Аля Кьют "Эффект бумеранга"

У меня голова шла кругом. Я не придумала ничего лучше, чем спросить:

– Зачем тебе Маша?

– А тебе? – ответил Игорь вопросом на вопрос. – Возьми деньги и поезжай в Бодрум, как обычно.

Я вскочила из-за стола, задев его. Чашки звякнули. По светлой скатерти растеклись кофейные пятна. Игорь поморщился и брезгливо убрал руки со стола.

– Хватит попрекать меня проклятой Турцией, – зашипела я. – Ты сам меня туда отправлял, чтобы спать с малолетней нянькой.

Муж скрестил руки на груди и не собирался оправдываться. Он стоял на своем.

– И ты с радостью сваливала, Кира. Не ломай традиции. Уезжай. Сейчас отличная погода на побережье. Я позабочусь о Маше.

До меня начало доходить.

– Ты позаботишься о моей дочери или твоя любовница?

– Мы вместе, – спокойно ответил Игорь.

– Черта с два! Сам собирай вещи и вали в город. Живи тут хоть с Мариной, хоть с чертом!

Я топнула ногой с досады.

Игорь вообще не показывал эмоций. Сомневаюсь, что он их испытывал. Стыда или сомнений у него точно не осталось. Он отрицательно покачал головой и сказал:

– Все будет, как я сказал.

– Я не собираюсь отдавать тебе ребенка и дом. Купишь себе ещё один и нарожаешь с новой женой новых детей. Совет да любовь. Забыл, что при разводе…

Я собиралась козырнуть нашими прекрасными законами, которые были на моей стороне. И ребенка, и имущество я имела полное право оставить себе.

Но у Игоря остался козырь в рукаве. Вчера он уже применил его и сегодня не постеснялся.

Он встал из-за стола, выбросил вперёд руку и сжал мое горло. Я не успела среагировать и просто остолбенела от страха. Его пальцы больно давили на шею. В глазах был тот же дикий блеск, что и вчера.

– А ты забыла, что у меня много полезных связей, Кира. Плевал я на законы и сраные судебные традиции. Никто не отдаст тебе ребенка. Через мой труп. Поняла?

Я схватилась за его запястье, пытаясь отодрать руку, но тщетно. Игорь наклонился к моему лицу и зашептал тихо и зловеще:

– Забыла, из какой жопы я тебя вытащил? Где ты жила? Какой была? Спасибо должна сказать и кивать на все, что я говорю. – Он резко отпустил, и я закачалась. – Теперь понятно?

Я кашляла, не в силах ответить ему хоть что-то.

– Если начнешь мне мешать, я быстро найду управу. И Машу ты вообще не увидишь. Я не шучу, Кира. Лучше вообще уезжай из Москвы. Дай нам пожить спокойно. Денег в провинции тебе хватит не на один год.

Он достал из внутреннего кармана конверт, бросил на стол и пошел к выходу.

– Я ни на что не соглашалась, – прохрипела я. – Маша…

– Ты на все согласна, Кира, – ответил за меня муж. – Живи тихо или пожалеешь.

Он пошел к двери, бросил на тумбочку ключи к моим. Конверт с деньгами тоже остался лежать на столе. Я рванула за ним.

– Игорь, не поступай со мной так, – взмолилась я, забывая о гордости. – Не поступай так с Машей. Ей нужна мать.

Он обернулся, хотя уже взялся за ручку двери и приоткрыл дверь. Игорь захлопнул ее обратно и сказал мне:

– А у нее будет мать, Кира. Молодая, веселая. Им даже не придется привыкать друг к другу.

Я окаменела. Он не мог серьёзно говорить такую чушь.

– Марина может стать кем угодно, но не матерью Маши, – проговорила я.

– Она станет моей женой и родит мне ребенка. У Маши будет брат или сестра. Она мечтала об этом. И ты не будешь лезть в нашу семью. Или пожалеешь.

На этом муж посчитал разговор законченным. Он вышел и оставил меня одну.

Я слишком хорошо знала Игоря, чтобы игнорировать его угрозы. Мы вместе с юности. Он мой крутой парень-хулиган. Каждая девочка из хорошей семьи обязана влюбиться в такого. А каждый такой хулиган обычно попадается. Игоря могли осудить, но кто-то ему помог, отмазал. Ему даже условку не дали. Тогда мы на радостях пошли и расписались. Я думала, это знак. Очень любила его.

Со временем до меня начало доходить, что взрывной характер мужа и жесткий нрав – это не лучший багаж для брака и семьи. И люди, с которыми он то встречался, то говорил по телефону, тоже не внушали доверия.

Стоит признать, что вместе с этими людьми в нашей семье завелись и деньги. Я никогда не думала, что можно не смотреть на цены в магазине, покупать каждый сезон новую шикарную сумку, ездить на отличной машине и летать в отпуск не в Анапу, а куда угодно.

В одном из таких отпусков мы зачали Машу. Я чудом доучилась на маркетолога, родила сразу после диплома. Игорь дома бывал все реже. Он остыл ко мне. Дочь тоже не вызывала у него восторга.

У меня еще и послеродовая депрессия началась. Я очень любила дочку, но не справлялась со своими нервами. Вернее, справлялась. Я терпела. Принципиально отказывалась от няни и помощи бабушек.

У меня было все, но я чувствовала себя очень несчастной за высоким забором своего пафосного дома.

Игнорируя перекошенный стол и разлитый кофе, я вышла на балкон.

К черту Игоря и Марину. Пусть делают, что хотят. Мне не нужны деньги и бизнес Давыдова. Я все равно ни черта не понимаю, как он сколотил свое состояние. Догадываюсь, что не очень законно, но не более того.

Пусть живет, как хочет, но мою дочь забрать он не имеет права.

Я набрала Машу, но она не взяла трубку.

Господи, как я могла уехать вчера, не поговорив с ней.

Вспомнился Игорь, который настоял на моем отъезде без ребенка.

Он сразу это придумал или с утра?

Да и какая разница.

Я увидела, как мой муж выходит из подъезда, разговаривая по телефону. Он сел в машину и уехал. Недолго думая, я помчалась прочь из дома. Мне нужно забрать дочь.

Впервые в жизни я мчалась с бешеной скоростью, игнорируя большинство правил. Я срезала везде, где могла, и буквально влетела в наш поселок, остановилась у ворот. Искала пульт, но его не было. Я всегда оставляла пульт в машине. Никогда не брала домой.

Наплевав на пропажу, я стала снова и снова звонить Маше и в звонок. Отправила дочке несколько сообщений, но она не отвечала.

Неужели Игорь отвез ее к матери? Но что тогда с телефоном?

Ответ на мой вопрос дала… Марина.

Девушка вышла из калитки, сложила руки на груди и посмотрела на меня с издевкой и превосходством.

Она была одета в уютный велюровый спортивный костюм и пушистые тапочки. В таком виде она едва ли тянула на совершеннолетнюю. И кажется, оделась так не случайно.

Уезжай отсюда, Кира, – приказала мне малолетняя няня.

Тон Игоря она переняла идеально, но вида страшного не имела. Я не сдержала усмешки.

– Я хочу забрать дочь, – сказала я и собиралась подвинуть девчонку.

Но она захлопнула калитку и показала мне брелок от ворот.

– Ты не войдешь без этого. К тому же Игорь запретил. Теперь я тут живу. Я его жена, а не ты.

– Живи хоть в аду, Марина. Я хочу видеть мою дочь. Открой ворота!

Мой голос сорвался. Думаю, я выглядела жалко, но мне было плевать.

Марина не реагировала, и я заорала:

– Открой чертовы ворота!!!

– Нет, – уперлась Марина. – Маша не хочет тебя видеть. Сколько можно издеваться над девочкой, Кира? Ты бросила ее уже сто раз.

