Понятно, что бомжи изредка всё же и вправду выходят к трассе, но не глупые серенады петь и тем более не на дойку, даже если бы и было что от них выдаивать. И не в поисках собственных скоромных утех с расфуфыренными богиньками. Тьфу-тьфу!.. Ежели они там всё же бывают, то исключительно в ожидании чего-нибудь вкусненького, чего как правило сердобольные девочки, сжалившись, иногда подбрасывают тем, кому ещё хуже, чем им. А главное, беспросветнее. Понимают друг друга без слов и сочувствуют друг дружке. В сущности, они братья и сёстры навек, словно москвич и русский. Только одни совсем уж обездоленные, порой не имеющие даже остатка естественных богатств в некогда интересных местах. Им даже негде самим жить, не то, чтобы на стороне, где-нибудь с кем-нибудь уединяться, выделять дополнительные запахи к своему и без того неотразимому букету. Девочки, как и все женщины, куда мягче и добрее мужиков, даже самых лопоухих. Всякой живности при них хорошо, и птичкам и бурундучкам. Даже при ляскающих оторвах, конченных профурах каких-нибудь. На улицах бездомных кошечек и собак от голодной смерти тоже спасают именно женщины. Чаще с вполне социальной ответственностью, в обществе считающейся пониженной, но на самом деле, по жизни – предельно повышенной. Так почему же им заодно не подкормить бездомных человечков, они же ничуть не хуже?! Тоже живые. Тоже с душой, причём у каждого своя, как бы особенная.
Для поросяткинской любви у господ бомжиков есть собственные подружки-бессеребреницы, те, кто давно выработал карьеры всех своих прелестей до состояния обомшелого утиль-сырья, до истощения и затмения всех самородных жил и скважин. Их непокорные бичи иногда величают своими мамками, принцессами, но чаще ещё ласковей и нежнее – крысами и падлами. Бесплатные подружки по несчастью, как никто, могли бы поведать, чем на самом деле пахнет настоящий бомж и какова на вкус горячечная сущность их бестолковой любви, в каком хлеву ни возьми.
Хотя, с другой стороны, почему бесплатные?! Как можно отменить законы природы?! Даром же всегда за амбаром! Всюду именно так! Даже мальчики у всяких птичек поднебесных, у кого уж точно ни кола ни двора за душой, дрожа и без устали щебеча от радости предстоящего соития, всегда приносят своим подружкам в качестве совокупительного дара то букашку или гусеницу, то веточку или камушек для общего гнёздышка. Иначе любви не будет. Покупай, дружок! Иначе улетим к другому. «Нет в женщинах и в жизни постоянства, Зато бывает очередь твоя!». Омарушка Хайямушка, ну почему ты всегда так точен?! Утю-тю!
Иногда бомжики, в точности, как благородные джентльмены, всё равно покупают своих невзыскательных подруг хоть за что-нибудь. Ибо положено. Боженька в условиях контракта на аренду жизни именно такое обременение и именно так, садистски прописал. С другой стороны, вероятно, это условие арендодателя и не настолько драконовское, а даже щадящее и дальновидное. Поскольку если подружка не покупается и у неё нет проблем, значит это не женщина. Или она мёртвая. Когда таки живая, то есть, грузит человека по полной форме и тот не знает, куда спрятаться – так это же счастье-то ему какое выпало!
Нарвёт тогда влюблённый счастливый бомжик каких-нибудь цветиков в поле, за свалкой, ночью на городских клумбах в сквере, днём – на пыльных обочинах дорог, соберёт какой-нито непритязательный букетик, вставит его в обшарпанный клюв тычинками наперевес – и вперёд. Она твоя! Если, конечно, соседский бомж раньше не пристроится. Но и это не имеет особого значения. Тут важен сам процесс сбора для своей любимой цветов и их подношения именно в своём личном клюве с набрякшими тычинками. Разве может быть что-то ознобнее этой вечной темы – когда он что-то собрал в непосильных трудах и, спотыкаясь, несёт для неё, своей любимой. Буквально летит на крыльях любви. Неважно, кто из них есть кто на самом деле. Поистине бессмертная идиллия! Он обязательно что-то ей приносит и за это просит снисхождения. После чего она должна, просто обязана дрогнуть и снизойти до его тычинок! Да ни одна исихазьма с умилением и рядом с этой картинкой не валялись!
