Девочки не знают, что делать. Уйти или остаться?! Медленно прикрываю глаза – знак, что все в порядке. Сама же продолжаю работать.
Максимально быстро печатать не получается, не люблю, когда в моем биополе появляются нежелательные объекты.
– Ничего мне сказать не хочешь? – холодно, но терпимо.
– Я думала, это вы пришли мне что-то рассказать. Как селектор прошел? – произношу ровно. – Что-то новое вводят? – уже более заинтересованно.
– Ты со мной поиграть решила? – делает рывок и разворачивает мое кресло на сто восемьдесят градусов так, чтоб лицом к лицу быть. – Зубки выросли? – глаза в глаза. Мне такие подвиги даются тяжело, приходится поджать пальцы ног. «Соберись!». – Я тебе не советую, – наклоняется близко, слишком быстро.
Зажмуриваюсь и пытаюсь дышать ровнее. Ладони сжимаются до боли, я их не прошу – они сами. Всё было так хорошо, зачем только он появился?
Не вижу, но чувствую, что расстояние между нами сокращается, Юрьев делает глубокий вдох у моего виска, по мне пробегает волна дрожи. Это отрезвляет. Я не слабая!
– Отойдите, – толкаю ладонями его плечи. Он, не ожидая, делает шаг назад. – Если в отношении рабочих моментов информация отсутствует, то покиньте кабинет.
Этот козел усмехается.
– Ты серьезно? Думаешь, можешь мне указывать? Расслабилась что-то ты совсем, Телия. Может, пора завести служебное? – задумывается.
– А прошлое закрыли? – интересуюсь, будто не знаю.
Обычно они в месяц укладываются, я же особенная.
Юрьев переплетает пальцы рук, только указательные остаются прямыми. Ими он и касается своих губ. Задумывается. Вижу его взгляд, и этого достаточно: знать его мысли даже не хочется. Напряжение возрастает, неприятно.
– Вы о вчерашнем? У меня выездная. И не одна, с вашей легкой руки. Я на проверке была, – говорю серьезно. – Всё в рамках Регламента.
– В кино ты была, – повышает голос.
Понимаю, что он за мной явно лично не следил. Как же быстро информация разносится, минус маленьких городов.
– Вам о передвижении всех сотрудников… сообщают?
– Нет, – уже рявкает. – Только тех, кто охреневает.
Мне становится смешно. Стас. Не получается в своих мыслях уже называть этого урода по имени отчеству. Он же понимает и пользуется тем, что такое поведение мне несвойственно. Никогда так себя не вела, тем более на работе. Мне привычнее спокойствие, от любых разборок я физически себя плохо чувствую.
– Так, всё! Перерыв, – отталкиваюсь от стола и ожидаемо креслом задеваю Юрьева, который тут же шипит:
– Да что с тобой, блд! С каких пор ты так себя ведешь? – он слишком зол, впору пугаться, но соображаю я уже плохо. Адреналин разгоняет кровь, сердцебиение, как при хорошей такой тахикардии. – Нашла себе хахаля при бабле, и как, нравится? Может, и мне пососешь, сравнишь? Я тоже могу быть выгодным.
Второй раз в жизни позволяю себе заехать представителю мудачьего племени по роже. Не раздумывая.
Юрьев резко бледнеет, через секунду его бросает в краску. Прикрываю глаза, нельзя было, знаю. Но я себя не контролировала, и, в общем-то, не жалею. Слышу, как за спиной открывается дверь.
«Пожалуйста, пусть это будут мои девочки», – мысленно прошу, иначе точно работать будет тут невозможно.
Глава 13
Открываю глаза. У Юрьева разве что пар из ушей не валит. Резко срывается и вылетает из кабинета, хлопнув дверью так, что ее стеклянная часть аж вибрирует.
Падаю в свое кресло, ноги подкашиваются. Неспешно поворачиваюсь. Девочки так и стоят недалеко от двери, разве что расступились, оно и понятно. У Юли из рук стопка документов чуть ли не падает.
– Он тебя обидел? – Таня швыряет бумаги на стол и подходит ближе ко мне.
– Это из-за вчерашнего? Ты же всего на полтора часа раньше ушла, а приходишь постоянно на час раньше, когда уходишь, вообще не представляю.
– Все в порядке, – вдох-выдох, голос вроде не надрывный. Хотя от обиды я готова расплакаться.
– Просто Стасик – пидорасик, – Таня возвращается к двери и закрывает её. Я смотрю на неё и не понимаю. – Надо тебя расслабить. Бледная, капец.
Юля понимает с полуслова и торопится достать бокалы. Пока Таня открывает бутылку красного.
– Вы чего? До обеда еще времени вагон, – я определенно туплю, смотрю на часы и не понимаю времени. Трясет знатно. – Да и после него четыре часа…работы.
