– Я не знаю, Нани, и ты не знаешь, и даже Мил не знает. Я очнулся здесь, среди руин, и видел, как постепенно пришла вода. Ее было так много, и она наступала неотвратимо. Мы думали бежать, но оказалось, что вода наступает со всех сторон, ты увидишь ее у западной границы, нужно отъехать на пару километров от того места, где проводят эксперименты наши ученые с генератором, помнишь их с собрания? Больше всего я боялся, что она не остановиться, просто поглотит нас. Но, рельеф помог, не зря мы расположены на высоком холме. А потом низины заполнились водой, так в городе появилась река. Она и сейчас замерзает каждый год на много месяцев, этим мы и воспользуемся при строительстве, осталось совсем немного.
– Саве, а ты не замечал, – осторожно начал Лис, – что с каждым годом это время как будто немного отодвигается. Ведь в прошлом году в конце августа лед уже начал немного появляться, а сейчас и намека нет.
– Верно, глазастый ты парень. А я и подзабыл, годы как будто слились.
– Когда дни так похожи друг на друга, легко потерять счет месяцам. Честное слово, Нани с тех пор, как ты сказала про летающих дроидов, я как будто сам не свой. Давно, еще в начале, все сидел, крутил гайки, разбирался с приборами, бегал туда-сюда, помогая восстановить город. Но потом, когда строительство закончилось, и осталась необходимость только в мелких нуждах, я как будто зарастал пылью на складе вместе с ними.
– Эх, нам бы познакомиться пораньше. В книгохранилище так бы пригодился. Слушай, а можешь помочь, правда, если время будет? – спросила я, неожиданно подумав о Тане.
– Загляну, но не прямо сейчас, постоянно требуется участие в проекте, сама понимаешь.
– Конечно. Если что – я почти всегда там, пишу новые книги. Уже почти вторую сказку написала.
– Здорово! Я помню, ты читала ее как-то в университете, мне тогда понравилось, – сказал Лис, – ничего подобного никогда не слышал. Как ты ее вспомнила?
– Ну, вообще, – я немного зарделась, – я не вспомнила ее. Просто прочитала очень много книг, и скажем так скомбинировала между собой персонажей, использовав классические сюжетные ходы.
– Надо мне тоже почитать, – заинтересовано произнес Шашун, – значит, договорились, я помогаю тебе, а ты даришь мне свою сказку?
– Отличный обмен! Тогда напечатаю ее для тебя. Пока там один экземпляр, но сделать новый не составит труда. Как раз пару недель, ты же не сможешь раньше?
– Не смогу, верно. Что ж, пора бежать на стройку. Думаю, перерыв вот-вот должен закончиться. Я отпустил ребят на час.
– О, да, пора нам продолжать. Спасибо за компанию, думаю, теперь будем видеться чаще, – Саве отвесил шутовской поклон.
Закончив обед, мы все направились по делам – мужчины на стройку, а я на работу, довольная, что будет, чем заняться. К тому же, у меня появились мысли про моих героев, которым я никак не могла придумать финал. На холме обернулась назад и поразилась, как же изменилась площадь меньше, чем за сутки. Исчезла красивая набережная, теперь выход к реке перегораживали контейнеры с материалами, тут и там сновали дроиды, которые что-то переносили и подготавливали, контролеров осталось двое – этим машинам управление не требовалось, они были запрограммированы ранее, и теперь вполне могли самостоятельно рассчитать действия. Люди были нужны скорее на экстренный случай, поэтому Шашун отпустил команду и ввел посменный график. Для Саве и Лиса соорудили временный пункт, где они могли пережидать особо сильный ветер. Уже устанавливали огромные прожекторы – работать предполагалось и ночью, чтобы выполнить этот этап поскорее.
Думаю, в какой-то степени это Мил так торопил строительство моста – ему не терпелось установить генератор и опробовать его в действии. Это может решить многие проблемы с энергетикой, сделать город еще светлее. Вдалеке можно было разглядеть огромных дронов, они медленно вышагивали в ангар, расположенный немного восточнее, ближе к железной дороге. Вокруг склада дроидов сосредоточились все крупные производства города. Я практически никогда не бывала в той части, предпочитая более живописные жилые улицы, впрочем и там можно было найти романтику, особенно в выходные дни, когда улицы стояли безлюдными, и можно было рассмотреть оставленных гигантов. Часть из них поржавела от времени, часть, напротив, постоянно использовалась, и защищалась от холодных условий тентами, некоторые подавали признаки жизни, совершая внезапные движения, отчего становилось жутко. На такую прогулку меня вытащил Мурз, а после долго смеялся, когда мы с Таной побежали, услышав странный скрежет совсем близко. Он не предупредил нас, что машины так делают.
