Она вернётся в любимый дом к своей кошке и ещё: она больше никогда не попробует торт Sacher.
О том, что Виктор влюбился, узнали все и сразу. Все, кто знал его дольше месяца. Она не входила в их число и не знала, что быть всегда в хорошем настроении, отпускать шуточки, обливаться с ног до головы одеколоном, одеваться в джинсы и гавайскую рубашку, расстегивая ворот и слегка обнажая грудь – это не его. Ну кто ж знал?
Все!
Прислуга, охрана, совет директоров, как потом выяснится, даже менты, ну и, конечно, Наташка.
Наташка потребовала немедленно уволить помощницу и, впервые в жизни, получила непоколебимый отказ. Она привлекла на сторону всех, кого устраивал прошлый Виктор и не нравился новый.
В ход пошло всё: доносы коллег, в которых они рассказывали, что новая помощница высокомерна, не ходит с ними на обед и вообще их игнорирует, наружка от Попова, из которой следовало, что у НЕЁ есть любовники… много.
От личной гадалки семьи Виктор узнал, что Она еврейка, психопатка, возможно – ведьма.
Виктору было плевать! Плевать на всё! Скажи ему сейчас, что ЕЁ поцелуй превратит его в жабу – он бы рискнул.
Все разговоры об ЕЁ увольнении натыкались на стену. Он был не просто не готов к обсуждению, он становился агрессивным, злым, словно раненый зверь, которому наконец-то повезло урвать на этом празднике жизни свой кусок добычи.
Очень быстро все поняли, что любой, кто скажет что-то плохое про помощницу, рискует вылететь с работы, прихватив с собой Наташку. Пересуды не прекратились, но перестали доходить до ушей Виктора, что сделало его счастье абсолютно полным, ну почти… Ему хотелось взаимности, настоящей, по любви.
ЕЁ мир был тоже почти идеален: работа спорилась, все помогали ей помогать Виктору, а для него нужно было сделать всего ничего – замок и ВНЖ.
Совет Директоров, Сергей, Секретарша, охрана, водители, прислуга и даже Наташка изображали безмерное дружелюбие, – словом все, у кого был ну хоть какой-то мозг. У Попова мозг отсутствовал.
Он не просто не упускал возможности насолить ей, но и откровенно хамил при встрече, давая понять, что круглосуточно следит за каждым её шагом. В конце концов в их вражду вмешался Виктор: после разговора с ним Попову было запрещено следить за ней, появляется в приёмной и – что уж совсем его убило – ему было велено отдать под помощницу свой небесно-голубой мерседес, который он с таким трудом отжал у очаровательной женщины из Совета Директоров, возбудив против неё уголовное дело. После такого желание вступать с Виктором в дебаты у его окружения исчезло совсем.
В приёмной воцарилась полная идиллия, все были счастливы. Некоторые, вроде Наташки, делали вид, но не выбивались из общей картины. Работа спорилась, достаточно быстро ей удалось понять, что именно хотел бы Виктор приобрести для себя в Вене. Подходящих объектов было не так уж много, и она с лёгкостью составила график просмотров к следующему прилёту, который логичным образом был намечен уже на конец января. Рождество и Новый год в Вене – это время в кругу семьи. В Москве – это суматоха в поиске нарядов и подарков, туров и залов для корпоративов. Контора Виктора, как ни странно, не была исключением: за пару дней до Нового года она получила красивое приглашение на корпоративный ужин, и подумав, что раз уж она не ходит на обед, то не стоит ходить и на ужин, выкинула его в ведро под столом.
Вечер корпоратива она предпочла провести в своей квартире с любимой кошкой и чашкой чая. Утром она была единственным человеком на работе, кроме охранника внизу. Да, наши люди умеют веселиться. В таком одиночестве она провела полдня, пока не подтянулся помятый Сергей, а вслед за ним и заспанная Секретарша – втроём они выпили вкусный кофе с французским сыром. Секретарша была удивительно смешной, пародируя гостей и коллег, а также Виктора с Наташкой на вчерашнем вечере. Настроение было лучше некуда, пока ближе к вечеру в приёмную не ввалился помятый и уставший Виктор.
– Зайди, – рявкнул он вместо «здрасти», глядя зло на помощницу.
Все сразу перестали улыбаться, и предпочли раскучковаться по исходным местам.
Помощница проследовала за ним за две двери.
– Что ты себе позволяешь? – строго спросил Виктор, поставив свой чемодан для документов на стол, не поднимая на неё глаз.
Она предпочла подождать с ответом, ибо она столько всего себе позволяла, что могла легко начать не с того конца и так и не прейти к нужному варианту.
– Почему тебя не было вчера? – продолжил он ещё более недружелюбно.
