– Я так понимаю, вы все свои трюки сделали при помощи этого Глаза?
Они дружно кивнули, целиком и полностью готовые к сотрудничеству. А один из них добавил:
– Это просто. Смотришь через глаз на предмет в одну сторону, и он исчезает, в другую – появляется. Появляется предмет или тот, о ком ты сейчас думаешь.
– То есть Азазель появился потому, что вы о нем подумали? – уточнил я.
– Не совсем, – смущаясь, сказал бельчонок, – когда Кролик выкладывал печенье стопочкой, я очень хотел хотя бы одно. На первом я терпел, на втором уже с трудом сдерживался, а на третьем решил его перенести к себе. Печенье, не демона!
– А, – вспомнил я и повернулся к Кролику, – когда ты говорил о Тролле, Гоблине и Азазеле, ты выкладывал по одному печенью. Как бы считая их.
Кролик растерянно развел лапами: мол, машинально вышло и совершенно не специально. Но Азазель с прищуром посмотрел на него, да так, что тот срочно пошел ставить чайник и заваривать новую порцию чая. В глазах Азазеля читался немой вопрос: «Меня считали при помощи печенья?»
Впрочем, это все лирика.
– Мне кажется, – Азазель посмотрел на братьев, но уже не строго, а несколько задумчиво, – вы мне рассказали не все. Но сейчас мы отложим эту тему.
– Почему? – поинтересовался я, не понимая, почему не расширить наше понимание вопроса.
– Потому, – ответил Азазель с задумчивостью, беря в руки Артефакт, – что такие предметы СЛУЧАЙНО НЕ ВАЛЯЮТСЯ.
– И? – поднял ухо Кролик.
– И это значит, что вопрос о том, КТО появился в ситуации, остается открытым. Вам не пора ужинать?
Он обратился к бельчатам, которым некоторые вопросы не нужно было повторять дважды, и они пулей скрылись за дверью. А Азазель взял в руки Артефакт, покрутил его, рассматривая со всех сторон, и поднес к глазу. Вначале к правому, но это ничего не дало. Затем к левому. И из Угла вызова раздался знакомый удар колокола или гонга, а в его центре сидел Гоблин в обнимку с компьютером.
Впрочем, сидел он недолго, потому что сидеть было не на чем – он скорее сохранял позу сидящего. Я и Кролик поняли ситуацию в мгновенье – сейчас он упадет и уронит компьютер. Я бросился ловить Гоблина, а Кролик – ценный предмет. Возникла небольшая куча мала, но в целом все закончилось благополучно.
– Интересно, – совершенно не обращая внимания на созданную им суету, Азазель подошел к ворошащейся массе в Углу, – почему вызов переносит именно в этот круг?
– Потому, – сказал Заяц, закрывая песочные часы и пряча их на груди, – что здесь точка наибольшей активности. А значит, Артефакт тратит меньше энергии. Видимо, он умный.
Азазель подошел к нам и протянул руки, помогая подняться. Гоблин удивленно вращал глазами, но делал это молча, зная, что все вот-вот разъяснится.
– Прости, – Азазель обратился к Гоблину, заканчивая затянувшуюся паузу, – у нас чрезвычайная ситуация. А как и каким образом найти тебя – мы не знали. Благо, подвернулась вот эта вещица.
– Понятно, – сказал Гоблин, почесывая зад, все-таки слегка ушибленный при падении, – нужно организовать что-то более продвинутое. Кроме орехов – они тоже не очень эффективны.
Заяц развел лапами:
– Ничего другого у меня нет.
На что Гоблин утвердительно кивнул – мол, найдем.
Между тем Азазель положил перед Гоблином Артефакт и уточнил:
– Нам нужно знать об этом предмете все. Он называется «Глаз Гора» – я краем уха слышал о нем, но моих знаний явно недостаточно для полной оценки ситуации.
Гоблин, не медля ни секунды, защелкал клавишами. Он достаточно долго всматривался в экран, щелкал клавишами и почмокивал губами, чем несказанно раздражал Кролика, который буквально выпрыгивал из кресла и из своей шкуры, стараясь подсмотреть то, на что смотрел Гоблин на экране компьютера.
На что Заяц положил ему лапу на плечо и указал на чайник – завари чай, накрой на стол – успокойся. И Кролик ушел в угол, начав там демонстративно-недовольно громыхать посудой.
