Морган поморщил лоб, но видно не найдя, чем возразить графу, спросил:
– Как же граф тебе удалось поймать друида, ежели его нельзя убить обычным оружием?
– Ты ошибаешься сенешаль, – раздался спокойный голос пленника на языке франков. – Друиды такие же люди, как и вы, и их плоть тоже смертна. Не в колдовстве наша сила, а в знании мира. Обладая даром ясновиденья, друид заранее знает откуда приходит опасность. Я здесь по своей воле, а не по воле графа и его воинов.
Морган вопросительно взглянул на Гая Моруа.
– Сей язычник не был похож на других саксонских воинов, – пожал плечами граф, – и я предложил ему сделку: его свободу – за жизнь раненых саксов. Я просто не желал, зря терять своих людей.
– Ты лжец, граф! – перебил его пленник, презрительно глядя в глаза франку. – Ты дал слово рыцаря, а потом приказал поджечь лес. Раненые погибли от дыма и огня. Я предрекаю – ты умрешь такой же смертью!
– Ты ошибаешься, чародей… – усмехнулся граф, но наместник заметил, как он побледнел.
– Здорово напугал его друид!.. – злорадно подумал Морган и на всякий случай стал шептать молитву.
– Я могу вырвать тебе язык, – граф продолжал улыбаться, – но не стану этого делать. Ты весьма ценный раб, сакс!
Пленник исподлобья зрел на графа. Глаза его, превратившиеся в две голубые искры, казалось, выжигали тавро на лике франка. Страх заполз в сердце графа холодной скользкой змеей. Он начал говорить быстро и сбивчиво, будто оправдываясь:
– Я обещал тебе, что твои братья-волки не умрут от железа моих воинов, но про огонь я ничего не говорил… Огонь пришел в лес не по моему приказу, а перекинулся с мятежных селений. Значит на то – воля Бога!
– Жесток твой Бог, франк! – покачал головой пленник. – Но ты тоже ошибаешься, называя меня саксом. Я – Брейв Камбрийский[10 - Камбрия – римское название полуострова Валлис (Уэльс) в Британии.] – принц бриттов Поуиса!
• • •
Граф с наместником удивленно смотрели на человека, назвавшегося принцем самого могущественного королевства Британии, которое не смогли завоевать англосаксы, вторгшиеся вкупе с ютами и фризами на Британские острова еще в середине 5 века от рождества Христова.
– Чем ты можешь доказать правдивость своих слов? – наконец спросил Гай Моруа. – Торговцы с Туманных островов нам сообщили, что около четырех лет назад принц исчез, а отец его Брохвайл[11 - Брохвайл ап Элисед, «Джайф» – «добрый» (англ.), 755-773 г. н.э. – король Поуиса, самого крупного из королевств бриттов и валлийцев, созданных на территории Уэльса после вторжения на британские острова англо-саксонских захватчиков.], прозванный англами «Джайф» – тронулся умом и был отстранен от власти. Королевством ныне правит Каделл – младший сын Брохвайла, который признал своим сюзереном Киневульфа – короля Вэссекса[12 - Киневульф «Волк семьи» 757 -786 г. н.э. – король саксонского королевства Уэссекс (Вессекс) из династии Кедрика.].
Пленник прикрыл глаза, затем неспешно расстегнув рубаху на груди, вынул круглый блестящий диск, висевший под одеждой на серебряной цепи:
– Позри сюда, граф! Зришь сей талисман с головой медведя? Это герб короля Артура – моего великого предка[13 - Имя Артур в переводе с древнего языка индоевропейских народов означает «медведь». «Ар» – земля; «тур» – лесной бык. Медведя в древности называли земляным быком.]. Я последний из древней династии британских королей! А теперь выслушай меня, и ты узнаешь, отчего пришлось исчезнуть наследнику Камбрийской короны.
Граф помолчав повернулся к Моргану:
– Я мыслю сия речь не для чужих ушей… – он кивнул на воинов и слуг сенешаля, стоявших поблизости и с интересом наблюдавших за развитием событий.
Морган понимающе прикрыл глаза и жестом пригласил графа с пленником следовать за ним. Они вошли в замок, поднялись по винтовой лестнице в центральную башню. Окна были узкими и пропускали мало света. На каменной стене зажгли факелы.
