Леонард сидел в мрачной задумчивости, пока к нему не подошли мистер и миссис Хопкинс. Их присутствие принесло с собой тепло и утешение, столь необходимые в этот момент.
– Леонард, мы так сильно сочувствуем тебе. Не передать словами, как мы переживаем о случившемся с Робертом и Джулией, – сказала миссис Хопкинс, её голос был мягким и утешающим, а глаза блестели от сдерживаемых слёз. – Если тебе что-то нужно, если есть хоть что-то, чем мы можем помочь… Пожалуйста, не стесняйся обратиться к нам.
Мистер Хопкинс крепко сжал руку Леонарда с молчаливым обещанием: «Я с тобой», дав почувствовал в этом простом жесте всю глубину человеческого сострадания.
– Я не могу понять… – прошептал Леонард, устало глядя перед собой. – Как я буду жить без них?
Миссис Хопкинс аккуратно положила ему на плечо руку:
– Просто верь в себя, Леонард… Верь в себя также, как верили в тебя родители.
На мгновение всё вокруг замерло. Солнечный луч, пробиваясь сквозь ветви дерева, падал на лицо Леонарда. Тишина, прерываемая лишь шёпотом ветра и тихими всхлипываниями, казалась нескончаемой. Леонард понял, что в этот момент вся его жизнь изменилась навсегда. Он смотрел в пустоту, не видя ничего, кроме отражения собственной боли.
Джейн стояла в стороне, словно тень, оторванная от реальности. Ее глаза, обычно яркие и живые, померкли. Короткие каштановые волосы, обычно аккуратно и элегантно уложенные, растрепались на ветру. Она была такой хрупкой и утонченной, словно фарфоровая статуэтка, которая вот-вот сломается, но почему-то продолжает стоять. В ее взгляде читалось глубокое отчаяние и сомнения. Она будто не знала, стоит ли подойти к Лео, но весь ее вид показывал, что между ними теперь простирается пропасть.
Сидя в инвалидном кресле, Леонард чувствовал, как его сердце сжалось от обиды. Разочарование от этого дня вышло за все возможные пределы. Он ощутил себя брошенным и ненужным. Всё, что он пережил, казалось невыносимым – утрата родителей, физические ограничения и теперь это: ощущение, что Джейн не может найти в себе даже сочувствия и подойти к нему, чтобы выразить соболезнования.
Леонард знал, что сразу после похорон ему предстояло вернуться в больницу, чтобы столкнуться с очередной порцией боли, которая неизменно сопровождала любые медицинские процедуры. Он знал, что ему предстоит провести долгие часы, дни и даже недели в больничных стенах, наполненных болью и одиночеством. Стиснув зубы, он попытался собрать в кулак остатки силы и мужества. Он не хотел жалости, не хотел, чтобы его видели слабым и уязвимым.
Реабилитация
После похорон Леонарда отвезли обратно в больницу, пребывание в которой состояло из цепочки однообразных процедур и нестерпимой боли. Словно в замедленной съемке он наблюдал, как дни превращаются в недели, а недели – в густой туман, который, казалось, никогда не рассеется.
Однажды утром медсестра, мягко улыбнувшись, сообщила ему, что сегодня он сможет вернуться домой.
– Вы готовы к выписке, мистер Грейвс, – сказала она, поправляя его подушку. Её слова звучали из того далёкого мира, где ещё существовали здоровые дни и спокойные ночи.
Когда Леонарда выписали, он всё ещё был прикован к инвалидному креслу. Специальная машина доставила его в семейный особняк, а вместе с ним приехал физиотерапевт – специалист по реабилитации после серьёзных травм. Оказавшись в родной доме, юноша почувствовал себя словно в незнакомом месте, пустом и мрачном.
Специалист по физиотерапии, Теодор огляделся с неловкостью:
– Есть кто-то, кто сможет показать мне, где моя комната, мистер Грейвс? Боюсь, мне не знакомо это место.