– Вот что удалось найти, из проверенного, – спустя некоторое время начал Гоблин, и в углу, где тихо шелестел чайник, воцарилась тишина. Мне показалось, что Кролик даже дышать перестал. – Это действительно «Глаз Гора», но не тот, изначальный – который Глаз самого Гора, а Артефакт, созданный на основании его свойств и качеств. По сути, магическая копия божественной силы. Предмет мощный и крайне ценный. Из известных качеств: абсолютная защита своего владельца. Абсолютная. Также, по желанию владельца, может распространяться вокруг на несколько метров. Но диаметр не ясен. Может прятать от окружающих все. Но вот где прячет, до конца не ясно. Может переносить от себя и к себе все. Проводили эксперименты – ограничений не выявлено.
Он замолчал, смотря в первую очередь на Азазеля, как бы спрашивая – продолжать? Тот кивнул.
– Полупроверенные данные. Создан где-то и кем-то в период между Первой и Второй войнами демонов. Присутствовал на поле сражения во Второй войне. Но при этом ни одна, ни другая сторона им не обладала. Как будто некая третья сила использовала его в своих интересах. Повторюсь, автор не ясен – поговаривали, что это кто-то из гномов-изгоев, но никаких оснований для этого нет. Уж больно сложный инструмент – в практике они ничего подобного не делали.
На этих словах он замолчал, не сводя взгляда с экрана.
– Все? – спросил Азазель, смотря на Гоблина.
Тот кивнул, как бы выходя из ступора и закрывая крышку компьютера.
– Много, – вступил в разговор Заяц, вновь открыв песочные часы, – и в то же время очень мало для понимания происходящего.
– Достаточно, – сказал демон, снимая со стены щит и передавая его мне. Другой рукой он протянул Артефакт: – Надень!
Я подчинился, не понимая, но отчасти догадываясь о том, что он задумал.
– Метни в него кинжал! – скомандовал он Кролику. А мне кинул: – Прикройся!
Я поднял щит перед собой, а Кролик, которому не пришлось повторять команду два раза, достал из сапога кинжал и бросил в меня.
Все происходило как в замедленной съемке – кинжал летел по прямой в мою сторону. Но в полуметре от щита он остановился, развернулся и с той же скоростью полетел к своему владельцу. Кролик проворно юркнул под стол, и кинжал, просвистев у него над ушами, ударился о стену позади него и упал на пол.
У меня возник мстительный план. Я перебросил тяжеленный щит Азазелю и громко крикнул Кролику:
– А теперь брось в него.
И тут Кролик проявил чудеса ловкости, молниеносно подобрав упавший кинжал и отправив его в сторону Азазеля. Но тот, к удивлению всех собравшихся, не стал поднимать щит, и кинжал летел ему прямо в грудь. А он стоял и смотрел, но не на кинжал, а на меня, и на его лице застыла ехидная улыбка.
Кинжал проделал все тот же трюк, но без остановки перед щитом. На этот раз он просто остановился перед демоном и полетел обратно. А Кролик был готов – чуть отошел в сторону и ловко поймал его на лету.
– Еще в кого бросить? – азартно спросил Кролик, подбрасывая кинжал в лапах.
– Думаю, не стоит, – спокойно сказал демон, вешая щит на стену. – Все ясно, по крайней мере, в этой области. И думаю, что нам стоит оставить Артефакт Стажеру – он быстро нашел с ним общий язык. А значит, есть шансы на то, что и в дальнейшем все будет так же.
Заяц щелкнул часами и подвел итоги.
– Нам достался Артефакт, – тут он замялся, подбирая слова, – чудовищной силы. И Судьба нам четко дала понять, что он появился неслучайно.
И он указал на песочные часы, которые лежали перед ним, как бы говоря, что они являются аргументом его слов, и продолжил:
– А значит, возникнет ситуация, решать которую придется в том числе и при помощи этого Артефакта.
Он откинулся на спинку кресла, как бы давая понять окружающим, что доклад окончен.
– И пока «эта ситуация», – передразнил Азазель ворчливо-наставительный тон Зайца, – не возникла, я могу вернуться к себе и переодеться? И вернуть книгу на место – она мне очень дорога. Стажер, поможешь? Левый глаз!
Я поднес Артефакт к левому глазу, но не успел сделать отсыл, как с камина, на котором громоздились несколько черных зеркал – своего рода стационарных телефонов этого мира, раздался мелодичный звук. Это значит, что кто-то вызывал Зайца на связь, и демон жестом остановил меня, не желая пропускать возможные новости. Какие бы они ни были.
Глава 2
Долги нужно возвращать. Но чтобы их начать возвращать, изначально нужно что-то одолжить, чтобы у возвращающего был для этого повод.