Так что и в самом главном бомжики куда более живые и человечные, чем остальные люди. Потому что всё у них в наиболее чистом виде, полностью свободном от любых наслоений. Живут именно как птички с птичками! В холодных скалах над океаном. Поэтому женщины их иногда и подкармливают.
Всю жизнь буду помнить одну картинку, подсмотренную на паперти.
Просят подаяние нищие и бомжи. Сидят рядышком он и она, парочка. Бог ведь ни за что не попустит, чтобы всякой твари не было по паре. Никогда такого быть не может, чтобы и на предельном дне или даже ниже, в самом страшном сне своём и падении человек остался бы без неё, своей подружки-птички, своей щебетуньи, пусть и долбанной мозгоклюйки. Она всегда будет рядом с ним, а он постоянно с нею. Какие бы они оба ни были всё это время.
Вот так и сидели они тогда на паперти у храма, рядышком, вроде сравнительно молодые, а словно совсем старенькие дедушка с бабушкой, как два облезлых замерзающих голубка, донельзя завшивленные, оборванные и ободранные, в гнойниках и язвах. Он пересаживается с корточки на корточку, гладит её по посиневшей шершавой щеке, суёт в руку надкусанный пасхальный куличик, смахивает ей слезинку и невыразимо нежно воркует с испитыми хрипами в просаженной глотке: «Любимая моя! Любимая!». А чё-почём дальше сказать и не знает. И слов никаких больше нет. А зачем они? Он ей принёс кулич и поэтому она – его! Пусть теперь хоть совсем мозги выклёвывает. Любимой всё можно. Чик-чирик.
Вот так и я сейчас. Глажу по щеке намертво запавшую мне в душу придорожную шлюху, на которой клейма негде ставить, и говорю внезапно охрипшим голосом: «Любимая ты моя! Любимая!». И никаких других слов у меня не осталось. Знаю лишь, что «Любимая», больше ничего не помню и этого по жизни оказалось достаточно. А мозги мне и без любимой добрые люди уже выклевали. Только слёзы катятся из непостижимо стонущей души. Не пойму, отчего да почему. Чик-чирик.
Оскар Уайльд говорил, что грех – самый яркий мазок в жизни человека. По сути ничего другого в ней нет и после неё не останется. Перефразируя Пушкина, можно сказать, что и в самом страшном сне обязан человек не смельчать в суете, не испачкаться в ней, лишь бы не опоздать согрешить, потому что иначе будет бесплодно каяться за то, что не успел этого сделать. Потому что как раз согрешить, упасть на самое дно и измазаться так, что даже свиньи от зависти поморщатся, а потом со слезами покаяться именно в этом и восстать – это и означает стать человеком. Без действительного греха нет реального покаяния, а без покаяния не бывает человека. Поэтому-то господь за одного покаявшегося грешника и даёт сто праведников. Потому что тот выстрадал в себе человека, а они с чистого листа, с мудра ума всё себе и так получили и каются, как правило, вхолостую. Да и в чём праведникам, в самом деле, каяться?! В том, что когда-то не совсем канонически верно причастились?! Какие у них-то могут быть грехи?! Они же и грехов настоящих не совершали!.. Подумаешь, грохнули кого-то на заре безмозглой юности или, как Блаженный Августин, воровали яблоки, или на худой случай конкурента на крест отправили. Эки прегрешения! По нынешним грешищам такое и за отсев не считается. Впрочем, кажется, я где-то об этом уже читал. Но только сейчас дошло. Когда самого накрыло. Морда лица так и горит. Словно курей своровал пол-курятника.