– Прекрати! Пора перестать быть такой правильной. Тошно. Этим пользуются, не заметила? – Таня показывает на дверь.
– Я давно говорю, что пора начинать пить шампанское по утрам. Всего бокальчик и жизнь прекрасна! – Юля старается говорить беззаботно, но я-то ее выучила и знаю, как она нервничает, когда что-то случается.
– Ты только полгода как из декрета вышла, – становится смешно, но идея, надо признать, неплохая.
Следующий час девочки как могут пытаются меня «расслабить», и у них это получается, насколько позволяет ситуация.
Спасибо, что вопросов не задают.
Обстановка становится такой же легкой, как и обычно в нашем кабинете. Если бы мне посчастливилось занять место в каком-то другом кабинете отдела, я бы точно уволилась.
В голове роятся мысли относительно происшедшего, руки так немного и потряхивает, но вслух я не озвучу ни одной. Всплывает мысль о том, что Гайворонский бы себе не позволил так разговаривать.
Он даже потрахаться предложил завуалировано и насколько можно деликатнее.
Ближе к вечеру к нам на своих длинных и тоненьких ножках заплывает Олеся.
– Наконец-то поймала вас. Вы слышали? – взмахивает руками, без малого хлопает. – Никогда не в курсе происходящего, сидите в своем подземелье, – усаживается в свободное кресло. – Стас сегодня злой как чёрт. Говорят, даже Герцогине от него досталось. Прикиньте, покровительнице своей нахамил, – заливисто смеется.
Мне же это смешным не кажется. В прошлые разы мы с ним спокойнее всё выясняли, но как показал сегодняшний случай, не слишком доходчиво.
В топ сплетен входит версия о том, что я стала заместителем начальника отдела благодаря тому, что дала (или даю) Станиславу Валентиновичу. Даже несмотря на то, что он пришёл к нам после моего назначения, эта несчастная пара недель погоды не сделала. Вторая же (или первая по значимости?), заключается в том, что тот же Стас Валентинович спит с нашим главным руководителем, она же Герцогиня – начальник инспекции, и эта женщина преклонного возраста души в своем мальчике не чает. Вести такую бурную «половую» жизнь мужчине не мешают ни красавица жена, ни малые дети.
– А самое главное, как сказала Лариса, ему кто-то по роже заехал, – снова смеется, а меня передергивает. – Посмотрела бы я на этого смельчака, он же злопамятный, пипец!
Юля с Таней переглядываются снова в шоке – зачастило состояние.
– Может быть, показалось, – произносит Юля.
– Да нет, там точно. Может, ещё кого натянул, а Герцогиня узнала.
– Так он же на нее наехал, а не она на него, – снова Юля.
– Ну а ты бы не наехала, если бы тебе прилетело? Авторитет его пострадал, – встает со вздохом. – Эх, скучные вы, уйду от вас, – от этих слов Олеси Таня хихикает, но на удивление неестественно.
Как только закрывается дверь, Таня произносит:
– Что произошло? Он опять приставал?
– Да ну брось, ничего такого.
– В прошлый раз сама видела, что бы ты не говорила. Так нельзя!
– Нет, – собираюсь с духом. – Сказал просто то, на что права не имел.
Дальше не продолжаю, потому что боюсь расплакаться. И хотя девочкам доверяю, показывать свои слабости кому-либо я не хочу.
Глава 14
Следующее утро начинается с расширенного совещания. Приходится приложить немало усилий, дабы сохранить самообладание. Распекают меня жестко, во всю мочь. Присутствующие разве что рты не открыли, больно уж интересно наблюдать за публичной поркой.
– Станислав Валентинович, скажите, как именно это можно доказать. По порядку. Я всё запишу, какие мероприятия? – в подтверждение открываю ежедневник на чистом развороте, щелкаю ручкой.
Ответом мне служит тишина. Если бы взгляд поджигал, я бы уже догорала. Когда он пришёл, все утверждали, что его специально прислали, мол, нашему руководству на пенсию пора. По истечению пяти месяцев слухи полярно изменились, но перечить Стасу мало кто желает. Мало ли, вдруг всё-таки станет новым руководителем.
– Мы с вами знаем, что виноградников, что у нас, что у наших соседей, меньше, чем самолетов в аэропорту, но с документами там всё чисто. Это не наша сфера, Минсельхоз, Росалкоголь должны их проверять наличие многолетних насаждений и готовой продукции.
– Тебя забыли спросить, кто и что должен! – рявкает так, что коллега из оперативного отдела, надо сказать, почтенного возраста дама, охает, хватаясь за сердце.
