Валентина Зайцева "Усадьба вурдалака"

Михаил улыбается, когда я открываю дверь, но улыбка быстро исчезает с его лица, когда он видит мое выражение лица. «Что случилось, Аделина? С вами все впорядке?»

«Владимир – настоящий болван, вот что случилось, Михаил.» Кто сначала так целует людей и потом говорит такое?! Владимир, позади меня, издает низкое рычание, но я игнорирую его и с легкой улыбкой смотрю на Михаила. «Интернет включен?» Я спрашиваю.

Михаил хмуро смотрит на Владимира через мое плечо. «Да. Пароль – „пароль“.»

Как оригинально. Я добираюсь до лестницы и улыбаюсь ему в ответ. «Спасибо вам, Михаил.»

Я поднимаюсь на второй этаж, по лестнице, в свою комнату и хлопаю дверью. Боже, как я раздражена. Ни один мужчина не имеет право быть таким красивым, но, в то же время, таким негодяем.

Я ввожу пароль от Wi-Fi и отправляю сообщение Полине в чате. Мне нужна ее поддержка.

Я – Привет, ходила сегодня по магазинам. Это была катастрофа.

Полина- Рассказывай….

Я – Мой багаж, до сих пор, не нашли. И это. «загружается изображение»

Полина- Привет красавчик.

Я – Знакомься, это Владимир. Владелец усадьбы, мерзавец.

Полина- Он одинок?

Я – Я тоже, почти, одинока. Полина, ты вообще читаешь, что я пишу?

Полина- Женщина, какая разница, мерзавец ли он? Взгляни на него. Он высокий, похож на мужчину, который сыграл в телевизионном шоу Люцифер.

Я усмехнулась, царь тьмы.

Я – Я знаю! Он горячий.

Полина- Горячий? Аделина, он воплощения самого бога Адониса. Бери быка за рога, пока не поздно. Я постараюсь отследить твой багаж.

Я – Мой Бог, Полина.

Полина- Серьезно, он прекрасен.

Я- Он поцеловал меня… после того, как сказал мне спрятать мои груди. Кто это делает?

Полина – Ржу не могу. Мужчины теряют пятьдесят процентов своих мыслительных способностей, когда видят груди. Поищи это в интернете.

Я – Подруга, он посылает серьезные смешанные сигналы.

Полина- Я никогда не встречала мужчину, который не любил бы женские груди. Мне кажется, он слишком много протестует. Возможно, он один из тех сварливых типов.

Я – Он мерзавец.

Полина – Все мужчины такие.

Я направляюсь в ванную, чтобы набрать ванну, на ходу стягивая с себя одежду. Если он не изменит своего поведения, мне придется найти способ избегать его до конца недели.

Мой телефон вибрирует, и я хватаю его с того места, где оставила на кровати, мое беспокойство мгновенно зашкаливает, когда я смотрю на экран. Я внутренне стону и нажимаю на уведомление.

Это фотография от Марка, позирующего перед камерой на пляже со словами «прости меня», выложенными ракушками, и с дурацкой надутой гримасой на лице. «Фу», – вздыхаю я в отчаянии. Комментарии буквально взрываются- женщины со всего мира, практически мгновенно, отправляют смайлы в виде сердечек и поцелуев.

Боже, это так на него похоже. Он облажается, а потом делает что-нибудь милое, вроде этой ерунды, и, каждый раз, я его прощаю. Ну, больше нет, Марк.

Я ухмыляюсь в камеру и делаю селфи, стараясь, чтобы большая часть комнаты на фотографии была рядом со мной. В люксе есть огромная, нереальная, готическая кровать с балдахином и эркер с видом на сельскую местность. Фотография также кричит, что меня даже нет в городе.

«Что бы такого

Сделать плохого?

Ох, как я зол!

Ух, как я зол!», – напеваю я песню пирата, добавляя к посту хэштеги- #усадьбы #снежный город чудес #путешествие.

И размещаю в соцсети. Получи, Марк.

