– Послушай, Кремилла, зачем тебе все это? Школа, учеба, экзамены… Посвятить жизнь вознаграждению праведников ты не можешь и не хочешь.
– Ничего ты не понимаешь! – засмеялась Кремилла, прихорашивая кончики перьев на левом крыле. – Попасть в число вознаграждающих – это очень престижно. Праведников же я оставляю таким, как ты и Миниэль. Но экзамен я должна сдать. Поэтому, будь любезна, объясняй мне дальше. Сейчас ты отвечаешь за то, чтобы я прошла испытания успешно!
От такой постановки вопроса Эоэлла даже растерялась. Потом вздернула подбородок, сжала зубы и продолжала объяснять важные аспекты практики вознаграждения. Хорошо, задание Старшей наставницы она выполнит. А что до Кремиллы – так сказано: «Никогда не пытайся убедить не умеющего думать в том, во что веришь сам – он тебя не поймет».
* * * * *
Утром Эоэлла проснулась с ощущением радостного волнения. Экзамен! После него можно будет навестить родных. Хотя бы ненадолго. Она лежала в постели под мягким невесомым покрывалом и вспоминала места, в которых выросла. Там рано утром солнечные лучи распадаются на сотни радуг, а белоснежные птицы скользят между ними. Там заросшие деревьями скалы парят над голубыми озерами. Ей вдруг захотелось, как в детстве, сбежать с крылечка, броситься вниз и, пролетев несколько десятков метров, врезаться в прохладную воду. За это ее бранили, но не сильно. Она никогда не покинула бы Край Радужных озер, но, к сожалению, там не было ни одной школы. Когда пришло время, мать посоветовала ей отправиться в городок Аменти.
В тамошней школе Эоэлла проучилась почти четыре цикла и продолжала бы дальше. Но случилось так, что Старшая наставница Адриэлна появилась у них по каким-то своим делам. Она побеседовала с Эоэллой, которую ей представили как лучшую ученицу, и пригласила ее в свою школу, в Элизиум третий. Во всем Эдеме немного нашлось бы учебных заведений столь же известных. Отказаться мог только глупец, а к таковым Эоэлла себя не причисляла. Есть поступки, которые определяют жизнь на ближайший час, есть – на неделю, месяц, год, а бывают такие, что переворачивают всю жизнь. Жаль только, что мы не всегда умеем различать их. Иногда случится какая-нибудь мелочь, на которую сначала и внимания не обратишь, а она тянет за собой другое, третье. Оглянуться не успеешь – судьба уже сделала крутой поворот.
Новая школа ей понравилась. Хоть и небольшой, но собственный домик, птица, что прислуживала ей, новые подруги. Да и уровень преподавания в здесь был намного выше, чем в Аменти. Эоэлла недоумевала, почему мать сразу не послала ее сюда.
* * * * *
Внутри школы царила необычная тишина. Все ходили бесшумно и разговаривали шепотом. Позже, когда все закончится, здесь будет гам и столпотворение.
Эоэллу встретила сама Адриэлна с двумя помощницами, необычно молчаливыми и серьезными. Ее проводили в небольшую, совершенно пустую комнату, где должен был проходить экзамен. Неподалеку в таких же комнатах ожидали и нервничали приглашенные к испытаниям ученицы.
– Испытуемая Эоэлла! – послышался голос, шедший, казалось, со всех сторон. – Готова ли ты?
– Готова! – ответила Эоэлла.
– Задание. Перед тобой будет праведник по меркам своего народа. Нужно провести вознаграждение: сделать так, чтобы он был счастлив. Мысли, чувства и желания можно прочесть в его душе.
И это все? Эоэлла ожидала чего-то более трудного. Мало ли что могут придумать магистры. А тут такое обычное воздаяние…
Комната исчезла. Эоэлла оказалась на каменистой равнине, освещенной светом низкой красноватой луны. Рядом в небо уходили ступени черной пирамиды. А перед ней стоял человек. Невысокий, с голым выбритым черепом и крючковатым носом, напоминавшим скорее клюв хищной птицы. Очень худой, чего не могла скрыть даже висящая на плечах бесформенная накидка.
Эоэлла всматривалась в красноватое обветренное лицо незнакомца с татуировками в виде спиралей. Пора было начинать. Она осторожно потянулась к его разуму. Первое – проводник. Почти во всех верованиях праведника к вратам рая должен кто-то сопровождать. У викингов, к примеру, валькирия. А здесь?
