Ты уже взрослая. Настолько взрослая, что можешь со всем справиться сама. Но если ты читаешь это письмо, значит, Судьба приготовила тебе испытание. Не переживай и не волнуйся, испытание – часть жизни, и оно рано или поздно закончится. Тем более у тебя нет времени ни на грусть, ни на печаль, потому что ты нужна пленнику.
Да, я знала о нем всю свою жизнь. Знала, но ничего не могла сделать с этим. Очень надеюсь на твои силы и таланты, которые помогут тебе.
Не стесняйся обращаться к Сестрам – они всегда помогут тебе, не делом, так советом. И вспоминай меня за чашкой чая. Но не очень часто! Тебе нужно думать о будущем, а не о прошлом!
С любовью, Матушка Верба»
Стефания заплакала, дочитав письмо. Но, вспомнив слова Матушки о грусти и унынии, постаралась взять себя в руки. Значит, она знала о пленнике? Почему она ничего не сказала? Кто он, и почему она, Стефания, может, а может быть, и должна ему помочь? И кто такой Азазель, которого просил найти пленник? Да и что делать ей – сидеть остаток дней в пещере или попробовать что-то исправить?
Видимо, пора обратиться к Сестрам.
Но как до них добраться? Она была в Храме только однажды, давным-давно, почти сразу после того, как поселилась у Матушки. Помнилось, она сказала, что мы идем на очень важную встречу, и взяла ее за руку. Они вышли за забор и пошли по знакомой тропинке. Но несколько минут спустя, после того как они обогнули знакомый дуб, что рос у опушки, местность изменилась. И они вышли к огромному угрюмому замку, что стоял на возвышении.
Дальше она помнила очень смутно. Какие-то женщины в одинаковых одеждах и одна, которая отличалась от остальных – высокая, статная, в строгом, но очень элегантном платье. Она подошла к Стефании и всмотрелась в ее глаза. Затем погладила по голове и довольно кивнула.
Понятно, нужно попасть туда, к ней. Но как?
Повернув записку к свету, она заметила небольшой значок, который оставила Матушка на письме.
– Матушка, – как-то раз спросила Стефания, когда разбирала ее записи и заметки с рецептами и обрядами, – а что это за пометки на листах? Они пустые или полупустые, ведь на них можно что-то написать – бумага всегда в цене!
На что был получен ответ, что там тоже хранится информация – записи, но не для посторонних глаз. Нужно сделать несложный отвар, провести влажной тряпицей по листу и проявить надпись.
Стефания быстро сделала необходимые действия, и вот уже перед ее взором появился текст, который не так давно был скрыт от ее глаз.
«Я очень рада, что ты все поняла правильно. Ты уже была в Храме и помнишь его. Тебе достаточно его представить, а затем обойти старый дуб. Надеюсь, ты помнишь, как это делается. Тебе там всегда рады!»
Стефания быстро собралась. Да и что ей было собирать. Уже на выходе из пещеры она вспомнила о пленнике, но критичность мышления вернула ее в нужное русло: «Если он не один десяток лет (а Матушке было лет сто, а значит, возможно, столько, а может, и больше, он висел на цепях) он протянул, значит, и еще протянет. В любом случае, все будет хорошо».
Она кивнула и направилась вниз, в долину, где рос старый развесистый дуб.
Глава 1
Если тебя куда-то не зовут, это не значит, что тебе там не рады. Они могут стесняться позвать тебя не меньше, чем ты стесняешься сделать первый шаг. Так кто тебе мешает быть первым?
Вот и наступило лето. Начались каникулы, и сегодняшнее посещение института было последним в этом семестре. Теперь перерыв до осени – времени, когда все отдохнувшие и загорелые вернутся за парты.
Но меня это не радовало, и я знал причину. Идя по известной вам дорожке, на бульваре я ждал появления Зайца. Но его нигде не было. Не раздавался знакомый щелчок часов, не слышалось недовольное брюзжание и наставительные комментарии не звучали из пространства – не было ничего, что хоть как-то было похоже на что-то. Все было скучно и обыденно. Но я надеялся, очень надеялся на то, что вот-вот что-то появится в моей жизни.
Я остановился перед деревом, через которое мы входили в Нору последний раз. Дерево стояло обычное, можно сказать, банальное. Но вот из-за ствола появилась чья-то тень. Я напрягся в предвкушении долгожданной встречи, но на меня, смотря внимательным взглядом, вышел большой рыжий кот. Он сел неподалеку и начал вылизываться, демонстрируя полное погружение в процесс. Затем, закончив свое дело, встал и неспешно направился вдоль дорожки, видимо, взяв курс на ближайший магазин или помойку, где можно подкрепиться.