И тут леди Ксю заканчивает свой предпоследний троллинг как всегда вещими, поистине чеканными словами-императивами, явно тоже сворованными:
– Покаяться всегда успеешь! А вот согрешить, да ещё по-настоящему, ты вполне мог и опоздать. И тогда бы пропал насовсем. Не спасся никогда. Так бы и жил без покаяния, а боженька этого очень не любит. Поэтому он тебя сохранил, глупое создание, дал возможность обойти праведников. Тебе встретилась я, а ты мне попался! Берёг-берёг тебя бог, а потом всё-таки не усмотрел. График движения выше даже него самого. И всё у тебя получилось вовремя. Не опоздал, ровно по расписанию вляпался. Дал копоти всем грешникам прошлого. Поздравляю! Отныне можешь спокойно спасать свою душу, каяться хоть до дыма из ушей, что с такой подзаборной дрянью связался, что испачкался с головы до ног и благополучно сломал себе всю оставшуюся жизнь. А на самом деле ты её спас, вскочив на последнюю подножку последнего вагона последнего поезда, где уже сидела в засаде я и спокойно курила. После чего задел для спасительного покаяния я тебе ого-го какой наворотила! На сто составов и подножек вперёд! Зацени, как старалась! Всю жизнь теперь будешь каяться, не на-каешься!
Представляешь, какие у тебя теперь перспективы для личностного роста?! Все праведников переплюнешь! Новую цивилизацию создашь.
Кстати о цивилизации. Не зря ты меня величал ещё и будущей спасительницей отечества, а также матерью оного. Словно предчувствовал, что возьмусь я и за него! Что не только одышку от тебя поимею. Ты как никто меня в этом поднатаскал. Всех моих клиентов стоил. Так что пусть теперь оно держится! Скоро начну спасать и его.
Изображение авторское
Глава 63. Улыбка Джоконды
Седьмой этап создания Сверхчеловека прошёл прямо-таки шероховато, честно скажу, даже с занозами, словно и вправду сглазил я его, преждевременно похвалясь. Непрерывно стопорило, клинило, а потом несло. Во вспененном валу. Продукт никак по-настоящему не заякоривался. Штормило очень сильно, где-то баллов на десять по шкале Саввы Городецкого. Недородившегося Кластера всё время выносило на рифы. Якоря срывало один за одним. Даже кое-кому из моих матросов и крыши. Придётся первого сверхчеловека новейшей эры акушерить щипцами. Конечно, ямок в головке тогда наделаем, рытвин всяких. Но то не страшно. Просто зашкально впечатлительный получится, одной экстра-сенсорикой своей сгоряча слишком многих задавит. Пока не разберётся в порядке очереди. Как бы кто нам лабораторию не вскрыл, вот чего боюсь – принудительного кесарева, после которого не все нормальными остаются.
Но и если всё хорошо пройдёт – всё равно будет Кластер новый Дядя Ваня комплексовать, стенать, причитая, что ему уже столько-то от рождения, а он ещё ничего не совершил грандиозного, не перевернул на всякий случай полчеловечества, или хотя бы его четвертушку на осьмушку. Впрочем, в настолько суверенных условиях, как в стране сейчас, любой Дядя Ваня ухренькается и не родившись, не говоря уже о каких-нибудь там моцартах иль масках. Те откинут копыта на уровне зарождения плаценты под них.
«Ура-а! Наша взяла!» – закричали было после заключительной стадии кластерского эмбриогенеза мои слишком вольные слесари-монтажники, карликовые шварценеггеры состряпываемого нового бытия. Думали, зарплату им сразу повысят. И тоже сглазили. Потому что конечно не повысили. Зря только губы раскатывали. Думали, раз семь дней и семь ночей творения отстояли, так теперь уж и всё. Можно почивать на лаврах?! Даже боженька сколько после последнего, седьмого, дня, с момента спуска последнего товара на Землю, всё никак не может там почить, на тех лаврах?! До сих пор трудовую абстиненцию ловит, в себя прийти не может. Сколько дней и ночей бьётся над доработкой продукции?! Кто сосчитает эти бесконечные рекламации на его товар?! Потому и не может запатентовать ни одно из своих изобретений! Потому что всегда фуфло одно выходит. Даже по-настоящему закончиться не может. В нехорошей субстанции рождается туда же и уходит.