Впрочем, спустя время мне удалось ответить ему, напугав до ужаса у колодца на одной из старых улиц. Там, от домов остались остовы, которые затем были восстановлены. В глубине двориков расположился глубинный колодец, практически не заметный. Я кинула туда камешек ногой, пока Мурз отвернулся, а после наблюдала за его лицом, меняющимся от жутковатых звуков. Больше он старался не подкалывать меня просто так, а мне даже понравилось.
Вернувшись в книгохранилище, я сразу отправилась в зал новых книг. Там мы хранили все то, что удалось перепечатать из найденного, в том числе, и мою малышку. Нет ничего прекраснее, чем брать в руки нечто созданное тобой, пусть и не совсем оригинальное в какой-то степени. Инстинктивно приложила книгу к носу, и сама не поняла зачем. Страницы были яркими, белоснежными, а пластик приятно хрустел под пальцами. Ее читали всего один раз – на собрании в университете. Жаль, но к нам мало кто заходит.
В типографии было жарко, Тана активно печатала книги, станок пыхтел, плавя пластик и воздух вокруг. Она выглядела очень сосредоточенной, но быстро отвлеклась, заметив меня:
– Решила поработать? Что за книга у тебя в руках? – полюбопытствовала она.
– О, мне удалось заключить выгодный контракт! Обещала перепечатать Шашуну экземпляр своей книги, а он в ответ согласился на мою пользу помочь нам тут с дроидами.
– Нам нужна помощь? – удивилась Тана, – и кто это? Я совсем его не знаю. Какой-то наладчик?
– Бери выше, этот человек руководит всем дроидами в городе, знает, как ими управлять и даже разрабатывает новые. Если честно, я бы хотела попросить его посмотреть твой глаз. Специалист по протезам так и не смог ничего придумать, а Шашун он такой мозговитый и активный, прямо очень интересующийся, думаю, а вдруг придумает. Это же почти дроид, верно?
– Все мы уже почти дроиды, в какой-то степени, – отозвалась Тана, – некоторые наполовину состоят из деталей, а масло для смазывания требуется почти так же часто, как суп. Ну, пусть попробует, мне уже самой интересно, может ли что-то помочь.
– Я видела, как тебя задели те слова Мурза. Он сегодня снова выделывался на площади, теперь требует внимания и славы за то, что поддержал мою идею.
С этими словами я разложила пластиковые листы в нужном порядке, чтобы перейти к механическому набору текста. Конечно, можно было сканировать их, но тогда теряло качество, а мне хотелось предоставить все в лучшем виде. Тана вздохнула:
– Он всегда такой. Но, знаешь, в этом есть свое очарование. Он как уличный мальчишка, всегда дурашливый и разбитной, одновременно нигде и повсюду. Обычно, я стараюсь не слушать его разговоры, но тут и правда стало не приятно, хотела закатить глаза, как обычно, и, как назло, протез застрял, представляешь! Убежала чинить и провозилась долго. А что, выглядело, как будто я обиделась? Или даже развела нюни?
– Выглядело, как будто ты ушла после его слов и больше не появлялась. А уж что у него в голове, какая интерпретация – мне не известно. И, если честно, лезть туда совсем не хочу.
– Ты как будто сердишься на него? Ты чего, на Мурза нельзя сердиться – он же как колокольчик на двери, зачем замечать?
– Ты права. Я раньше так же относилась, но тут он меня прямо из себя вывел. Не заметно, конечно, но внутри я прямо закипела.
– Ужас, пожалей себя. А что, он прямо выделывался? И перед кем? Надеюсь, не перед Милом?
– Нет, всего то перед Ивой, он добрый парень, посмеялся только. А Мурз, как заметил это, сразу ощетинился и убежал.
– Смешной, ну я же говорю, мальчишка. Он же совсем молодой был в начале. Сколько? Лет семнадцать?
– Где-то около, но ведь уже прошло тридцать лет. Наверное, можно было вырасти.