– Хочитональ, – прошептал незнакомец. – Хочитональ!
Очень хорошо! Он сам позвал проводника, это облегчает задачу. Эоэлла обратилась в огромного крокодила, потихоньку ругаясь про себя на фантазию этих людей. Все эти рептилии и пауки были ей неприятны и ничего поделать с собой она не могла. Главное, чтобы у экзаменаторов, внимательно следящих за каждым ее движением, не возникло даже тени сомнения, что для нее есть какая-то разница – быть ли ей крокодилом или райской птицей. Сделав знак «Следуй за мной!», она грациозно поползла к входу в первую пустыню. Человек двинулся за ней. Начиналось самое главное – она должна прочесть в его душе, что он совершил в своей жизни и каким должно быть вознаграждение. Впереди восемь пустынь, времени более чем достаточно.
Так они шли – крокодил и человек – и не было в мире ни единого звука, кроме шороха их шагов. Вторая пустыня уже исчезала, и Эоэлла забеспокоилась. Вначале она привычно попыталась войти в контакт с душой идущего за ней человека. Ничего не получалось. Еще, еще раз. Безрезультатно. Словно душа этого человека покрыта прочным костяным панцирем. Раньше с таким явлением она не встречалась. «То, что нельзя сломать, можно растопить», – вспомнилось девушке. Эоэлла коснулась панциря, отдавая ему свое тепло. Сначала ничего не происходило, потом преграда стала подаваться, таять, исчезать. Вот она, открытая душа незнакомца! Не будь Эоэлла в облике крокодила, сейчас бы она стерла рукой со лба обильный пот. Четвертая пустыня… время еще есть.
Теперь душа незнакомца лежала перед ней, как открытая книга. Но чем дальше она ее читала, тем больше чувствовала, как холодеет у нее внутри. У этих людей не было понятия воздаяния, как не было и представления о грехе! Посмертие же они представляли в виде системы миров, сложно связанных друг с другом. Как она может провести вознаграждение и дать этому праведнику ощущение счастья, если он даже такого понятия не знает?! Да и праведник ли он? Эоэлла всмотрелась в память его души и содрогнулась. В другом, более привычном ей мире, он был бы страшным грешником, и даже чудовищем. Она попыталась дать ему хотя бы чувство покоя, но не успела. Человек внезапно выкрикнул что-то гортанное, выхватил из складок одежды каменный нож и… что есть силы вонзил его себе в сердце. Она ожидала чего угодно, только не этого. Это был провал, катастрофа.
В каком-то оцепенении она смотрела, как исчезает красноватый песок четвертой пустыни, а вместо нее появляется комната, в которой она начинала экзамен. Как входят трое магистресс с каменными лицами и что-то говорят ей. Эоэлла автоматически кивала. Она видела сдвинутые брови, шевелящиеся губы, но не слышала ни единого звука. В какой-то момент она, вероятно, кивнула невпопад, потому что на лицах магистресс появилось удивление.
– Мне кажется, она нас не слышит, – сказала та, что стояла слева.
– Не уверена, – ответила другая и, повысив голос, произнесла:
– Испытуемая Эоэлла! Ты нас слышишь?
– Да, – прошептала она.
– Ты не прошла испытания. Не скрою, мы весьма удивлены, но произошло то, что произошло. На этом твое обучение в нашей школе окончено. Сможешь ли ты остаться здесь в каком-либо качестве – будет решать Старшая наставница.
* * * * *
Эоэлла шла по дорожкам, к которым так привыкла за последний год, удивляясь, сколько народу приехало в школу сегодня. Ей кивали, улыбались. Она улыбалась в ответ, чувствуя спиной их взгляды: удивленные, сочувственные, злорадные. Еще бы! Лучшая ученица, которая позорно провалила экзамен. О таком событии пересуды будут ходить еще долго. Ей мучительно хотелось убежать от всех, спрятаться как можно дальше, но она продолжала идти, гордо подняв голову, как будто ничего не произошло. Возможно, по этим дорожкам она идет в последний раз. Умом она это понимала, но душой и всем своим существом принять не могла. Вернуться домой (а идти ей было больше некуда), потеряв впустую почти пять лет!..
От мрачных мыслей ее оторвали гневные возгласы Демонши, которая привычно распекала кого-то за порчу газона:
– Все расскажу Старшей наставнице!
Эоэлла вздрогнула. Слова Демонши напомнили ей, что не все еще потеряно: Старшая наставница может оставить ее при школе. Так говорили магистрессы. Эоэлла подумала, что перевод Мудрослова еще не окончен. А там, может быть, удастся экзамен сдать повторно.
Теперь она шла уже не просто так, а целенаправленно, к жилью Адриэлны. Только бы та оказалась дома! Ей повезло, Старшая наставница только что вернулась с экзаменов и внимательно рассматривала какие-то длинные свитки.
– Эоэлла? Можешь зайти. Только времени у меня очень мало. Ты знаешь, какой тяжелый был сегодня день.
Эоэлла, вся решимость которой куда-то испарилась, робко кивнула головой.
– Я удивлена. – Адриэлна отложила в сторону свиток и пристально посмотрела на свою ученицу. – И я хочу знать, как такое могло произойти?
Эоэлла была поражена. От наставницы веяло холодом, как от ледяной вершины. Вчера, да и сегодня утром она не была такой суровой…
– Не знаю, анджеле Адриэлна, – выдавила девушка из себя. – Я старалась, но задание было слишком трудным для меня. Понимаете, у этих людей нет понятия воздаяния и посмертного счастья для праведников. – Эоэлла заторопилась, надеясь объяснить свою неудачу. – Я пыталась…
– Оправдания меня не интересуют. От кого угодно ожидала подобного провала, но уж никак не от тебя! Это позор для всей школы! И что теперь с тобой делать?!
Нужно было молчать, не оставят ее здесь, все равно не оставят! Но Эоэлла не сдержалась. Судорожно сглотнув, она проговорила:
– Анджеле Адриэлна, может быть, я могла бы все-таки остаться в школе? Не как ученица, а как работник. Я ведь не закончила перевод Мудрослова…
– Нет! Это невозможно! Что касается Мудрослова, лучше всего, если ты вообще забудешь, что занималась его переводом. А теперь можешь идти. Младшая наставница сообщит, когда тебе нужно будет покинуть школу.
* * * * *
Выйдя от Старшей наставницы, Эоэлла расправила крылья и взлетела. Это категорически запрещалось, но сейчас ей было все равно. Полчаса она летела, не думая куда, лишь бы подальше. Потом бродила по незнакомому лугу, сплошь заросшему невысокими голубыми цветами. В голове ни одной мысли, в душе тяжелая, как камень, тоска.
Возвратившись назад, она поняла, что ей нужно хоть с кем-то поговорить, может быть, тогда станет легче. Ноги сами понесли ее к домику, где обитала Миниэль. Все-таки подруга. Окна дома были ярко освещены, а изнутри слышались громкие голоса и смех. Там праздновали. Подойдя к двери, Эоэлла негромко постучала. Раньше она просто вошла бы без всяких церемоний, а вот теперь не могла. Дверь тут же распахнулась, и на пороге появилась Миниэль.
– А-а-а, это ты… – разочарованно протянула она.
Эоэлла сделала шаг вперед, но Миниэль стояла, загораживая вход.
– Чего тебе?
– Можно я войду? – растерянно проговорила Эоэлла, не ожидавшая подобного приема.
– Зачем?
– Ну… я просто хотела поговорить…
– Знаешь, сейчас это неудобно, приходи лучше завтра.
Послышался шум крыльев, и рядом с ними опустилась Кремилла. В руках она держала большую красивую корзинку.
– Вот и я! Опаздывала, и пришлось лететь. Демонша видела, наверное. Наябедничает наставнице. А мне теперь все равно! Привет, Эоэлла, как поживаешь?
Говоря все это, она подошла к Миниэль. Та с улыбкой посторонилась и сделала приглашающий жест. Кремилла проскользнула внутрь дома, не преминув оглянуться и послать Эоэлле насмешливую улыбку. Миниэль, вновь ловко переместилась так, чтобы вход в дом был для нее закрыт.
Эоэлла подняла голову и посмотрела в глаза подруги. Долго смотрела, выискивая тень раскаяния или хотя бы неловкости. Ничуть не бывало! Красивые голубые глаза Миниэль были чисты и безмятежны. Как у кошечки.
– У тебя все? – не выдержала, наконец, Миниэль.
Эоэлла много хотела бы сказать бывшей подруге, но она просто повернулась и ушла. В голове ее неотрывно крутился обрывок фразы, которую она вычитала, наверное, из Мудрослова: «…недостойна даже презрения».
* * * * *
Она бездумно бродила по школьному парку, не выбирая дороги.
– Кто там топчет клумбы?!
Демонша. Можно было догадаться, что этот день закончится именно ею. Эоэлла остановилась в самом центре обширной клумбы, совершенству которой был нанесен заметный урон.
– Вот расскажу наставнице!
Пусть рассказывает. Теперь это никакого значения уже не имеет.
Садовница, раздраженная тем, что нарушительница даже не делает попыток покинуть место преступления, почти подбежала к ней. И вдруг остановилась.
– Так вот кто это… Я-то все думаю, кто тут хулиганит.
Она всмотрелась в лицо Эоэллы.
– А-а-а, это маленькая девочка – глупая и доверчивая. Так-так-так. Она думает, что быть красивой и умной, – достаточно, чтобы в жизни все было хорошо. Ну ладно, пойдем.
Она взяла девушку за руку и повела за собой. Эоэлла, донельзя удивленная такой переменой в поведении Демонши, не сопротивлялась. Она безумно устала, и ей было все равно. Только хватило сил на то, чтобы удивиться, что идут они не по дорожкам, а прямо через газоны, клумбы, рокарии, куртины, беззастенчиво попирая ногами то, что Демонша так рьяно защищала. Вскоре они оказались в дальнем углу сада, где Эоэлла никогда не бывала.
Дом, где жила Демонша, оказался необычно большим, но больше напоминал хранилище семян, саженцев и разного садового инвентаря. Узкий проход меж двух штабелей с мешками, издававшими крепкий пряный запах, привел их к небольшой каморке.
– Ведь ты, наверное, голодна, – задумчиво проговорила Демонша, усадив Эоэллу на один из трех стульев, старых, изъеденных временем.
– Спасибо, анджеле Демон… – Эоэлла осеклась.
– Демонша, – закончила за нее маленькая садовница. – Знаю я, как вы все меня называете. Когда ты ела в последний раз?
– Не помню. Вчера. Но не беспокойтесь.
Эоэлла вдруг ощутила зверский голод.
– Во всем доме ни крошки съестного, кухня давно закрыта, – размышляя вслух, проговорила Демонша. – Все птицы уже спят. Она быстро вышла и вернулась через четверть часа, держа в руках с десяток небольших красно-желтых плодов. Рвать плоды в садах Эдема запрещалось. Была на этот счет какая-то старая легенда, которую мало кто помнил, но запрет был непреклонен. И вот…
– Ешь. Не бойся, – сказала Демонша, выкладывая плоды на небольшой столик у окна. – Тебе это сейчас нужно.
Немного поколебавшись, Эоэлла взяла один и откусила кусочек. Оказалось, очень вкусно
– Сегодня весь день в школе говорят только о тебе, – говорила меж тем Демонша, усевшись на стул, – о твоем провале на экзамене. Мне стало интересно: лучшая ученица – и вдруг такой срыв. Я поговорила с магистрессами и еще кое с кем и пошла искать тебя.
– Искать меня?! – поразилась Эоэлла. – Зачем?!
– Затем, что мне все это очень не нравится. Ты даже не поняла, что твой провал был хорошо подготовлен. Очень хорошо. Вопрос был таков, что ответить на него ты никак не могла.
Эоэлла слушала, широко открыв глаза.
– Совсем другой уровень, – бесстрастно продолжала Демонша. Было очень странно слышать подобные слова от простой садовницы. Она продолжала:
– Существовало и существует множество культур, философско-этические императивы которых таковы, что в них не могут разобраться даже лучшие наши магистры. Куда уж тебе. Чтобы разобраться в таких вопросах, нужно понимать, как происходит Высший суд и почему одних людей признают грешниками, а других – праведниками. Это нужно видеть, чувствовать. Иначе не поймешь.
– Но Высший суд вершится в Чистилище. Анджелам туда хода нет.
– Верно. Но демонам – есть.
– Причем здесь демоны?
– Лишь демон может дать тебе настоящее понимание Высшего суда, если он видел его сам.
– Но тогда получается, что все Видящие… – пробормотала Эоэлла.
– Тебя не зря считают лучшей ученицей, – удовлетворенно кивнула головой садовница. – Вот именно. Все Видящие. Каждая из них находила своего демона. Так устроен мир.
Эоэлла замолчала, пытаясь осмыслить услышанное.