«А, всего-то», подумала она про себя, фух…
– И что это за внешний вид? Что за джинсы, что за футболка, будто ты беременная, и что за тапки?
«Ага, теперь-то всё?» – выжидала она с ответом.
– И почему у тебя на животе майка мокрая? – впялился он на пятно ниже её груди.
Потом отодвинул кресло и сел. Он был злым, старым и несчастным.
Она постояла минуту, потом тихо подошла к нему, совсем близко.
– Майка мокрая – кофе, облилась, – произнесла она с усмешкой. – Джинсы, тапки, так я так месяц хожу, вчера не пришла – людей не люблю…, и я не беременна, фасон такой.
Он поднял на неё глаза: она была просто само очарование. Злость растворилась, остались одиночество и старость.
– Садитесь, – сказал он, впервые за всё время обратившись к ней на Вы, – я скажу это только один раз! Я очень богат… у меня есть дочь… я её люблю…но …она глупа… мне нужен ещё наследник. Я предлагаю Вам родить мне ребёнка…
Виктор посмотрел на неё: она сидела не двигаясь, словно каменная… глаза выражали полнейший ужас от услышанного.
– Если Вы согласитесь, я сразу переведу Вам на счёт миллион евро независимо от результата. Если родится ребёнок, я куплю Вам недвижимость в любой точке мира по Вашему желанию, и обеспечу Вас до конца жизни. – После этих слов он заметил, что Она немного начала приходить в себя, и даже набрала воздуха в грудь, чтобы ответить. – Не отвечайте сейчас, – опередил он её, – я дам Вам 24 часа, думайте! – голос прозвучал зловеще. – На сегодня Вы свободны, …думайте! – он отвернулся на кресле к окну.
Разговор очевидно был окончен. Выйдя в приёмную, она уловила на себе обеспокоенный взгляд Секретарши.
– Я домой…, – тихо произнесла Она и подошла к столу, чтобы забрать нужные вещи.
– Он тебя уволил?
– Ещё нет – возможно, завтра…
Она молча оделась и вышла.
В тумане она доехала до дома и поднялась в квартиру. Раздевшись, приготовила тёплую ванну, погрузилась в пену и закрыла глаза, кошка прилегла на коврике рядом.
На минуту она представила, что будет, если она скажет завтра «да». Потому, что ответ «нет» был понятен – она останется без работы, но будет счастлива, потому что будет свободна.
Вот уже месяц как она – просто красивая игрушка: зайди, пойди, купи, сходи, переведи, уйди, – в общем, не о чем беспокоится, если это «нет».
А если «да»?
Как это будет выглядеть завтра? А через год? А через 10 лет?
Что она скажет своему ребенку? Дадут ей вообще ему что-то сказать? Кто она будет ему? Будет ли она в его жизни?
Допустим, будет: тогда что ему сказать? Твой отец никогда не жил с нами, потому что он тебя просто купил…
Люблю ли я деньги? О, да, очень! Люблю ли я деньги настолько, чтобы спать с тем, кого не хочу, и кто немногим симпатичнее жабы, и рожать от него… нет – рожать ему? … Точно не на столько! Точно нет!
Решение было принято. На самом деле, оно было принято ещё в его кабинете, и они оба это знали. Осталось только сказать и только услышать.
Зайдя в приёмную днем следующего дня, она первым делом собрала в пакет те немногие личные вещи, которое призваны были обеспечить ей уют на работе: чашку с блюдцем, что подарила ей мама, шаль, которую она всегда набрасывала на плечи, если становилось зябко, и личный калькулятор. Взглянув на туфли с недовольной девочкой, она скорчила такую же мордочку и нехотя переоделась в них. Будь её воля, она бы не раздеваясь сложила и их в пакет и закрыла эту главу жизни.
Ничто не держало её здесь, а там, на улице, несмотря на зиму, светило яркое морозное солнце и пахло свободой. Это так манило… она уже представила, как с радостью сядет за руль своего красного джипа и поедет в «Онегин», днём! А после ещё куда-нибудь и завтра не нужно вставать, и никто не звонит, и ты предоставлена только сама себе – нет больше ни Виктора, ни Наташки, ни Попова – просто кайф!
– Зайди! – раздалось за спиной. Она обернулась, перед ней стоял Виктор.
Проследовав за ним в кабинет, она снова оказалась в той точке, в которой рассталась с ним вчера.
Он занял своё место в кресле и отвернулся от неё вполоборота к окну.
Будто и не было ни вчерашнего вечера, ни ночи, ни утра… странное чувство … какой-то холод по коже…
– Я хочу слышать ответ. – Его голос звучал так, что никому бы не пришло в голову сменить тему.
