– Ты лучше о себе заботься, дорогуша, – фыркает блондинка и, наконец, убирает руку от моего рта. – Сейчас ты встаешь без лишних движений и идёшь за нами. Попробуешь выкинуть что-нибудь, очнёшься вне стен «Ля Рози» в грязном подвале. Я ясно выражаюсь? Кивни, если поняла меня и будешь паинькой.
Я сглатываю. Перспективы явно не радужные. Причём со всех сторон. Выбора у меня, похоже, нет. С тремя я точно не справлюсь. А если будет драка, и я чудом выйду из неё победительницей, то завуч по воспитательной работе точно не встанет на мою защиту.
Обложили со всех сторон…
Я киваю. Макарина растягивает губы, накрашенные вычурным розовым блеском, в довольной улыбке.
– Я пойду первая, ты – вторая. Кира и Саша – замыкают нашу процессию.
Две девочки, вальяжно развалившиеся на кровати Елисеевой, кратко кивают Ире. Я с отвращением кошусь на них, даже не пытаясь скрыть презрение во взгляде.
Ни дать, ни взять шавки. Как же меня воротит от всей этой школы и её негласных правил.
Я поднимаюсь с кровати, чтобы переодеться, но Макарина шикает на меня:
– Идёшь так.
– Но я же замёрзну.
Это вряд ли будет аргументом для Иры, но попытаться стоит. Как со Ждановым вчера.
– Это твои проблемы, – скалится девушка и выходит из комнаты первая.
Я успеваю только надеть тапочки, которые оставила вечером под кроватью, после чего меня грубо толкают в спину десятиклассницы.
– Поторапливайся, – шипит тёмненькая. У неё засаленные волосы, собранные в пучок, и неприятное лицо с тонкими губами и крупным носом. – Не заставляй меня тащить тебя взашей.
– Я пойду сама. – Мой голос вибрирует от злости.
И страха, который я давлю в себе.
Девушки долю секунды всматриваются в моё лицо. В мою позу со сжатыми в кулаки ладонями. И нехотя отступают.
Маленькая, но победа.
Мы выходим в коридор. Макарина от нетерпения жуёт губы. Завидев нас, он дёргает головой, указывая направление, куда нам нужно следовать. Пансион словно вымер в пять утра. Ни единого звука или шороха. Только гнетущая тишина.
В «Ля Рози», помимо основных предметов на которые делается упор, хорошо развиты спортивные секции. Насколько я знаю, Макарина отлично играет в волейбол. Я же предпочитаю плавание. Но сейчас бассейн закрыт на реконструкцию, поэтому вечера будней я провожу у себя в комнате, читая книги.
Судя по всему, мы идём как раз таки к спортивным корпусам. А если быть точнее, в спортзал, где девушки занимаются волейболом.
У меня плохое предчувствие на этот счёт.
Я скрещиваю руки на груди, чтобы хоть немного согреться. Утро выдалось прохладным, а я в одних шортиках и маечке. Нос замерзает первым. Тело следом за ним и меня начинает потряхивать.
Как бы простуду не подхватить. Но сейчас – это меньшее из зол. На самом деле то, что подготовила для меня Ирина Макарина, будет намного хуже, чем обычная простуда. И я даже не сомневаюсь, что это будет очередное издевательство.
Думать, как выйти сухой из воды, придётся быстро. А ориентироваться – на месте. Но, к сожалению, импровизация не одна из моих сильных сторон.
В спортзале ещё холоднее. Наши шаги эхом отлетают от стен, давят на уши, отсчитывая минуты до того, как начнётся представление-сюрприз, которое Макарина для меня приготовила. Я же в это время задаюсь вопросом, куда делась вся охрана, которая должна дежурить на посту.