– Знаешь, мне кажется, мы застыли не только физически. Я ловлю себя на мысли, что внутри осталась такой же, как будто думаю одни и те же мысли каждый день. Мне как будто все так же сорок два, как и раньше, я не учусь, не становлюсь мудрее, нет жизненных уроков, чтобы их извлекать. Каждый день бью пальцами по клавишам, обсуждаю с тобой одно и то же.
– Как муха в янтаре, да?
– Да, очень точно.
– Это не моя мысль, Саве, главный архитектор сегодня сказал за обедом. Странно, я как будто веду одни и те же разговоры сегодня.
– Мы и до этого их вели, просто сегодня ты стала это замечать. Как будто что-то изменилось в воздухе.
– Наверное, потому что мы видим, что мир начал меняться. В этом году мы пережили настоящее лето, даже дождь шел. Быть может, наступит момент, и мы увидим солнце? Огромная звезда на небе, с сияющей короной. Как бы я хотела, чтобы это произошло. Раньше думала, если залезть как можно выше, может удастся? Но, выше облаков нам не подняться, никак.
– В мире много невозможного. Давай постараемся делать то, что в наших силах. Печатать книги! Кстати, как поживает твоя?
– О, весьма. Я почти дошла до финала. Есть пара задумок, они почти оформились в голове.
Тана рассеянно покивала головой, и снова погрузилась в работу. Я же старалась больше не фантазировать, а сосредоточилась на механическом тексте. Постепенно заметила, что отвлекаюсь, проваливаясь в текст, так было интересно. Вот поэтому я и не особо хороший помощник в типографском деле – зачитываюсь постоянно.
За три дня удалось сделать немало, пару глав так точно. А там позвонил Мил, и я, сжав челюсть покрепче, направилась в лабораторию. Уж не знаю, что он там нашел такого интересного, но теперь он ждал меня у кабинета, совсем не как в первый раз. Это был уже четвертый мой визит за последние два месяца, во второй и третий раз Мил давал какие-то странные задания, то на подсчет, то на рисование, то на перекладывание фигурок, при этом сидеть приходилось, опутанной проводами, ужасно неудобно. Но больше всего ему нравилось смотреть на данные, после того как я дремала, погрузившись в собственные мысли.
Не знаю, что скрывали эти кривые, и, думаю, Мил тоже не особо разбирался, но ему нравилось сопоставлять. Он рассказывал мне свои наблюдения, показывал, где ритм нарастал, закручивался в причудливые знаки, а где наоборот падал, становился почти прямой, размеренный, четкий. Ученый верил, что за этим что-то стоит, что не просто так создали эти приборы, ведь с одним у него получилось разобраться, благодаря чему мы многое смогли построить и создать заново.
– Кто пришел! – как-то очень радостно воскликнул он, – а я уже все подготовил.
– Нет бы чай с чем-нибудь вкусным, а он все провода, провода, – немного поворчала в ответ.
– Тебе лишь бы чай пить. Нет уж, сегодня у нас будет очень много работы. Для начала, садись сюда. Я тут нашел в книге целую кучу головоломок, будешь разгадывать.
Тяжело вздохнув, я села в кресло, помогающее поддерживать голову (в шлеме шея быстро уставала), а Мил начал ритуал – наклеивал датчики на голову, лицо, шею, опутывая меня, как паук. Наконец, он подключил аппарат, и я высказала ему свою мысль:
– Ты похож на паука с паутиной, когда возишься с проводами, так забавно.
– Повтори, – махнул рукой, напряженно вглядываясь в экран.
– Ты похож на паука с паутиной, когда возишься с проводами.
– Тебе эта мысль только что пришла в голову, так?
– Ну да, как ты это понял?
– Вот здесь, смотри, – он указал на изменение в кривой – резкий всплеск активности по шкале, а потом второй, уже гораздо меньше, – такого я ни у кого раньше не видел. Вот почему я решил тебя изучать.
– Главное, чтоб ты меня тут не запер и не разобрал для своих опытов. Руку – пожалуйста, но голову не отдам.
– Обещаю, только датчики. Никакой разведывательной хирургии.
Мы посмеялись, а потом он пришел с несколькими пластиковыми табличками. Перебирал их, разглядывал, а затем отложил в сторону, оставив в руках одну. Перечитав, задал мне вопрос:
– Представь себе, что ты находишься в темной комнате, в которой есть свеча, газовая лампа и дровяная печь.