Пренебрежительное отношение к коллективу. К ору на рабочем месте отношусь хуже, чем к мату. Хотя и последний появился в моем лексиконе только на юге. Унылая особа переехала несколько лет назад из Санкт – Петербурга.
– Через три дня собираемся тем же составом, и каждый, – Юрьев обводит присутствующих взглядом, – должен внести предложения. А привыкли только ничего не делать и ждать премий. Начинайте работать! – включает строгого босса.
Из его кабинета выхожу в числе первых. Голова болит нещадно. Словно в лобную долю клин вогнали. В такие моменты хочется послать всё к черту, уволиться и заниматься сыном и собой. И, в общем-то, если немного снизить расходы, то можно. Но страшно: оставить мозг в «статике» страшно. А учитывая специфику работы в налоговой и ограниченное количество заманчивых вакансий в городе, быстро найти другое место работы я не факт, что смогу. Пока идем к кабинетам, большинство судачит о том, что кое-кто с цепи сорвался в последние дни.
– Может, жена не дает, – слышу универсальную фразу одной из коллег.
– Я бы тоже такому кобелю не давала. Отпускаешь на работу, а он тут всех кого не попадя… – второй голос звучит шепотом.
Хочется думать, что я слишком мнительна, чувствую, как на меня смотрят две пары глаз.
Как только входим в кабинет, Таня выдает:
– Ну и суки, – погруженная в мысли, я не понимаю, о чем она, видимо, непонимание отражается на лице. Таня добавляет. – Да так. Все здесь не присутствующие.
Происходящее удивляет, ведь слова звучат от одного из самых позитивных людей в моем окружении. Сейчас же я не чувствую привычного юмора.
– Еще немного и Ирина Федоровна выйдет из отпуска. Будет попроще. Свои-то обязанности она возьмет на себя, – Юля решает нас подбодрить.
– Да мне не трудно, – произношу сразу, как только глотаю таблетку.
– Оно и видно, – девочки переглядываются.
Если у меня и есть интуиция, то сейчас она вопит о том, что у кого-то от меня есть секретики, и они очень хотят вырваться наружу.
– Да говорите уже. Отпустить вас надо? Можете идти, скажу, что на осмотре.
Девочки не уходят, наоборот. Два милых создания садятся с двух сторон от моего стола,
г-угольной формы.
– Нам ты нужна, – Юльчик тянется ко мне. – На выходных брат с семьей приезжает. Мы решили общее день рождения малышам организовать. Свекры поддержали, но надо задать пыли, – Юля улыбается, но немного с грустинкой. – Я была бы рада, если ты сможешь время найти и поприсутствовать, а то слушать мне весь вечер, кто пьет, кто жену бьет. Егору тоже должно быть весело, много детей его возраста будет.
– Юль, – сложно быть интровертом: каждый раз нужно придумывать разные причины, желательно не повторяясь.
– Да я знаю, Июш, ты не любишь. Будет неплохо, погода хорошая.
– Иди обязательно, – подключается Таня. – Я и так не могу, придется тебе за двоих отдуваться. А так бы мы ууух, но у Жени соревнования, кто-то должен с ней быть.
– В чем подвох? – попеременно перевожу взгляд, по лицам вижу, что попала в десятку – он есть. – Не скажите, я точно откажусь.
– Григорий приедет, – сдается Юля.
– Твой брат, живущий в Питере, вдвоем с колли. Арго любит сыр, особенно твердых сортов.
Юля хохочет.
– Боже! Зачем ты это запомнила? О записи на прием к окулисту она забыла, а за любовь псины к сыру… – снова хохочет. – Григорий оценит твою внимательность, в нем любви к этой прожорливой твари больше, чем к нам.
– Я помню ИННки всех, кому акты составляла.
Юля стремительно поднимается, подходит к карте мира, висящей слева от меня.
– А ты знаешь столицу Македонии? Давай же, – подгоняет. – От твоего ответа многое зависит.
Мысли в голове летят со скоростью звука. Юля не представляет, насколько «всё» зависит от моего ответа. Пытаюсь сконцентрироваться и не могу.
Помните, в школе говорили: главное учите, во время экзамена обязательно вспомните. И вот он – ответственный момент. Ты учил, а вспомнить не можешь. Привет, паника! Примерно такие чувства испытываю сейчас. Слева от меня карта мира, за спиной карта России. К географии я всегда испытывала теплые чувства, папа, пилот-международник, только подогревал эту страсть. Четыре года назад я для себя решила, если опять что-то начнется, я начну забывать информацию постепенно. Если забуду столицы, города-миллионники, административные центры, то снова скоро настанет пи***. Забыть выключить утюг – это другое: усталость, загруженность, просто рассеянность. Здесь же большая часть моей жизни, такое не забывается. Ладони становятся влажными. Пожалуйста…я не хочу больше стоять на краю.
