только для взрослых. А тут вдруг почему-то решили сделать грандиозное мероприятие и разрешили брать с собой и детей. Вот там-то мы и встретились. Я и деревянная большая тарелка ухи. Говорят, меня от нее не могли оторвать никакими силами. Я съела две добавки и напрочь отказывалась возвращать посуду обратно. Согласилась расстаться с полюбившейся миской только после торжественного обещания папы купить мне такую же. И вот мы до сих пор с ней вместе. А директор, видимо впечатлившись творившимся дурдомом, мероприятия с участием малышни больше не проводил. Да потом и мама оттуда уволилась.
От медитации над тарелкой меня отвлекает папа.
– Санюш, я тут посмотрел твои результаты на пробниках и знаешь, я впечатлен, – папа делает торжественную паузу и продолжает, – «Математика» – 100, «Информатика» – 98, «Русский» – 92. Я, конечно, всегда знал, что ты талантище. И это закономерный результат.
Я начинаю улыбаться, глядя в сияющие гордостью за меня глаза родителей. Очень приятно слышать такое. Но я-то знаю, что особых талантов у меня нет. Есть просто любовь к цифрам и логическим задачам. А также много свободного времени, которое я трачу на учебу. Или на чтение. Ведь больше его особо некуда употребить – гулять или в гости зовут меня очень редко. Друзей почти нет. Именно поэтому я так обрадовалась тому приглашению в парк, дура.
Соцсети я не веду. Кому интересно смотреть или читать про такое странное существо, как я? Да и стесняюсь, если честно. Один раз попробовала выложить фотку, так столько насмешливых комментариев прилетело, что больше не рискую. Откуда комментарии? Да я пригласила в друзья тех же Наташку, Катьку и Виолу. А они рассказали о ней каким-то своим знакомым. Ну и пошло-поехало. Вот мне бы еще тогда задуматься да бабушку послушать! Так ведь нет, я же самая умная. И в людях отлично разбираюсь. Угу. С таким-то богатым опытом общения в полтора человека. Ну вот зато теперь получила по полной. Да ладно, чего уж теперь!
– …летом! – слышу я довольный мамин голос и понимаю, что опять слишком глубоко ушла в свои мысли и все прослушала.
Жалобно смотрю на маму. Она показательно тяжело вздыхает и повторяет сказанное для нерадивой дочери:
– Нам с папой в качестве премии дают путевку на море летом. Помнишь тот шикарный отель, с которым мы носились два года назад? Его изначально планировали оставить у нашей фирмы в собственности для отдыха акционеров и руководства.
Я вспоминаю безумно красивые макеты летящих белых зданий в окружении сосен, голубые глаза бассейнов и шикарный вид на море, который предполагался при выходе на просторные балконы-террасы. Смотря на них, буквально чувствуешь лицом морской бриз и соленый запах. Восторженно киваю.
– Так вот, – продолжает мама, – его должны сдать этой весной. А летом мы туда все вместе поедем на целых две недели. Чтобы, как сказал наш гендир, на месте оценить все, что мы тогда напридумывали.
Радостно вскакиваю и бросаюсь обниматься с родителями, поздравляя с такой высокой оценкой их работы. Вот кто на самом деле талантище, а отнюдь не я. Боже мой, как же я люблю море! А побывать в таком отеле – вообще мечта. И самое главное, в таких местах отдыхают люди, которые ценят чужое личное пространство. Там никто не будет навязываться со знакомствами, если ты этого не хочешь. Или смеяться исподтишка над тем, как ты выглядишь. Или хотя бы не будут делать это в твоем присутствии. А уж то, что опять буду отдыхать вместе с родителями, так это еще лучше.
Невольно с содроганием вспоминаю прошлогоднюю свою попытку самостоятельного отдыха. Кстати, и там без моих заклятых подружек не обошлось.
***
Год назад
– Ура! Ура! Меня отпустили! – от Катькиного счастливого визга закладывает уши.
Она размахивает телефоном, на котором только что прочитала какое-то сообщение. Наташка тоже радостно взвизгивает и кидается обниматься, по пути чуть не сбивая меня с ног своим школьным рюкзаком. На нас начинают оглядываться, не понимая причин столь бурного восторга. Дело происходит в школьном скверике. Только что закончился шестой урок, и разновозрастного народа тут еще полно. Но моих подружек никогда не смущали подобные мелочи.
