– Вам вот невдомёк, а у Миши пассия появилась. Катя, одноклассница. В Менделеевский она поступила. Химия!
– Ну и что? – нахмурилась Светка. – При чём тут химия?!
– Сейчас станет огорчительно ясно, – хмыкнул Люцифер. – Химия, увы, печальная, тем паче, ежели парня разводом оглоушить, как оглоблей.
Тут луне прикрутили фитиль, исчез к чёртовой матери островок в огромной луже. Во мраке высветился матовый куб размером с подвешенную в воздухе трансформаторную будку. Всё в базальтовом Подземелье было подвешено вопреки физике и химии. Не учи в школе естественные науки, и жизнь твоя будет наполнена неестественными чудесами.
Влад сжал ладонь супруги, и стало им сильно не по себе в Подземелье, захотелось на поверхность.
– Садитесь, граждане, – пригласил Дьявол, образовав движением пальца, пять кресел в ряд.
Живая объёмная картинка развернулась на уровне глаз, и понеслась история к обрыву. Хозяева Подземелья следили за ней бесстрастно, гости с возрастающим волнением. В зависимости от происходящего куб, как в кино, менял масштабирование и ракурс, любезно поворачиваясь к зрителям той или иной плоскостью для выигрышного показа мизансцены.
Видео в кубе
Мишка и Катя долго и нудно учились в одном классе – свела судьба под школьной крышей. Ближе к выпуску вежливый и застенчивый старшеклассник очаровался озорницей – не он один – но не знал, как подступиться к предмету воздыхания. Да и учителя забивали голову посторонними предметами и требовали так, будто он по гроб жизни им обязан.
Любовное рандеву меж ними случилось лишь после схода со школьной орбиты на абитуриентскую. Судьба-злодейка опять расстаралась: едва переведя дух после вступительных экзаменов, они столкнулись на улице. Мишка набрался смелости и позвал отметить поступление, расписал ей клуб с классной музыкой. Она согласилась.
Видеокуб в Подземелье моргнул и вспыхнул новой сценой: пара за столиком в блюз-роковом Road House Club, в самом что ни на есть центре Москвы – в Староваганьковском переулке, который, как ни странно, мало кто из москвичей знает. Не тот москвич нынче пошёл, не тот!
Столик на двоих – глаза в глаза – располагал к откровениям, особенно под гиннесс и чуток текилы за начинающееся студенчество. Пока тянули тёмное пенистое, музыканты высыпали на крохотную сцену. Болтовня за столиками уступила одобрительным возгласам и хлопкам. Музыканты охотно раскланялись, они ведь тоже собирались извлечь своё удовольствие, а для этого нужны понятливые уши в зале. Нет смысла в передаче без приёма.
И ударила звуковая волна, зацепила, потащила зал, дёргая синкопами. Взметнулись эмоции, ожили времена, когда парили над планетой удивительный Свинцовый Дирижабль и Иглз, когда шаманили Дженис Джоплин, Джимми Хендрикс, Джеймс Браун.
А потом пронзительный «Отель Калифорния» восхитительно сплотил Мишку и Катю в танце. Парень не мог скрыть от подруги упругость своей страсти. Эрегированный конец, словно маньяк, рвался на волю. Да кто ж его тут выпустит?! Маньяк не унимался, мешал танцу, требовал немедленных приключений на свою голову. Он даже Мишку лишил стеснительности.
– Классно играют, прямо… в душу! – шептал парень в горячее ушко Кати, и оба испытывали сладкое головокружение. Вернувшись за столик, заказали ещё текилу, с лимончиком на московский манер.
Избыток чувств и алкоголя творит под музыку блаженство. Аплодисменты со свистом были наградой музыкантам. Так повторялось много раз, прежде чем смолкла музыка, раскланялись музыканты, оказавшись обычными, вполне усталыми людьми. Лишённый магии звука, клуб стал обычным рестораном, вполне скучным перед закрытием. Пришло время платить по счетам и выкатываться.
Держась за руки, они вышли в Староваганьковский и, невзирая на противный сентябрьский дождик, двинулись к Воздвиженке. Зонтов не было, да и чёрт бы с ними. Целоваться под дождём – несравнимое удовольствие.