Впервые, за всю свою жизнь, я провожу отпуск в одиночестве, и я знакомлюсь с самым сварливым и горячим мужчиной в мире. Пробираясь в ванную, я просматриваю фотографии Владимира, которые я сделала, в том числе те, о которых он не знал, и ухмыляюсь. Даже на фотографиях он выглядит голодным и прямо-таки чувственным.

Я кладу телефон на пол, возле ванны, и раздеваюсь, предвкушая приятную горячую ванну. Я вхожу в нее и визжу – вода ледяная. За что мне такая жизнь?!

Глава одиннадцатая

Владимир

«Михаил! Зайди сюда.»

Я расхаживаю по потертому бордовому ковру своей комнаты, пытаясь держать свое тело под контролем. Желание поглотить ее вибрирует у меня под кожей, сводя меня с ума. Меня не унизит какая-то пустяковая женщина. Я на несколько жизней старше ее, но не могу припомнить, чтобы я жаждал кого-то больше, чем ее. Ее тело определенно не похоже на младенческое.

Шаги спешат по коридору, слова Михаила доносятся раньше, чем он заходит его в мою комнату. «Что, черт возьми, ты сказал, чтобы разозлить нашего гостя?»

Его тон режет, как удар кнута, полный насмешки.

«Неважно. Ты достал то, что я просил?»

Мой взгляд встречается с его взглядом, и от яркого взгляда на его лице у меня вздымаются волосы. Я отворачиваюсь и смотрю на камин. Эта часть усадьбы вообще не ремонтировалась, за исключением моей ванной, и обычно привычность моей комнаты успокаивает меня. Сегодня, я хочу снести стены и бежать, потому что не могу выгнать ее запах из носа, куда бы я ни пошел.

Михаил громко вздыхает, прежде чем что-то мне бросить. Я ловко ловлю предмет и касаюсь экрана. Удивительная, маленькая вещица.

«Это твой новый телефон. Возможно, теперь ты перестанешь кричать на всю усадьбу, чтобы привлечь мое внимание, и отправишь простое сообщение. Маленький символ сигнала – это Интернет. Я уверен, что со всем остальным ты справишься сам.»

Я положил его в карман, чтобы поиграть с ним позже. «Зачем мне писать тебе телеграмму, если у тебя суперслух? Кажется, это пустая трата моего времени.»

«Не знаю, Владимир Андреевич, элементарная порядочность? И это не телеграмма, а сообщение. Господи, у меня нет времени на твою чушь. Вот ее багаж.» Тяжелый розовый чемодан приземляется мне на стол.

Михаил вопросительно приподнимает бровь, но я игнорирую его, нахмурившись и начинаю рыться в ее вещах.

«Спасибо, что забрал его в аэропорту, Михаил», – передразнивает он, как изнеженный младенец. «О, нет проблем, Владимир Андреевич», – говорит он, прежде чем закатить глаза. «Ты, по крайней мере, можешь иметь приличие поблагодарить кого-то, когда они ради тебя нарушают столько законов, варвар.» Он продолжает дуться, сложив руки на груди.

«Зачем мне говорить спасибо?»

Кажется, что вся ее одежда ничего не прикрывает. Я держу какую-то странную черную веревку. «Что это?» – спрашиваю я Михаила.

«Это бикини. Хотя, я не уверен, зачем ей это нужно, в глубинке Московской области, в разгар зимы.»

Странно. Зачем ей намеренно брать с собой… такие откровенные вещи.?

«Как изменилась культура!»

Михаил кивает, прижимая подбородок. «Я знаю. Разве это не увлекательно? Большую часть времени я проводил с людьми, а не валялся, как некоторые люди. Большинство из нас адаптировались, в том числе Алексей. Я сомневаюсь, что Аделина поймет, почему ты рылся в ее вещах.»

Мои ноздри раздуваются. «Если ты скажешь ей, хоть слово, об этом, я придумаю новые способы убить тебя. Ни одного слова.» Я говорю ему.

