Лорд Ричард скрипнул во сне зубами. Бедный наивный и не знающий жизнь дурачок Генри! На отцовские грабли с таким восторгом и упоением наступил!.. И теперь, сын для него потерян…
Глава 7.
Чувствуя, что слишком близко подобрался к пробуждению и теперь балансирует на грани яви и сна, Ричард отбросил тягостные воспоминания и попытался погрузиться обратно в сон.
Кони вдалеке всё так же безмятежно паслись, солнце всё так же приятно согревало, а тревоги и глубоко скрытые печали, немного посопротивлявшись, наконец уступили и постепенно покорно отошли…
Как хорошо! Как легко и свободно ни о чём не думать! Ни о чём не волноваться, ни о чём не переживать! Лежать себе на сочном лугу, раскинув вширь отяжелевшие руки, и просто смотреть на пробегающие в небе почти прозрачные белые облака…
Неожиданно к боку что-то прислонилось. Что-то мягкое, тёплое требовательно притулилось и почти прильнуло к нему.
Ричард, чуть повернувшись, нащупал источник приятности и вдруг пробудившегося трепетного волнения, и осторожно провёл по нему рукой…
Истомлённое тело отреагировало гораздо раньше, чем затуманенный полудрёмой мозг. Под ладонью ощутились сладостно-манящие изгибы. Что-то зовущее и, судя по всему, до последней клеточки совершенное.
Мужчина перекатился на бок, зарылся лицом в источник свежего неповторимого аромата, прижался всем телом к мягкости, которая о наслаждении теперь прям кричала, и тягостно-протяжно застонал…
***
Виктория уже готова была впасть в отчание! Лорд «обаяшка» всё никак не хотел выздоравливать. Жар окончательно всё никак не спадал.
Вот уже второй день обеспокоенный доктор кормил пациента брусникой чуть ли не горстями. Это был единственный природный антибиотик, который она смогла вспомнить, и который на этой территории произрастал.
Ответственно поднатужившись, Виктория Александровна вспомнила осложнения кори. Ничего хорошего! И это ещё, мягко говоря! Было страшно представлять, насколько разбушевалось её бесконтрольное подсознание, которое уготовило для единственного правителя местных земель, к примеру, менингит или то же воспаление лёгких…
К вечеру (конечно, чисто по её профессиональным ощущениям!), у сложного пациента, наконец, наступил так горячо ожидаемый перелом. Никакого, уже привычного перед ночью, скачка температуры! К тому же, лорд Ричард, кажется, не собирался бредить, а погрузился в самый обычный и вполне удовлетворительно спокойный сон…
Чтобы окончательно расслабиться и больше не накручивать страшными диагнозами себя, Вика ещё пару раз вставала ночью и мерила ему температуру. Нет. Слава Богу, нет! Кажется, самого страшного не произошло!..
Уставшая, выбившаяся из сил – и физических и моральных, девушка к утру устроилась немного подремать. Хозяйская кровать была настолько «королевской»! Настолько комфортно-широкой, что беспечная доктор-гостья уже давно «обжила» на ней и для себя удобный и не мешающий больному хозяину уголок.
Вынырнув сознанием из неглубокого сна, Виктория поняла, что её тело давно разбудили. Оно всё пылало, образно говоря.
Мужские опытные руки каким-то образом уже умудрились избавить её от рубашки и просторных спортивок, и теперь бесстыдно хозяйничали, вызывая во всём истомившемся по ласке теле бесподобный и, прямо сказать, ни с чем не сравнимый восторг.
«Ах, вот оно что! – сквозь шторм в голове от грохочущего пульса, прорвалась до сознания успокаивающая мысль, – Вот для чего подсознание подсуропило мне этого умопомрачительного красавца! Давненько я… к-хе, к-хе… не развлекалась в подростковых сладостных эротических снах!»…
Памятуя, что как раз в этих самых снах, обычно всё заканчивалось на самой важной экстремальной ноте, а потом бедняжка мучилась неудовлетворённостью всю первую половину дня, Вика решила, что в этот раз, она уж точно доведёт всё до конца! Иначе, это было бы просто нечестно!
Такая тяжкая психологическая тягомотина, такой длинный и такой непрекращающийся и излишне подробный сон!
Теперь же её просто восхищала именно его подробность! В память намертво врезался каждый нюанс, каждая восхитительная деталь!
Девушка страстно выгнулась, подставляя обнажённую грудь под требовательно ищущие губы и протяжно застонала, всем своим существом требуя страстного партнёра продолжать.
Он, словно ощутив и её голод тоже, стал гораздо порывистее, гораздо изобретательнее, в сотню раз смелей.