– Виктор …, я очень польщена Вашим предложением, полагаю, что много прекрасных девушек ответили бы Вам… – попыталась она быть с ним вежливой…
– Меня это не интересует! – оборвал он её. – Я жду!
– Мой ответ – нет, – уверенно произнесла она.
Виктор повернулся к ней: он смотрел холодно, но не зло… было ясно, он знал ответ…знал ещё вчера… тогда зачем?
– Иди, работай, на следующей неделе едем в Вену, девочек своих возьму, а ты наметь нам, что там посмотреть, программу какую-то, и не опаздывай больше – я это не люблю! Да, пусть Сергей зайдет!
«Таак, с планами о свободе придётся обождать,» подумалось ей.
Выйдя обратно в приёмную, она попросила Секретаршу пригласить Сергея, а сама принялась выкладывать вещи из пакета обратно: сначала чашку, потом блюдце, шаль и калькулятор…
– Ты остаёшься? – заговорчески поинтересовалась Секретарша.
– Судя по всему, да, – не веря сама своим ушам, произнесла она.
Спустя минуту в приёмную ворвался Сергей…пронёсся в кабинет, потом опять вылетел в приёмную и вернулся уже с какими-то документами в руках, открыв две двери, скрылся за ними на добрых три четверти часа, потом вышел со странной улыбкой и уже без документов.
Непривычно отказался от предложенного хозяйского кофе и исчез в лабиринтах коридора.
Интуиция подсказывала, что вызов Сергея был связан с ней. Возможно, ему дали задание найти ей замену – что в общем-то логично: глупо убирать помощника, не найдя другого, а помощника с её квалификацией даже в Москве нужно искать пару недель, да ещё проверять, в общем свобода откладывается, но наверное, уже близка!
Виктор давно уже не слышал отказов. Настолько давно, что точно знал – либо мало предложил, либо предложил не то … или не так. Единственное, что ему сейчас хотелось предложить – это себя … и только ей. И он не собирался сдаваться!
Сергей принес ему в кабинет досье, собранное Поповым…
На этот раз Виктор читал его вдумчиво …
Он найдёт в нем ключ, он заставит её быть с ним!
Он получит её целиком! Она полюбит его и будет сама хотеть от него детей – он сможет, ему больше не 16, его так просто не отшить!
Прочитав досье целиком, он понял простую истину – ей не нужен ребёнок, она сама – ребёнок.
Ребёнок, у которого не было отца, а мать постоянно болела. А муж? Что с ним? Был похож на её деда: так же, как тот, окончил МГУ, занимался наукой, с ним было интересно – но он её предал, она не простила …теперь осталась совсем одна.
Перебирая приложенный к досье фотоархив, он подолгу рассматривал каждый снимок.
Вот она дома, смотрит в окно на бульвар, задумчиво держа в руках чашку, а вот садится в машину у «Онегина», а здесь какой-то парень – хорош, собака, с ней рядом, – тут она с подругой в кафе, а вот какой-то хлыщ на Арбате дарит ей букет, а потом они прогуливаются по зимнему променаду.
А вот она в боулинге пару лет назад, а вот на выставке, это что?… А…, это фото из её жизни в Европе. Вот она с мужем… – смешная тут, ещё худее, поверить не могу…а здесь что? Сидит на коленях у деда, ей года три-четыре, тот в больших наушниках и с сигаретой в мундштуке, а она жмётся к нему, как котенок … Попов, вот тварь, домой залез, камеру поставил… молоток, есть на что посмотреть… вот она без одежды, красивая…
Он снял трубку телефона и уже не в первый раз за час набрал Сергея.
– Серёж, камеру-то в квартире почистите, ни к чему это …баловство.
– Сделаем, шеф, – раздалось в трубке … Сергей замялся, потом продолжил – у нас ещё договоренность с консьержем: он записывает для нас приход-уход, с кем, и кто к ней, от неё. Тоже снимаем?
– Да! – чуть повысив голос парировал Виктор.
– Слушаюсь, подтвердил Сергей на том конце.
Положив трубку, Виктор отвернулся от стола. Наблюдая из окна за величественной красотой Кремля, он оттачивал в голове свой план… Когда он наконец-то добьется своего, никто не должен ничего знать – не должно быть никаких доказательств, никаких свидетелей, и возможно, её тоже…при этой мысли Виктор слегка поморщился, вспомнив об исчезновении ассистентки пару лет назад. Его план был полностью готов, ну-с, посмотрим…
Неделя пробежала незаметно.
Она могла отметить, что Виктор был очень мил с ней и всеми обитателями приёмной, гостями, прислугой, советом директоров, и прочими, кому удавалось попасть в этот закрытый мир.
