– Да, прости. Мама, это моя жена Женя. Женя – это моя мама, Валентина Петровна, – недовольно бурчит, уходя, и я еле успеваю услышать, как ее зовут.
Называть свекровь с порога мамой как-то чересчур. Особенно если она перестанет ею быть уже через двадцать пять дней. Мы идем пить чай, и между звоном ложек о фарфор рождается беседа.
– Приятно познакомиться. Несмотря на такое суматошное начало.
– Он тебя не обидел? Все так серьезно, что ты вещи собираешь? Я заметила чемодан…
– Нет, нет. Что вы, – врать я не люблю, да и не очень умею, в отличие от Турика, так что приходится сочинять на ходу. – Я только приехала. Еще не разобрала чемодан. – по сути, я говорю правду. Но все равно не знаю, куда деть свои руки. Она меня сейчас точно раскусит!
– А ругались вы почему? Прости, что вот так с ходу…
Вот тут у меня появляется возможность сделать сразу две вещи. Подразнить Артура и придумать ему приключение на вечер. И потренировать навык слез под заказ. Технику я подслушала у актера на съемочной площадке, когда работала помощницей режиссера одного сериала. Ну и опять же… Я скажу чистую правду!
– Он не позволяет мне купить елку. Говорит рано. – смотрю точно на потолочный светильник не моргая и о чудо, слезы текут из уголков глаз! – Я кое-как отвоевала возможность поставить хотя бы искусственную! Слышали бы вы, как он ругался, когда узнал, что я хочу живу-у-ую. – тяну жалобно.
Прячу лицо в ладонях. Подвывания и всхлипывания в подарок. Громогласное “Артур” заставляет дернуться от страха. Почему-то срочно захотелось встать по стойке смирно. Нет, я надеялась, что она ему выскажет, но вот так… Артур забегая на кухню тоже недоумевает. Злая мама, зареванная я.
– Артур, ты почему меня позоришь? Девочке елку зажал? Серьезно? Что в следующий раз выкинешь? Не закажешь такси, а отправишь на маршрутке?
Лицо Турика багровеет. Он и стыдится, что мама его отчитывает при мне и злится, закипая, как чайник.
– Я так тебя не воспитывала!
– Виноват, мам. Но сегодня только пятое…
– Разве елки еще не продают?
– Продают, но…
– Но?
– Понял. Собирайтесь.
– Э не-е-ет. Сам, милый. Сам. Я устала с дороги, Женечка тоже только приехала. Мы отдохнем, чаю попьем. Я пироги привезла. Поболтаем, – тепло улыбается, глядя мне в глаза.
Ох. То, что уедет Артур, это плюс. А вот к “поболтаем” я не готова…
Прихватив с собой Стива и нервно хлопнув дверью, Артур уходит. Не уверена, что за елкой, но перечить его маме я бы сейчас не стала.
– Как вы его построили… Я еще ни разу не видела, чтобы он что-то делал против своей воли вот так шустро, – искренне восхищаюсь мастерством.
– За десять лет работы в военкомате и не таким фокусам научиться можно, – она грустнеет и подвигает кружку с чаем к себе поближе. – Они там все важные, серьезные, в форме. Майоры, генералы… Я поначалу думала, будут на руках носить. Взрослые же. Сильные. Присмотрелась поближе – дети малые. А сплетничают так, что любая бухгалтерия обзавидуется. Пришлось учиться быть строгой мамочкой.
– Учиться?
– С Артуром не вышло такой побыть. Он поводов не давал. Всегда был хорошим мальчиком. Да, балбес. Или скрывался хорошо. Но в любом случае до меня жалобы не доходили. С пацанами часто влипал в неприятности, но все всегда старался решить сам. За моей помощью бежал только в самом крайнем случае.
Ох, знала бы она своего мальчика поближе… Но, возможно, только со мной совершенно другой.
Помешивая чай и выискивая что-то на дне кружки Валентина Петровна, тепло улыбается воспоминаниям.
– Я никогда не забуду, как он начал оберегать Айю, дочь моей подруги, когда у нее умер отец. Сам. Его никто не просил. До этого они соперничали, спорили обо всем на свете, мерились у кого сопли зеленее, дрались постоянно, мы с ее мамой даже не вмешивались. Но потом…
Об их отношениях с Айей я знаю все. Они и правда как брат с сестрой и я, будучи единственным ребенком в семье им всегда завидовала. У них все детство был по-настоящему близкий и понимающий человек.