– Что это такое?
– Предметы из прошлого, которые использовали огонь для света и тепла. Дослушай до конца, пожалуйста.
– Хорошо.
– Итак, у тебя есть все эти предметы и только одна спичка. Что ты зажжешь в первую очередь.
– А спичка что такое?
– Маленький предмет, использующийся для разжигания этих вещей.
– Я не понимаю. Как я могу решить твою загадку, если я не знаю половину слов из нее.
– Ясно, давай так, у тебя есть три предмета, требующие зажигания, и один предмет, который может их разжечь. Что ты зажжешь в первую очередь?
– Если это попытка тренировки памяти, то тут все совсем глухо, Мил, ты же знаешь.
– Ну не злись. Просто попытайся подумать над задачей.
– Как я могу выбрать из трех предметов, если я даже не знаю, что они такое. Постой, или мне не нужно выбирать из них? А вот эту, сичку, ее вообще нужно поджигать?
– Да, вот видишь, ты справилась. Первой нужно зажечь спичку! М-да, боюсь другие задачи мы решить вообще не сможем. А ведь когда читаешь ответы, все кажется таким очевидным. Я нашел их в детской книге для развития логики, попросил Тану перепечатать лет десять назад, все не мог найти применение. Забавно, идея про спичку вызвала колебания куда меньшие, чем шутка про паука.
– Может быть, потому что она пришла в мою голову внезапно, а к задачке я готовилась, напрягала мозг. Или, может, это связано с тем, что задание уже не первое, а все, что привычно, не вызывает особых колебаний.
– Возможно. Ладно, это еще не все. Мы тут при разработке дроидов столкнулись с одним неожиданным препятствием и решили, что ты можешь помочь придумать ответ, все-таки это твоя идея.
– Давай, – мне стало боязно, как-то не хотелось, чтобы из-за их неудач досталось, все же я лишь подала идею. В который раз убеждаюсь, что молчать надо побольше.
– В общем, когда дроиды поднимаются в воздух, их сносит ветром. А если делать массу больше, то взлететь они уже не могут. А ветер у нас тут часто, ты же знаешь. В общем, либо работать крайне мало, либо терять аппараты, чего совсем не хочется.
– Значит, нужно их защитить, знаешь, хочется как-то прямо закрыть ветер. Погоди, а что, если пустить их по стенам? Вот оно, шутка про паука. Этот образ вертится в голове не просто так. Давай сделаем пауков-дроидов. Вот забавно будет.
– Знаешь, я просто хотел немного подразнить твой мозг, а получил еще одну отличную идею. Теперь надо понять, как бы сделать им крепежи к этим самым стенам.
– А как пауки держаться? Или тараканы там? Да, сегодня меня не отпускает тема насекомых.
– Ладно, с этим мы и сами разберемся. А пока, смотри, какая красота, – он развернул монитор, и я увидела целую какофонию закорючек, расположенных, настолько хаотично, насколько это вообще возможно, – твой мозг заработал, в полном смысле этого слова. Он как будто активизировался.
– Потрясающе, – пораженно произнесла я, – и что это значит?
– Понятия не имею. Но это то самое, ради чего я так долго тебя испытывал. Знаешь, что забавно? Ты сама влияешь на это – реагируешь только на то, что тебе нравится! То есть ты можешь избирательно включать голову, как тебе это?
– Запутанно и не очень понятно зачем. Мне нравится щелкать задачки тогда, когда я знаю, что можно с этим сделать в будущем. Дроиды помогут провести свет в башни, это может кого-то спасти. Кого спасет мой мозг или понимание принципов его работы?
– Быть может, это приблизит нас к разгадке того, кто мы такие, что было когда-то, и как нам не допустить повторения до. Мне иногда так страшно становится, когда я думаю, что вода начнет подниматься, и нам некуда будет отступать, потому что мы и так уже отступили максимально высоко. А ты не боишься?
– Уже давно нет, с тех пор как очнулась в начале. Знаешь, у меня вообще не особо с эмоциями, как будто их тоже заморозило, как и все вокруг. Но я считаю, что, если ты видишь перспективы увеличения уровня большой воды, нужно не разгадывать головоломки, а строить корабли.
– Теперь уже я спрошу у тебя что это?
