– Нормально! Смотришься, как на пляже, элегантно, – кивнула головой проводница. – Сейчас же лето. Но ты так долго уходишь, Гриша.
– Я так и думал, – сказал проводник. – Летняя пора.
Только одна Маша и знала, каких усилий воли ей стоило, чтоб не улыбнуться. Но её устраивал любой вариант, лишь бы Григорий, как можно быстрей нарисовался в тамбуре с красным флажком и приступил к исполнению своих служебных обязанностей.
– Правда, у тебя кое-что… выпадает из бикини, – всё же, заботливо заметила она. – Но ничего… В принципе, нормально… Так что, иди, Гриша! И не возвращайся, пока не покоришь видом своим весь мир!
– Постараюсь покорить, – серьёзно среагировал на слова коллеги Гриша. – Иначе нам, проводникам, нельзя.
– Я боюсь, что… э-э вашего Гришу не поймут, – с некоторой опаской и тревогой за судьбу почти незнакомого человека сказал инструктор по пешему туризму. – А если и поймут, то не совсем правильно.
Григорий никогда не лез за словом в карман и был очень находчивым и фрагментами весёлым, поэтому он принципиально посоветовал мало знакомому гражданину:
– Не суй нос в наши дела… производственные, Петя! Я самый надёжный Машин партнёр, и она не собирается вводить против меня никаких санкций.
А Маше он сообщил очень нежно и конкретно:
– Я скоро вернусь. Если он к тебе начнёт приставать, то нос у него окажется на затылке. А тебя, Маруся, мне придётся выбросить из поезда. Причём, на полном ходу. Со слезами и причитаниями, но я сделаю это.
– А ты, однако, Гришенька, очень ласковый и добрый,– ответила Маша, – и заботливый. Так печёшься о моей дальнейшей судьбе.
– Как вы можете обо мне так плохо думать? – в который раз обиделся Матвеев, глотая слюну. – Я ни разу к вашей Маше не пристану.
– Но вы, Пётр, мстительны и тоже… непредсказуемы, – вздохнула проводница. – Чуть что, сразу «не пристану».
– А чего ваш соратник по… сексу на меня всякие нехорошие слова говорит? – инструктор закатил глаза к потолку. – Мне совсем ни к чему носить собственный нос на… затылке. Никуда не годится. Ничего в этом симпатичного не вижу.
Проводник посмотрел в глаза инструктору и угрожающе вздохнул.
Но Мария не дала ни малейшей возможности своему товарищу по работе долго пребывать в сомнениях.
– Иди, Гриша! И не груби доброму человеку! – голос Марии прозвучал сурово и даже властно. – Имею же я право в свободное от работы время пообщаться с… инструктором несколько раз. Мне про туризм полезно кое-что знать.
– Не понимаю, зачем тебе, Маша, интересоваться пешим туризмом, – удивился Григорий. – Мы же всегда на колёсах.
– Это на тот случай, – пояснила Мария, – если вдруг наш поезд свалится по дороге в какой-нибудь кювет. Тогда мне, тебе и дружному коллективу пассажиров придётся до следующей станции идти пешком и питаться полевыми мышами и лягушками.
– Можно и кузнечиками, – заметил проводник. – В некоторых странах их с большим удовольствием принимают в пищу, вместо овощного салата.
– Вот поэтому, Гриша не тяни резину! – сказала Маша. – Мне срочно необходима консультация по пешему туризму. Уже терпения никакого нет.
– Ну, если для тебя общение с этим малохольным типом так важно, – рассудительно изрёк проводник, – примерно, как с самым главным железнодорожником страны, тогда я пошёл.
А надо заметить, что Григорий при всех своих недостатках был человеком дела. Поступил именно так, как сказал. Он, на самом деле, с очень серьёзным видом уже окончательно и бесповоротно вышел в коридор. Дверь затворил за собой осторожно. Правильно, представитель сильного пола, даже если он временно находится в бикини, должен оставаться мужчиной.
Как только произошёл акт последнего выхода проводника за пределы служебного купе, Мария подняла глаза на пешеходного инструктора и с нескрываемым любопытством поинтересовалась у него:
– Так как, вы говорите, Петя, каким образом мне следует раздвигать ноги при… совокуплении?