Легкий аромат ягод исходит от ее одежды, когда я захлопываю крышку чемодана. Я жалок.

Говоря о Лешем….

«Одна из продавщиц Алексея, сегодня, нагрубила нашей гостье. Это может плохо выглядеть для твоего маленького гостиничного дела. Еще раз проверь, чтобы он немедленно ее уволил – я не хочу, чтобы к старости он стал мягкосердечным.»

Михаил садится напротив меня за стол и вопросительно выгибает бровь. «Итак, теперь мы говорим Алексею, как управлять его бизнес-империей, и ты хочешь, чтобы он уволил одного из своих сотрудников из-за Аделины?»

«Так точно. Я позвонил ему, находясь там. И еще, обязательно, скажи ему, что его солнцезащитный спрей отвратительно пахнет,» – ворчу я.

«Почему бы тебе не попробовать это самому, на своем новом телефоне?» – он призывает.

Я касаюсь экрана телефона и спрашиваю Михаила. «Что, черт возьми, такое Артизан?» «Давай, я скачаю это приложение для тебя. Это место, где люди продают свои товары онлайн. Мне действительно кажется странным, что я пытаюсь заставить тебя десятилетиями идти в ногу со временем, и достаточно одной женщины, чтобы ты, наконец, согласился.»

Я сажусь только для того, чтобы поёрзать на стуле и передать ему телефон. Он прав, хотя, я бы никогда этого не признал. Мне стало любопытнее, чем когда-либо, но более того, я хочу увидеть мир ее глазами.

«Также сделай чтобы у меня работал Лайф или как там это, черт возьми, называется.»

Михаил делает паузу и поднимает на меня обеспокоенный взгляд, поднимая обе брови. «Я не уверен, во что ты играешь с Аделиной, но она не может знать, кто мы такие. Никто из гостей не должен знать об этом, Владимир Андреевич, и чем больше ты общаешься с ней, тем труднее будет. Остальные из нас общались с ними на протяжении веков, в то время, как ты запирался в усадьбе, пытаясь забыть о существовании людей. Прошел один день, а ты уже успел расстроить нашего единственного гостя.» Я обхватил голову руками. «Она везде фотографировала.»

«Она, одна из тех влиятельных лиц, в социальных сетях, блогер. Я поискал ее в соцсетях. Все в порядке. Я позабочусь об этом.»

Мой лоб ударяется о стол. «Мое принуждение на нее не действует.»

«Не действует?» Он мычит, поглаживая свою короткую бороду. «Может, ты мало ешь?»

Хм, неплохая идея. «Действительно, мне нужно больше есть», – говорю я, удивляя его.

Я сажусь и смотрю на ее багаж. Меня пронзает ревность, при мысли о том, что она наденет такую одежду для другого мужчины.

«Так, хорошо. Все приложения уже загружены, и я создал аккаунты на Артизан и Лайф. Также добавлен РуТуб. Если у тебя есть вопросы, позвони Алексею. Я уверен, что он был бы рад познакомить тебя с социальными сетями.»

Я качаю головой, в ответ, на его постоянное напоминание о существовании Лешего. Он никогда бы не одобрил, чтобы я гонялся за человеком, как влюбленный дурак.

«Отвали.» Я пренебрежительно машу ему рукой, прежде чем остановиться. «Да, и ужин в семь.»

Он поднимается на ноги и идет к двери. «Я принесу новый солнцезащитный спрей и позабочусь о том, чтобы Алексей понял, что драмы у нас не может быть. Аделина тоже придет?»

«Не знаю», – говорю я, хмуро глядя на ее багаж.

Он смотрит на него, и его глаза встречаются с моими, прежде чем он выгибает бровь. «Может быть, тебе стоит немного постараться вести себя более воспитанным?»

Как только он уходит, я снова сажусь в кресло, намереваясь узнать о ней побольше. Постарайся не быть придурком, вот что он хочет сказать.