– Я читала одну сказку, там говорилось, что когда-то люди могли передвигаться по большой воде, по рекам. Они сооружали нечто, похожее на машину, как у Нита с Паном, но созданы из других материалов. Это не моя идея, просто прочитала.
– Ты много читаешь?
– Каждый день. То в читальном зале, то беру домой то, что Тана напечатала. Сначала было очень трудно, почти не получалось, на книгу уходили месяцы. Но, потом стало быстрее, легче, интереснее. Появляются свои мысли, видение ситуаций, начинаешь пытаться создать что-то новое. Очень интересный процесс.
– Так вот в чем дело. Ты изменилась с того времени, как я брал я тебя на тестирование памяти. Это же здорово, Нани. Полагаю, нам всем следует больше читать для развития мозга. Видишь, какое открытие мы сегодня сделали!
– А дроиды-пауки, они пойдут за открытие?
– Да, безусловно. Я расскажу ребятам, правда, они не так, чтобы мучаются с ветром, тут я немного соврал, чтобы замотивировать тебя на рождение идеи. Почему-то тебе так важно, чтобы этот проект состоялся, что ты прыгаешь через собственную голову, добиваясь этого. Ты сама понимаешь, что в этом такого?
– Не особо. Мне нравятся огни, и эти небоскребы должны гореть ярко. А еще, не знаю, может мне просто скучно? Может такое быть?
– Иногда ты просто ставишь меня в тупик. Ладно, сможешь еще немного подремать, размышляя обо всем этом?
Что мне оставалось? Конечно, я осталась еще на пару часов, а в результате так крепко заснула, что Мил разбудил только через четыре с половиной. Он, конечно, извинялся, что нарушил договоренности и мои планы, но выглядел чрезвычайно довольным.
– Похоже, что-то тебе снилось очень интересное. И во сне были мысли, я вижу нарастание активности кривых, посмотри, как поднимается амплитуда!
Я только рассеянно зевнула в ответ, удивляясь, что совсем не чувствовала себя бодрой, скорее немного разбитой. Он еще что-то пытался мне рассказать, но вскоре смирился и отпустил домой. Там, я как обычно сделала себе большую чашку сладкого чая, взяла пластиковые листы новой книги, и до вечера просидела в кресле, свернувшись калачиком.
Дни летели так быстро, как будто кто-то листал их в календаре планшета. Мороз наступал, и вскоре температура установилась на стабильные минус десять. Замерзла река, и дроидам стало проще строить мост, Саве радовался, что в сроки укладывается, а Нит и Пан вернулись из своего научного заключения в лабораторию, и теперь целыми днями заседали там вместе с Марой. Мне повезло встретиться с ними после очередных тестов Мила, когда он, видя, как я устала, позвал пить чай с бутербродами – вечной пищей всех ученых. Так мы и столкнулись в коридоре по пути в комнату отдыха. Мил, конечно, сразу же позвал их с нами, а ребята и не думали отказываться.
Мы прошли несколько длинных невыразительных коридоров, выкрашенных то синей, то коричневой краской. Видно, что со временем краситель совсем выцвел, и теперь стены казались скорее серыми. Длинные лампы на потолке то и дело мерцали, видимо, проводка уже морально устарела, а может, сказывалась нехватка напряжения – машины требовали очень много.
Пара лестничных пролетов и мы оказались на месте – в небольшой комнате, с длинным узким диваном, покрытым клетчатым пледом, напротив которого располагались стол с целой кучей чашек, маленький чайник, открытая пачка печенья с фермы, раковина с капающим краном в углу. Пан и Нит сели на диван, Мил устроился на стуле у окна, Мара забралась прямо на стол. Она сияла ярче всех огней – ее теории полностью сработали, и опыты подошли к финальной стадии. Видно было, что ей не терпится рассказать, что получилось:
– Вы не представляете, насколько это мощно! У нас столько энергии, благодаря генератору, что мы смогли бы зарядить пол города, а не три небоскреба! Когда мы сообщили на производство, какой мощности прожекторы нам нужны, они не поверили, и сначала отказались, думая, что мы сошли с ума и решили обесточить весь город.
– О да, – подхватил Пан, – там в глуши, мы использовали энергию, и ее всегда хватало, но и подумать не могли, что ее может быть так много! Это просто колоссальное достижение, прорыв. Уверен, если освещение небоскребов осуществится, следующим этапом станут производства. Больше никто не будет страдать от недостатка электричества.