Стефания шла по дороге в сторону Храма. Она не волновалась – это место не вызывало у нее никаких негативных ощущений. А воспоминания о последнем и единственном визите были самые положительные. Над тем, как она найдет тех, кто ей нужен, она не задумывалась, поскольку Матушка всегда говорила: «Не стесняйся спрашивать у людей – они так же, как и ты, бывают в затруднительных ситуациях. И они так же, как и ты, знают, что такое стеснение. И понимают, что в нем нет ничего постыдного. Все могут потеряться и растеряться, и только немногие могут это признать и попросить о помощи».
Поэтому она точно решила, что стесняться она не будет. Не столько в память о словах Матушки, сколько понимая, насколько та была права.
По мере приближения Храм рос, становясь все больше и больше, приобретая причудливые очертания. С одной стороны, он был строг и категоричен – построенный в стиле готического минимализма, он не создавал ощущения чего-то уютного и привлекательного. Его высокие стены, окрашенные во все оттенки серого цвета, начиная от слегка грязно-белого и заканчивая светло-черным, вселяли спокойствие и полное ощущение покоя. Переходы цветов были хаотичны, но если начать всматриваться в них, то возникала некая гармония. Словно это не краски стены, а игра света и тени. Все было естественно, можно сказать, спокойно. Казалось, будто все эмоции, конфликты, внутренние противоречия начинали успокаиваться, переставая изображать из себя колючий шерстяной свитер.
На встречу Стефании попадались служительницы Храма, все как один одетые в серые рясы. А таких как она – посетителей или гостей – не было видно. Почему так? Но додумать она не успела. К ней подошла одна из служительниц и спросила:
– Кого ты ищешь?
При этом Стефания удивилась тому, что служительница не произнесла ни слова и не открыла рот. Стефания попробовала ответить также, не произнося слова вслух, дополнив их образом воспоминаний, которые сохранились у нее с прошлого визита.
Служительница молча кивнула – видимо, все получилось – и направилась к одним из ворот, позвав девушку за собой мягким, но вполне уверенным жестом.
Проходя через ворота, Стефания поразилась их размерами и толщиной створок. Как будто это не врата Храма, а ворота исполинского замка, построенного для того, чтобы выдержать натиск великанов.
И тут она вспомнила о великане, которого оставила в горах. В этот же миг раздался пронзительный звук, напоминающий крик, как будто сотня сусликов-переростков одновременно закричали на поле. А потом к ним кинулись несколько человек, одетых в светло-черные одежды, с копьями наперевес. На их головах были капюшоны, лица были закрыты повязками. Через мгновенье к черным присоединились тени, которые вышли из стен Храма, окружив девушку и служительницу несколькими плотными кольцами. Угрозы не было – она не ощущалась. Как будто они не угрожали, а удерживали кого-то или что-то в круге.
Через какое-то время полной неподвижности и тишины один из сегментов круга начал расходиться в стороны, явно освобождая кому-то проход. По нему к Стефании и служительнице, которая покорно застыла рядом, опустив голову в пол, шла женщина – та, которую она видела вблизи первый раз и которую Матушка назвала Хранительницей.
Ее платье отчасти напоминало рясу, но очень и очень отдаленно. Скорее это была попытка сделать так, чтобы красивое платье напоминало нечто строгое и официальное. Она шла, не сводя внимательных глаз с девушки – серых, и в то же самое время кажущихся голубыми. Как будто сквозь тучи проглядывал кусочек неба, быстро скрываясь за новыми накатывающими на него облаками.
Она подошла и встала перед Стефанией. Ростом она была не выше девушки, но как-то, и это как-то оставалось непонятным, казалось, что она смотрит на нее с высоты, примерно на голову выше, чем это было на самом деле.
– Кто ты? – спросила она, но на этот раз это был озвученный вопрос.
– Я Стефания, – спокойно ответила девушка, – мы с Матушкой Вербой были у вас в гостях много лет назад. Теперь ее нет. Но она сказала мне… простите, написала, что если у меня возникнут сложности в жизни или просто будет нужен совет, то я всегда могу прийти к Сестрам.
Хранительница подошла к ней и дотронулась большими пальцами рук до ее висков. Стефания ничего не ощутила, в отличие от Хранительницы, чей взгляд из вопросительно-интересующегося превратился в вопросительно-задумчивый.
– Тебе лучше не думать пока о нем, – сказала она, все также внимательно смотря в глаза, – пока мы не будем в соответствующем месте.
– О нем – это о ком? – девушка поняла, но решила переспросить. А пока спрашивала, образ великана с горы вновь возник перед ней. И в ту же секунду вновь вокруг раздался пронзительный крик, и стража, все также напряженно окружавшая ее, вновь ощетинилась копьями.
– О нем, – спокойно, но уже более строго сказала Хранительница и позвала Стефанию вглубь Храма.