Я замечаю пакеты с кровью, которые Марфа оставила для меня на тарелке со льдом, и вздыхаю. Я протыкаю пакет зубами с первой отрицательной и гримасничаю.

«Почему на нее не подействовало принуждение?»

Такого никогда раньше не происходило, и размышления над этим приводят к еще нескольким вопросам. Почему, если я никогда не заботился о людях, я хочу знать о ней все? Почему она, даже не взглянув, заставляет мое достоинство стоять по стойке смирно?

Я прихожу к выводу, что она какая-то сирена.

Мне нужно, чтобы она, как можно быстрее, отсюда уехала.

«Насколько сложно противостоять одному человеку?» Я ворчу.

Совет Михаила, держаться от нее подальше, крутится у меня в голове, и это меня безмерно расстраивает. Ее запах, столь сильный в моих комнатах и коридорах, словно преследует меня, заставляя бежать в библиотеку. Я закрываю глаза и вдыхаю, благодарный, что ее запах здесь приглушен запахом старого пергамента и книг. Что она со мной сделала? Камин потрескивает и трещит, когда я смотрю на падающий снег, через арочное каменное окно, размышляя об одном хрупком и нахальном человеке.

Никогда больше я не позволю себе угаснуть, если, всего лишь, один человек, смог так сильно контролировать меня. Прошло более двух столетий с тех пор, как я чувствовал под собой мягкую женскую плоть, и я не могу спорить с тем, что, возможно, Михаил и прав.

Конечно, было бы гораздо проще не поддаваться ее чарам и найти другую женщину, которая могла бы утолить мою похоть – по крайней мере, пока эта не уедет и не вернется в свой ад из свежего солнечного света. Моя железная воля вот-вот рухнет, как и осушенные и выброшенные пакеты с кровью у моих ног. Было бы терпимо, если бы ее запах не распространялся по всей усадьбе, подливая масла в огонь моего дурного настроения.

Я сижу и просматриваю сотни фотографий Аделины с другим мужчиной в этом Лайф, позволяя любопытству взять надо мной верх. На последней фотографии моя спина выпрямляется от ярости, а из груди вырывается рычание. Так много фотографий, где она в его объятиях, смеющаяся и улыбающаяся. Дьявол!

Этот жалкий человек просит у нее прощения с ракушками? Я считаю еще более незрелым то, что он сделал это публично.

У этого шута надуты губы, как у ребенка, и очевидно, что женщины этой эпохи понятия не имеют, что у него нет мужественности, о которой можно было бы говорить. Позорно, что Аделина связалась с таким мужчиной. Разве этого хотят современные женщины?

То, что она смогла простить его из-за одного инфантильного жеста, приводит меня в бешенство. Я заставляю себя положить телефон, прежде чем я сломаю хрупкую штуковину. Обостряющая ревность, заполняющая мой мозг, быстро сменяется замешательством. Почему это должно меня беспокоить? Она всего лишь незначительный человек, нарушающий мой покой. Я должен быть в состоянии противостоять ей.

Леший утверждает, что пакетов с кровью достаточно, но если это правда, то как она может заставить меня так реагировать?

Эта мысль раздражает меня, когда я встаю и иду через комнату к полуокутанному темнотой пианино. Я падаю на скамейку и изливаю свое разочарование на клавиши. Я не прикасался к инструменту десятилетиями, но могу сыграть эту пьесу вслепую и полумертвый. Знакомые ноты произведения – это бальзам на нужду и желание, бушующие в моей груди.

Шаги раздаются по деревянному полу в коридоре, и я стискиваю зубы, сдерживая рычание. Мои мысли останавливаются на затруднительном положении, в котором я нахожусь. Ее запах становится сильнее. Все мои попытки избежать ее приходят на нет.

«Черт побери.»

Я быстро подбираю пустые пакеты из-под крови, оставленные накануне вечером, и бросаю их в огонь, проклиная поднимающийся запах горящего пластика. Черт. Эта женщина станет моей смертью….