Вот все, кому не лень, занимаются всё тем же. С таким же точно заданным, ничтожным результатом. А всё потому что изначальный посыл был неверен. Из-на-чаль-ный! Боюсь, что и нам придётся столько же ждать своих лавров. Как и повышенных зарплат с дивидендами. Думать нужно было с самого начала. На стадии закладки проекта. Детальнее анализировать и взвешивать, что конкретно затеваем. А не тогда спохватываться, когда поздно, когда уже головка видна или даже родничок на темечке.
К финишу роковым образом проявилась непреодолимая инерция последнего витка. Во всю мощь повалил практически неостановимый поток. Из его невероятной стремнины теперь не выплыть никому, даже совсем уж всевышнему. Что мы и наблюдаем на самих себе. Иногда с недоверчивой ухмылкой, а когда и с мурашками по коже.
Помимо обсуждения проблемы причин непонятного стопорения кластерогенеза, продолжаю разъяснять своим подмастерьям технологическую важность и суть текущего момента. Естественно, с уклоном в современный нано-уклон. Допускаю, тут что-то обнаружится, хотя бы в проговаривании, в артикуляции контекста делаемого. Пусть задним числом даже, не возражаю и против обратного инжиниринга, пошаговой, реверсивной реконструкции уже пройденного пути. Хотя наше якорение на действительность принципиально резко и в лучшую сторону отличается от большевистско-золотоордынского ярлыкования, всё же надо признать: в тех ярлыках, допусках на великокняжение всё-таки что-то было на редкость эффективное.
Прежде всего, абсолютная легитимность, вот что присутствовало тогда во всех звеньях и уровнях. Безоговорочная законность и оправданность. За нею всегда стояла действительно страшенная, неодолимая сила. Сейчас же этого нет и в помине. У нас даже не нашлось простого но проницательного турка Ахмеда, который бы глянул на всю эту суетную муть вокруг нашего дела своим мудрым восточным оком и сразу бы ухватил самую суть вещей. Впрочем, даже он ничего кроме замороченного сексуального проекта ничего ни у кого не обнаружил бы. Всё тупо и как всегда заточено на одну и ту же ерунду.
У нас даже лучшие из лучших – обязательно злодеи или путаники с такими путанками, каких свет не видывал.
Кругом сплошное колебание колебаний. Не зря у французов есть высказывание о самых полных, клинических неудачниках – «Заколебался, замучился в делах своих, как русский». То есть, хуже некуда. Кто из них не такой, тот непременно во власти. Вот и вся суверенная, фатально-фекальная стратификация. Ничего за ней конечно не стоит. Но другой бог не дал и видимо не даст никогда, ибо нигде такого себе не прописывал. Бог не Никишка у него своя книжка и там такого нет и в помине. Да что там бог?! Даже я ничего не могу исправить в таком раскладе, куда уж ему соваться в мой огород со своим уставом.
Сам Борман в очередной свой миссионерский визит многое чего обещал-обещал, ан что-то всё никак и у него не выходит. Оказывается, не он лично всё решает в моём предприятии, а его самая-самая высокая крыша в столице. Крыша крыш. Наиболее крышевидная. Вон до кого уже никому из смертных не дотянуться во все свои жизни, начиная с первой, кончая последней! Между тем и эта крыша крыш что-то никак не торопится, чего-то выжидает. Или всё на самом деле давно рассчитала и теперь только подстерегает удобный момент исполнения – мною или по мне. Или, скорее всего, как всегда – пребывает в дебилоидном ступоре, в умственном параличе домохозяйки, которая дальше своего носа никогда ничего не видела и не соображала. Только понты во все стороны излучала на зависть врагам и соседям. Всё на истребителях каталась, да журавлях задроченных.
Мощь местных даунов-исполнителей тоже ненадёжна. Сегодня она за нас, а завтра нас же и уроет. Или утащит, чего никому не положено. Чувствую, что кто-то в финале уж очень сильно пытается подложить мне свинью. Или тоже сходу зарыть в землю, вдупель закибальчишить. Кому-то уже сейчас больно не терпится проплыть мимо моей могилы, или прошагать, пролететь над нею, прокричать насмешливый привет, естественно, всячески микшируясь под какой-нибудь якобы дружеский тренд или даже, прости господи, мэйнстрим.