Замечаю Виолу, которая как раз выходит из высоких дверей и направляется к нам. Вот она все отлично понимает, и у нее на лице появляется довольная улыбка.
– Ну что, едешь с нами? – на самом деле, это уже не вопрос, а утверждение.
Катька в ответ радостно кивает несколько раз. После этого взгляды трех пар глаз требовательно устремляются на меня, заставляя неуютно ежиться.
– А ты? – суровым голосом спрашивает Наташа.
Куда только делась та восторженная девочка, которая только что прыгала и хлопала в ладоши. Я тяжело вздыхаю и отрицательно мотаю головой.
– Почему? – в беседу вступает Виола, а это уже тяжелая артиллерия. – Ну сколько можно цепляться за мамину юбку? – тяжелым ядром летит в меня следующий вопрос.
Предупредительный выстрел, блин. Ну вот как им еще объяснить, что я не хочу ехать в спортивный лагерь? Где я и где спорт? Мы же вообще не совместимы. Пытаюсь снова донести эти мысли до одноклассниц. Не-а. Не хотят даже слушать. Начинают выкрикивать наперебой, не давая вставить слово.
– Никто не заставит там тебя убиваться на спортивной площадке! – Катька.
– Я тоже вообще ни разу не спортсменка, – Виола.
Ага-ага. А то, что она уже пять лет бальными танцами занимается – это, конечно, не в счет.
– Ты представляешь, какие там клевые мальчики! – Наташка.
А вот это для меня особенно ценный аргумент. Догадалась, чем завлекать. Я теперь тем более не соглашусь. Наташка тоже понимает, что ляпнула что-то не то и пытается исправить положение:
– Ну Сашенька, ну давай, ну пожалуйста. Ну это же последние школьные каникулы. Когда еще получится отдохнуть вот так всем вместе, – давит она мне на совесть.
И я понимаю, что не смогу отказать. Опять. Ведь они мои единственные подруги, не считая Соньки. Но она все-таки сестра, так что это немного другое. В итоге соглашаюсь, втайне надеясь, что родители меня не отпустят. Надежды не оправдываются. Мама с папой довольно улыбаются, услышав вечером мое невнятное блеяние насчет поездки в лагерь с девчонками и сразу же дают добро.
И вот июль. Солнце. Жара. Мы на месте. И пока это место мне нравится. Территория у лагеря большая. Высокие сосны дают и тень, и совершенно неповторимый запах. Девчонки всю дорогу вспоминали, как классно они отдыхали тут в прошлом году, и теперь я немного представляю, где тут что находится. Кажется, если пойти вон по той дорожке, то можно выйти к песчаному пляжу на берегу речки. Надо будет вечером обязательно туда сходить.
Нам выдают ключи от домика, он как раз рассчитан на четверых. Гоню нехорошие мысли, что именно поэтому на моем присутствии так настаивали, чтобы не подселили кого-нибудь чужого. Про противную прошлогоднюю соседку я тоже уже в курсе. Мы размещаемся достаточно комфортно. В нашем временном жилище собственный санузел и две комнаты. Первая сразу при входе. В ней находится стол, стулья, небольшой холодильник и даже чайник. Все скромное, но чистое и новенькое. Приятно. Вторая комната расположена вагончиком, и там, естественно, спальня. Четыре кровати вдоль стен, тумбочки и шкаф под одежду. Два окна делают помещение светлым и уютным. Яркие голубые занавесочки разбавляют медовый цвет стен. Пахнет деревом и дышится легко.
Подхожу к кровати, которая стоит слева у окна. Мне она приглянулась больше всех. Наташка недовольно вздыхает, но ничего не говорит, хотя и смотрит жалобно. Но я не ведусь. Сама виновата. Вошла первая и слишком долго выбирала, куда примоститься. В итоге, получила место около двери.
Когда вещи почти разобраны, в дверь заглядывает высокая блондинистая девчонка, и мои соседки с радостными возгласами бросаются к ней.
– Анька, ты тоже приехала! Классно! – Катька виснет у гостьи на шее.
– Это с ней мы жили в прошлом году, – поясняет для меня Виола, – Саша-Аня, Аня-Саша, – знакомит она нас.