Словно читая мои мысли (или же взгляд, который я кинула на пост охраны, был слишком красноречивым), Ира самодовольно произносит:
– Бутылочка дорогого коньяка творит чудеса. Двадцать лет выдержки и мужик готов душу продать. Ну, а в нашем случае, закрыть глаза на девчачьи забавы, – щурится блондинка. Она останавливается посреди спортзала, раскидывает руки в стороны и продолжает с ехидной улыбкой. – Я решила, что учить тебя уму разуму обычным способом как-то скучно. – Макарина склоняет голову на бок и корчит притворную гримасу грусти. – Поэтому я дам тебе шанс отделаться малой кровью. Если ты, конечно, обладаешь достаточной смекалкой и ловкостью.
Я и десятиклассницы тоже останавливаемся. К ознобу добавляется нервный мандраж и меня уже не просто потряхивает, а трясёт, как в припадке. Естественно, это не укрывается от Иры.
– Уже струсила? – Блондинка окидывает меня ироничным взглядом с ног до головы и презрительно кривится. – А такая смелая была позавчера, когда помешала нам с Дэном.
– Это вы мне помешали спокойно принять душ, – огрызаюсь я, стуча зубами. – Так всё это представление только ради того, чтобы проучить меня за ту выходку?
Ира меняется в лице. В одно мгновение. Будто маска слетает. Злость уродует красивые черты лица девушки, которые в спокойном состоянии мягкие и плавные. Красота Макариной становится поистине страшной. Даже безумной.
Она подлетает ко мне, хватает меня рукой за щёки, больно сжимает их и резко подтягивает к себе. Я охаю, едва успевая выровнять запутавшиеся ноги, чтобы не упасть.
– Не смей мне дерзить, паршивка, – в меня летит её слюна, и я щурюсь. Надо беречь глаза. – Запомни простую истину: не открывай свой поганый рот, пока не разрешили! Тварь!
Макарина со всей силы отбрасывает меня в сторону. На этот раз я не успеваю откорректировать своё падение. Всё происходит слишком быстро. Слишком неожиданно. Перемены в настроении Иры для меня слишком внезапны, как вспышки.
Я падаю на пол и больно ударяюсь бедром. Ушибаю руки, которые выставила перед собой, чтобы не вписаться в пол лицом. Мне так больно, что в ушах начинает звенеть. Я прикусываю щеку изнутри, чтобы не закричать.
– Это только начало, – выплёвывает Макарина. – Сейчас ты познакомишься с чемпионкой по волейболу. А девочки на тебе потренируются. Они очень хотели попасть в мою сборную.
Я с ужасом замираю, наконец, понимая, что задумала Ира. Вскидываю голову, но уже поздно что-то делать. Даже пытаться бежать и прятаться – нога ноет так сильно, что я вряд ли смогу нормально встать на ноги. Просить о помощи некого. Это конец.
– Кира, неси мой мяч. А ты, гадина, готовься. Игра начинается!
Девушки обходят меня с двух сторон. Саша и Кира занимают позицию за моей спиной. Ира так и остаётся стоять передо мной. Я, видимо, вместо сетки. В руках тёмненькой – Киры – мяч Макариной. Тот самый. Знаменитый. Без него блондинка никогда не выходит на соревнования.
Кира зло усмехается, когда я бросаю на неё взгляд, и начинает разыгрывать мяч. Каждый его удар об пол предзнаменовывает боль, что меня ждёт. Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, готовясь. Конечно, к такому никогда не будешь готова, но…
Бросок оказывается слишком неожиданным. Я едва успеваю перекатиться в сторону, собирая всю пыль с холодного пола, который ещё не успели помыть уборщицы с утра. Макарина ловит мяч и довольно смеётся.
– Всё-таки ты не совсем дура. – Блондинка подбрасывает мяч в воздух и снова ловит его, играясь. – Как догадалась, что будем играть в вышибалы?
Я позволяю нервному смешку слететь с моих губ. Какая-то тёмная часть меня вылезает наружу, ещё больше подначивая и без того безумную мажорку.