Моя любимая Ксюшка, особой ядовитости иллюзия по имени Оксанка Алек-хан, капюшон не раздувает, даже уже не дрожит миражом над горизонтом, как оазис, как несбывшаяся или неоценённая мечта. Она твёрдо вбита в него, в этот горизонт, словно кол осиновый. На ней не просто всё стоит! На неё одну-то теперь и можно только ставить! Подключать и подключаться. Вешать на неё, и вешаться. А насколько она энергоёмка в смысле потребления?! Ведь вроде слабый же пол, а сколько сил отнимает?! Братская ГЭС при таком расходе иссякнет сразу, все турбины задымятся!
Как в песне всё с нею получается – «вот она – любовь окаянная»! Ходит, зверюга, под окном, порыкивает, хвостом по бокам хлещет, зрачки жёлтые и вертикальные щурит. Сок жизни из тебя сиротскими порциями выцеживает, отправляет на анализы в направлении Большого Магелланова Облака. Ей достаточно только насмешливо улыбнуться и я готов, испёкся. «Эта улыбка Джоконды: мол, дурачок, дурачок». Часто я напеваю ей из Высоцкого про загадку подозрительно странно улыбающейся Моны Лизы. Но молчит Ксюшка на эту тему, как рыба об лёд слова не молвит. Не хочется колоться про загадку ту убойную, с ума сводящую человечество уже столько веков. Ни за что не выдаёт военную женскую тайну. Упёрлась сиськами во все косяки и упорно не сдаёт своё бабье племя, наверно и под пытками не признается. У неё наверно фамилия Кибальчиш. А под подушкой бутылка водки и пистолет. Поэтому будет стоять до конца. Ясно, что не своего. Его-то у неё как раз и нет, кто бы что ни говорил.
Всё-таки самое сильное оружие на этой планете – сексуальное. Межзвёздные хищницы, прилетевшие поохотиться на аборигенов, устроившие многоэшелонированные засады на всех земных кольцевых и радиальных автострадах, вокруг всех центров силы планеты, это как никто поняли. Сразу въехали в тему. Сходу приняли на вооружение. Поняли: настоящие завоеватели Земли только и могут быть неотразимыми девочками, владеющие именно этой, самой страшной тайной на Земле! Даже на красненьких машинках, ставящих на уши всё автомобильное движение в округе, зачастую написано именно это императивное откровение: «Я – девачка! Мне всё можно!». Именно через букву «а». Предельно убойное саморазоблачающееся облачение и содержание! Идеальные экзоскелеты и скафандры. В них красотки завоюют планету без особых проблем. Любую пробу с кого угодно возьмут в два счёта. И жидком азоте увезут куда надо и там распластают на комплектующие.
Вот и ко мне применили предельно мощную, самую неотразимую боевую сексуальную разработку и я фактически не устоял. Почти рухнул. Как сражённый рыцарь, гремя пробитыми доспехами, упал на одно колено. Однако поскольку привычка к рефлексии всё-таки осталась, то сразу же это со всей беспощадной ясностью и осознал. Быстро начал сопротивление. Регулярное, слава богу, пока не партизанское. Чувствую, что хотя надежд не так много, но оттянуть возможное поражение всё-таки можно. А там не исключено, что царица-матка у пришельцев сдохнет, заражённая земными ковидами.
Случайная придорожная леди всё же умудрилась за руку, допустим, или за что-то другое, вывести меня из себя и показать мне меня же, но со стороны. Потрясающее зрелище, если честно! Как же я на самом деле слаб, смешон и ничтожен! Ну, дурачок, дурачок! Вправду таков и есть. Так и началось моё переживание невероятно расшибающего опыта трансцендентальной апперцепции подлинным космическим первоначалом. Пришлось познать себя со стороны, откуда единственно это и можно было сделать. Сам не смог, так подзаборная кузька сподобила на такой катарсис. Да лучше бы я и не жил, чтобы таким себя увидеть!.. Через проницательные фасетки межзвёздного таракана.