Всплеснув руками от возмущения и негодования, я ткнула пальцем в Марину:

– Ты никакого права не имеешь судить меня. Я поговорю с дочерью, даже если придется отобрать у тебя чертов пульт.

Марина отошла на шаг. Думаю, она поверила в серьезность моих намерений. Я была готова броситься на нее, выдрать чертову открывалку и прорваться к Маше любыми средствами.

К сожалению, позади меня завизжали тормоза машины. Я уже знала, кто приехал, и не удивилась, ощутив на своих руках хватку мужа.

Он уволок меня от дома и буквально затолкал в машину.

– Последнее китайское предупреждение, Кира! – процедил он. – Чтобы я тебя не видел больше здесь. Не приближайся ни к Маше, ни к Марине.

Он захлопнул дверь и издевательским жестом указал мне на выезд к шоссе.

Я не собиралась его слушаться. Умирая от беспомощности, я зажала сигнал. Марина зажала уши. Игорь поморщился. Я снова и снова давила на клаксон, пока соседи не выбежали на улицу.

Радуясь, что хоть что-то мне удалось, я рванула навстречу людям.

Глава 3. Ошибка

– Не стоило вам устраивать скандал, Кира Викторовна, – ласково проговорил полицейский. – Скажите спасибо, что на десять суток не оставили.

За последние два дня мне слишком часто предлагали быть благодарной. Я промолчала, только сильнее закусила губу.

Служитель закона был прав. Ничего хорошего из моего скандала на глазах у соседей не вышло. Никто из знакомых меня не поддержал, даже не посочувствовал. Только вызвали полицию. Пока я орала на Игоря, приехал наряд. Быстро приехали. На кнопку экстренного вызова в таких местах реагируют действительно экстренно.

Не менее быстро ребята в форме назначили меня виноватой, затолкали в машину и увезли в отделение. У меня отобрали ключи, телефон и ботильоны на шпильке. Я просидела в камере около часа, а потом за мной пришел этот мужчина. Он не представился, но вывел из каталажки и проводил в обшарпанный кабинет. Босиком.

– Знаете, соседи очень просили, чтобы мы вас оставили на десять суток за хулиганство и нарушение порядка, – продолжал вещать то ли опер, то ли следователь.

Черт знает, кто он такой.

Я продолжала дуть губы, тереть замерзшие ноги и молчать. Боялась до ужаса и понимала, что закон сейчас точно не на моей стороне.

– Чайку хотите? – неожиданно предложил полицейский.

– Хочу позвонить моему адвокату. Я ничего не скажу вам, – дерзко, хоть и тихо, ответила я.

Мужчина рассмеялся.

– Отлично. Адвокат вам точно понадобится.

– Значит, можно позвонить?

Мой голос дрогнул и выдал с головой.

– Адвокат вам понадобится, если продолжите упрямиться. – Он прошел к окну, на котором стоял чайник, и нажал кнопку. – Давайте все-таки попьем чайку. Вы замерзли, кажется.

Я замерзла. Ноги окоченели. Кроме этого, меня трясло еще и от страха. Все угрозы Игоря оживали перед глазами, превращались в плохое кино про меня.

Чайник вскипел быстро. Я вздрогнула от его пронзительного сигнала. Мой инквизитор усмехнулся. Признаться, я была готова отбросить гордость и принять его проклятый горячий чай. Однако он налил кипяток в грязную кружку, бросил в неё пакетик и поставил передо мной.

Кажется, даже замерзая насмерть, я не смогу прикоснуться губами к серому фаянсу.

– Пейте, Кира Викторовна. Расслабьтесь.

Я покачала головой, отвергая и его чай, и предложение.

Сотрудник вздохнул и присел обратно за стол. Он сцепил руки в замок и наконец перешел к делу.

– У меня на руках показания ваших соседей о неадекватном поведении. Ваш муж утверждает, что вспышки ярости и агрессия не впервые.

Я сжала кулаки и прошипела зло:

– Конечно, он утверждает. Было бы странно, если бы он за меня заступился.