Казалось бы, наглый, самодовольный и независимый кот. Что в нем такого? Таких котов тысячи, если не миллионы. Но почему-то его образ вдруг подтолкнул меня к мысли о том, что я сам могу решать, как мне быть и что делать. Кто сказал, что я не могу прийти в Нору по собственному желанию? Кот сам решает, куда ему идти, где сидеть и как проводить время. Чем я хуже?
Немного робея, я подошел к стволу дерева и начал его обходить. Уже через мгновенье мой мир стал другим, и я увидел знакомые очертания старого дерева и вход в Нору. У меня слегка засосало под ложечкой и даже навернулись слезы. Я постоял, приходя в чувства, и направился к двери. Как меня встретят?
Я так и не смог открыть дверь – стоял, прислушивался, держась за ручку. За дверью раздавались знакомые голоса. Что именно они говорили, было не слышно. Но судя по всему, Заяц отчитывал Кролика за какой-то очередной проступок. А может, просто занимался нравоучениями. Как же я по ним соскучился!
В этот момент, когда я полностью забыл о мире вокруг, он неожиданно о себе напомнил. Я почувствовал, что кто-то теребит меня за штанину. Повернувшись, я увидел Бельчиху, смотревшую на меня с некоторым недоумением: мол, чего я тут стою.
Теперь уже отступать было некуда, и я толкнул дверь, попав в водоворот привычных и забытых дел.
– Я тебе говорю, – строго вычитывал Заяц, смотря на понурившего взгляд Кролика, – напортачишь ты, краснеть мне, а исправлять снова тебе. Вот и получается, что кроме того, что я буду краснеть, никакой выгоды это предприятие не принесет!
Он оглянулся на дверь и переменился в… я хотел сказать «в лице», но, наверное, правильнее будет сказать «в морде»!
– Рад вас видеть, молодой человек, – с достоинством произнес он, но было видно, что он действительно рад встрече.
А Кролик, более эмоциональный и открытый, просто полез обниматься.
– Мы тебя ждали, – тараторил он, буквально затискивая меня в объятиях, – а ты все не шел! Почему так долго?!
Я не знал, что ответить, но взгляд Зайца как бы говорил: «правду и ничего кроме правды».
– Я ждал, пока меня позовут.
Заяц ухмыльнулся и пошел к столику заваривать чай. Оттуда он прокомментировал мои слова:
– Кому надо, тот приходит. Тебе было нужно, ты пришел. А двери, – он показал лапой на входную дверь, – всегда открыты.
И в этот момент в дверь что-то сильно ударило. Кролик подошел и аккуратно приоткрыл ее. На пороге ворошилась рыжая куча мала. Это братья-белки возились между собой.
Увидев меня, они, как и Кролик, кинулись обниматься, расталкивая друг друга. А затем, увидев суровый взгляд Зайца, быстро ретировались на потолочную балку, где продолжили свою возню. И Зайцу пришлось строго кашлянуть, чтобы добиться тишины.
– Тебе всегда рады, – сказал он, расставляя посуду на столе, – и именно этого понимания мы и хотели добиться. Хочешь – приходи, не хочешь – не приходи.
Я не знал, как прокомментировать его простое и понятное высказывание, и поэтому просто сел пить чай.
– Вас только двое, – уточнил я, смотря на Зайца.
– Не считая этой шпаны, – ответил за него Кролик, указывая на братьев, смиренно застывших под потолком, – да.
– А где остальные?
Кролик взял из корзинки одну печенюшку и положил перед собой, как бы начиная отчет.
– Гоблин где-то между Храмом и Пещерой. То сидит в Храме и что-то настраивает, то уходит к себе в горы и там делами занимается. Но заходит, заходит – не забывает нас.
Положив вторую печенюшку на первую, Кролик продолжил:
– Тролль у себя дома, под мостом. – Затем на мгновенье задумался и дополнил: – Так он говорит, когда заходит за вареньем и сгущенкой. Впрочем, вот эти хулиганы его навещали, и он был на месте.
– А почему хулиганы, что не так? – я решил прояснить ситуацию, ощущая некоторый негативный настрой по отношению к молодежи. Шкодной, но вроде вполне вменяемой.
Кролик посмотрел на Зайца, и тот кивком головы разрешил Кролику закончить мысль.