Единственное, что могу теперь поделать с собой и со всем этим, – так это просто так, истошно «караул» завопить! Потому что действительно ценного парного молочка для этих пришелиц из меня уже ни при каком раскладе не выйдет! Иссяк песец, уставясь в землю лбом.
Как же она всё-таки смогла этого добиться?! Чтобы я, великий и могучий я, искушённейший специалист по женщинам и другим болезням – сейчас почти что верещал, словно зайчик в пасти у тигрицы?! А не надо было свою макаронинку ей не в то место засовывать! Да и вообще ни в какое.
Какой тут «принцип Ахмеда», согласно которому и одного раза достаточно, а познав одну – ты познал их всех?! Хрена с два! Всех-то может и познаешь, но только не её, не одну, не вот эту змею, гидру лернейскую! Вечно глазки загадочно строит, да и улыбается, не пойми с чего и для чего. Никакая тут специализация, ни по каким человеческим болезням не поможет!!! Со столь непостижимой сучкой своей мечты не то что раза, а и миллиона разов будет недостаточно! Ясно, что на самом деле никакого особенного интима с ней не было. Как на духу, как сам с собою, признаюсь, довольно странный секс у нас с нею происходил. Да и был ли в принципе?! Вроде и да, но на самом деле – где и как не помню не только в деталях, но и вообще по существу. «Как будто сон бесплотный это всё, что я так жадно осязал!». Не исключаю теперь, что надо мною опыты вот так ставили, пробы отбирали. Те, на ком самих пробы ставить негде.
Притом, теперь уже не могу припомнить элементарную последовательность событий. В том числе и то, что казалось бы только что было, даже каких-нибудь пять-десять терабайт тому назад. Как вот ухватить за хвост такую энтелехию, как секс с придорожной малолеткой, в образе которой ещё неизвестно кто выступал?! Эту невероятно скользкую мимолётность, свирепую словно мурена! Какая сущность скользила и мерцала в моих объятьях, своей загадочной улыбкой готовясь поглотить окончательно?! Горгона отдыхает! Тем более у неё не было такой попы! А то бы и Персей со всей своей командой там сразу зачморился в статую, как я вот сейчас.
Да ничего и не было на самом деле! В реальности леди Ксю наверняка непролазная девственница! Отбойником не возьмёшь! Впрочем, может всё-таки и наоборот, тигрица блуда! Белокурая бестия с голубыми глазами, выхватила из меня исконный мужской изъян, гипертрофировала его, сделала удобным крюком, чтобы как дрессированного медведя водить жертву на нём и далее, как хочет и куда хочет. А ещё эта её улыбка Джоконды! Мол, дурачок, дурачок! А сама-то идиотка полная! Что она с меня может поиметь?! Я же ещё ничего по сути не добился! И уже куча ворюг вокруг заклубилась, включая Ксюху, так и норовят стащить моё пусть и единственное, но зато великое изобретение!
Тем не менее, все земные бабы должны поставить прилетевшей с Альфы Центавры юной леди Ксю памятник! Реализовала-таки вековую женскую месть мужчинам! Да как цинично и как хладнокровно! Мужики и без того ходят налево только потому, что никак не могут изловить за хвост птицу своего неуловимого кайфа. А не только потому, что все кобели и сволочи. Они даже не в состоянии понять и достоверно вспомнить потом, а был ли тот секс на самом-то деле, вдруг им все блаженства под гипнозом внушили. Поматросили их и бросили. Конечно, бедные мужики потом страдают. Более непонятливые продолжают делать повторные заходы на всё новые и новые круги. Пока полностью не отбомбятся и не зароются иссякшим фюзеляжем в песок. После чего даже на анализы с них нечего взять будет. Их и не берут потом. Потому что ничего и не было. Детишки вот только откуда-то прилетели, фиг их знает, откуда.