– А ты думала, что Жданов выберет дуру для индивидуальных занятий?
Улыбка слетает с лица Иры. Она с силой сжимает мяч в руках. Я пользуюсь временной передышкой и пробую подняться на ноги. Тяжело. Больно. Но у меня получается. Ушиб на левой ноге ноет. Криво, косо, но я всё же стою. Значит, не всё так плохо.
Или это попросту адреналин. А когда начнётся откат… Надеюсь, к тому времени хоть кто-нибудь в этой проклятой школе проснётся!
Макарина смотрит на меня исподлобья. С прищуром. Ждёт, что я скажу дальше. Наверное, она, как энергетический вампир, питается отрицательными эмоциями.
А я, видимо, мазохистка, потому что продолжаю, злорадно ухмыляясь:
– Что? Не можешь смириться с тем, что тебя променяли на такую мышку, как я? На простолюдинку?
Пусть я не могу причинить ей физическую боль. Но могу дать сдачи морально. А это всегда на порядок больнее.
– Заткнись! – Визжит Ира, жмурясь и тряся головой. – Заткнись, мерзкая страшила!
Слова не просто задели её. Они попали по самому больному – по её самолюбию. В десяточку.
– Она просто провоцирует тебя! Не ведись, Ира! – Доносится с противоположной стороны спортзала.
За всё время Саша впервые заговорила. Её голос мягок, несмотря на нестандартную внешность: светловолосая девушка коротко стрижена под мальчика, и такая же высокая. Он совсем не подходит ей. И она это понимает, раз так редко разговаривает. А вогнутые внутрь плечи и сутулость доказывают то, что девушка комплексует не только на этот счёт.
Меня передёргивает изнутри.
Макарина знает, как искать тех, кто будет выслуживаться перед ней, лишь бы получить хотя бы небольшую порцию внимания. Неужели эти двое не понимают, что Ира всего лишь обожает, когда перед ней пресмыкаются? Или им попросту всё равно?
Додумать мне не дают. Блондинка приходит в себя. Отходит на несколько шагов назад и встаёт в знаменитую стойку всех подавальщиц.
– Сейчас ты пожалеешь о своих словах, простолюдинка. От моего удара увернуться не получится. – Её глаза сверкают. В них легко читается любовь к садизму.
А я в который раз поражаюсь контрасту внешности. Как со Ждановым. Они оба такие красивые и такие гнилые внутри…
Время бежит, словно в замедлённой съёмке. Я вижу, как Ира подкидывает мяч вверх. Вижу, как подпрыгивает, чтобы усилить удар. Она будет бить сверху вниз. И если Макарина попадёт, в лучшем случае я отделаюсь парочкой гематом. А в худшем – мяч сломает мне пару ребёр.
Удар. Я даже не моргаю, чтобы не пропустить траекторию полёта мяча. Увернуться можно. Для этого нужно чуть-чуть сместиться влево. Но мозг, анализирующий опасную обстановку забывает, что левая нога у меня повреждена. А я уже инстинктивно делаю шаг влево.
К худу это или к добру, но именно поврежденная нога спасает меня от удара. Боль простреливает тело. Я накреняюсь и боком заваливаюсь на пол. Перед глазами всё плывёт. Меня начинает подташнивать. На мгновение я теряю ориентацию в пространстве.
Когда пытаюсь открыть глаза, по ним бьёт свет, который включили по всему периметру. А уже в следующую секунду спортзал заполняет целый хор разномастных голосов. Резкая боль вновь проносится по нервам, вынуждая меня застонать. Я почти теряю сознание от её интенсивности.
Кто-то кричит. Кто-то что-то доказывает. Но среди всего этого гомона я различаю чёткий и низкий бас, обращающийся ко мне приказным тоном:
– Горина, не спать! Слышишь меня? Не смей! Не теряй сознание, пока я не дотащу тебя до медпункта!