– А поехали ко мне! – неожиданно предложила Катя. – У меня родители на дачу укатили, а мы накатим!
Возрадовался Мишка: жизнь весь вечер приятно удивляла, словно извиняясь за прошлые свинства.
– Конечно, поехали! – Мишка быстро поймал такси, пока удача не передумала. Чёрт этих девушек разберёт, что и как в их головах устроено. Почему-то вдруг вспомнилось о предстоящем разводе родителей, но он прогнал печаль – не к месту явилась.
Уселись в обнимку на заднем сидении. Таксист, получив адрес, несся сквозь дождь, как сумасшедший. Ему не терпелось довезти пассажиров и покончить на сегодня с извозом. Он хотел есть, пить и спать – всё сразу, а приходилось крутить баранку и злиться на красный фонарь. В его жизни, чтобы поесть-поспать, приходилось крутиться.
– А у меня дома кое-что есть, – шепнула пассажирка пассажиру.
– Что же это, Катрин? – спросил Мишка. – Бутылка?
– Секрет фирмы! Приедем – открою, а здесь и не проси.
– Ладно-ладно, подожду.
Наконец прибыли и остановилось, Мишкины деньги перекочевали в бумажник лихача. Подстёгиваемые дождём хохочущие метнулись в подъезд шестнадцатиэтажки. Подъём в лифте прошёл в обморочном поцелуе. Но разошлись створки кабины, разлепились губы, скрежетнул ключ в объятиях замочной скважины. И вот уже брызнул свет в прихожей.
Сбросив обувь, девушка нырнула в свою комнату. Мишка последовал за ней, предвкушая великое наслаждение. Но Катька была занята поиском других удовольствий – рылась в ящике компьютерного стола, пока не нашла под учебниками крохотную коробочку.
– Вот! – сказала она, осторожно высыпав на ладонь четыре розовые пилюльки. – Дважды два!
–Таблетки?! – удивился Мишка. – Тебе плохо?
– Мне хорошо, дурачок. А будет феерично!
Холодок пробежал у Мишки по спине:
– Экстази… что ли?
– Браво! По первому разу отрыв башки тебе обеспечен.
* * *
Света вскочила с места и крикнула так, что эхо прокатилось по залу:
– Остановить это, немедленно!
– Мы попробуем, если вместе, – отозвался Дьявол. – Но сначала впечатлимся по полной, ведь нужна ваша решимость. Один Дьявол – в поле не воин.
* * *
– Не буду и тебе не дам! – Мишка хотел было отобрать таблетки, но Катька отдёрнула руку за спину и нагло уставилась глаза в глаза. Экстремальные красотки смолоду знают свою силу и тренируются на встречных-поперечных. Оглоушат красотой бедолагу, хоть студента, хоть тракториста, хоть чёрта лысого. А уж при ближайшем рассмотрении легко задвигают мужской здравый смысл в дальний угол, чтоб не мешал, гад, женщине.
– Вот скажи, – хитро начала Катя, – у тебя есть разочарования, любые по жизни? Есть?
– Странный вопрос – у кого же их нет. Это не значит, что таблетки…
– Значит! – перебила Катя. – Ещё как значит! Вся фигня отцепится!
– Но, это… – Миша растерялся и растерял слова. Зато Катя была в ударе:
– Сейчас салют в себе устроим! Знаешь прозвища таблеток? Бочки, витаминки, веселые конфетки, диски, колёса любви. А ещё экста, эйв, икс, икс-ти-си, кругляши, пуговицы, таблы, шайбы. А по-научному – MDMA, химическая формула C11H15NO2. Теперь назови мне самую главную печаль в твоей жизни.
– Зачем?
– Будем лечить!
Под таким напором Мишка признался:
– Мои разводятся… Мамаша застукала папашу. С горничной, прямо дома.
– Ух ты, жесть! Ну, а ты что?
– Что я? У меня сердце разрывается.
– Бедненький! Тебя спасёт эмпатогенный эффект!
– Какой? Эмпато..?
– Эмпатогенный – делающий открытым и радостным. Люди вдруг начинают нравиться – все кругом браться и сёстры, друзья, собеседники! В общем, торчишь долго и духовно. Тебе ведь не с чем сравнивать, ты у нас ещё маленький?
– Не с чем…
– Тогда тебе вообще улёт в небеса! Пробуй, не боись.
– Если только на пробу… Тогда обещай: у меня первый раз будет, у тебя последний.
– Торжественно обещать? Прямо с утра и бросим! Если не попросишь о продолжении…
* * *
Порыв друг к другу, порыв друг в друге. Ознакомительный секс остервенелый, когда 36 на двоих и под стимуляторами. Катька, змея, была упругой и скользкой. Мишка ускорялся и притормаживал, варьировал чудесные колебательные движения, боясь кончить в два счёта.
– Ещё, ещё, – задыхаясь, требовала young libertine.
И было ещё, и был конец с апофеозом. И новый приём пилюлек.
– Колдовские таблетки, чумовые, – признал Мишка, облизывая пересохшие губы. – Водички не принесёшь?
Девушка вылезла из постели и отправилась на кухню.
– Меня болтать тянет неудержимо! – крикнул Мишка вдогонку. – Возвращайся скорее!
Голая Катька вернулась и скорчила смешную рожу:
– Пощебечем, мой птенчик!
Уж утро вытеснило ночь, а они всё болтали на фоне чумовой химии.
* * *
Исчез куб, вспыхнула луна под сводами, как люстра в старом кинотеатре. У Светы выступили слёзы, она нарушила гробовое молчание:
– Что же делать? Мишку изолировать?
– Не получится: во-первых, влюблён, – сухо сказал Дьявол, сбрасывая плащ супермена. – Во-вторых, вами опечален.
– Но есть же выход, – настаивал Влад.
Дьявол пожал плечами:
– Придётся жизнь назад отмотать и кое-что поменять. Шаг первый: никакого развода! Без него не сложится критическая масса беды. Парень устоит и девицу вытянет с нашей помощью.
Обратная перемотка
Самое подлое – предать при полном доверии. Господи, кто придумал этот мир?! Крупные недоделки… Как сохраниться в нём в божеском виде?
Застать мужа на горничной, слов нет, большое несчастье. Не заводите себе хорошеньких горничных, не испытывайте судьбу-злодейку! Мало ли дурнушек работящих?
Да, жёсткое ДТП случилось на жизненном пути Светланы Николаевны. Всё в душе разом попадало с полок, разбилось ценное. Пошатнулась женщина, но выстояла. Честь и хвала удивительным хранительницам очага!
На неделю она замкнулась в себе. Покаяния мужа игнорировала и нос от него воротила. Готовить перестала, сама ела мало и сепаратно, а сыну деньги совала – поешь в кафе. Ночи проводила в гостевой спальне, благо апартаменты позволяли. Сын тоже ушёл в себя, от расспросов воздерживался. Несчастные дни пришли в семью Лакистрайкиных…
Книга Бытия – нашего, между прочим, – описывает процесс творения в виде рабочей недели: Великий Труженик создал мир за шесть дней, седьмой установил выходным. Нам бы каплю такой работоспособности, эффективности и умения расслабиться после трудов праведных. Но ведь и Света за шесть дней воссоздала семью из праха. И было ей не легче, чем Ему. Деяния их несравнимы? Так ведь и возможности… капля солёная – точно по образу и подобию океана, но объёмы! Выплакав горе в подушку, Света реанимировала союз женщины и мужчины. Она просто наконец приняла мольбу о пощаде, отказавшись от кольца с бриллиантом. Любовь в Свете сохранилась, как оазис в выжженной пустыне. Катарсис смирения изменил судьбы Лакистрайкиных.
* * *
– Ну, в чём твоя печаль, главная? – хитро спросила Катька, протягивая таблетки.
– Печаль? – Мишка пожал плечами. – Напиться бы с горя, да блин, всё хорошо!
– Прикалываешься! А если всё хорошее усилить химической формулой? – Катька потянулась всем телом, напрягая животик под майкой и ещё кое-что в двух экземплярах.
– Давай без химии, своими силами! – Мишка опрокинул соблазнительницу на кушетку и запечатал ей рот поцелуем. Розовые кругляши покатились по полу. Секс и без них случился остервенелым.
Но и пилюли никуда не исчезли. Закатившись под кушетку, спрятались-притаились. Химия дури хитра по натуре: умеет уступить, выждать момент слабости, эго-жалости к себе любимому. В этом сила дури – будь то C11H15NO2 или C2H5OH. Химическая формула рушит формулу жизни.