Инструктор робко, но уверено присел на краешек нижней полки, рядом с основательно обнажённой Машей.
Он застенчиво, но весьма и весьма решительно с некоторым трудом впихнул свою интеллигентную ладонь правой руки с длинными изящными пальцами пока ещё в невидимое пространство, чуть-чуть прикрытое кучкой уже слипшихся каштановых волос на лобке. Проводница почти не ойкнула, но мечтательно и с заметной готовностью к чему-то особенному закатила глаза в потолок.
Правда, по её выражению глаз можно было и не понять, что всё это происходит именно с ней. Она делала вид, что настойчивые и уже ритмичные действия пальцами правой руки Пети, её абсолютно не интересуют.
Возможно, в данный момент инструктор представил себя пианистом… Но, впрочем, нет. Матвеев наверняка посчитал себя стоматологом и резко предположил, что внутри её шикарной вагины имеются пока еще не запломбированные зубы.
Что уж там скрывать, он всегда отличался высокой степенью любознательности, но только в одном… направлении. Имелась бы возможность, то он попытался втиснуть туда и собственную голову. Но это было нереально. Поступить именно так, а не иначе инструктору Пете помешали бы его большие растопыренные уши. Начало их тесного знакомство началось.
При открытом тамбуре, почти на ступеньках входа в вагон в полный рост стоял Гриша. Как положено, фуражка на голове, в правой руке – красный флажок, в зубах сигарета. В бикини грациозен и невозмутим, и отдалённо напоминал Аполлона. Но не совсем обычного, а вот, к примеру, после его заплыва в открытой воде на дистанцию тридцать тысяч метров. Ведь некоторая утомлённость читалась на его свирепом лице.
Поезд перед полустанком, как положено, притормозил… Дежурная по переезду, при виде Гриши, уверенно изумилась, но при этом успела тщательно его разглядеть. Да, того самого проводника, который, конечно же, не в состоянии был скрыть под бикини даже малой части того, что справедливо зовётся в некультурном невоспитанном народе «женской радостью».
Её, двадцатилетнюю, красивую, незамужнюю, в синей железнодорожной форме… немного шокировало такое новшество.
Пассажирский поезд, кстати, вообще, обнажённый, с невозмутимым Гришей и со всеми остальными, находящимися внутри его, торжественно и медленно проехал мимо полустанка. А дежурная с красным флажком, словно окаменев или, даже очугунев, стояла, кусая нижними зубами собственный симпатичный и аккуратный нос.
Потом она начала медленно пятится назад, к шоссейной дороге.
А мимо, по её краю, страшный, бородатый рыжий бомж катил с любовью и некоторой осторожностью тележку с тряпьём. Разумеется, он одет был почти точно так же, как беспризорник Гаврош из времён Парижской Коммуны.
Но российскому бродяге, явно, стукнуло чуть побольше… под пятьдесят. Впрочем, у бомжей, бичей, бродяг и нищих возраста… нет, и они оторваны от активной и кипучей общественной и политической жизни. Не увлечены развитием крупного, как бы, бизнеса, не играют на биржах, и есть предположение, что не принимают участия в олимпийских играх, даже в качестве зрителей.
Дежурная по полустанку всё ещё пятилась назад, рассуждая, почти вслух, почему это так часто возможное, её личное счастье проезжает мимо на курьёрском пассажирском поезде. Оно ведь было так близко. Его даже при великом желании можно было сшибить с рабочего места какой-нибудь жердиной, потом обнять, приласкать незнакомца в бикини, глянуть ему в глаза и тихо прошептать: «Я так долго тебя ждала».
Она сходу села прямо в тележку с тряпьём. Бомж, увлечённый своим занятием, невозмутимо продолжал путь. Он, будто бы не обратил внимания, на то, что его тележка стала несколько тяжелее.
Бомж вместе с тележкой и не пришедшей в себя с двадцатилетней мечтательницей на сексуальные темы съехал с главной дороги на тропинку, ведущую в рощу.
А в седьмом купе напротив друг друга за столиком сидели Ирина и Аркадий и продолжали интеллектуальный разговор.