Наместник приказал слугам принести вина, притом шепнув, чтобы они ждали за дверью с оружием в руках. Гай Моруа расположившись на скамье из красного дерева со спинкой в виде орла, раскинувшего крылья, больше уповал на свой меч, который отстегнув положил на колени, предварительно проверив – легко ли выходит клинок из ножен.
Морган наполнив серебряные кубки вином, подал их графу и пленнику.
– Кто бы ты ни был – друид или принц, пусть с твоих уст не слетит ни слова лжи, как из сего кубка не прольется ни капли вина!
Пленник, сделав несколько глотков, поставил кубок на край стола и отрешенно глядя в окно начал свой рассказ:
– Десять лет назад мой отец Брохвайл – правитель королевства Поуис, объединил вокруг своего трона большинство британских земель Валлиса и принял титул короля Камбрии. Ему удалось нанести поражение войскам королей Мерсии и Вэссекса[14 - Мерсия и Уэссекс – англосаксонские королевства, образованные захватчиками на территории Британии.]. После изнурительной войны с англами и саксами, отец заключил мир с королем Мерсии Оффой. Дабы закрепить сей шаткий союз он отдал мою сестру Синетрит за короля Мерсии. Синетрит родила Оффе сына Экгфрида. Оффа замыслил хитростью и коварством захватить трон Поуиса, дабы посадить на него Экгфрида и без пролития крови подчинить себе бриттов. Единственным препятствием был я – законный наследник Камбрийской короны. Англам удалось заманить меня в ловушку и захватить в плен. Интригами и шантажом они заставили отца подписать отречение от престола в пользу Экгфрида. Они подкупили слуг, которые подливали отцу в пищу отвар из дурманящей травы, которая ослабляет разум и этим довели его до слабоумия. Эрлы[15 - Эрлы – англы из знатных родов; керлы – простолюдины, крестьяне.] Оффы проникли в свиту короля Брохвайла и стали править нашими землями от его имени, оставаясь в тени и сваливая на моего отца свое беззаконие. Но мне удалось бежать. С отрядом верных мне воинов я попытался прорваться в замок отца Матарван и наказать изменников и врагов. Но нас выдали. Почти все мои воины пали в неравной битве. Мне оставался один путь – в земли норманов, где женой конунга Сигфреда Датского была моя старшая сестра Сульдика. В городе Честер мне удалось под чужим именем взойти на корабль норманских купцов, который направлялся в Роскиль – морскую столицу Дании. Но у Фризских островов из воды поднялся гигантский столб воды, похожий на хвост дракона. Спасаясь от него наш корабль налетел на рифы недалеко от Саксонии. Более двух дней носило меня по морю на обломке мачты, пока не выбросило на саксонский берег. Смерть уже сжимала меня в своих объятьях, и я был на полпути к царству мертвых. Но меня подобрал старик – галльский жрец. Два года посвящал он меня в таинства чародеев и целителей, обучал знаниям моих далеких предков. Он открыл мне глаза на то, чего раньше не видели они и познал я, что исповедующий зло – становится его жертвой.
– И ты не стал мстить? – спросил Морган. – Ты простил своих врагов? Не похоже на того, кому дано прозвище «Храбрый»![16 - Брейв – в переводе с английского – «храбрый».]
– Но об том же говорит и Христос… – ответил Брейв. – «Прощайте врагов своих…»
– Своих, но не Спасителя!.. – покачал головой граф. – Саксы и англы – язычники. Иисус простил бы тебя, ежели б ты покарал язычников… Их умиротворяет одно средство – меч!
– Веру не несут на мече, – Брейв холодно глянул в глаза графу. – Меч может лишь заставить замолчать… К тому же, английские и саксонские короли Британии давно перешли в христианскую веру, а Оффа даже покровительствует многим христианским монастырям и храмам.
Граф поморщился, всем видом показывая, что не очень верит в христианские добродетели Оффы, и криво усмехнувшись спросил:
– Вы принц весьма складно поведали нам о своих злоключениях, но мне непонятно: отчего вы не вернулись в свое королевство? Насколько мне известно там ныне правит Каделл – ваш младший брат, а вовсе не сын Оффы, или его наместники.