Она уже не плыла на розовых облаках, размеренно качаясь в сладостной неге! Теперь её тело сжирал самый настоящий бушующий пожар!
Томный вскрик огласил комнату, когда он резко вошёл, не прерывая движений. Этому стону вторил низкий, удовлетворённый мужской рык....
А потом, всё наращивая и наращивая темп, опытный любовник вознёс оголодавшую бедняжку на такой запредельный, на такой недосягаемый до сего дня пик наслаждений, что Виктории казалось, что этого мгновения она попросту не переживёт…
***
Когда солнечный луч проник в спальню сквозь плотно задвинутые шторы и, поиграв с мебелью, осторожно скользнул на её безмятежно уснувшее лицо, Вика проснулась, как от толчка.
Её крепко обнимали и прижимали к себе сильные мужские руки. Приоткрыв глаза, она внимательно всмотрелась в нежный, а не лихорадочный румянец на точёных скулах, а потом, осторожно повозившись, попробовала губами высокий алебастровый лоб.
Чудеса! Температура так и не поднялась! Рядом лежал лорд Уэнрайт, который уверенно пошёл на поправку! Она бы даже не удивилась, если бы поутру обнаружилось, что у пациента появился здоровый аппетит!
Облегчённо вздохнув, Виктория Александровна аккуратно выпуталась из его рук и соскользнула с постели. Свою миссию, в этом смысле, она, считай, выполнила великолепно!
При этой мысли, девушка смущённо-скпептически хихикнула. Да уж! Свою «миссию» она старательно исполнила, походу, на все сто!..
Хоть это всё ещё был сон, но тело просило освежения! Девушка с неудовольствием влезла в широкие штаны и, на ходу поправляя просторную кричаще-яркую рубашку, выскользнула в коридор и решительно заспешила к себе…
Глава 8.
Похоже, этот новый доктор, который больше походил на разнузданного шута при каком-то средневековом дворе (настолько ни его идиотская одежда, ни его разнузданный язык, не вписывались в общепринятый этикет!) свое дело, всё-таки, хорошо знал!
Сэр Ричард, едва проснувшись, потребовал себе плотный завтрак. Было ощущение, что он полгода вообще ничего не ел!
Оказалось, что доктор Эндрю уже отдал насчёт этого соответствующее распоряжение. Оголодавшего больного именно что плотный, а не символический английский завтрак некоторое время уже ожидал.
Насытившись курицей на пару и всё ещё не теряя отличного расположения духа, которое вообще непонятно, откуда у него взялось, благородный лорд только-только собирался задуматься, а чего ещё он, в своём положении, нестерпимо хочет, как тактично появился его камердинер Джеймс.
Оказывается, этот вездесущий «Трибуле»[1 - Трибуле – один из самых известных королевских шутов в истории. Пользуясь благосклонностью к нему Людовика XII, а потом и Франциска I, шут беспрепятственно позволял себе жестоко оскорблять дворян.Образ Трибуле был очень популярен в Европейском искусстве. Рабле, в 3-й книге «Гаргантюа и Пантагрюэль», ввёл его в свой роман второстепенной фигурой, а Виктор Гюго сделал его одним из главных героев романа «Король забавляется» (позднее, Дж.Верди написал свою оперу «Риголетто» по мотивам этого произведения).] распорядился хорошенько выкупать выздоравливающего лорда в ванне, а его спальню, если можно так выразиться, основательно обновить…
Сэр Ричард получил неописуемое удовольствие сначала от освежающх водных процедур, а потом и от ощущения именно что полного обновления! Он будто сбросил с плеч сразу пару десятков давивших на него лет!
Конечно, в теле всё ещё ощущались сильная слабость и головокружение, зато мужчине снова захотелось жить!
Расположившись на тщательно выбитых подушках и чистых, пахнущих свежестью, простынях, хозяин главенствующего в этих краях имения и, как позже выяснилось, «зачумлённого замка», подробнейшим образом выслушал от всё ещё бледного и сильно похудевшего Кэролайна основательный доклад о событиях, масштабов которых он себе даже пока не представлял.
Всё началось совершенно внезапно, а потом стремительно набрало обороты. Сначала, с подозрительной сыпью, слёг один из конюхов. Этот молодой человек имел яркий интерес в соседнем городке, носящем имя сюзерена.
Видимо именно из Мэдсфилда парень в дом эту заразу и принёс.
В виду некоторой изолированности конюшен от Главного дома, на болезнь (к тому же, легко отделавшегося) парня, особого внимания никто не обратил.
Когда же слёг управляющий, который был здесь вторым, по значимости, лицом, супруга Кэролайна затрубила тревогу.
Местный докторишка Хэнкок (которого, кстати, больше не пустят ни на один приличный порог! Подлый трус и некомпетентная сволочь!!!), едва завидев больного, объявил, что имению необходим жесточайший карантин, и что теперь, в виду страшной эпидемии, выход «в люди» кому-либо из Мэнсфилд-хилла заказан! Причём, по его мнению, заказан навсегда!
Мол, если здесь даже останется кто-то из живых (в чём он, понятно, очень и очень сомневался! Мелкая безобразно-пакостная дрянь!), они всё равно, останутся источником опаснейшей заразы. Миссис Кэролайн даже утверждала, что проклятый коновал рекомендовал весь замок подчистую сжечь!..
В общем, чума (или что там это было?) основательно покосила обитающих здесь людей!
И тут, словно Посланник Свыше, появился на их пороге этот невообразимый, но, судя по его действиям, беспримерно отважный и (что важно!) очень компетентный, в своей профессии, доктор, которого сэр Ричард в своих мыслях твёрдо окрестил бессовестным «Трибуле»…
Всего полторы недели понадобилось этому «шуту», чтобы, мало того, поставить всех на ноги, но ещё и умудриться, из тяжко заболевших, никого не потерять!
Кэролайн, между делом, прославлял этого развязного шутника и уверенно ссылался на библию и на первого всадника Апокалипсиса. Того, что, как всем известно, прибыл на Землю на белом коне[2 - Четыре всадника Апокалипсиса: Чума (на белом коне), Война (на рыжем коне), Голод (на вороном коне) и Смерть (на бледном коне).]…
В общем, по всему выходило первое: этот доктор Эндрю – всеми признанный и почитаемый герой, которому, кстати сказать, и сам лорд очень обязан, ибо его случай был наитяжелейшим из всех!
Второе: псевдо-доктора Хэнкока следует из Мэдсфилдских земель однозначно изгнать! Мерзкая трусливая ящерица! К тому же, до крайности жестокая и некомпетентная! Раздувшаяся от само-значимости и до непотребности разжиревшая на щедрых Мэдсфилдовских хлебах!
И третье: лорду предстоит основательно подумать, во-первых, чем доктора Эндрю, адекватно его подвигу, наградить, а во-вторых, чем заинтересовать этого Трибуле здесь, в Мэдсфилде, остаться!
Теперь, после уже практически осуществившегося изгнания Хэнкока, на землях лорда, из представителей медицины, остались лишь пара хирургов, ничего не петрящих, кроме своих костей, аптекарь и пара-тройка акушерок-повитух…
***
Осмотрев свой, к слову сказать, зимний гардероб, Виктория Александровна пришла к выводу, что просто в футболках рассекать здесь, даже для собственного сна, несколько стрёмновато!
А из чистых рубашек, осталась лишь пока ненадёванная одна – «ковбойская» байковая, в приятную глазу сине-голубую клетку. Надо бы как-то прозондировать почву насчёт стирки… Проклятый затянувшийся и слишком уж реалистично-подробнейший сон!..
Девушка как раз перебирала вешалки в шкафу, в котором кто-то развесил всю её одежду, и хихикала насчёт всё ещё «чемоданной неприкосновенности» своего белья, когда в её дверь осторожно постучали.
На пороге стояла, восторженно пялящаяся на неё, миссис Кэролайн…
***
Непонятно, как именно Вика представляла себе предстоящую встречу, но девушка точно не ожидала того, что её ждёт!
На подушках гордо возлежал её неожиданный ночной любовник. Мужчина всё ещё был довольно бледен, зато к нему вернулось решительно-повелительное выражение лица.
Он с достоинством кивнул вошедшей на стоящее у кровати кресло. Вика, почему-то, сильно смутилась. Несмотря на то, что это всё – всего лишь (причём её собственный!) сон, девушка чувствовала некую скованность и приступ нелепой застенчивости, что ли…
Сказывалось почти полное отсутствие практики встречи наутро с «проходящим любовником на одну ночь».
Неужели, её подсознание будет с ней настолько жестоко, что даже в сновидении заговорит о чём-то постыдном таком, после чего она почувствует себя до невозможности униженной и жалкой?!
Это просто нечестно или даже подло, по сути, от самой себя, сейчас проглотить про «нам, конечно, было хорошо, но-о-о…»…
Глава 9.