– Жданов? – Едва шевелю заплетающимся языком. Но парень разбирает мой лепет.
– Узнала. Уже хороший показатель.
Я не понимаю, прозвучала ли фраза самодовольно или издевательски. Или вообще обеспокоенно. Голова плохо соображает. Да и уверенность в том, что меня на руках несёт именно Бес, небольшая.
Вдруг я вообще потеряла сознание и лежу сейчас на полу в спортзале? А это всё – не больше, чем игра подсознания.
– Горина!
Я и не заметила, что опять начинаю проваливаться в спасительную темноту. Лишь этот назойливый и противный голос продолжает удерживать сознание на поверхности.
– Отстань, – шепчу я. – Зачем ты продолжаешь меня мучить?
Адреналин спал. Откат настигает меня. Тело трясёт, словно в истерике. На глазах появляются крупные капли. Они беззвучно скатываются по щекам. И лишь судорожные всхлипы выдают то, что я плачу. Весь комок из страха, отчаяния, бессилия, злости и ненависти взрывается, проливаясь горькими слезами.
– Потому что ты нужна мне, – доносится тихий ответ.
Наверное, мне послышалось. А если и нет, то вряд ли там притаился романтический подтекст.
Сон вновь утягивает меня в свои сети. Спокойные и уютные. Я не сопротивляюсь. Плыву по течению. И когда уже почти теряю связь с реальностью, этот настырный бас клещами вцепляется в моё сознание, вытягивая его на поверхность.
– Горина! – Злое. Отчаянное. – Не спать, я сказал! Только попробуй, и я устрою тебе настоящую охоту. Обещаю!
Только этого не хватало.
– А разве до этого была не настоящая?
Говорить высохшими и потрескавшимися губами больно. И энергозатратно. Поэтому я бросаю это бесполезное дело. Отмахиваюсь от настырного голоса Жданова и позволяю объятиям мрака принять меня к себе. Укутать. Спрятать от всего мира там, где даже Бес не сможет меня достать.
Глава 6
– И как тебя угораздило связаться с Бесом?
Я смотрю перед собой и не знаю, что ответить. Мы с Ниной далеко не подруги, чтобы я вот так вот взяла и начала изливать ей душу. Но, оказалось, что именно она спасла меня. Вовремя подняла тревогу, не обнаружив меня в кровати, и не побоялась напрямую связаться со Ждановым.
Кстати, как у неё это получилось?
Подозрительно кошусь на брюнетку. Она сидит на своей кровати, сложив ноги по-турецки, и продолжает с любопытством изучать меня. Да так, словно впервые видит. На ней чёрная майка до талии, свободные штаны в тон и кардиган, накинутый сверху. Волосы девушка собрала в высокий хвост, отчего её карие глаза стали ещё более раскосыми.
Елисеева точно не из богатой семьи, иначе её не поселили бы вместе со мной. Тогда зачем она так рисковала ради меня? Да ещё и контактировала именно с Бесом. Напрямую. У неё что, есть его номер? Социальные сети? Вряд ли Нина ворвалась в мужской корпус. Её бы банально не пропустили.
У меня есть только одно предположение на этот счёт…
– Как давно вы знакомы с Денисом?
Довольная ухмылка растягивает губы брюнетки. В этот момент она очень похожа на чёрную кошку, которая гуляет сама по себе.
– А ты не так проста, какой кажешься на первый взгляд.
– То же самое могу сказать о тебе, – возвращаю шпильку.
– Что ж, тогда один-один, – цокает языком Елисеева и подмигивает мне.
У них с Бесом даже фразочки похожи…
– Ну, так? – Подгоняю её с ответом.
– Давай, секрет за секрет? Ты же не думаешь, что я так просто вывалю тебе всю подноготную?
– Договорились, – согласно киваю.
– Кстати, спасибо за пирожки. Вкусные. – Улыбка на лице Нины кажется вполне искренней.