– Каделл не имеет права на престол британских королей, ибо он бастард, рожденный от саксонской наложницы – дочери короля Сигеберта, что правил Вэссексом до Киневульфа. Грех моего отца. Саксонка страстно желала занять место моей матери, и пыталась даже отравить ее. Королеву спасло только то, что предназначенное ей вино попробовала служанка и тут же умерла в страшных муках. Иной правитель казнил бы отравительницу, но отец мой был слишком добр и следуя христианским заповедям отправил наложницу в монастырь. Откуда она вскоре сбежала, прихватив с собой сына, рожденного от греховной связи с королем. Вскоре дочь Сигеберта объявилась при дворе своего брата – короля Киневульфа, который тут же сообразил, что бастард короля бриттов ему еще может пригодиться. Он воспитывал Каделла при своем дворе, делая из моего сводного брата своего ставленника в землях бриттов. Когда я исчез, а сторонники Оффы довели моего отца до могилы, Киневульф внезапно вторгся со своими войсками в земли Валлиса. Он захватил Пиргверн – старую столицу Поуиса, а затем и Матарван, изгнав оттуда элдорменов[17 - Элдормен – представитель короля в графствах и провинциях.] Оффы. После чего посадил на престол Поуиса Каделла – своего сторонника и вассала. Я не думаю, что мой сводный братец будет рад, если я появлюсь в своем королевстве. У меня нет ни войска, ни сторонников.
– А я думаю, что вам принц надо обратиться за помощью к святому престолу, или хотя бы к нашему королю, – начал было граф, но речь его была прервана резким воющим звуком, от которого кровь стыла в жилах.
Наместник Ульфрид Морган побледнев, прошептал:
– Клянусь распятьем граф, я слышу звук боевого рога норманов! Я не спутаю его ни с чем иным… Рог из моржового клыка!.. Последний раз я слышал его два года назад, в земле фризов. Норманы хлынули тогда на берега Фризии, как демоны из преисподней. Они сожгли все прибрежные селения и крепости. Их не смогли остановить ни фризские гарнизоны, ни отряды рыцарей, прибывшие из Утрехта и Дорестада. Вождь норманов Сигурд передал тогда нашему королю такие слова: «Фризия и Саксония – мои! Галлию оставляю тебе, иначе, клянусь Одином[18 - Один – верховный бог скандинавского пантеона, мудрец, покровитель воинов. На восьминогом коне Слейпнире, что означает – «быстро скользящий», он появляется над полем битвы, чтобы отобрать лучших из павших воинов в свою дружину. Его всегда сопровождают два вещих ворона – «Хугин» – мыслящий, и «Мунир» – помнящий.] – лишишься всего!» Король, правда, посмеялся над наглыми словами Сигурда и пообещал укоротить его язык вместе с головой. Но король нынче далеко, а вот Сигурд слов на ветер не бросает и видно начал исполнять свою угрозу.
В глазах Моргана стоял страх. Граф глянул в окно. Воины на крепостной стене, указывая в сторону Везера, кричали: «Ворон на парусе! Норманы!»
Казалось все голоса слились в этом диком вопле ужаса.
Норманами – северными людьми, называли франки морских воинов из Скандии, что шли сейчас на своих «конях морей» – шнеккерах и драккарах[19 - Шнеккер, драккар – боевые корабли викингов. Вмещали – 50-70 воинов. Буквально переводится: «корабль – змей» и «корабль – дракон».] к Бремену. На высоких штевнях кораблей были искусно вырезаны устрашающие головы морских драконов. На полосатых черно-красных парусах трепетало изображение ворона – птицы крови.
Да, недаром Сигурд избрал сей знак для крыльев своих кораблей. Священные вороны Хугин и Мунир, сопровождающие Бога норманов Одина, были символами мудрости и памяти. А вождь викингов хорошо помнил слова, произнесенные им на берегу Фризии два года назад.
– Это все саксонские выродки… – говорил граф Гай Моруа, поднимаясь на стену крепости. – То они натравили норманов!
Морган тревожно взирал из-под ладони на реку. С десяток кораблей подняв свои огромные весла уткнулись в прибрежный песок. На землю стали выпрыгивать бородатые воины в железных шлемах, в куртках из тюленьей кожи. Блестели боевые топоры на длинных рукоятях, наконечники копий и клинки мечей.