Компьютерные души
Президентский дворец фантазией Влада раскинулся на высоком мощном мысу – словно дредноут рассекал море. «Кормой» он примыкал к западной окраине маленькой Ялиты, до центра – пять минут на лимузине по пустой авениде. Но креатор предпочитал пешие прогулки в курортном раю.
Влад не был архитектором, потому его дворцовая недвижимость оказалась эклектичной и замысловатой в роскошных формах. Он устроил на мысу битву стилей и эпох, словно в советском санатории, когда модерн запросто пристраивался к истории. Футуристические белые кубы прилипли к скалам прямо над морем, а выше, как волоски на макушке торчали мавританские башни. В огромном парке попадались небольшие замки и большие финские срубы. Там, где дворцовый мыс рассекал море надвое, высился Капитолий с тяжёлым куполом и мраморной лестницей от пристани к колоннаде. В отличие от вашингтонского он был во власти ветров и имел флюгер в виде развёрнутой книги. Всю эту эклектику связывали платановые и кипарисовые аллеи, просторные дворики с арками, цветниками и стрижеными кустами. Имелся песчаный пляж с россыпью бунгало. Часто под Луною купалась ведьма, голышом, не ведая стыда. Светка тоже купалась, но при солнце, после пробежек с мужем по набережной в любую погоду.
– Надобно нам гурий завести с холодным пивом, – пошутил Влад с пришедшим на пляж Абигором. – В райских кущах пару кружечек и красотку пожамкать!
– Ты уже раз пожамкал, – напомнил демон. – Не искушай судьбу, да не искушаем будешь!
Влад засмущался и шутки свои попридержал, тем более, что Светка уже выходила из воды.
Меж тем дел и делишек на острове было выше крыши. Выше крыши небоскрёба Бурдж-Халифа в Дубае, а это 838 метров. При том что времени отпускалось ниже крыши пятиэтажки в Ховрино.
Стервозная ведьма требовала от Влада скорее сгенерировать обслуживающий персонал для дворца. Надоело ей, видишь ли, колдовать по мелочи – ради кьянти, тирамису или смены постельного белья. Влад отшучивался, оставлял это дело на потом: слишком много усилий отнимали ландшафты и градостроительство, социализация новейшего клочка суши. Выдать современную среду обитания для выдуманных людей сродни строительству социализма в отдельно взятой стране, да ещё без насилия, правда, с магией. Прежде чем выпустить из компьютера, к примеру, ресторатора, надо создать ресторан в здании определённых параметров, с электричеством и водой. А это автоматизированная электростанция, водоочистка, в общем, коммуналка с нуля. Ясно, что ресторатору понадобится не только персонал, но и логистика, финансовая система. Как ни автоматизируй, нужна масса работников, встроенных в в определённые обстоятельства и взаимоотношения. Креатор тяжело продвигался по всем фронтам одновременно, пядь за пядью конкретизируя островную жизнь. Каторжная работа при участии Дьявола.
Креатор пока побаивался встреч со своими креатурами и не выпускал их на волю из компьютерных недр. С персонажами надо сперва сдружиться, очеловечить собой, устранить нестыковки. В писательском компе расцветают альтернативы текущей реальности. По всей планете идут одиночные спиритические сеансы перед мониторами, как когда-то перед пергаментом.
В файлах Лакистрайкина день за днём, параллельно, зрели нужные острову персоны. Кем станут они для креатора после своей материализации, насколько дороги, интересны? Можно ли считать их дальними родственниками или даже близкими? Наверное, всё-таки лучше сразу отстраниться – по легенде все они переселенцы с большой земли на полигон пришельцев, им не скажешь: хорошие вы парни, но выдуманы мной. И ещё неизвестно, сколько души сможет он вдохнуть в файлы, наберётся ли критическая масса человечности, чтобы по образу и подобию…
Но сильнее всего мучили креатора тревоги за сына, коего, скрепя сердце, позволил раздвоить. Дьявол убедил, что иначе над Мишкой с Катькой разверзнутся хляби слёз и несчастий – всё на свете проклянёшь. Как не доверять Лукавому в этих вопросах? Он, окаянный, до сих пор повода такого не давал…