– Я правильно понимаю, Вы хотите, чтобы я осталась? Осталась навсегда? – Виктория, в общем-то, никуда и не собиралась! Куда ей отсюда, вообще, идти?! Но получить официальное приглашение, которое из уст этого строгого визави, скорее, прозвучало как требование, было не лишним.
Лорд Уэнрайт Мэдсфилд сдержанно кивнул. Этот… этот Трибуле… этот Шико[3 - Шико – ещё один из знаменитых королевских шутов. Нашим современникам, благодаря литературе и кино, он известен даже больше, чем Трибуле.], в непотребно-пёстрой рубахе, похоже, был иностранцем, потому как отчётливо путал у соответствующих глаголов их пол.
В общем-то, причуды этого типа, как и лингвистическое несовершенство его речи, не имело значения! Важное здесь – чтобы этот герой и высокопрофессиональный медик не проявил и в дальнейших своих поступках, начинающую уже хорошо так подбешивать экстравагантность!
А попросту говоря, чтобы, ни в коем случае, никуда из Мэдсфилда не ушёл!
Неожиданно для себя, сэр Ричард вдруг выпалил (наверное на его обычную сдержанность так повлияла болезнь, вернее пока не окончательное выздоровление!
А, возможно, тут было и два в одном. Этот доктор Эндрю его бесил. Просто вызывал мощнейшую волну неприязни, вкупе с желанием этого невоздержанного на слова мерзавца переговорить!):
– И, кстати, что на Вас надето? Я ещё в самом начале собирался сказать… – сюзерен требовательно сдвинул брови, всем видом показывая этому мальчишке, что у него вызывает отвращение столь непотребный вкус и, в целом, его внешний вид.
– Только собирался? – юнец, у которого ещё даже не доломался голос (интересно, в какие годы он умудрился закончить свой медицинский университет?
Хотя, судя по его, действительно высокому профессионализму, как и по явно сниженной планке инстинкта самосохранения, перед сэром Ричардом был просто обычный и редчайшего рода гений-молокосос)…
В общем, этот мальчишка довольно обидно, для самолюбия взрослого, пожившего на свете мужчины, хмыкнул и не без ехидцы, слащавенько протянул:
– Ну-у-у… если не брать во внимание все Ваши эпитеты про мои «шутовские обноски» и многократное требование либо надеть колпак, либо убираться переодеваться к кому-нибудь в, пардон, жопу… То да, Вы только собирались! Можно, в принципе, и так сказать…
Вика не смогла удержаться и, всё же, громко прыснула – такое ошеломлённое было, после её слов, у лорда лицо! Словно не веря, мужчина чуть понизил голос и заговорщицким тоном переспросил:
– В жопу??? Вы уверены, что я подобрал именно это слово? Вам, как иностранцу, могло показаться… Я что-то другое сказал, а Вы, порывшись в своём и без того явно раздутом словарном арсенале, выбрали, из всех слов, именно то, которое я точно не мог бы произнести…
Вика снова прыснула. На ум тут же пришли ТАКИЕ витиеватые (причём, матерные!) выражения, в которых этот субчик у неё требовал убраться с его глаз или его отпустить, что она ещё долго будет восторгаться собственным подсознанием, которое выудило из своих безразмерных глубин то, о чём сознание даже не представляло!
Вот чисто ради интереса! Откуда она такого мощного «арсенала», со своей патологической нелюдимостью, вообще набралась?!
– С каким словом можно перепутать «жопу»? – она игриво закатила глаза, – Даже не представляю, с чем я этот… предмет могла спутать!
Лорд Мэдсфилд, в очередной раз споткнувшись на его это дурацкое «могЛА», презрительно фыркнул. Вот, до зубного скрежета, его раздражал этот парень!
И своей манерой излишне свободно держаться (при этом, без какого-либо вызова!), и способностью с лёгкостью его переговорить!
Своя речь, Ричарду казалась излишне витиеватой, излишне напыщенной или даже книжной. Он бы тоже хотел столь свободно оперировать словами! Между прочим, они используют именно его родную речь!
Лорд прекрасно помнил все шуточки и остроты этого мелкого негодяя, когда он, взвалив теперь уже своего сюзерена, таскал его с одного позорного горшка на другой, не менее оскорбительный горшок!
– Оставим Вашу «жопу», молодой человек, – Ричард привычно нахмурил брови, давая понять, что в его фразе ключевое то, что «жопа» – явно не его! – Вы собираетесь переодеваться во что-то… хм… удобоваримое для взгляда общества, в котором оказались?
Виктория явно рассмешил подобный финт! Её воображение, судя по всему, окончательно разыгралось! Наверное, в счёт компенсации за нудность полутора прошедших недель.