– Что стоите? Закрывайте ворота! – крикнул граф стражникам. – А вы наместник – немедленно шлите гонцов в Оснабрюк и Падерборн, если не хотите, чтобы нас привязали к носам драккаров.
Воины закрыли ворота, опустив за ними решетку с шипами. Скрипя ржавыми цепями, мост через ров окружавший Бремен – стал подниматься. Но прежде, несколько всадников вынеслись из крепости и огибая ее с захода помчались во весь опор к ближайшему лесу.
– За свои пять десятков лет я не видел столько норманов, – прохрипел Морган, глядя, как черные люди стали обтекать замок с запада и севера.
– Их здесь не меньше шести сотен, а у нас, вместе с вашими людьми – сотня всадников, да две сотни пеших воинов.
– Вооружите своих слуг и рабов! – процедил сквозь зубы Гай Моруа.
– И они ударят нам в спину… – горько усмехнулся Морган. – Ведь большинство из них – саксы.
– Ничего, это же их земля!? Вот и пусть защищают ее!
– Плевали они на наши заботы, – Морган зло сплюнул. – Они будут только радоваться, когда норманы перережут нам глотки.
– Пускай сперва доберутся до нас!.. – граф воинственно потряс мечом.
Морган вздохнул:
– Вы еще молоды граф… Норманы – не дикие саксы. Они лучшие воины из всех, что я видел. Чтобы выйти против них на равных, надо иметь хотя бы двойной перевес в силах. Они не боятся смерти, а несут ее на остриях своих мечей. Там, где они появляются, остаются лишь развалины и трупы.
Тем временем ко рву напротив ворот приблизилась группа норманов. Передний воин поднял руки со щитом и копьем. Затем он перевернул щит внутренней стороной в сторону франков, а копье воткнул острием в землю, вызывая на переговоры.
За ним стоял человек среднего роста, в черном плаще, из-под которого отблескивал вороненой сталью чешуйчатый доспех. В навершии шлема сидел бронзовый ворон с серебряными крыльями.
– Это Сигурд Ринг[20 - Сигурд Ринг (Кольцо) – конунг из династии Скьёльдунгов, правивший в свейской Уппсале, потомок Ивара Широкие Объятья, объединившего в конце VII века под своей властью многие земли Скандинавии от Швеции до Дании. Сигурд после победы над своим дядей – конунгом Дании Харальдом Боевым Зубом в битве при Бравалле, имел влияние и в землях данов.]! – воскликнул Морган. – Я узнаю его по шлему…
Лицо вождя викингов, как называли себя находники[21 - Находники – пришельцы (старослав.)], свидетельствовало об уме и несгибаемой воле. Лица же его спутников выражали лишь тупую звериную силу.
– Эй, франкские псы! – прорычал стоящий впереди норман. – Зачем вы попрятались в щели, как тараканы? Собака сожравшая хозяйское мясо, тоже прячется под стол, лишь завидит хозяина. Может среди вас нет мужчин, дабы выйти на открытую битву?
– Что тебе надо норман? – крикнул в ответ Гай Моруа.
Воин оглянулся на Сигурда, затем усмехнувшись, сказал:
– Наш конунг[22 - Конунг – у скандинавских народов – верховный вождь, князь.] желает, чтобы франки платили нам дань, какую когда-то платили фризы, саксы и многие другие народы. У вашего короля хороший аппетит. Сначала он сожрал лангобардов в Италии, затем – земли галлов до самой Иберии[23 - Иберия – древнее название Испании.], а теперь доедает Фризию и Саксонию. Нельзя быть таким жадным. Мы требуем дани! Совсем немного… Всего пятьдесят фунтов золота, каждый год, да сотню рабов и рабынь, не старше шестнадцати зим. Это весьма выгодно граф, для вас, и совсем безопасно для ваших шкур. Ежели ты, до завтрашнего вечера не выплатишь то, что требует наш конунг, от твоего гарда останутся лишь развалины, и мы возьмем опричь дани – ваши жизни. Ну а коль ты настолько храбр, что хочешь оспорить наши требования – докажи сие в споре мечей!