В моём случае, это всё и в самом деле гипертрофировано до самых невообразимых размеров и масштабов. Есть за что меня хватать, без ложной скромности – есть. Поступили со мной, пожалуй, самым изощрённым и даже изуверским способом, и потому наиболее безошибочным. Ксюшка – просто идеальная сексуальная хищница именно потому что секс хладнокровно использует лишь как эфемерную приманку, нисколько к нему не прибегая, не растрачивая неприкосновенный боезапас. Как известно, лучший водила тот, кто почти не пользуется тормозами и просчитывает ситуацию на десятки ходов вперёд.
В самом деле, когда змея привлекает жертву своим трепещущим жалом, она же не даёт жертве этим жалом пользоваться?! Как и полагается девственнице! Всё правильно. С такой действительно одного раза достаточно. Потому что второго раза уже по любому не будет. Всегда останется нереализованный первый.
Змея особой ядовитости по имени Ксюшка Алек-хан своим жалом из кого хочешь вытянет, достанет его самый-пресамый затаённый проект. Далеко не только сексуальный. Окунёт мордой лица в него и будет держать, пока не захлебнётся! С пересохшим горлом. Никогда не понять, что же с тобой произошло! Ясно теперь, почему ни одна моя агентура, ни одна контрразведка не смогли достать её такую, какова она есть. В истинном облике. Кому ловить-то, жертвам?! Мышкам кошку?!
Так что сейчас даже припасть к излюбленной заморочке уже не очень-то и хочу. Знаю ведь, что она – абсолютно индуцированный мираж. Уверен, что даже не из параллельного мира она. Просто и тупо из небытия прибыла рейсовым звездолётом, впрочем, слишком капитально зависшего надо мной и рычащего теперь всё более нетерпеливо. Роющего лапами планету под собой. Она и есть завис Ничто в Нечто, через что обычно в этом мире всегда что-то происходит.
Любимая бабка гитлеристика и та куда-то запропастилась. Сучка старая! Больше не вылезает из своего саркофага, не спешит на помощь. Не тащит бровастого генсека Вия на помощь. «Кластер! Кластер! Юбер аллес!» – не поёт, не марширует с факелами. Обожаемые медведи из кураторов тоже что-то не слишком спешат выходить на связь. Наверно намордники новые на меня получили! Размеры уточняют, то да сё. А ведь время идёт.
Мне и вправду идти к народу всё ещё не с чем. И начальству не о чём докладывать. Разве что загадочно улыбаться по примеру мадонны Ксюшки Алек-хан. Мой первенец Кластер по-прежнему в утробе лаборатории, не родится и всё тут. Плод словно замер. Медлит, щенок, держится за свою пуповину, как за кольцо парашютное, трус несчастный. Ещё не воплотился, а уже кровь всем высосал, одним лишь ожиданием себя. И абортировать поздно.
В общем, так сглазили, что проблема села на проблему и проблемой же теперь меня погоняет.
Вот, к примеру, мой Курочкин, мой Петушок всё грозится, да грозится, уже как будто и не шутя: напишу, мол, да напишу про похождения железного клона в сапогах. Да, ещё и повыведу всех на чистую воду. Вон даже как?! Кого это он повыведет?! Да этот мой Петушок просто опасен становится. Ещё один гений чёртов нашёлся, выкормил на свою голову. Кусает выкормившую его руку. Столько рубцов наделал! Пора подтянуть цепь, что-то уж больно отпустилась!
Да и вообще – не слишком ли их много осталось на одном квадратном метре, этих моих зажравшихся гениев?! Куда ни плюнь, везде гении. Начиная с меня. Всё информационное поле забили своими полудохлыми тараканами! А работать кто будет?! Вдруг и впрямь, эта изменная душа Петька уже пишет свои подмётные признания о моём величайшем прорыве?! В Плохиши генеральные, в суверенные хомозавры метит, очкарик, на свадьбу с Танькой гонорар себе нарабатывает. Наверняка немалый куш мой конкурент отвалит за те иудины мемуары. Нет-нет, пора. Самое время и петушка в суп отправлять. Чувствую, пока не накосячил чего по-крупному. Или уже напортачил?! То-то глазами избегает встречаться. Фигу ему, а не свадьбу. Геть с моего квадратного метра! Раскукарекался, нахал!