Неумолимо близилось время вылета в Вену всей семьёй – Виктор, Наташка, дочь и Она, на заднем ряду суперджета. Ей не дано было знать тогда, что в этом составе они будут почти повсеместно – в самолётах, отелях, ресторанах, банках, бутиках, в больницах, в автомобилях, на яхтах … ну и, конечно, на всех переговорах, относящихся к делам семьи, что у неё больше не будет своей жизни… не будет совсем, что от свободы ей останется только 5 часов в день на сон – и так долгие два года. Пока она думала, что это просто командировка, которая скоро закончится …а потом Виктор возьмёт на её место кого-то, а она сможет спокойно вернуться к прежней жизни, найдет работу в европейской компании, и всё будет хорошо.
Всю рабочую неделю в Москве она занималась согласованием и подтверждением просмотров объектов недвижимости, а также перепиской с венским адвокатским бюро касаемо ВНЖ для всей семьи.
Виктор хотел жить только в первом районе, и только в замке, если нельзя купить целиком, то хотя бы часть – остальное не обсуждалось.
Таких объектов было немного и все, по удивительному совпадению, были представлены одним маклерским агентством, которое было настолько любезно, что встретило гостей из России прямо на взлетной полосе с цветами и настоящем лакеем, который проводил всех к лимузину.
Виктор и Наташка были безмерно счастливы – ещё не графья, а уже вот как оно бывает…
Когда лимузин позволил себе въехать на пешеходную Graben[54 - Грабен – пешеходная улица в самом сердце Вены] к удивлению туристов, Виктор и Наташка совсем оживились – точно графы, не иначе: вот так, должно быть, в Средневековье таращилась челядь, когда вельможи въезжали сюда на своих каретах, думалось им в тот момент. Ассистентка же пребывала слегка в шоке – она не видела такого в Вене никогда, и это настораживало.
Лимузин остановился у величественной арки дома номер 26. Лакей помог гостям выйти и галантно сопроводил всех сначала внутрь арки, в подъезд, а затем и на верхний этаж старинного особняка, в переговорную, из которой было видно весь Graben как на ладони.
В переговорной было удивительно прекрасно: она была выполнена в тёплых тонах, окутывая уютом. Картины, наборный паркет, ковёр, величественный камин, гардины, люстра и бра, альбомы искусств – всё, куда ни падал взор, доставляло удивительное эстетическое удовольствие. Виктор был абсолютно счастлив – это, как он полагал, полностью соответствовало его статусу – вот к этому он шёл всю жизнь, чтобы его вот так принимали в чопорной Вене. Да, он заслужил, он – молодец.
Минуту спустя в зал вошла великолепная статная дама лет шестидесяти…Она была абсолютно безупречна – она была настолько безупречна, что брендовый костюм, часы и брильянты Виктора в тот же момент превратились в кричащую безвкусицу, а сам он стал походить на короля-попугая Йагупопа-77 из детского советского фильма. Разница между ним и дамой была настолько очевидна, что ему стало неприятно даже на физическом уровне. Он как-то скуксился и сдулся, грузно опустившись на стул. Наташка же и дочь были слишком глупы и продолжали улыбаться и сверкать, как рождественские елки.
– Gr?? Gott, Ich bin Elisabeth-Karoline, Sie k?nnen mich Karoline nennen, ich hoffe, Sie sind gut angereist?[55 - Добрый день, я Элизабет-Каролина, для Вас можно просто – Каролина, надеюсь, Вы хорошо добрались?] – обратилась дама к гостям, улыбка приветствия коснулась её губ, но взгляд остался орлино-острым, сосредоточенным.
– Добрый день, меня зовут Элизабет-Каролина, Вы можете обращаться ко мне Каролина, надеюсь, вы хорошо добрались, – очнувшись от мыслей, автоматом перевела Она.
«Хорошо, что Каролина», – подумал Виктор, – Элизабет вызывала у него плохие ассоциации, не говоря уже о знаках. В Москве по его заказу подручные менты догрызали хозяйку Венского бала – мысль о том, что ему, почти графу, приходится решать свои проблемы при помощи этих отморозков, не доставляла никакого удовольствия.
– Wir werden Ihnen heute zwei Objekte zeigen und Morgen noch eins. Ich wei?, dass Sie nicht viel Zeit haben, deswegen hoffe ich, Sie werden was Sch?neres unter denen aussuchen[56 - Мы покажем Вам сегодня два объекта, а завтра ещё один. Я знаю, что у Вас не так много времени, поэтому надеюсь, что Вы сможете выбрать из них то, что Вам особенно понравится.],– продолжила дама.
– Сегодня мы покажем Вам два объекта, а завтра – один. Я знаю, что у Вас мало времени, поэтому я надеюсь, что Вы выберете что-нибудь прекрасное, – перевела Она семье.