– Мне тоже, Теодор, – тихо ответил Леонард и вздохнул. – Надо спросить Уинстона, нашего… моего управляющего по хозяйству, какую он выделил вам комнату.
Уинстон не заставил себя долго ждать. Буквально в эту же минуту он торопливо зашел в холл:
–Извиняюсь за задержку, мистер Грейвс. Проследуйте за мной, я покажу вам новую спальню, которая была оборудована специально для вас, и покои мистера Теодора…
–Лемана, – продолжил физиотерапевт, следуя за дворецким вместе с Леонардом.
–Леман? У вас немецкие корни? – вежливо поинтересовался Уинстон Смит, распахивая двери одной из просторных гостевых.
–Мой отец родился в Германии, – ответил Теодор.
–Очень приятная страна, – тактично улыбался управляющий. – Это комната мистера Грейвса. В ней есть все необходимое, я позаботился об этом.
Леонард печально огляделся:
–Та же больничная палата, но с винтажным антуражем.
–Мистер Грейвс, мы не могли оборудовать вашу прежнюю спальню, простите. Она на втором этаже, а наши лестницы не позволяют установить подъемник.
–Все в порядке, Уинстон, спасибо.
Дворецкий кивнул и просил следовать за ним дальше, чтобы показать покои Теодора.
–Я подожду вас в этой комнате, – произнес Леонард. Он не хотел ехать по длинному коридору мимо домашнего кабинета отца. Вещи, которые когда-то казались незначительными, стали символами утраты.
Ночью, лежа на новой постели, оборудованной различными подъемными механизмами и непонятными приспособлениями, Лео смотрел в потолок, погруженный в воспоминания. Вещи, казавшиеся самыми естественными и простыми раньше, такие как подъем по лестнице или выход на улицу через широкое крыльцо с пятью ступенями, стали труднейшими испытаниями. Он вспоминал, как в детстве бегал по коридору, гоняясь за кошкой, как сидел на подоконнике в кабинете отца и смотрел на птиц, щебечущих за окном. Сейчас же любое движение отзывалось болью, даже когда Леонард просто переворачивался на кровати. Время текло безжалостно.
Адаптация к новой жизни стала для Леонарда настоящим испытанием. Ежедневные вызовы и трудности отныне стали его рутиной. Каждый шаг был болезненным напоминанием о том, что он больше не тот человек, которым был раньше.
Физиотерапия приняла роль ежедневного ритуала и отняла у него целых шесть месяцев жизни. Благодаря Теодору Леонард, обладающий огромной силой и бесконечным терпением, он заново научился ходить и принимать свое тело. Этот физиотерапевт сам прошел сложную реабилитацию, и его опыт стал бесценным для Леонарда.
– Доброе утро, мистер Грейвс, – приветствовал Теодор, когда Леонард въехал в светлую комнату с тренажёрами. – Сегодня будем работать над силой мышц и координацией.
Леонард с трудом подавил раздражение. Он уже давно устал от этих упражнений, но знал, что другого пути нет. Теодор помог ему пересесть на специальный.
– Как вы себя сегодня чувствуете? – спросил Теодор, внимательно наблюдая за Леонардом.
– Всё ещё больно, – ответил Леонард, и невольно усмехнулся.
– О, я вижу, вы сегодня в хорошем расположении духа. Это отличный знак.
– Отличным знаком станет отсутствие боли, – съязвил Леонард.
– Я не сказал бы, – улыбнулся Теодор. – Если у человека ничего не болит, значит он мертв.
– В таком случае, порадуюсь, что я жив.
Теодор кивнул.
– Позитивный настрой очень важен, мистер Грейвс. Я не устану вам повторять это. Помните, что мы работаем не только над физическим восстановлением, но и над психическим. Вы должны верить в свои силы. Ваша решимость – это половина успеха. А теперь приступим.