А Лукич таки помер. Вновь прошла такая настойчивая информация. Если, конечно, ей верить, то вроде бы на этот раз реально, конкретно помер старикан, без всяких шуток и прикалываний. Вывалился из борозды старый конь, предварительно изрядно её мне изгадив. Подобрал кто-то ключи к нему, а к чему не подобрал, то так взломал – что без остатка вышло. Завладел им, как хотел, и уж конечно же – исключительно через его несгибаемую волю к удовольствиям.
В принципе, вполне может статься и так, что во всех моих усложнившихся проблемах Лукич в итоге окажется и не совсем при чём. Не удивлюсь и тому, если он никого не сдавал и даже не продавал. Да и в бомжи пошёл, если он туда всё-таки пошёл, в это странное и зловещее сообщество, чуть не сказал братство, – как и все в этой стране уходят туда, от слишком «хорошей» жизни, которая уготована всякому кто с совестью и с головой. Как там у Пушкина? «Догадал же меня чёрт родиться здесь с душой и талантом!».
Борозду старый конь по любому – злонамеренно или случайно – но и вправду всё-таки повредил изрядно. Вроде и неглубоко взял, да всё равно свихнул непонятно в какую сторону. Врут старые приметы, врут. Все это знают. Поэтому старых коней никуда и не берут на работу. А зачем?! Чтобы наверняка в засаду попасть?!
Однако и тут, во внезапной, так сказать, смерти Лукича, тоже, оказывается, появляется проблема. Потому что всё равно как-то странно отдал концы любимый аксакал, наш старый пердун, непредсказуемо сорвавшись с цепи. Нам позвонили из морга психбольницы, сообщили, что он неделю там пролежал, пока не опознали, и то случаем. Интересно только, каким таким случаем? Его же никто не знал, как нашего сотрудника, и не мог знать. Спрашивали, не известно ли нам часом, что это за странные маленькие приборчики в виде энцефалографических присосок на нём были. Вон даже как!.. У меня вмиг захолодело под сердцем. Значит, всё-таки выдоили старика, отжали его самый ценный миллиграмм и выбросили. Мы ответили, что это наша аппаратура, попросили срочно вернуть. Пообещали, надо так надо, вёрнём.
На всякий случай я послал за ними Пиончикова, нет, не Петушка. Теперь так надёжнее. Если это всё же правда, посмотрим на способ, с помощью которого сбежавшим престарелым зомби управляли. А то и нами самими рулили, что вовсе не исключено. Интересно только – как конкретно. Из трупохранилища того спрашивали также, а не будет ли тогда наша фирма участвовать в погребении. Будет, но только финансово, великодушно решил я, поскольку людей отвлекать сейчас никак не могу. От готового продукта ни на шаг отойти не в состоянии. Его же ещё в действие запускать, условную пуповину перерезать, цифровой парашют раскрывать, раскручивать на первых витках, а кому это делать, если всех на кладбище отправлю?! Рановато им туда, рановато. Чуть позже – с превеликим удовольствием.
Но этого я тупым трупорезам из дурки, конечно, не объяснял и вообще никому ничего такого не говорил. Просто подумал так.
Пиончиков вернулся и доложил, что тело ему так и не показали. И вообще такого в наличии не имеется. Как-то странно и холодно обошлись, постаравшись побыстрее распрощаться. Даже в глаза не посмотрели. У меня под сердцем заныло от предчувствия. Даже для дурки, где крыши у всех по определению набекрень, всё это выглядит очень и очень странно.
Естественно, волшебники в белых халатах не вернули нам никаких энцефалографических присосок, якобы содранных с черепа неуловимого дедули. Развели руками – не знаем, мол, кто вам такое сообщал. Вывод остаётся единственным: против нас применили элементарный боковик, кликбейт, преднамеренный увод внимания в сторону. Видимо, сами те присоски нам и звонили. А потом быстро-быстро свернулись и ушли огородами к Котовскому. Ищи теперь свищи.
