– Нет денег ее оплатить?
Понимаю, поведение оставляет желать лучшего. Если Герман разозлится, то Войцеховского не увижу, как своих ушей.
Поэтому прикрываю рот на замок. Такси, так такси. Да и не свидание это, Леся, правда?
– Там рядом нет парковки, – легко и без обид отвечает, стоит нам сесть на заднее сиденье.
По радио у таксиста играет рэп. Если не ошибаюсь, тот же голос, что и у Германа в его «Тойоте».
Мы приезжаем за десять минут и сразу проходим в большой зал. Первый ряд, крайний столик. Волнуюсь и не знаю, отчего больше. Будто на концертах никогда не была или не сидела так рядом с Крыловым.
Отрицать свидание все сложнее.
– Как давно вы вместе? – спрашивает Вальдемар.
Типичный разговор комика в начале его выступления. Все внимание направлено на нас с Германом. На глаза направлен яркий, раздражающий свет.
Переглядываемся с Герой. Во мне заиграла стеснительность, Герман полон энтузиазма. Хоть сейчас на сцену.
– С детства.
– Я его не знаю.
Отвечаем одновременно. Снова переглядываемся. Готова провалиться сквозь землю, Крылов улыбается. Ему нравится доводить меня.
– То есть вы не вместе? – второй вопрос от Войцеховского. Что-то он перестал мне нравиться. Пусть идет к другим столикам со своими вопросами.
– Нет, конечно.
– В процессе.
По залу смех.
Надо было оставаться дома и посмотреть его концерт в записи.
– Ух ты. Брат, обидел ее чем? – вопрос к Герману. Поворачиваюсь к бывшему другу, смотрю на него с ожиданием. Ну, Гера, вещай! Про платье, загадку и мои кудри.
– Я? – в голосе полное непонимание, – не в моих правилах обижать. Я по другой части.
– По любовной? – вновь смех.
Вдруг Соня вспоминается.
Сидеть неуютно. Зал большой, но здесь тесно, набилось много народа. Вода на столах с газом, а я люблю простую.
– Ага, – Герман поворачивается ко мне и подмигивает.
– Девушку как зовут?
– Олеся. Олеся Птичкина.
– Сдавайся, Олеся Птичкина, это любовь!
Глава 8. Олеся
– Это было ужасно, – говорю, когда мы снова садимся в такси.
– А мне понравилось.
Герман довольный. Я постоянно ловлю его взгляды на себе. От каждого бросает в жар. Неужели та Олеся Птичкина не усвоила урок? Герман Крылов тебе не пара.
– Но спасибо за свидание, – говорю быстрее, чем осознала сказанное.
Водитель делает музыку тише.
– Все-таки свидание? – чувствую, как Герман подсел ближе. Упорно смотрю вперед, на подголовник и лысеющую макушку таксиста.
Ладошки потеют.
– Ты же не занимаешься такой ерундой, как приглашать девушек на свидания?
– Так ты не просто девушка, ты старый и добрый друг.
Всю оставшуюся дорогу переглядываемся. Начинаю думать, как выгляжу, и жалею, что надела практически первую попавшуюся юбку. Блейзер вообще прошлогодний. Наверняка и немодный уже.
Когда такси останавливается у нашего подъезда, выхожу первой и стремглав несусь к двери.
Как-то не по себе.
В голову лезет всякая ерунда, типа поцелуя или, упаси боже, приглашения на второе свидание.
Герман нагоняет, стоило мне ступить на последнюю ступеньку. Еще бы метр, и я открыла бы дверь и спряталась за ней.
– Леся?
– Что?
Медленно, сантиметр за сантиметром, поворачиваюсь.
Воздух сгущается. Слышу гудящую от напряжения лампу этажом ниже.
Отчего-то кожа губ чешется, и я царапаю их зубами несколько раз. Взгляды встречаются, что-то болезненно сжимается за ребрами, и уже готова отвернуться, силком стягивая романтичную вуаль со своих глаз.
Герман бережно берет меня за подбородок и нежно целует. Это кажется естественным и правильным.
Поцелуй с Крыловым я представляла другим. Грубым, страстным, сносящим, как бурное течение. А это не так. Герман делает все медленно и аккуратно.
Его язык проникает ко мне в рот и совершает круговые движения, лаская. Незаметно для себя, кладу свои руки на его шею.
Это лучший поцелуй, который у меня когда-либо был. Их было всего три. Как в сказке.
Но стоило сердцу сбиться с верного курса, я замыкаюсь и отстраняюсь.
– Если это и правда твои губы, то очень даже ничего, Птичкина. Вполне себе.
И вновь целует. На этот раз Герман действует увереннее. Темп выше, движения губ настойчивые.
Его руки на моей спине, и он то и дело спускается к ягодицам. Еще немного, и Крылов прижмет меня к стене, чтобы сделать наш поцелуй совсем-совсем взрослым.
Так и вертится в голове: «Ты ищешь мою загадку?»
Где-то наверху громко хлопает дверь, и Герман, как ошпаренный, отлетает.
Вспомнил, что с Птичкиной целуется? С той, кто совсем-совсем не нравится. Обида возвращается новой волной.
Забираю волосы за уши и спешно ищу ключи от двери в сумочке.
– Это же ничего не значит, да? – спрашивает, поворачиваясь ко мне спиной.
Сдерживаю слезы.
Чертов Войцеховский. Не будь его, не было бы и свидания, и этого поцелуя. Этих поцелуев! Всего их в моей жизни стало пять. Мое любимое число.
– Ты это не думай себе там ничего, Птичкина. Какой-то там поце…
– Мне было неприятно, Крылов.
На телефон приходит сообщение и очень даже вовремя. Отвлекаюсь на довольно приятные слова: «Как дела, мышка?».
Парень с сайта знакомств. Он показался мне ничего, и я дала свой номер.
– Вот, – показываю открытое сообщение Герману, – у меня парень есть. И если еще раз потянешь ко мне свои грабли, я ему расскажу. Он… Он боксер. Ясно?
Истерично гремлю ключами и, что странно, с первого раза открываю дверь.
Захлопываю и оседаю на пол.
– Как все прошло? – Маришка подлетает, а должна уже спать давно. Родители наверняка видят десятый сон.
– Никак.
Глава 9. Герман
«У меня есть парень»
Дурацкая Птичкина!
Протягиваю вперед руки, и лишь слепой не заметит, как их потряхивает. Всего лишь два поцелуя, а эффект такой, что я проглотил водородную бомбу. Сука, гремит внутри. Черепная коробка в хламину.
А если все свести в шутку?
Носком кроссовок отшвыриваю домашние тапки и сажусь на пуфик. Голову опускаю на раскрытые ладони. У меня будто поднялось давление. Но вот от поцелуя, от Птичкиной или ее «У меня парень» – не знаю.
Грудь ее вспоминаю. Не помню, чтобы она у нее была.
Утром жду Олесю у машины. Предварительно прогрел «Тойоту». Осень. Холодно.
Пять минут, десять, а Птичкиной все нет. Хоть поднимайся и спрашивай, почему задерживается. Кудри свои завивает?
Но нет. Больно много чести.
Нахожу ее в институте, сидящей за одной партой с новенькой. О чем-то щебечут, а еще несколько дней назад Птичкина ждала от нее проблем.
Женщины – народ ненадежный.
Сажусь позади Олеси. Веду себя довольно шумно: кидаю тетради на стол, бросаю ручки, дышу как туберкулезник и кашляю. Внимания хочу и банального «привет, Крылов».
Королева сидит.
Ну не за волосы же ее дергать?! Хотя… Неприличные картинки заполняют мое сознание. Мычу и откидываю голову.
Как-то резко Птичкина стала другой. Привлекательной, что ль. А губы, да, настоящие у нее.
* * *
– Как поживает твой парень? – спрашиваю Птичкину, когда случайно сталкиваемся у подъезда.
В ее руке мусорный пакет, в моей – пакет из супермаркета. Оттуда торчат хлопья для быстрого завтрака. Олеся не скрывает своего сарказма. Я по-детски люблю кукурузные хлопья заливать молоком на завтрак.
– Замечательно.
– Ты ему рассказала, что целовалась с другим?
– Было бы что рассказывать.
Олеся чуть краснеет и поджимает нижнюю губу. Глаз не отвести.
Взмах ресниц – и меня отшвыривает волной. Убедить себя, что эта та Олеся, которая пришла ко мне на День Рождения в ужасном платье и с ужасной прической, не получается. Даже вспоминаю нелепого подростка с плоской грудью, немного прыщавую и с тонной тоналки на лице.
Ее потряхивает. Выперлась в домашних шортах и футболке, а на улице не май месяц.