Леонард кивнул. Каждый раз, когда он напрягал мышцы, боль напоминала о себе. Уже через мгновение его лицо окаменело от напряжения, но он не сдавался. Он никогда не сдавался.
– Держитесь, мистер Грейвс, – поддерживал Теодор. – Помните, что каждый шаг вперёд – это победа.
– Тогда пойдемте праздновать дважды, – с трудом выдавил Леонард, делая второй шаг.
Со временем Леонард начал замечать прогресс. Боль становилась менее острой, движения – более уверенными. Он заново научился управлять своим телом, и, хотя каждая минута на ногах требовала огромных усилий, он продолжал идти вперёд. Одним вечером, спустя несколько месяцев с начала физиотерапии, Леонард и Теодор сидели в небольшом кафе неподалёку от центра, обсуждая успехи и планы на будущее.
– Вы проделали огромную работу, Леонард, – сказал Теодор, поднося к губам чашку с чаем. – Мало кто так блестяще справляется с физиотерапией, как вы. Не подумайте, что это лесть, но вы один из лучших моих клиентов. Только не говорите другим.
Леонард рассмеялся.
– Я буду платить на двадцать процентов больше, если ты чаще будешь возить меня пить чай и говорить комплименты вместо физиотерапии.
– Тогда нам стоит обновить контракт. Скажите, где поставить подпись.
Теперь они смеялись уже оба.
Когда смех утих, Леонард вмиг стал серьезным и задумчиво посмотрел в окно. Прохожие наполняли улицу, но он их не замечал.
– Я должен справиться, Теодор. У меня нет другого выбора. Родители оставили мне огромную ответственность, и я не могу их подвести.
Теодор улыбнулся, положив руку на плечо Леонарда.
– И вы не подведёте. Уж я-то знаю, насколько вы сильный человек, мистер Грейвс. Главное – верить в себя и не сдаваться.
– Позитивный настрой, – ёрничал Леонард.
– Именно. Если бы мы не шутили тридцать процентов времени, кто знает, где бы мы с вами сейчас были.
Леонард почувствовал, как внутри него поднимается волна благодарности и решимости. Он знал, что впереди ещё много трудностей, но был готов к ним. Каждое утро начиналось с новых вызовов, и он принял это как неизбежную часть своей новой жизни.
К концу реабилитации Леонард выглядел абсолютно здоровым, и лишь небольшая хромота напоминала о пережитом. Он ощутил в себе решимость и готовность принять ответственность за семейный бизнес и собственную жизнь.
Обязательства
Прошел год с момента катастрофы, унесшей жизни родителей Леонарда, прежде чем он смог взять на себя обязанности по управлению семейным делом. Ему был всего двадцать один год, и он успел проучиться в Гарварде лишь два курса, когда на каникулах прошлым летом его судьба изменилась. Леонард взял паузу в обучении, и теперь понимал, что, возможно, никогда не вернётся из академического отпуска.
Привыкший к беззаботной жизни, он стоял теперь перед грандиозной задачей – управлять делами семьи и имуществом. Всё это всегда казалось ему чем-то далеким и абстрактным, но теперь нефть, лаборатории и забота о корпорации легли на его плечи. Еще до того, как он успел осознать своё положение и ответственность, адвокаты и менеджеры начали осаждать его вопросами и предложениями, требующими незамедлительного решения. Период официального траура подошел к концу и следовало браться за дело.
Бизнес семьи был для Леонарда единственным маяком в море пустоты. Погружаясь в работу с головой, он скрывал за маской решимости и железной воли глубокую тоску по чему-то большему. В этом мире крупного бизнеса царили жесткие условия, а ставки были настолько высоки, что малейшая ошибка могла привести к краху всего, что Грейвсы выстраивали поколениями. Он готовился к этой роли всю жизнь, но не знал, что её придется играть так скоро.
Ранним утром, когда солнце только начинало освещать небо, Леонард стоял у окна своего кабинета, наблюдая за пробуждающимся ото сна городом. Рука машинально скользнула по гладкому полированному столу, перешедшему ему от отца вместе с тяжелым бременем ответственности.