– Да был тут инцидент, – Кролик почесал лапой за ухом, явно не зная, как подойти к изложению темы. – В общем, ты знаешь Тролля: проход – монетка. Нет монетки – нет прохода.
Он шумно отхлебнул из чашки, как бы выражая свое недовольство. Видимо, тем, о чем сейчас расскажет.
– А как-то раз по мосту шла небольшая процессия. Какой-то важный художник и его слуги. Его пригласили в Храм Войны писать портрет какой-то шишки. Так он ехал через мост – важный и надменный, пока Тролль его не остановил. И нет чтобы дать по монетке да и ехать дальше, он как давай качать права. Мол, он такой знатный, что даже кисточки, которыми он рисует, источают благодать и полны вдохновения. А потом, как и заведено у Тролля, залип со своей компанией в полном недоумении. Но это полдела. Постояли бы они, потопали на месте. Пришли бы люди из Храма и выкупили их. Но мимо пробегали вот эти молодые люди.
Он намеренно сделал ударение на фразе «молодые люди» и посмотрел наверх, где организовалась отрицательная тишина. Скажете, такого не бывает? Я тоже так думал. Но есть тихо, а есть вакуум, где все звуки исчезают, превращаясь в ничто. Именно так там и было. А Кролик между тем продолжил:
– Они как-то проникли в сферу времени. И это загадка – тот, кто проникает в сферу, замирает вместе с теми, кто в ней. Но они проникли совершенно безнаказанно и дернули у художника краски, мольберт и холсты. Они, видите ли, порисовать захотели. И когда всю компанию вызволили и довезли до Храма, оказалось, что рисовать то и нечем. Их обчистили! Скандал, крики. Пошли разбираться к Троллю. Но с ним что говорить? Он всех, кто был громче шума листьев, спеленал. В общем, большая процессия собралась перед мостом. Хорошо, медведи, прознав обо всем происходящем, сказали нам с Зайцем, что нужно что-то делать. Пришлось всех успокаивать, отпаивать чаем и мирить. А ведь еще чуть-чуть, и случилось бы что-то страшное!
– Ты не драматизируешь? – спросил я у Кролика, который только-только перевел дух – настолько ярко и эмоционально он рассказывал о делах минувших дней. – Ну было и было. В конце концов, краски и кисти – не велика ценность!
– Если бы на этом все закончилось, – сказал он, вытирая со лба пот, которого там не было. – Эти «молодые художники», – он вновь обратился к вакууму, подчеркивая, о ком идет речь, – надо сказать, очень и очень толковые, нарисовали Тролля – в подарок. И надо сказать, нарисовали отменно. Но то ли он не разбирается в искусстве, то ли был не в настроении… не понравилась ему картина: уничтожьте ее. Те ни в какую – мол, красота и практически произведение искусства. Он к ним – они, в обнимку с картиной, от него. Добежали до Норы, чтобы спрятать картину, да не рассчитали – снесли меня и Зайца по дороге. Я еще ничего, а вот Заяц почти месяц в гипсе ковылял. Правильно говорят: «мал клоп, да вонюч». Теперь от Норы ни на шаг.
– А что с картиной? – спросил я, еле сдерживая смех.
– А они ее спрятали, – Кролик развел руками, показывая Нору, – здесь. Но ЗДЕСЬ ее нет!
– Здесь, – раздался голос одного из братьев. Они явно были не сломлены и ничуть не унывали.
– Понятно, а остальные?
– Азазеля не видели давно, – уточнил Кролик, кладя третью печеньку в стопку. – По факту он ведь в опале. Нет, никто обратно его не загонял – видимо, в пекле дел и без него в достатке. Но и амнистию вроде не объявляли. В общем, он в неопределенном положении и в неопределенном месте.
Только Кролик закончил произносить фразу, как из угла, где находился Ритуал вызова, раздался громкий звук, очень похожий на звон колокола. По мере того как звук затихал, в центре возникла фигура Азазеля, сидящего на кресле с книгой в руках. Он был одет в домашний халат и, судя по его расширившимся глазам, явно не ожидал ничего подобного.
Все застыли в нерешительности, а между тем демон отложил книгу в сторону и сделал шаг, намереваясь выйти из круга. Что у него, на удивление, прекрасно получилось. Он оглядел всех присутствующих, заметив и парочку, притаившуюся на потолке, и задал безмолвный вопрос.
У нас, а именно у Кролика, Зайца и меня, не было на него ответа – мы дружно пожали плечами. На что Азазель флегматично кивнул головой и взял со столика пустую чашку. Налив в нее чаю, он указал на стопку печенья, лежащего перед Кроликом:
– Я так понимаю, ты занимался подсчетом голосов. А можно спросить, где ты взял это печенье?