В окружении стражи, которая двигалась на почтительном расстоянии, они проследовали в угол Храма, где располагалась небольшая комната. В отличие от всего Храма, внешнего убранства и внутренней отделки, где использовались только серые краски, здесь царило царство Света и Цвета. Глаза, ослепленные таким великолепием, почти не различали предметов, которые выглядели как разноцветные пятна, буквально кричащие своей яркой цветовой палитрой.
Хранительница заметила замешательство девочки и взяла ее за руку, проведя к небольшому пуфику, стоявшему перед Троном. Сама же заняла положенное ей место.
– Потерпи, – сказала она, – ты привыкнешь. Здесь такие же краски, как и в реальном мире. Но пока ты была на территории Храма, ты воспринимаешь реальность в другой палитре. От этого и замешательство. Так с чем ты пришла?
– Матушка Верба не так давно умерла. А чуть позже умер и Старый Король, – начала свой рассказ девушка, периодически приоткрывая то один, то другой глаз, чтобы сохранять возможность смотреть на собеседницу, – и когда на его место взошел Молодой Король, он повелел мне убираться из домика Матушки – ее место, ее дом и ее земля стали ему очень нужны.
Хранительница молча слушала, не выказывая никаких эмоций.
– Ты думаешь, это что-то личное? Или он не знает о последствиях? Прогнать ведьму с ее земли – дело нешуточное.
– Я не ведьма, – начала Стефания, но осеклась. А почему, собственно, не ведьма? Отвары делает, травы собирает, обряды проводит, людям помогает. Она делала все то, что делала Матушка, только не задумывалась о том, что делала, и не задумывалась о том, как называется то, чем она занимается.
– Правильно, – улыбнулась Хранительница, как будто услышав размышления девочки, – ведьма. И значит, на тебя распространяются и все обязанности, и все привилегии этого звания.
– Думаю, что ему наплевать, – с некоторым раздражением в голосе сказала Стефания, – пока Долиной правил Старый Король, Молодой учился в одном из училищ Храма Войны. А потом, когда Старый Король умер, его призвали домой. Но, видимо, замашки воина или вояки у него остались с тех времен. А может, просто Старый Король не ввел его в курс дела.
– Храм Войны, – задумчиво сказала Хранительница, – это многое объясняет в его поведении. А зачем ему земля?
– У нас очень скромное по размерам королевство. Слева горы, справа, через реку, огромное государство, сильное и богатое. Именно там находится училище Храма Войны. Думаю, что пока он там учился, он привык к роскоши, которой у нас быть не может – у нас просто нет столько ресурсов и возможностей. Но он решил иначе. На границе города, как раз там, где находится земля Матушки…
– Земля Ведьм, – строго сказала Хранительница, давая четкие определения происходящему, чем перебила и даже немного напугала девушку, и та замолчала, – продолжай!
– Земля Ведьм нужна ему для создания центра обучения наемников. Тех, кто вроде и работает на Храм Войны, но по каким-то своим законам и правилам. Простите, этот момент я точно не уловила. Вроде, они те, кто не могут официально обучаться в Храме и быть его подданными.
Хранительница кивнула, как будто понимала, о чем идет речь, и коротко сказала:
– Продолжай.
– А все, – развела руками Стефания, – ко мне пришли стражи и сказали освободить землю. И вот я здесь.
Хранительница внимательно всмотрелась в глаза Стефании и уточнила:
– Что-то было еще, раз баньши так реагировали на твои мысли. Духи, которые вышли из стен Храма – они реагируют на все, что может нанести нам вред.
Девушка с мгновение задумалась, собирая мысли в рассказ, и добавила:
– Я ушла в горы и поселилась в пещере – мы с Матушкой обустроили ее там на случай, если надолго задержимся в горах на сборе трав. Или нас настигнет ненастье. В общем, на всякий случай.
Хранительница кивнула, демонстрируя внимание к каждому слову, и Стефания продолжила:
– И там, находясь в пещере, я услышала стон. А потом увидела неподалеку на стене великана с окровавленным боком – каждое утро орел прилетал и клевал его печень. Я начала лечить его – Матушка говорила, что мы должны помогать всем, кто нуждается в помощи.
– И? – Хранительница с интересом наклонилась к девушке. Видимо, эта часть была наиболее интересной.
– Ему становилось легче – от мази и лечебного снадобья. Но наутро все возвращалось на круги своя – от боли, которую причинял прилетающий орел, от терял сознание. Ну а я вновь начинала его лечить. А однажды я попробовала горькую смесь – чтобы орел не клевал его.
Хранительница не просто наклонилась, а напряженно привстала, как бы ожидая кульминации сюжета.