Пауза в нашем разговоре затягивается и я иду резать пироги. Это не просто пироги, а самое настоящее произведение искусства. Мягкое тесто, много начинки, сверху искусно вылепленные из теста розочки и шикарная золотистая корочка. У меня никогда такая не получается. Я перепробовала, кажется, все рецепты из интернета. Отдельно белок, отдельно желток, добавить немного молока, просто молоко, сливки, что-то там с желатином… Никогда у меня не получалось такая аппетитная корочка.
Валентина Петровна привезла сразу несколько и я разрываюсь между пирогом с сочной капустой, картофельным с грибочками, зеленью и луком. Есть еще брусничной и яблочной начинкой.
Впиваюсь зубами в последний и только собираюсь застонать от удовольствия, как пауза в нашей беседе прерывается.
– Ты не пойми меня неправильно, я не хочу давить. Все понимаю, студентами были. Но почему не рассказали, что поженились?
Вот именно этого вопроса я и боялась больше всего. Безбожно давлюсь пирогом, тем самым выигрывая себе несколько минут передышки. Накидываю ещё полторы притворяясь, что кашляю после глотка воды, а мысли мечутся из угла в угол. Что же, что же придумать, чтобы выглядело правдоподобно?
– Ты руки, руки вверх подними. Диафрагма расширится и дышать легче станет, – показывая пример на себе, говорит Валентина Петровна.
Совет кажется дурацким, но, возможно, и правда рабочий. Жаль, от симуляции не спасёт никак. Приходится с благодарностью делать вид, что и правда помогает. Медленно. Для правдоподобности.
Ситуация кажется максимально дурацкой, и что делать и говорить я даже не знаю. Ответить на вопрос? Глупо. Не отвечать уже тоже как-то неудобно… Паника, паника, ПАНИКА! Лицо краснеет, ладошки потеют, сердечко несётся навстречу сердечному приступу, а в глазах медленно начинают кружить золотистые мушки. Меня даже немного качнуло. Валентина Петровна, видимо, решила, что от недостатка кислорода и забеспокоившись, усадила меня на стул.
– Ты не переживай. Если Артур что-то натворил, говори смело. Ему хоть и не десять уже, выпороть не получится, да и поздно мне учиться это делать. Но серьёзный разговор ему никогда не помешает. Девочки всегда должны держаться вместе, – она говорит это так искренне, комкая салфетку и чуть не плача, что очень-очень хочется заложить Артура со всеми потрохами.
Хочется признаться. Ничего страшного нет в той истории. Просто немного моей боли, очередного вранья Артура и ещё один шанс доказать моим родителям, что я уже взрослая, независимая и всё равно сделаю по-своему.
Глава 6
Мы встречались долго, но без всякого энтузиазма. Это даже назвать так сложно. После того вечера, когда мы ушли из театра и он лечил мою простуду, рассказывая сказки, все как-то затихло. Поцелуй был важным событием в моей жизни, но не настолько, чтобы забить на учебу за которую я буквально боролась. Мы все так же переглядывались на парах, но дальше не уехали. Артур устал приглашать меня на свидания, а я даже перестала придумывать поводы для отказа.
Все изменилось, когда нас отправили вдвоем готовить декорации для новогоднего спектакля. Выдали целую тонну ваты, которую нужно было распушить и украсить ею будто настоящим снегом два десятка елочек разных размеров.
В общем, четыре часа со скрипучей и колючей технической ватой, блесток, ароматов клея и отборного мата сблизили нас не на шутку. Отказаться от встреч я больше не могла, но в ущерб учебе это тоже не должно было пойти, и тогда я позвала его к себе.
К тому времени я уже арендовала крохотную квартирку недалеко от Щелковской. Она идеально мне подходила. Там было не только место для сна, но и для работы. Крошечную кладовку я переоборудовала для записи озвучки сериалов. Ну как переоборудовала… Перенесла все вещи, убрала полки, приклеила звукоизоляцию. Притащила подставку для ног от кресла-качалки вместо табурета, а столом у меня была высокая корзина для белья.
Ничего лишнего. Удобно! Но когда там начал появляться Артур, стало тесно и жарко. Он просто сидел на полу у двери и тихонечко меня разглядывал. Особенно губы… А я отключалась, погружаясь в мир совсем простых, но хитро закрученных сюжетов сериалов. Когда выныривала в реальность, меня всегда ждал его жадный и жаркий взгляд.