Дверь распахнулась, пропуская в кабинет высокую фигуру Робертса. Его взгляд, холодный и расчетливый, скользнул по столу, словно оценивая ситуацию на поле боя. Безразличное выражение на его лице скрывало бурю эмоций, которые он привык держать под контролем.
– Доброе утро, мистер Грейвс, – начал он, слегка кивнув. – Нам нужно обсудить несколько срочных вопросов.
Леонард, вынырнув из своих мыслей, повернулся к адвокату.
– Что случилось, Робертс? – спросил он, ощущая, как внутри него начинает подниматься волна напряжения.
Мужчина положил перед ним документы.
– У нас появились сведения, что конкуренты из «НордТех» пытаются перекупить ведущих учёных из наших лабораторий. Они предлагают крупные суммы, и некоторые уже начали переговоры.
Леонард схватил документы, быстро пролистал их и остановился на одном из отчётов.
– Кто это? – холодно спросил он, изучая имена учёных, которых пытались переманить.
– Среди них доктор Кроуфорд и профессор Уэйт, – ответил Робертс. – Оба работают над ключевыми проектами.
Гнев, подобно раскаленному металлу, потек по венам Леонарда. Он с силой сжал кулаки, костяшки пальцев побелели. Но в тот же миг его охватила ледяная трезвость. Он быстро взял себя в руки, подавив эмоции.
– Мы не можем позволить себе потерять таких специалистов. Организуйте видеоконференцию с директором «НордТех». Я хочу поговорить с ним лично.
– Но, мистер Грейвс… – начал было Робертс, но Леонард поднял руку, останавливая его.
– Это срочное дело.
– Конечно, мистер Грейвс, – согласился Робертс.
Через несколько минут на экране ноутбука Леонарда появился директор «НордТех», Джозеф Кинг. Его тонкие губы по обыкновению сжаты в жесткую линию, лицо погружено в тень, из-за чего глубоко посаженные глаза казались почти черными. Он производил впечатление человека, который всегда держит свои карты при себе.
– Мистер Грейвс, – начал он, слегка наклонив голову, – Вы очень удачливый молодой человек. У меня выдалась пара свободных минут, и вот вы уже завладели ими.
Леонард не стал церемониться.
– Я знаю, что вы пытаетесь переманить наших учёных, Кинг. И хочу сказать вам одно: вы не сможете этого сделать.
Кинг усмехнулся.
– Мистер Грейвс, рынок свободен, и ваши сотрудники имеют право выбирать, где им работать. Мы предлагаем им лучшие условия.
Леонард наклонился ближе к камере, его глаза отражали абсолютную уверенность и спокойствие.
– Наши условия и так лучшие в отрасли, Кинг. И если вы продолжите свои попытки, я лично прослежу, чтобы ваша компания больше не могла участвовать в тендерах и потеряла все ключевые контракты. У нас достаточно ресурсов и связей, чтобы уничтожить вас.
Кинг замер, оценивая серьёзность угрозы. Он, оценивающе, словно разыгрывал партию в покер, не сводил глаз в Леонарда. Тишина затянулась.
– Хорошо, мистер Грейвс, – наконец ответил он, медленно кивнув. – Я же говорил, что вы очень удачливый молодой человек. На этот раз ваша взяла. Но это не конец, помните об этом.
Экран погас, и Леонард почувствовал, как начало спадать напряжение. Он выиграл этот раунд достаточно легко, но знал, что впереди ещё множество битв, которые могут даться сложнее.
Вечером, вернувшись в особняк, погруженный в тишину, он медленно прошёл по длинным коридорам, полным теней и воспоминаний. Остановившись перед портретом отца, Леонард почувствовал, как внутри поднимается зарождается невидимая сила, будто открывается второе дыхание.
– Я не подведу тебя, отец, – прошептал он. – Я справлюсь.