Видимо, перестав быть соседкой, «приставучая зараза», как называла ее всю дорогу Натка, моментально превратилась в лучшую подругу и классную девчонку. Вот это метаморфозы! Аня равнодушно осматривает меня сверху донизу и не найдя для себя ничего интересного, поворачивается к моим одноклассницам. Вновь расплывается в улыбке и восторженно произносит:
– В двадцать пятый домик опять заселился Андрей! И Мишка тоже приехал! В общем, вся прошлогодняя компания в сборе.
– Аааа! – Наташка хватает Катьку и Аньку за руки и тянет их к выходу. – Пошли быстрее! – она явно уже не здесь, а в том самом двадцать пятом домике, – Виолка, не тормози, а то если придем без тебя, Андрюша нам голову откусит, – кричит она уже из-за двери.
Виола с достоинством следует за шумной компанией, бросая мне на ходу:
– Ну, ты все равно их не знаешь, – и исчезает вслед за подругами.
Конечно, мне обидно. Но ведь я действительно не знаю этих парней. И мне будет некомфортно и неинтересно. Наверное. А у меня есть гораздо более интересное дело – сходить на речку. Там и правда оказалось замечательно. Я прошла вдоль пляжа, где уже вовсю резвились отдыхающие компании и дошла до тихой заводи, которую скрывал изгиб тропинки. Здесь на полянке стоял небольшой столик и пара лавочек. Тут я и просидела до самого ужина, читая прихваченную книжку и дыша свежим речным воздухом. Возможно, я зря так отказывалась от этой поездки, и мои страхи были напрасны? Как же я ошибалась в тот момент.
Вечер прошел тихо. На ужине я была в гордом одиночестве, своих соседок я в столовой не заметила, а больше никто моей компанией не заинтересовался. Сев за дальний столик, я спокойно поела. Хотя бросаемые на меня полные удивления взгляды остальных присутствующих несколько напрягали. В большинстве своем народ был спортивный и симпатичный. На ужин, видимо, было принято приходить при параде, поэтому неудивительно, что мой серый спортивный костюм вызвал недоумение и пренебрежительные ухмылки. Спать легла рано и, как вернулись соседки, не слышала.
А вот следующий день начался с кошмара. Оказалось, что к спорту здесь приступают с самого утра. Зарядка, потом какие-то тренировки. А вечером соревнования. Мои слабые попытки отказаться выходить на утреннюю пробежку, вожатый пресек жестко и бескомпромиссно: «Нельзя бегать – будешь ходить», – было заявлено мне. Пока я брела по указанному маршруту, мимо меня легко и красиво пробегали остальные отдыхающие. Кто-то молча и не замечая, и это был самый хороший вариант. Кто-то презрительно кривя губы и фыркая. А кто-то – отвешивая обидные замечания насчет толстой задницы, которая вообще непонятно как попала в этот лагерь. Знала бы я еще сама ответ на этот вопрос. Хотя он очевиден. Потому что дура, которая не смогла сказать нет, когда это было нужно.
В итоге, в столовую я приползла самая последняя, получила свой втык от обслуживающего персонала и осталась без завтрака. Правда, потом они меня пожалели и стали оставлять мою порцию в небольшой комнатке, рядом с кухней, где ели сами. Вот с ними мне в конце смены действительно было жалко расставаться. Главный повар Михаил Иванович мне даже помог добраться до автовокзала, когда пришла пора уезжать – посадил в машину, которая возила продукты. Замечательные люди. И он, и водитель, который меня прямо до дверей доставил. Почему этим озаботились работники кухни? А потому что мои соседки поехали с теми самыми парнями из двадцать пятого домика, случайно забыв мне сказать, во сколько это будет. «Мы думали, ты знаешь и едешь в другой машине», – как объясняли они потом. Ну да, машин было три. Немудрено запутаться и не уследить за такой незаметной фигурой, как моя. Они так раскаивались, что я им тогда поверила. Снова. Говорю же – дура.
А потом было открытие смены и спортивный номер от каждого домика. Вот тут-то мои одноклассницы по полной пожалели, что променяли Аньку на меня. Она хоть и вредная, но спортивная. А я… Ну, вы поняли. В итоге, был выбран танец. И движения, вроде, не слишком сложные. Виола специально для меня подбирала. И на репетициях хорошо, вроде, смотрелось. По крайней мере, никто не ржал, хотя зрители всегда были.
