– Шиповые отключи, поцарапаешь броню, – орёт Саймон.
– Есть, – ворчу, потому что не хотела и правда не думала повредить.
Ирвин Берг
«Маятник» за спиной режет воздух, пролетает на такой скорости, что даже в мехкостюме ощущаю ветер шкурой. Моя модель лучшая, конечно. Один из немногих мехов полной проводимости. Дорого, опасно, но максимально эффективно. Чувствуешь эту махину как себя самого. Буквально. Но и повреждения его тоже ощущаешь наживую. Даже захват Ашхен. Мышцы сразу же вспоминают, как её когти с такой же жадностью впивались мне в плечи совсем в другом контексте, и как хвост принимал активное участие в слиянии наших тел. Проводимость этого железного кнута идеальная – я знаю, что это подарок Идана. Раньше просто раздражало, а теперь бесит! Тонкие пластины бронированной нейронной ткани и стальные ободки для гибкости. Будь у девчонки чуть больше силы, обвив таким жгутом руку, могла бы вполне сломать кость. К счастью, мехкостюм не позволит. Даже сжатый на шее, хвост не мешает мне дышать – броня в этом месте предусмотрена двухслойная. Оно и ясно: только ленивый не попытается вывести противника ударом в шею. Кто бы мог подумать, что пригодится не как защита от тычковых Шакса. Этот нам сегодня больше не помешает, конечно. Зато его напарник – манёвренный и лёгкий Дин – вполне может нагнать совсем скоро. На пересменку у них уйдёт дополнительное время, и нам бы надо пройти «рубаки» до того, как Дин замаячит на горизонте, готовый выбить нас в самый неподходящий момент. Сиамские близнецы – мы будем совершенно беззащитны перед атакой. Выстоять, не рухнув в колодец, и при этом отбиться, не поранив того, кто в сцепке – задача нереальная даже для бойца моего уровня. А я свою звёздочку сержанта получил ещё до окончания четвёртого курса. Первым на потоке.
– Тридцать секунд тишины в эфире! – рычу по каналу внутренней связи.
По расчёту это три маха «маятника». Очень быстро для того, кто не привык ходить с грузом. Я всегда брал манёвренностью и тем, что костюм подразумевает полное ощущение пространства через живую поверхность ткани. Отцовский брат изобрёл. На костюме стоит клеймо Бергов, и иногда кажется, что мой FBOT – рекламный экземпляр, а я статист для продвижения продукции. FBOT Бергов – лучшие на рынке. И самые дорогие, естественно. Далеко не каждый может себе позволить такой костюмчик. Среднестатистический мех более тяжёлый, менее отзывчивый и куда менее манёвренный. Скорость реакции и отдачи, обработки и анализа – наши всегда впереди планеты всей. Когда-то давно дядька создал по запросу отца ткань высокой проводимости, а потом и броню, лёгкую, не реагирующую на высокие и низкие температуры, сохраняющую комфортный микроклимат внутри и сдерживающую силу удара выше среднего меха. Тогда отец ухватился за идею поставить новинку на поток. Сам он, будучи советником, не мог позволить себе открыть бизнес, и документы оформили на дядьку, хотя того больше интересует наука, чем прибыль.
– Мы не пройдём, если ты будешь просто висеть. – Пусть Саймон говорит и считает, что угодно. Да хоть что динозавроиды вернулись, и наступит новая эпоха дехуманизации фауны. Здесь, на полосе, стою я, и только я вижу, что в его расчёте есть очень важный косяк. Мы с кошкой – несработанный механизм.
Жить хочется очень, но каждому из нас куда сильнее хочется победить и заткнуть за пояс соперника. «Рубака» вдвоём – это задача на слаженность и полное доверие. И если первое у нас недавно неплохо получалось до дыхания в унисон…
А это, кстати, выход.
– Закрой глаза. – Какое там доверие. Даже незамысловатая просьба встречает колкий хмык. – Идиотка. Я к тебе насквозь пришит почти. Если бы и собирался, то скинул бы до, а не сейчас.
Теперь-то шансов не упасть вместе вообще нет.
Вздохнув, Ашхен подчиняется.
Правильно, если мы идём по «мосту» вдвоём, то придётся смириться, что командир у нас я, и мои решения до конца маршрута не оспариваются.
– Слушай и дыши. – План прост: когда мы быстро двигаемся, то дыхание учащается, когда спим – замедляется. Наш организм буквально зависит по скоростным характеристикам от того, как мы дышим. Уверен, что через сцепленные мехи Ашхен передаётся ритм моего выверенного под предстоящий маршрут дыхания. Чтобы успеть пройти удар «рубаки» и не оказаться в колодце, надо вписаться в манёвр на три шага и две трети стопы. На каждый шаг по вдоху.
Дыши, Йен!
Шаг – вдох. Поворот – выдох. Шаг – вдох.
Вслушиваюсь телом, как вздымается её грудь под бронёй. В ушах резонирует её тяжёлое дыхание и стоны там, в переговорной.
«Квазар! Не отвлекайся, Рин! Ты спал с ней ради победы. Пошёл против брата ради выигрыша. Так не просри это теперь за бесценок! Ты заплатил дорого, бездна!»
Как только Йен подхватывает рваный рисунок, киваю. Не думать о случившемся. Не думать об Идане. Я верну ему живой эту лживую дрянь. И пусть решает, что с ней, такой, делать. Это ли не щедрость и великодушие?
Думай о «рубаках», Рин! Обо всём остальном подумаем потом.
Включаю эфир на четверых.
– Пойдём от следующего взмаха. Пролёт и остановка. – Задача не только проскочить удар «маятника», но и не вылететь за узкий пятачок безопасного островка между двумя несинхронизированными ударами «рубак». Остановиться вовремя часто даже сложнее, чем верно рассчитать ускорение на манёвре. Большинство летят вниз не потому, что получают в бочину на разгоне несколько метров в секунду, а потому что теряют баланс и не могут вовремя стопорнуть разгон мехов. Двинуть тяжёлый костюм требует куда большего приложения силы, чем просто своё тело. Но и инерцию такой махины загасить куда сложнее.
– Я иду, ты гасишь инерцию. Поняла? – Йен кивает. Она не может быть ведущим физически – а вот затормозить нас хвостом – вполне. – Не переборщи, а то вылетим.
Она знает. Потому что при всей моей ненависти дьявольски хороша в расчётах и владении телом.
О да. Телом владеет мастерски. Теперь я знаю это лучше любого другого.
– Кэм, следишь за помехами, Сай, на тебе «маятник» и сигналки. И ради всех звёзд, не орите! Приказы короткие и чёткие, ясно, Кэм? – Сай приучен не полошить. Это отвлекает. А девчонка эта… ну баба, что с неё взять.
Нужно быть готовыми к любым неожиданностям. Отработанные годами тренировок техники и подходы к проходу разных участков полосы могут дать сбой при малейших изменениях вводных. Поэтому так важно иметь штурмана в команде. Пока ты сам сосредоточен на задаче, твой второй оценивает ситуацию на предмет непредвиденных обстоятельств. Мой натренирован на работу в связке. А Кэм – бездна знает, как они работают с киской. И это тоже лишние риски. Конечно, беляночка знает, что жизнь её подружки зависит сейчас от общего успеха, и вредить нарочно не будет. Но женские реакции – это женские реакции. Кто вообще доверил им FBOT в своё время? Прогрессивный псих? Я бы бабе свою жизнь не доверил точно. У нас мужская команда. И во многом поэтому мы так эффективны.
Мы проходим пролёт, едва вписавшись в замах «маятника». В какой-то момент кажется, что улетим, но кошка втягивает зад, толкнувшись в мой мех, как будто собирается пробиться ко мне в трусы, а не на «рукав» отдыха. Очень хочется отвесить нелестный комментарий, но сейчас не время выводить её из равновесия. Пусть план таким и был, но не тогда, когда и мой успех зависит от её собранности.
– Дым справа!
– Дымовая на пять часов!
Взволнованные окрики наших вторых раздаются одновременно.
Твою ж Вселенную! Сволочи.
А я ещё думаю, чего вдруг в такой удобный момент нас соперники не таранят. Видно, почуяли, чем воняет, и решили дать нам самоубиться без постороннего участия.
– Ашхен, идем вслепую. Рисунок тот же, со смещением на одну пятнадцатую к северу.
– Учла, – сухо и холодно роняет кошка. Выждав новый взмах, делаю шаг, поворот и чуть не оступаюсь. Промедление в секунду едва не становится началом совместного полёта в чёрную дыру. Несовершенный симбиоз наших тел слишком тяжёл для изящных пируэтов, последний сустав «рубаки» мы минуем под рёв толпы и комментаторов. Оба получим допбаллы за стратегию и умение объединиться с врагом при необходимости решения общей задачи. Йен снимает захваты, и в эту самую секунду идеальный момент, чтобы толкнуть её в колодец. Один выпад, пока она занята другой задачей и ещё под ощущением, что мы заодно. Вместо этого включаю прыжковые, чтобы получить преимущество по скорости к новому куску – «аквариуму». Там как раз важно, чтобы меньше мешали, а Ашхен очень постарается пустить меня на корм рыбам. Рассчитывать на благодарность за помощь не приходится.
– С каких пор мы помогаем вторым, Берг? – справедливо наезжает Сай. Он хочет место в экспедиции не меньше моего. – Не говори мне, что бережёшь для арены ради зрелищности.
Какая уж там зрелищность. Мои мотивы вообще не про неё.
Вспоминаю разговор с отцом перед самым турниром…– Ты же понимаешь, насколько важна эта миссия для Тритона, сын.
Вот вроде бы умом осознаю, что говорю с отцом, но с голоэкрана на меня смотрит Первый Советник Союза Тритона – маршал союзных войск Эштон Берг. Не отец, а командир, под чьи знамёна я послушно встал, поступив в Академию пять лет назад. Своими силами, на общих основаниях. Да, как всем потомкам Первых людей, высших, как нас называют местные до сих пор, получил квоту сдавать экзамен в нулевом потоке. Академия всегда устраивает пробы в несколько кругов. Сначала даётся шанс детям элитных рас, потом добивают пустоты из числа второсортных, в том числе разномастных аборигенов, вроде котов, получивших права всего каких-то шесть лет назад.
Первое время они не высовывались по старой памяти, но когда СМИ вдруг стали кричать, что их, бедных, притесняют, а они, несчастные, – единственные полноправные хозяева планеты… вот тогда хвостатые подняли свои уши. И головы. И проклятые хвосты. Так что на нашем потоке коты уже были. И одна из этих на предстоящем турнире станет моим главным соперником.
– Надеюсь, в этот раз ты оправдаешь возложенные надежды, – Непроизнесённый намёк виснет в воздухе. В прошлый раз я, сын дважды героя, проиграл драной кошке. Позорище. Потомок высшей расы не одолел животное. – Все совершают ошибки, Ирвин, главное – делать верные выводы. И расти.
За двадцать три года я хорошо научился переводить с отцовского на человеческий. Его последняя фраза означает, что права на ошибку у меня нет. И если мне вдруг доведётся подвести его ещё раз, то вернуть доверие отца будет так же сложно, как снова заковать котов в рабские оковы. Хотя нет. С котами проще.
– Я всё просчитал, отец. Сделал выводы, проанализировал ошибки и исключил бреши. В этот раз я стану первым и получу место в команде. – Картинка, мерцая, идёт рябью – верный знак того, что кто-то висит на параллельном потоке входящих.
– Я не могу доверять всем подряд в таком сложном вопросе, Ирвин. Ты должен быть в команде и точка.
Отбор ведётся без участия человеческого фактора. Подтасовка невозможна, да отец и не пойдёт на такой низкий шаг. Он человек долга и всегда выбирает то, что правильно. Правильную жену, правильное место учебы для сыновей. И даже сына он выбрал правильного.
Не прощаясь, не желая удачи, отец отключается. Пара секунд темноты, и голоэкран высвечивает привычную саркастическую улыбочку моего старшего брата.
Поднимаю руку, чтобы смахнуть вызов. До выхода на арену совсем немного времени. Я даже знаю, зачем Идан звонит. Поборов желание уйти от грядущего разговора, подтверждаю доступ к своему йамару.
– С отцом говорил? – Идан и отец разные, как чёрные снега на скалистых пиках и лава в их нутре, и при этом поразительно похожи в таких вот мелочах. Если сказать об этом брату, неизменно нарвёшься на насмешку. Идан вообще любит высмеивать людей за их умозаключения, считает всех глупее себя. С самого детства.
– Позвонил узнать, как прошла беседа? – Полевой китель младшего лейтенанта союзных войск расстёгнут так, что аж видно белую майку в вырезе. Не по уставу.
– Пожелать удачи на турнире.
– И?..
– И попросить присмотреть за Йен. Она вечно лезет на рожон. – Интересно, узнай он, что вытворила его обожаемая кисонька, был бы так же озабочен её судьбой?
– Она мой главный соперник, ты в курсе?
– Она моя девушка. – Идан никогда не понимал ни причин нашей вражды, ни того, что вообще не должен был с ней встречаться! Твердолобый, беспринципный бунтарь, наплевавший на чистоту крови и принципы семьи.
– Я уже говорил, что ты в ней ошибаешься. Животные – они животные и есть. Жрут с той руки, которая кормит.
– Я уже говорил, чтобы ты смирился. В конце концов, не тебе с ней спать. А из списка достойных детей отец меня всё равно уже исключил. Присмотри за ней, Рин.
От последней реплики меня бросает в холод. Эта планета и так не балует теплом, а после глупой шуточки брата по шкуре ползёт мороз. Ненавижу лгать. Сама необходимость юлить и выкручиваться вызывает приступ тошноты, как после первых тренировок в капитуляторной капсуле. Сказать ему прямо сейчас? Может, тогда и необходимость прикрывать зад его девки отпадёт?
– То есть тот вариант, что я сам её раскатаю на бабушкины пироги, ты не рассматриваешь?
– Не верю, что ничего важнее победы для тебя нет, Рин. – В привычной насмешке проскальзывает разочарование.
Это ты ещё не знаешь всей правды, братец.
Какой же я мудак, а? Как так вышло вообще, что я стал этим? Правильный, достойный сын маршала Берга трахнул девушку брата ради достижения своих целей. Квазар!
– Для меня нет ничего важнее семьи, – раньше мог сказать это с гордостью, а теперь чуть не подавился словами.
Выходит, ты дорос до отца, Ирвин? И тоже мысленно исключил брата из списка членов семьи?
– Хороший отец не отправит сына на верную смерть, брат. В прошлый раз ты чуть не переломал спину пополам в погоне за этой победой. Не слишком ли высока цена? – Он всегда был таким. Философ, уверенный, что придуманное до него —ложно и нужно искать призрачную правду, перевернув до основания существующие устои! Вот опять выбесил за пять минут разговора. А я ведь почти ощутил себя виноватым! Злость привычно прорывается в тон насмешливой, грубоватой фразы:
– Не ревнуй, не баба. – Идан ржёт в голос. Мы оба знаем, что смысла ревновать нет. Отец сделал свою ставку, когда мы только прошли первый тест на типологию личности в четыре года. Маршалу Бергу нужен был сильный, твёрдо стоящий на ногах наследник, стратег и бескомпромиссный почитатель устоев. Вольнодумцы на такую должность не годятся.
– Я не прошу ей уступать. Наоборот. Сделай так, чтобы пришла к финишу не первой. И целой.
Удивительно, но первый пункт у нас даже совпадает. Изгибаю бровь, не утруждая себя попытками угадать, почему вдруг братец так жаждет выкинуть свою ненаглядную из списка лидеров и претендентов на победу. Кому, как не ему, пытаться вытащить её из грязи в князи. Предстоящая экспедиция, в случае успешного её завершения, откроет для участников много важных дверей. Даже для второсортных, вроде котов.
– И что мне за это будет?
– Братская любовь, что ж ещё. – Идан смеётся и отключается. Тоже не прощаясь. Сын своего отца. Нелюбимый сын.
Глава 3
Эйелен Ашхен
– Да-а, – кричит в динамик Кэмэрин, радуясь непонятно чему. Орёт очень эмоционально, что совершенно несвойственно её расе. – Мы сделали это, Йен! Сделали! Ублюдок Шакс, жри пыль арены и получай ненависть проигравших ставки.
Не успеваю и слова сказать, как мы получаем то, чего я жду на интуитивном уровне. Квазаров Берг, врубая ускорители и прыжковые движки, несётся ко второй позиции!
– Ну и кто здесь пыль арены теперь жрёт, Кэм?!
Надеясь на минимальный разрыв во времени, порываюсь мчать следом, но над головой взрывается световая бомба, нещадно слепя, а в небо взмывает третий на моноколесе. Это последнее, что я успеваю отметить.
– Твою звезду, когда они сменили допы? – ворчу в динамик.
– В системе не было информации о модернизации костюма. – Ну вот, теперь узнаю Кэм. Предельно собрана и внимательна. – Моноколесо? Решили пожертвовать ногами ради скорости?
– Очевидно… вернее, мне не очень. Срок действия засвета?
– Пять минут.
– Долго. На десять часов, Йен, идёт на разворот. У него в руках топор.
Поставить «танка» на колёса – это… мощно. Решение рисковое, конечно, обычно неповоротливые и тяжёлые, они лишены манёвренности. Но и ноги FBOT в их модификации важны. На моноколесе особо не удержать защиту. Зато теперь он может шустро двигаться и наносить урон.
– Отключаю визоры. Максималку на слух перевожу. Ведёшь меня, Кэм.
– Есть.
Костюм послушно переключается на другой режим взаимодействия. Только Берговская техника на это способна, в этом моё преимущество. И пусть сперва я жутко комплексовала, когда в мою сторону летели подколки о том, за какие-такие заслуги получила подарок, сейчас я рада, что всё же решила его принять. Даже все мои накопления и финансовая помощь родителей не помогли бы мне обзавестись таким чудом.
В полной темноте слушаю вибрацию арены и даже улавливаю тихое дыхание Кэм в динамике.
– Юго-запад, топор в правой руке, левая… возможно, шокер, контакт через… три, два, один.
И без её счёта чувствую его приближение, спасибо хвосту. Град ударов обрушивается на FBOT, большинство из которых мне удаётся блокировать.
– Ищу уязвимое место, – бормочет Кэмэрин. – Держись, судя по расчётам и моторике движений, попробует перерезать топором горло.
Конечно, это не буквально. Никто мне голову не отсечёт, но покалечить может. И, главное, испортит FBOT.
– Врубаю «ошейник».
– Уверена?!
– Да.
Вокруг шеи, вытягиваясь из неприметных пазов в противоположные друг от друга стороны, начинают двигаться обручи, жадно молотя воздух острыми как бритва лезвиями.
Его смертоносный захват принимаю сама, открывая шею для более удобного удара.
– Иди ко мне, малыш, – шепчу плотоядно.
Третий понимает о ловушке слишком поздно.
Ловлю его руку, прижимаю к шее подбородком и фиксирую второй рукой. Арена ревёт ошалелой толпой, ведущий, как всегда, в полном восторге! Визоры окрашиваются кровью третьего, а топор летит на пол арены.
– Пусти! – хрипит он. – Ты почти до кости достала, квазарова сучка!