Вперед вышел гигантского роста воин. Темные волосы его, были собраны в пучок на затылке, подбородок выбрит, но длинные заплетенные усы спускались на грудь. Безрукавка из черной моржовой шкуры покрыта железными и бронзовыми бляхами, как чешуей. Гигантские мускулы перекатывались на обнаженных руках. В одной он держал железный шлем, украшенный черными крыльями ворона, в другой – сжимал длинный меч, шириной в ладонь. За пояс из медвежьей шкуры была засунута секира с широким, изогнутым лезвием с одной стороны и наконечником в виде клюва орла, с другой. Круглый щит из дерева, оббитый железом и шкурой вепря был заброшен за спину.
– Это Гуннар[24 - Скандинавское имя Гуннар, означает – меч битвы.] – брат жены Сигурда, – покачал головой Ульфрид Морган. – Сами норманы называют его «Рукой смерти». Вся рукоятка его секиры испещрена насечками – число убитых им воинов. Он стоит четырех самых искусных бойцов. Кто осмелится выйти против него?
Гай Моруа оглянулся вокруг. Все его рыцари опускали глаза, или отводили их в сторону. Между тем Гуннар презрительно и лениво поглядывал на франков, стоящих на крепостной стене. Наконец ему надоело затянувшееся молчание, и он прорычал:
– Франкские псы! Кто из вас желает выйти на поединок за свободу сей земли? Я предлагаю прекрасную схватку: один на один, любым оружием!.. Я жду!
– Жаль, что убили того могучего сакса… – пробормотал Морган. – Его можно было бы выставить против этого дьявола.
– Я бы сам вышел против него… – криво улыбнулся Гай Моруа. – Но вдруг это ловушка… Тогда я не смогу выполнить приказ короля и собрать оброк для его войска. К тому же, мой отряд останется без предводителя. Тогда норманы уж точно ворвутся в Бремен. Не будем искушать судьбу сенешаль. Лучше попытаемся оттянуть срок выплаты дани и может, к тому времени подойдут отряды рыцарей из Падерборна.
Пока граф совещался с наместником, Гуннар снизу торопил их:
– Что же, доблестные рыцари франков брезгуют скрестить меч с викингом? Я вижу, что участь данников кажется им более достойной?! Я не знал, что эта земля населена одними рабами!
В то время к графу подошел человек, называвший себя принцем Камбрийским.
– Милорд, – молвил он, обращаясь к графу, – вы позволили себе усомниться, что я Брейв – наследник британских королей? Я хочу доказать вам истину своих слов. Посему я приму вызов нормана. Но с условием, что ты граф, поклянешься именем Христа, немедленно освободить меня и пленных саксов.
Граф изумленно глянул на пленника.
– А ты не перебежишь к ним, принц без королевства? Ведь ты брат королевы данов, которые такие же морские грабители, как все норманы. С помощью их мечей ты можешь вернуть себе трон в Поуисе.
Лицо принца побледнело, но он сдержал себя.
– Я клянусь духом короля Артура и честью своей матери, что выполню свое обещание и убью дана!.. Но и ты поклянись граф!..
Гай Моруа долго сверлил глазами принца. Наконец, склонив голову произнес:
– Хорошо, ты убедил меня. Даю тебе слово рыцаря и клянусь святым распятьем, что я освобожу тебя и саксов, ежели ты убьешь этого зверя!
– Это безумие, граф!.. – вмешался Морган. – Норман свернет ему голову, как цыпленку. Говорят – меч Гуннара заколдован, а секиру ему одолжил сам дьявол за то, что он продал ему душу.
– Дайте оружие принцу! – вместо ответа крикнул граф слугам.
Оруженосцы принесли и разложили на стене целую кучу доспехов и различных орудий убийства. Пройдя вдоль смертоносного набора палиц, мечей, топоров, панцирей и кольчуг, принц зябко передернул плечами, как будто все сие железо ему предложили напялить на себя, взял клеймор – обоюдоострый галльский меч длиной в руку и более короткий испанский гладиус, с хищным кинжальным клинком. Воин предложил ему одеть кольчатую броню, но Брейв покачал головой и пошел к воротам.
– Остановите его, граф!.. – Морган никак не мог успокоиться.
Гай Моруа усмехнулся:
– Вы забываете сенешаль, что наш принц не столько христианин, сколько друид. Мы узрим увлекательный поединок: кельтский чародей – против норманского зверя! А может вы сами желаете сразиться с норманом? Что – не желаете? Тогда перестаньте скулить, а лучше помолитесь за нашего поединщика.
Ворота открылись и поднятый мост опустился через ров. Брейв пошел по нему, держа в каждой руке по мечу. Франки столпились в проеме ворот. Когда норманы узрели какого бойца выставили франки, с их стороны раздался дружный хохот.
– Котенок – против медведя! – кричали они.
Гуннар сам удивленно разглядывал своего соперника, который доходил ему едва до подбородка, и был наполовину тоньше в торсе. Затем перебросив небрежным движением щит на левую руку, пошел навстречу Брейву, поигрывая мечом в расслабленной правой руке.
– Сейчас вы узрите, морские волки, что котенок больно царапается… – подумал принц.
Они остановились в нескольких шагах друг от друга и Гуннар громко изрек:
– Ты смел франк и молод. Честь и слава твоему роду за то, что ты отважился на поединок. Я убью тебя так быстро, что ты даже не почувствуешь боли.
На что Брейв ответил:
– К чему медлить норман, настало время мечей!
Гуннар усмехнулся и неожиданно прыгнул вперед. Его меч просвистел в воздухе, всего в нескольких дюймах от головы принца. В следующий миг, клеймор описал сверкающую дугу и клинок викинга обломился у рукояти. Лезвие отлетело на десяток шагов и жалобно звякнуло о камни. Франки радостно закричали, норманы же угрюмо замолкли. Гуннар понял, что перед ним опасный противник. Отбросив рукоять меча, он выдернул из-за пояса топор и стал вращать им над головой. Глаза его жутко блуждали, уста приоткрылись, обнажив крепкие зубы. На них появилась пена.
– В нем проснулся дух предка-медведя, – помыслил Брейв. – Он воин-оборотень. Норманы называют их берсерками. Теперь его может остановить только смерть.
Стало темнеть. На стенах замка зажгли факелы, а норманы разложили два огромных костра, которые багровым светом залили место, на котором происходила схватка. Топор викинга со страшной силой рассекал воздух. Но всякий раз его противник ускользал от смертоносной стали. В то же время Гуннар постоянно ощущал на себе взгляд врага. Его очи, словно два ледяных клинка проникали в самую душу викинга. Гуннар ощутил холод в груди. Его боевое безумие внезапно прошло. Он пытался снова вернуть себя в шкуру оборотня, но что-то не пускало его. Взгляд противника завораживал, и руки нормана немели, становились холодными и безсильными. Сверкнул испанский меч. Гуннар подставил щит и клинок принца глубоко застрял в древесине, оцарапав плечо нормана. Рванув рукой в сторону, викинг обломил клинок Брейва. Сам он нанес сметающий удар топором, но Брейв мгновенно пригнулся, и блеснувшее в пламени костра лезвие топора снова рассекло пустоту. Отбросив щит, норман перебрасывал топор из руки в руку. Стояла тишина. Все ждали развязки. Раздавалось лишь тяжелое, хриплое дыхание викинга, с присвистом сквозь сжатые зубы.
Неожиданно Брейв отбив галльским мечом топор, ударил нормана ногой, чуть выше колена. Гуннар качнулся вперед и напоровшись на второй сильный удар сапогом в грудь, рухнул на спину. Брейв воздел меч, дабы пригвоздить противника к земле, но викинг подставил под падающий на него клинок, древко топора. Одновременно его согнутая нога уперлась принцу в живот и в следующий миг Брейв перелетел через лежащего на спине нормана. С обеих сторон раздались крики, подбадривающие соперников.
Неимоверным образом изогнувшись в полете, принц по кошачьи упал на четвереньки. Норман вскочил и бросился к противнику, занося топор для последнего смертельного удара.
Топор высек искры из попавшего под лезвие камня, а Брейв перевернувшись на спину, перебросил меч в левую руку и ударил снизу-вверх в тот момент, когда викинг вновь занес зазубренное лезвие, намереваясь наконец покончить с неуловимым и ловким, как лесной кот, врагом.
Галльский меч пронесся сквозь тело нормана и вышел со спины, волоча веер красных капель.
Раздался страшный вопль, похожий на рев медведя, который заставил содрогнуться как франков, так и суровых викингов. Выпустив секиру, с остановившимся взглядом, Гуннар рухнул на колени.