– Но никак не могу понять, – откровенно признался и повторился отставной майор, – почему мне часто сниться Жанна из Подольска. Можно сказать, в последнее время это мой родной город. Он находится не так далеко от воинской части, в которой совсем недавно я служил. Дикость какая-то!
– Пусть себе сниться, – с некоторым безразличием казала Ирина. – Ей заняться нечем, вот она тебе и мерещится. Я не ревную. Мне то… Да и сон ведь.
– Оно, конечно так. Но она, незнакомка, как бы, голая прилетает ко мне по ночам. Я её не знаю, но совершенно не против таких встреч, даже во сне. Я уже говорил. Но мы… это…телесно соединяемся с ней. Периодически.
– Ну, ты, Аркадий, Геракл! Даже во время сновидений с кем-то сливаешься.
– Ничего не поделаешь. Я часто подчиняюсь воле своего ныряющего «кузнечика».
– Явная слабохарактерность.
– Ни в коем случае! Я, правда, повторюсь. Но ещё раз скажу, что секс – это, в конце концов, и спорт, и приятнейшее времяпровождение… И настойчиво подчёркиваю: он служит для продолжения рода.
– И что, она от тебя кого-нибудь родила?
– Кто?
– Твоя летающая Жанна?
– Опять шутишь? Я, вообще, говорю только про интимную близость с ней и не больше.
– Секс без любви – совсем не здорово. Я тоже тебе уже об этом говорила.
– Любить можно только картошку в… костюме или конные скачки.
– Ты – болван, Аркадий Дмитриевич. Но чёрт с ней с любовью!
– Вот именно! Я это уже испытал. Любил в далёкой молодости одну серьёзную женщину. Так она меня обула по полной программе. С тех пор даже вялой попытки не делал жениться.
– А я тебя, Аркаша, и не заставляю на себе жениться. У меня всё везде есть… Я ведь про другое говорю. Ты, всего лишь, эротический попутчик.
– Я тебя не совсем понимаю, только частично.
– Чего тут понимать, Аркадий Дмитриевич? Я просто тебе доверяю, как сексуальному партнёру, и с кем попало таких близких связей не имею. Не хочу, чтобы ты думал, что я – распутная баба.
– Понятно, Но я такого о тебе и не думаю, – ухмыльнулся отставной офицер. – Но, однако, все женщины вокруг тебя, получаются, развратницы и проститутки. А ты просто честно даёшь всем, кто активно попросит.
– Вот уж и не всем. С чего это ты взял, что всем? Я имею право выбора. Вот тебя выбрала, практически старого бегемота и развратника, с твоим «кузнечиком», который меня немного порадовал.
– Мне приятно, Ирина, что ты о нём хорошего мнения.
Он игриво глянул в её глаза и повернул лицом к вагонному окну, в котором настойчиво мелькали деревья, дома и даже люди. Палахов, ласково повалив Ирину грудью на столик, умелым и уже отработанным движением направил своего «кузнечика» туда, куда и надо было, куда традиционно… необходимо. Славный ныряльщик и на сей раз не подвёл отставного майора Палахова.
Попутчики, не сговариваясь, начали синхронные движения. Под стук вагонных колёс. Но эти настойчивые звуки временами заглушали иные, совсем не характерные для движения железнодорожного экспресса. Слышалось отчётливое чавканье и хлюпанье.
Если на секунду прикрыть глаза, то, вполне, можно представить, что по вязкой болотистой почве выбирается на твёрдую дорогу обычный бурый медведь.
Впрочем, ничего особенного в этом звуке не читалась. Всё там, у Ирины, уже далеко не в потайном «пространстве» мощно увлажнилось. Одним словом, для «ныряльщика» отставного майора простора хватало с лихвой. Поэтому он и нырял, и нырял, и нырял….
Надо сказать, что Ирина была не совсем простой женщиной. Она обладала даром предвидения. Учительница рисования твёрдо знала, что через пару таких вот активных, но интересных и увлекательных половых актов она будет передвигаться по купе и вагону… на раскорячку. Примерно так же, как это делают мастера замечательной японской борьбы сумо, причём, не рядовых, а с мировым именем.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70947520&lfrom=174836202&ffile=1) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