Мы долго-долго целовались. Слишком долго. На столько, что даже закрылось метро. Было слишком жарко… В смысле жалко расставаться, и я сжалившись приютила его у себя. Кровать у меня одна, пришлось делиться. Но прыгнуть в нее с разбегу не решилась. Спряталаь в ванной и провела там не меньше часа. Уговаривала себя, что ничего не будет, мы просто будем спать. Ну да, под одним одеялом. Но это же ерунда… Уговаривала, но при этом обновила эпиляцию, натерла кожу ароматным маслом и зачем-то даже накрасила губы.
– Ну что за дура? Вот кто спать с липкими губами ложиться? – спрашивая у своего нервного отражения в зеркале, вытираю губы, завязывая пояс на халате потуже и решительно направляясь к выходу из ванной.
Уже почти схватившись за дверную ручку, зависла высчитывая удары бешено колотящегося сердца. Постоянно сбивалась примерно на третьем и никак не могла добраться до счастливых десяти. Ну что я за истеричка. Это же просто секс. Ничего такого. На мягких лапках и чуть дрожа, прокралась к кровати и улеглась на самом краю. От наглых, горячих рук с прохладными колечками на пальцах меня не спас бы ни пояс халата, ни подушка между нами…
Мы пожелали друг другу спокойной ночи и, понятия не имею, о чем думал он, но лично у меня все мысли выветрились из головы. Были только обостренные, кричащие чувства. И, вроде бы понятно же все. Логично. Мы здесь совсем недавно с особой тщательностью обменивались слюной и было ясно, с каким прицелом Артур остался у меня. Закрывшееся метро только предлог, чтобы не говорить вслух. Но он был моим первым, и нервничала я на всю катушку.
Пугалась каждого шороха в квартире. Разозлилась на стукнувшую в окно ветку липы и с возмущенным бормотанием включившийся холодильник. Дрожала. Но я же просто немного продрогла, пока добежала от ванной до теплого одеяла, верно?
Задирающие халат, скользящие вверх по бедру горячие пальцы меня переубедили и заставили дрожать еще сильнее.
– Что здесь за заяц пугливый спрятался? – опаляя дыханием нежную кожу за ушком, шептал Артур.
– Замерзла, – а я, вопреки своему страху, придвинулась ближе, прижимаясь, подставила шею для поцелуев.
Его пальцы двигались по моему телу, будто давным-давно знают каждый изгиб, вмятинку и выпуклость и им не нужна была никакая карта. Он безошибочно находил все самые нежные местечки и сводил с ума распаляя. Халат сбился и ужасно мешался, но все еще держался на одном лишь поясе. Только он один и боролся в этой квартире за мою невинность. Держался как мог, но мне остро хотелось быть ближе с Артуром. Чтобы кожа к коже. Пальцы не справлялись с узлом, а находили себе цели поинтереснее. Невозможно было оторваться от его уже тогда идеального тела. Стальные мышцы, напряженные до предела, восхищали. А горячее желание, впечатляющих размеров, опасно упирающееся в бедро пугало и завораживало.
Мне было немного стыдно за выпирающий животик и объемные бедра, но он так восхищенно на меня смотрел и целовал, что я ни на секунду не могла сомневаться в его искренности.
– Не бойся, Заноза. Я тебя не сожру. Только немного покусаю, потерпи, ладно? Я слишком долго об этом фантазировал, а ты слишком вкусная. Невозможно оторваться, – горячим языком он оставил влажную дорожку на шее и как самый настоящий вампир укусил не сдерживаясь.
Врал. И в этом, гад, врал. Сожрал, конечно. Облизал меня всю, даже про пальчики на ногах не забыл. Их он целовал с особенной нежностью и очень порочно глядя мне в глаза. Заманивая. Обещая. Но мне уже не нужны были уговоры. Я давно превратилась в растаявший мармелад, и даже пояс халата куда-то исчез. Сдался.
Время то ли само тянулось, то ли это Артур его удерживал на месте. Он аккуратно поддел пальцами трусики и отбросил куда-то в темноту квартиры. Я дрожала и хныкала от каждого прикосновения, поцелуя, укуса. Кожа горела, но он и не думал останавливать свои пытки нежностью.
