Я поблагодарила доктора, и он вышел из палаты.
Мне не терпелось оказаться вне стен больницы. До этого я три месяца провела в своем доме в одиночестве, под присмотром полиции. И долгое время ощущала себя в ловушке. А уже на второй день долгожданной свободы меня избили, и теперь я оказалась здесь. Как только выйду, принесу в жертву барана[4 - Имеется в виду традиция жертвоприношения в исламе. Жертвоприношение является одним из важных обрядов поклонения. Наиболее известным жертвоприношением является удхия – жертвоприношение в праздник Курбан-байрам, но помимо нее мусульмане приносят в жертву барана по случаю рождения ребенка (акика), а также в качестве обета (назр курбан). – По материалам Википедии.].
Если завтра меня уже выпишут, у меня возникнет новая проблема, а именно – куда я пойду после того, как покину стены больницы?
Я еще раз переговорила с братом по телефону, который мне дал Ариф. Во время нашей короткой беседы он предложил мне еще какое-то время оставаться под надзором полиции. Я категорически отвергла это предложение. Тогда в качестве альтернативы он предложил пожить вместе с Караном и его людьми, пока он не решит какие-то свои вопросы. Когда я отказалась и от этого, он стал настаивать на варианте с полицией, потому что хотел удостовериться, что я буду в безопасности, пока он занимается своими делами.
Интересно, а знал ли Каран о предложении Ясина? Тогда ему пришлось бы впустить меня в свой дом просто потому, что мой брат попросил об одолжении. Эта начинало бесить. Тем более уже завтра меня выписывали, а Каран с Омером так и не навестили меня. Я расстроенно вздохнула. Арифа тоже давно не было видно. После напряженного разговора с полицией я увидела, каким он может быть на самом деле, и меня это напугало.
Вчера, когда я ела, ко мне подошел Ариф, сказав, что если я уже чувствую себя лучше, то ко мне готова приехать полиция и взять показания. Я тут же согласилась, чуть не подпрыгнув от радости. Ведь до сих пор я не знала подробностей того, что случилось той ночью, и мне хотелось выяснить, кто на меня напал. Наконец-то у меня появился шанс узнать детали, поэтому мне было сложно скрыть волнение.
В течение получаса приехали люди в форме и попросили написать заявление. Я рассказала им, через что прошла в ту ночь. У меня было мало информации об инциденте, поэтому известие, что нападающим мог быть кто-то из моих ближайших родственников, сильно меня подкосило. Я не хотела ворошить прошлое, долгие годы я пыталась его забыть. Если бы я разговаривала с полицией стоя, то тут же рухнула бы навзничь. Я хотела двигаться дальше, не оглядываясь назад.
Я узнала, что у Арифа тоже взяли показания. В ту ночь никто ничего не видел, и, к несчастью, вокруг не было ни одной камеры наблюдения. Полиция сказала, что до сих пор не смогла выйти на след нападающего из-за всех этих неблагоприятных факторов.
Неудачница – наше второе имя.
Двое молодых полицейских внимательно слушали и записывали мои показания. Ариф пристально наблюдал за ними. Он стоял в углу палаты, словно телохранитель, ни на секунду не упуская полицейских из виду. Он и правда был очень высоким и крупным. Из-за суровых черт лица его взгляд выглядел устрашающе. Гладко выбритый подбородок немного смягчал образ, но стоило Арифу нахмурить брови, как он вновь возвращал себе привычный суровый вид. Мой взгляд то и дело обращался к нему, и в какой-то момент я поняла, что Ариф держал смартфон в руках, давал человеку на том конце слышать каждое слово, которое я говорила во время дачи показаний.
Конечно, это могли бы только те двое, которых не было сейчас в палате, но которые хотели знать каждый мой шаг вплоть до того, какую еду я выбрала на обед. Я решила сосредоточиться на разговоре с полицейскими и вернулась к собеседникам, а потом заметила, как один из них с любопытством меня рассматривал.
И что это значит, Ляль?
Я имею в виду, он говорил и смотрел на меня так, словно пытался флиртовать. Я постаралась игнорировать его знаки и вела себя как обычно.
Если ты нравишься мужчинам даже в таком состоянии, у меня просто нет слов.
Тот же полицейский, уже после того, как я закончила свой рассказ, протянул мне визитку и, улыбаясь, произнес:
– Если вам что-то понадобится, то не стесняйтесь, звоните.
Спасибо, конечно, но что мне может от него понадобиться? А если что-то и будет нужно, неужели я захочу это спрашивать у него?
Интересно, если Ариф услышит это, то останется ли в стороне? Конечно же нет. Каким-то непостижимым для меня образом он тут же оказался рядом и, протянув руку, выхватил визитку прямо у меня перед носом.
– НЕЛЬЗЯ, – на октаву выше, чем обычно, произнес он.
– А тебе какое дело, тебя спрашивали? – спросил полицейский, и, кажется, его ответ еще больше разозлил Арифа.
Ариф с вызовом взглянул на полицейского, тот ответил ему тем же. А в это время кто-то кричал из динамиков смартфона. Я переводила взгляд с Арифа на полицейского, а потом на телефон, словно наблюдала за теннисным матчем.
Вижу, тебе весело, Ляль.
– Просто делай свою работу, мелкий чиновник! – выкрикнул Ариф с нажимом.
Мелкий чиновник? Забавные вы, конечно, ребята.
Этот самый чиновник в долгу не остался и тут же ответил:
– Я тебя, что ли, должен спрашивать, как делать мою работу?
Ситуация могла вот-вот выйти из-под контроля, и я решила вмешаться.
Если тебя не затруднит это сделать.
– Господин полицейский, спасибо за заботу. Как видите, в этом нет необходимости; если мне что-то понадобится, Ариф рядом, он обо всем позаботится. Хорошего вам дня и легкой службы, – протараторила я.
И Арифу, и полицейскому передалось мое волнение, потому они не стали разбираться дальше. В конце концов, это я здесь была пострадавшей. Им должно быть стыдно за такое поведение.
Когда полицейский понял, что ему здесь больше ничего не светит, то просто кивнул и вышел из палаты вместе со своим коллегой. Но, уходя, он не забыл окинуть Арифа презрительным взглядом. Даже я ощутила напряжение между этими двумя, но на Арифа, похоже, взгляд полицейского никак не подействовал. Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, а потом повернулась к Арифу.
– Ты что вообще такое делаешь? Зачем препираться с полицейским? – осуждающе спросила я.
Этот сумасшедший придурок понятия не имел, на сколько месяцев его могут арестовать только за одну эту визитку.
А ты как будто прикипела к нему, Ляль.
Ариф сделал вид, что не услышал меня, и вместо этого приложил смартфон к уху.
Дурак он, что ли? Горбатого могила исправит.
Ну давай, иди на рожон, еще ударь кого-нибудь. ИДИОТ.
Пытаясь не встречаться со мной взглядом, Ариф пару раз бросил кому-то в трубке короткое «без проблем», а потом вышел из палаты. Серьезно, он злился на меня из-за того, что я пыталась помочь ему не ввязываться в проблемы?
Вечно вокруг нас одни дураки.
После этого я больше не видела Арифа. Обычно он по пятьдесят раз на дню спрашивал меня «как дела?», но после показаний полиции ни разу меня не навестил. Мы с ним мало разговаривали и до этого, но его отсутствие еще больше усилило чувство одиночества. Во мне нарастало бессилие, как тогда, когда я месяцами не могла поговорить ни с единой живой душой. Поэтому меня радовало даже простое приветствие.
И вот сейчас это первый раз, когда я вновь увидела Арифа после той ссоры. Постучавшись, он вошел в палату. Скрестил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он. В его голосе сквозил холод.
О, боже, теперь он мне мстил.
Ляль, ты ослица.
Это все из-за твоего упрямства.
Я раздраженно выдохнула и приподнялась с кровати:
– Ариф, тебе не кажется, что ты переигрываешь?
Я сыта по горло его поведением.
Посмотрим, предел ли это…
– В смысле? – спросил Ариф, озадаченно подняв брови, словно не понимая, о чем я говорю.
И даже не покраснел!
– Ладно, проехали, – ответила я, закатив глаза. – У меня все хорошо. Доктор тоже ничего не обнаружил, поэтому завтра я могу выписываться из больницы, – закончила я таким же безжизненным голосом, подражая Арифу.
– Я уже знаю.
Он все еще хмурился.
– Тогда зачем спрашиваешь? – нахмурилась я в ответ.
Как был дураком, так таким и остался. Ну и продолжай в том же духе, БЕСТОЛОЧЬ.
Не говоря ни слова, он в последний раз взглянул на меня и опять вышел из палаты.
Стоило тебе начать общаться с Арифом, как ты и его потеряла.
Я как дура в итоге осталась совсем одна.
Закрыв лицо руками, я какое-то время провела в этой позе. Обычно я хорошо сходилась с людьми, но в этот раз все пошло не так. Было неприятно признавать, что своими действиями я оттолкнула еще одного человека. Я потерла глаза, надавив пальцами на веки, и медленно поморгала. Дверь палаты снова открылась, но я все еще видела нечетко.
Ариф вернулся, и на его лице застыло удивление; наверное, это из-за моих покрасневших глаз, ведь могло показаться, что я только что плакала. Хотя было бы неплохо, если он действительно так подумал. Поэтому, чтобы немного его позлить, я сделала вид, будто он застал меня врасплох. Пусть раскаивается в своих поступках.
Ты настоящая дьяволица.
Нет, просто рядом со мной больше никого не было. Я хотела, чтобы он знал, что я чувствовала; я хотела, чтобы он тоже плакал от того, как сильно меня обидел.
Ну конечно, будет он плакать.
Ариф растерянно уставился на меня. Было очевидно, что он расстроился от увиденного. Он подошел ближе.
– Может, хотите поесть? – его тон, в отличие от прошлого раза, стал мягче.
Я что, похожа на ребенка? Он думал, я плачу от голода? Я не стала говорить это вслух. И вообще, теперь мне было жаль, что он так искренне огорчился.
– Угу, – сказала я, кивнув. Все это выглядело так, будто он разговаривал со своей младшей сестрой.
– Чего тогда вы бы хотели? – спросил он, улыбнувшись.
Ариф точно поверил в мою игру, больше между нами не было проблем.
На самом деле мне ничего не хотелось. Я проснулась совсем недавно, однако меня постоянно клонило в сон. Взглянув на часы, я увидела, что они показывали 19:19. Я планировала посмотреть новости по телевизору и лечь спать. Вернувшись в горизонтальное положение, я ответила:
– Ариф, мне уже не хочется. Я лучше посплю.
Он больше не тревожил меня расспросами. Кивнув, он тихо сказал:
– Хорошо, как хотите, – и вышел за дверь.
Включив телевизор, я начала просматривать каналы. Через пару минут Ариф снова вернулся.
Слушай, это тебе не гостиница туда-сюда ходить.
Он, не говоря ни слова, протянул мне свой смартфон, и я поняла, что мне все равно не удастся отвертеться от разговора. Всем своим видом Ариф показывал, что ни одно оправдание на него больше не подействует.
Может, просто поговорим, Ляль?
Я взяла телефон в руки и произнесла:
– Да?
После паузы в пару секунду раздался голос Карана:
– Как ты?
Казалось, прошли годы с того момента, как мы общались в последний раз, и, услышав его, мое сердце вдруг начало биться с бешеной скоростью. Я хотела приложить ладонь к груди, чтобы успокоиться, но Ариф все это время смотрел на меня. Странно, почему я так разволновалась. Немного поерзав на кровати, я неразборчиво пробормотала:
– Хорошо. Как твои дела?
– Ну, раз ты решила поговорить со мной, то хорошо, – ответил он с ухмылкой в голосе.
Он пытается меня развеселить?
Да.
– Ладно, – произнесла я, не зная, что еще ему сказать.
Каран засмеялся. Интересно, как он выглядит, когда смеется?
Это то, о чем нам нужно думать прямо сейчас?
– Мне сказали, ты ничего не ела, – произнес он. – Ты не голодна?
Его голос звучал так же устало, как и мой. Я утомилась лежать в кровати. Интересно, а что он делал такого, что так устал? Почему они с Омером тогда так быстро ушли?
– Я голодна, но кусок в горло не лезет.
И это была правда. После отравления мне не хотелось притрагиваться даже к фруктам. Я бы лучше съела шашлык, но такой возможности мне точно не представится в ближайшее время.
– Я буду в больнице через два часа. Если тебе что-то нужно, то скажи, я привезу, – сказал он мягко.
Они вернутся.
Я тут же снова приподнялась на кровати и заправила волосы за ухо. Новость о возвращении Карана разволновала меня. Я думала, что больше никогда его не увижу.
– Хорошо-о-о, – только и смогла выговорить я.
Я бессознательно протянула букву «о» и сама на себя разозлилась, потому что сразу стало понятно, что я занервничала.
– Договорились, тогда до встречи, – ответил Каран.