– Ты думаешь, это я тебя вызвал? – возмутился Кролик.
– Нет, конечно, – Азазель махнул рукой и сделал глоток чая. Посмотрев на чашку, как будто она изменила вкус напитка, добавил: – Думаю, что среди нас нет того, кто мог бы это сделать.
– Есть предположения? – деловым тоном спросил Заяц.
Азазель отрицательно покачал головой, а затем добавил:
– Предположений нет, но список крайне ограничен. Никто, кроме Богов, не в состоянии сделать так.
Все притихли, ожидая продолжения, но его не последовало. Первым возмутился Кролик:
– Ты так и будешь сидеть и спокойно пить чай, зная, что какая-то Сила крутит тобой как тряпичной куклой?
Азазель спокойно кивнул и добавил:
– Буду сидеть, пить чай и общаться со старыми знакомыми. А потом вернусь туда, откуда меня вытащили. – Он помолчал немного и добавил: – Если за это время Тот, кто все это устроил, не проявит своего намерения.
Кролик возмущенно фыркнул и сел на место, а Азазель, мечтательно посмотрев на потолок, добавил:
– Помню, после Первой войны демонов меня пеленали четыре Архангела. И для этого им нужно было буквально крутить мне руки, связывая и переселяя в Ад. Здесь, как вы понимаете, дела посерьезнее. Не было ли за последнее время чего-то необычного, странного, удивительного?
Кролик и Заяц дружно развели лапами, демонстрируя отсутствие требуемой информации. А я на мгновенье задумался и уточнил:
– Возможность преодолевать временную сферу Тролля или прятать предметы на виду у всех так, чтобы они были в пространстве, но при этом их не было видно, считается?
Азазель кивнул и с интересом наклонился ко мне. На что я, подняв голову, обратился к почти незримым участникам нашей компании:
– Ребята, спускайтесь, нужно поговорить начистоту.
Раздалось шуршание, и вот уже перед столом стояли два лохматых бельчонка, виновато опустив глаза в пол.
– Доставайте, – строго сказал Азазель.
Бельчата не двинулись с места. Тогда демон подошел ближе и сел перед ними на корточки, как обычно это делают взрослые.
– Ругать никто не будет, – начал он, – но отдать придется.
Бельчата стояли как вкопанные, и Азазель продолжил:
– Я точно знаю, что это. Я знаю, как это работает. И я прошу вас отдать это только потому, что хочу, чтобы вы продемонстрировали нам, на чьей вы стороне.
Он показал на нас и добавил:
– На стороне Зайца или Кролика, которые не раз выручали вас из беды. На моей стороне и стороне Стажера, которые спасали вас от преследования Храма. Вы с кем?
Не успел Азазель закончить, как за спиной братьев появилась Бельчиха и взяла обоих за уши.
– Выбирайте, вы отдаете им то, о чем они говорят, или вы идете домой без ушей, но гордые, потому что сохранили свой трофей. – Затем потянула вверх и добавила: – И я не шучу.
Бельчата замахали руками, показывая, что вполне созрели для конструктивного диалога. Бельчиха отпустила их уши, и один из братьев взбежал по стене на потолочную балку, а затем вернулся, держа что-то в руках. Он аккуратно положил это на стол.
– Мы нашли это на дороге, – оправдываясь, сказал второй, – он лежал в пыли, и никого рядом не было. А это значит, оно никому не нужно и никакой ценности не представляет!
Все склонились над столом, рассматривая предмет, которым оказался глаз, одетый в оправу. По сути, это был кулон с глазом внутри. Глазом, который неожиданно для всех моргнул.
– Вот и разгадка, – довольно сказал Азазель, указывая на кулон. – Глаз Гора.
Со стороны комода, в котором хранилась постоянно пополняемая и изменяемая коллекция часов Зайца, раздался мелодичный звон. Вот только он не внушал большого оптимизма.
Заяц открыл один из ящиков и достал из них часы, которые были очень похожи по своей стилистике на глаз, который лежал на столе. Раскрыв их, мы увидели полное отсутствие стрелок. Вместо этого на каждой половине часов были закреплены маленькие песочные колбы, в которых медленно сыпался песок. Причем ссыпался он независимо от законов физики и силы притяжения.
– Первый раз такое вижу, – недоуменно сказал Заяц и отложил часы в сторону.
А тем временем Азазель вновь продолжил общение с братьями:
